Глава 14. Древняя Магия

* * *

– Как же ему это удалось? Столько времени в одиночку противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть!... Мальчик просто герой. Когда же он придёт в себя? – донеслось до Гарри. Он решил не открывать глаза и принял максимально живописную позу, ожидая услышать ещё что-нибудь лестное.

– Да, для такого требуется недюжинная сила воли, – подхватила профессор Спраут. – Пожалуй, я переименую свою Западную теплицу в его честь. Или, может, столовую? – Гарри засопел, надеясь услышать слова Снейпа.

– Столовая Уизли – звучит ужасно, – прокомментировал Снейп. – Всё равно, что пансион благородных девиц имени Беллатрисы Лестрейндж. Или бюро добрых услуг Волдеморта.

– Или салон красоты имени Северуса Снейпа, – подхватил голос Люциуса Малфоя.

«Уизли?» Гарри открыл глаза и обнаружил, что все столпились вокруг лежащего на полу Рона, а на него не обращают никакого внимания.

– Гарри пришёл в себя! – пропищал Колин Криви. Несколько человек обернулось к Гарри.

– Рон пришёл в себя! – воскликнул Дин, и все моментально повернулись обратно.

* * *

Через десять минут Гарри и Рон уже были с комфортом устроены в палате мадам Помфри, и она срочно вливала в них все свои лекарства, которые считала лишними, и у которых заканчивался срок годности.

– Как это было, Рон, мальчик мой? – спросил Дамблдор.

– Странно. Это был как будто я, и в то же время не я. Так необычно… В голове были жуткие пугающие непривычные ощущения…

– Уизли, это называется «мысли», – подсказал Снейп.

– Северус, я удивлён, что ты заметил, что происходит, одним из последних, – с упрёком сказал Дамблдор. – Хорошо, что я вовремя приехал.

– Кстати, почему ты приехал именно сейчас, Альбус? – спросила МакГонагалл.

– Мне прислали знак, что пора срочно возвращаться. Одна храбрая юная леди дала мне знать, что моё присутствие совершенно необходимо.

– Храбрая юная леди – это я, – просияв, объяснила Джинни. – У меня было написано: отправить сову профессору Дамблдору, когда ситуация выйдет из-под контроля.

– Это придумала я, – рассудительно пояснила Гермиона. – Нужно было предусмотреть все последствия.

– И ситуация действительно начала выходить из-под контроля: Гарри почему-то стал так ко мне так холоден!

– Как же вы все поняли, в ком прячется наш главный враг? – спросила МакГонагалл. Ей было немного досадно, что она-то до самого конца ни о чём не догадывалась.

– Оценки по зельям, – процедил Снейп. – Я понял, что никакому Уизли не под силу писать настолько грамотные работы. А Тёмный Лорд всегда был искусен в моём предмете.

– Пауки на полях, – объяснил Дин. – Рон бы никогда не стал их рисовать! – получив чувствительный удар по коленке, Дин неохотно добавил: – Это Симус заметил первый.

– Хагрид сказал, что Рон только симулировал аппетит, – сказала Гермиона. Она слегка покраснела: – А потом я поняла, что настоящий Рон никогда не смог бы меня разлюбить.

– Конечно! – горячо согласился Рон.

– А ты, Гарри? Когда ты понял, что это твой лучший друг? – спросил Дамблдор.

– Когда он сказал мне об этом в третий раз, – пробормотал Гарри.

* * *

– А почему вы сказали, что мы идиоты, сэр? – осмелев, спросила Гермиона.

– Потому что вы всё сделали неправильно, дети мои, – печально сказал Дамблдор. – Я так надеялся, что после всех наших разговоров, Гарри, ты уяснишь: победить Волдеморта должен ты, и только ты, в одиночку. И что же? В критический момент у тебя даже не оказалось с собой палочки.

– Но ведь он побеждён? – спросил Гарри, уши которого отчаянно пылали.

– Нет, мальчик мой. Он временно развоплотился, но не уничтожен. Я уверен, что он ещё вернётся, причём, когда мы меньше всего будем этого ждать. Боюсь, нас впереди ждёт множество опасных приключений, – пророчески добавил директор.

– Я, вообще-то говоря, удивлена, что у кого-то хватило сил должным образом применить непростительное заклинание, – сказала МакГонагалл. – Для того чтобы оно подействовало, надо испытывать настоящую холодную ярость.

– У меня ничего не получилось, – призналась Гермиона. – Я не смогла заставить себя использовать Аваду против Рона.

– Моё заклинание было блокировано Малфоем, – нехотя объяснил Снейп.

– Поверь мне, милый Северус – это чистая случайность! – развёл руками Люциус, осторожно отступая к двери.

– Почему не сработало заклинание мистера Финнигана, полагаю, можно не объяснять, – сказала МакГонагалл, рассматривая табличку «Авада Кидавра тебе негодяй!!!» в руках Симуса.

– Я услышала, что все кричат «Авада Кедавра!», и тоже крикнула. Но особой ненависти я этот момент не испытывала, думала, это шутка такая, – неуверенно улыбаясь, сказала Лаванда.

– Я хотел, но… В плохую погоду в палочке что-то замыкает, и она перестаёт работать. Видимо, брак? – с преувеличенной обеспокоенностью произнёс Дин. (Все видели, что на самом деле он прятался за спиной Лаванды, что не помешало Дину спустя много лет рассказывать своим детям, как именно его дуэль с Волдемортом стала решающей).

– Тем не менее, нашлись храбрецы, которые применили заклинание верно, – с гордостью сказала МакГонагалл. – Хотя странно, что именно вы двое почувствовали настоящую ненависть и пожелали Волдеморту смерти.

– Это ему за Джонни, – сумрачно произнёс Невилл.

– Он хотел убить Гарри и расстроить, таким образом, мою свадьбу! – гневно заявила Джинни.

* * *

Выздоровление Гарри и Рона, благодаря стараниям мадам Помфри, а, скорее, вопреки им, шло довольно быстро. В свободное время они играли в магические шахматы на желание, в результате чего Гарри проиграл свои завтраки на месяц вперёд. Джинни сутки напролёт сидела на его кровати, безжалостно отдавливая ему ноги, и непрерывно поправляла подушку и одеяло, поскольку именно так, по её мнению, полагалось вести себя у постели раненого героя.

Колин Криви старался слишком не докучать Гарри и ограничился десятью-двенадцатью небольшими интервью. Завидев его, Гарри обычно прикидывался, что впал в кому, так что ответы Гарри на свои вопросы Колину пришлось придумывать самому. Этим можно объяснить появление в школьной газете статьи «Когда Рон сказал, что он Волдеморт, тут-то я понял, что это такой намёк!»

Снейп не зашёл ни разу.

* * *

Все причастные к последним событиям собрались в кабинете Дамблдора. Было понятно, что разговор предстоит серьёзный. МакГонагалл тяжело дышала, обмениваясь выразительными взглядами с профессором Спраут. Снейп уставился своими непроницаемыми глазами в камин. Рон сидел в самом роскошном кресле, отчего ему явно было не по себе. Гермиона и Гарри расположились рядом с ним, а сзади на небольших табуретах примостились Симус, Дин, Лаванда, Невилл, Полумна и, разумеется, Джинни. Рон и Дин шёпотом заключили пари на предмет того, сколько раз директор скажет «мальчик мой».

Что-то подсказывало Гарри, что в противостоянии с Волдемортом он проявил себя не лучшим образом, и теперь он опасался реакции Дамблдора. Директор обнадёжил Гарри доброжелательной улыбкой, отчего тот совсем упал духом.

– В этой комнате находится настоящий герой, – начал Дамблдор. На этот раз Гарри был достаточно догадлив, чтобы не принять эти слова на свой счёт. – И не один, – продолжал директор. – Все вы – настоящие герои, достойные того…

– Чтобы про них написали в школьной газете? – перебил Колин. (Его не приглашали, но он всё-таки не утерпел и проскользнул внутрь, спрятавшись за креслом МакГонагалл).

– Не только. Хотя, без сомнения, рассказ об этих событиях войдёт во все учебники истории.

Услышав, что учебник станет ещё длиннее, все, кроме Гермионы, приуныли.

– Северус, я был несправедлив к тебе, мальчик мой… – по лицу Снейпа можно было прочитать, насколько ему приятно слышать такое обращение. – Ты отвлёк внимание Малфоя, который бы пришёл на выручку своему повелителю, и тогда конец этой истории был бы непредсказуем.

– Но где же он, Альбус? – спросила МакГонагалл, медленно моргая, что придавало ей сходство с огромной совой.

– Исчез; вероятно, где-то скрывается, – предположил Снейп. Он прекрасно знал местонахождение «Дорогого Люциуса», но решил пока придержать эту информацию в секрете.

– Может, это даже хорошо, что его здесь нет, – задумчиво сказала Гермиона. – Вряд ли бы он выдержал песни Хагрида.

– Рубеус увлёкся вокалом? Не знал…

– Это же его ф… — начала Гермиона, но вдруг почувствовала, как кто-то весьма больно наступил ей на ногу. Подняв глаза, она встретилась с яростным взглядом МакГонагалл.

* * *

– Нам надо убедиться, что в Уизли не осталось ничего от Волдеморта, – сказал Снейп и так поглядел на Рона, что у того душа ушла в пятки. Не в первый раз он подумал, что в Снейпе есть что-то от инквизитора. Рон постарался придать лицу максимально глупое выражение, в надежде, что от него отстанут.

– Вы же видите: несчастный ребёнок ещё не оправился от шока! – возмутилась МакГонагалл.

– Боюсь, Северус прав, – вздохнул Дамблдор. – Мы должны быть уверены.

– Я чист! В Джинни же не сохранилось ничего от Тёмного Лорда! – запротестовал Рон.

– С этим можно поспорить, – пробормотал Гарри.

Дамблдор подошёл к Рону и ласково спросил:

– Как ты себя чувствуешь, мальчик мой?

– Я чувствую, что на обед съел что-то не то, и теперь мне как-то не так…

– Узнаю старину Рона! – радостно сказал Дин. – Он так всегда разговаривал!

– Уизли, назовите основные свойства австралийских акаций, – вкрадчиво попросил Снейп.

– Чаво? – вытаращил глаза Рон.

– Скажи, что такое альпийский чернокорень? – спросила Гермиона.

– Это такая специя, в суп кладут, да?

– Сколько планет Солнечной системы могут оказать влияние на способность к ясновидению?

– Тридцать девять, – не моргнув глазом, ответил Рон.

– Какое событие является поворотным моментом в истории гриндилоу?

– А пёс его знает, – сказал Рон. С каждым ответом любимого лицо Гермионы расцветало всё ярче, и, наконец, она не выдержала и повисла на шее Рона, плача и смеясь одновременно и бессвязно бормоча: «Рон, настоящий, настоящий!...»

– Действительно – ни малейших следов Волдеморта, — с облегчением констатировал Дамблдор.

– Как и мозгов, – пробормотал Снейп.

* * *

– Всё же я надеялся, что кто-нибудь догадается раньше. Ведь я оставил вам такую великолепную подсказку! Или, лучше сказать, Предостережение.

– О чём это вы, сэр? – удивился Дин.

– О картине в вашей спальне, конечно! На неё были наложены мощные чары: со временем она должна была открыть, где прячется Волдеморт. Неужели, когда вы смотрели на картину, у вас не появлялись подозрения?

– У меня появлялись подозрения, что у художника поехала крыша, – признался Гарри.

– Если я долго глядел на неё, у меня даже пропадал аппетит, – с ужасом вспомнил Рон.

– Творчество маггла-шизофреника! – фыркнул Дин.

– Тот, кто нарисовал её, был одержим нарглами, – безапелляционно заявила Полумна.

Дамблдор нахмурился, и всех внезапно озарило, что картину написал именно директор. Повисло неловкое молчание...

– А где профессор Флитвик? И Трелони? И, наконец, наша восходящая звезда – молодой преподаватель ЗОТИ? – спросил Дамблдор. Однако все коллеги как воды в рот набрали и с внезапно вспыхнувшим интересом принялись изучать что-то у себя под ногами. Тогда Дамблдор решил обратиться с тем же вопросом к студентам: – Гарри?

– Ээээ, – замялся Гарри, которому вовсе не улыбалось стать тем ненормальным, который расскажет директору об инициативе близнецов. Затем он вспомнил свой фант, и почувствовал, что начинает краснеть. Гарри поднял глаза на Снейпа. Зельевар медленно поднялся и подошёл к окну. Его резко очерченный профиль выделялся на фоне весеннего неба.

– Может, ты, Невилл? Кстати, вот, бери лимонные дольки… Или, может, ириски? Ванильная пастилка?

Директор никогда раньше не видел, чтоб на его угощение люди реагировали так странно – покрывались мертвенной бледностью, бормотали нечто неразборчивое и пулей выбегали из кабинета, как будто борясь с тошнотой.

– Что это с ним? Аллергия на сладкое? Ладно, я уверен, мистер Финниган сможет мне объяснить, что происходит.

Спрашивать Симуса было не самым лучшим решением, но Дамблдор продолжал ждать ответа, и наконец, профессор Спраут не выдержала: – Альбус, нам надо кое-что с тобой обсудить. Без учеников, – подчеркнула она и выразительно посмотрела на дверь.

– Да, детишки, идите, поиграйте, – с облегчением закивала МакГонагалл. – Прятки, жмурки и другие весёлые игры! А взрослым надо поговорить о своих скучных делах.

* * *

Вместо того чтобы предаться предложенным МакГонагалл невинным забавам, студенты собрались в гостиной Гриффиндора и пересказывали остальным произошедшие события. Почему-то раньше никому не приходило в голову, что директор может быть не в курсе творимого в школе безобразия. Впрочем, это не вызвало большой паники. Было решено свалить всё на Фреда и Джорджа, а если те так и не объявятся – на преподавателей.

– В конце концов, это их работа – следить за нами.

– Неужели теперь всё закончится? И оставшиеся фанты исполнять не надо?

– Симус, а ты что загадал?

– Я не буду разговаривать, пока мне не вернут нормальный голос!

– Эх, хорошее было время, когда ты молчал.

– И не говори, Рон, это был самый разумный фант.

– Нет, ещё лучше было, когда все растения разбежались.

– А мне нравились навозные бомбы!

– Помните Трелони, ха-ха-ха!

– А как пароль угадывали?

– Из Крэбба знатный хряк вышел!

– Верните мне мой голос!

– Какая зараза, интересно, загадала мне сдавать зелья на «отлично»?

– А вспомни Флитвика?

– А фант Гарри? Вот где ужас-то!

– Кстати, чем там дело кончилось?

– Говорят, Криви Гарри спас…

– Кто говорит?

– Криви говорит…

– Признавайтесь уже, придурки, кто мне сделал такой голос?

– Умора… Скажи ещё что-нибудь!

– У него голос даже противней, чем у Лаванды!

– Скажешь тоже, с ней никто не сравнится!

– Дин, твою девушку оскорбляют, а ты молчишь!!!

– Эээ... Не оскорбляйте мою девушку.

– Дин, она послана тебе в качестве наказания за то интервью!

– Идея! Пусть Симус споёт с Лавандой дуэтом...

– Точно! И Хагрида пригласите, на подпевку.

– Он придёт с Клыком. И кентаврами…

– Тогда Тёмному Лорду точно конец!

– Ха-ха-ха!

* * *

– Почему-то мне кажется, – с хитрой улыбкой начал Дамблдор, – что я чего-то не знаю… А когда от меня что-то скрывают, я начинаю думать, что это что-то очень плохое.

– Альбус… – начала МакГонагалл. Затем мужество ей изменило, и она поспешно добавила: – Северус как раз собирался тебе кое-что рассказать…

Снейп одарил МакГонагалл нежным взглядом, в котором ясно читались десятки, сотни, тысячи баллов, снятых в скором будущем с гриффиндорцев.

– Альбус, у нас здесь произошёл один весьма неприятный инцидент... Часть присутствующих приняла участие в так называемой Большой Игре…

– Какая ещё Большая Игра? – удивился Дамблдор.

– Альбус, ты не можешь не знать об этом! – занервничала МакГонагалл. Это же Древняя Магия Большого Розыгрыша! Из Суперсекретного отдела Запретной секции библиотеки!

– Освящённая веками традиция, – важно пояснила Спраут.

– И в чём же заключается эта Древняя Магия? – спросил Дамблдор, и глаза его странно блеснули за стёклами очков.

– Фанты… – насупившись, нехотя сказал Снейп.

Дамблдор почувствовал, что сохранять серьёзный вид становится всё труднее. Чем дольше он смотрел на удручённые лица своих преподавателей, тем сильнее смех рвался наружу.

– Простите меня... Но вы ведь все приличные люди… Неужели кто-нибудь загадал своим коллегам что-то недопустимое?

– Видишь ли, Альбус, – сказала МакГонагалл. – Так получилось, что участвовали не только мы. Кажется, эта идея пришлась по вкусу и некоторым ученикам.

– Всем ученикам, – поправила Спраут.

– И наши фанты необъяснимым образом перемешались, и… Некоторые оказались совершенно отвратительными.

– В сущности, все, – добавил Снейп, который пострадал больше всех, как главный кумир студентов.

– Почему же вы не остановили это безобразие? – удивился Дамблдор, и ему ответил хор возмущённых голосов:

– Как ты не понимаешь, Альбус?!

– Это же Древняя Магия!

– Ужасно древняя!

– Её нельзя отменить!

– А то пророчество исполнится само!

Далее директор сказал совершенно ужасную вещь:

– Минерва, в Запретной секции библиотеки нет Суперсекретного отдела.

* * *

Глава опубликована: 23.01.2013