Проблема предметности и объективности в гуманитарном познании

Различие между естественной, социальной и гуманитарной науками во многом условно. Скорее можно говорить о разнице между научным и ненаучным взглядами: основой признак научности заключается в методологии, а признак ненаучности - в отсутствии метода. При этом, оба типа взглядов могут распространяться на любую предметность и по-своему оформляться в зависимости от типа предметной области.

Сложившееся различение отраслей наук имеет более социокультурную причину, чем оно обусловлено предметом познания или природой познающего разума. Причина такого различения заключается в том, что оно оформляется и закрепляется научной институцией и организацией науки: университетскими факультетами, научными лабораториями, специализированными издательствами, тематическими журналами, диссертационными советами, учеными степенями, в нашей стране, еще – структурой министерства образования и науки и утвержденной им номенклатурой научных дисциплин. По поводу институции складываются научные сообщества и присущие им взгляды, формируются картины мира.

Приоритет естествознания, появившийся еще в XVIII веке и сохраняющийся по сей день, обусловлен, на мой взгляд, исключительно очевидностью его практических результатов. Естествознание создало бомбу, с которой не поспоришь, и сомневаться в которой опасно. В отличие от гуманитарной науки, которая создает далеко не очевидную культуру. Существующая научная институция и ее влияние на общественную жизнь обусловила, в частности, предложение П.Фейерабенда отделить науку от государства так же, как отделена церковь.

Различие естественной и гуманитарной науки обусловлено разной предметностью в рамках субъект-объектной парадигмы. Естествознание исследует объективную реальность, а гуманитарная наука – субъективную. Что до социальных наук, то они занимают промежуточное положение между естествознанием и гуманитаристикой. Социальная наука сходна с естественной потому, что у нее есть своя объективность общественной стихии, сложившегося социального устройства и исторического прошлого. Но в то же время, общество слагается как интеграл множества частных действий, к которым людей побуждает их личная субъективность. И в этом аспекте социальная наука вполне гуманитарна.

Исторически рефлексия особого статуса гуманитарной науки именно как науки, а не философии, начинается, вероятно, в конце XIX века, с разделения В.Дильтеем, В.Виндельбандом и Г.Зиммелем «наук о природе» и «наук о духе», первоначально по поводу истории, и с постановки ими вопроса о специфической исторической методологии. В. Виндельбанд в конце XIX века предлагает различать два типа методологии: номотетическую и идеографическую. Первый тип характеризует естествознание и предназначен для формирования обобщающих законов и утверждений, второй – гуманитарный – нацелен на констатацию единичных исторических фактов и их описание их уникального содержания. Чуть позднее и на этой основе, Г.Риккерт предлагает свою классификацию: «науки о природе» и «науки о культуре», а так же свое видение метода – «генерализующий» (обобщающий) и «индивидуализирующий» (формирующий такие понятия, в каких нет ничего, кроме индивидуально воспринятого опыта).

В рамках нашего подхода, и зиммелевские науки о духе, и риккертовские науки о культуре являются науками о субъективности как проявлении духовности и объективном основании культуры. Позднее развивающийся индивидуализм, особенно экзистенциализм Ж.-П.Сартра показал, что источником культуры является конкретная живая человеческая экзистенция. С этого момента гуманитарная наука как познание человека получает обоснование. Возможно, Ж.-П.Сартр для европейских культур превратил в явную и очевидную предметность довольно абстрактные размышления Дильтея, Зиммеля и Риккерта, причем сделал это больше своей художественной прозой и драматургией, чем философскими сочинениями. Хотя утверждение, что живой человеческий индивид - творец истории, а общество возникает во взаимодействии таких индивидов является исходным пунктом социально-философской, социологической и экономической теории К.Маркса, а несколько раньше И.Фихте выступил с философией, позволявшей выделять общественную духовность в особую предметную область.

Предметная область гуманитарной науки не обладает такой устойчивостью, как у естествознания и зависит от состояния субъективности и типа рациональности. Меняется рациональность, меняется и представление о гуманитаристике. Сегодняшнее состояние культуры и общественной жизни заставляет заново пересматривать гуманитарную методологию. Причина проблематичности гуманитарного познания заключается в изменении взглядов на то, что такое человек и его мир и в периодическом кризисе человеческой самоидентификации. Только за этой причиной следует специфичность отдельных предметных областей.

Основная проблема социальных и гуманитарных наук, побуждающая их к непрерывному изменению, заключается в следующем: Предмет и результат науки должен быть объективным. Как может быть объективной субъективность, являющаяся предметом гуманитарного познания? Какие объективные результаты может давать наука о субъективности, и чем они подтверждаются?

Можно предполагать, что решения такой проблемы состоят в особой интерпретации объективности.

В науке XIX – первой половины XX века широко распространен взгляд, согласно которому объективность, это – независимость от сознания, подтверждаемая, в конечном счете, ощущениями. Такое понимание вполне правомерно для естественных наук. В гуманитарных же через органы чувств могут быть восприняты только знаки, смысл которых чувственно не воспринимаем. Поэтому, соглашаясь с некоторой ролью ощущений в своем познании, гуманитаристика акцентирует, в первую очередь, объективность в смысле независимости от личного произвола. А такая независимость уже не исключает субъективного характера сознания и зависимости объекта от него.

Отчетливая рефлексия субъекта и объекта и их взаимообусловленность, обозначаемая формулой «нет субъекта без объекта, нет объекта без субъекта» принадлежит классической философии Германии. Там показано, что оба эти представления относятся к сфере сознания. Этот подход позволил трактовать объективность как независимость от данного конкретного сознания. Дальнейший ход рассуждений привел гуманитарное познание к мысли, что всё зависит от того, что именно считать данным, конкретным сознанием. Так, по отношению к личной субъективности общественная ментальность рассматривается как объективная.

Объективность в науке проявляется для познающего сознания как устойчивый и повторяющийся опыт, в естествознании – чувственный, в гуманитаристике – экзистенциальный.

Экзистенциальный опыт – внутренний для сознания, это – переживание экзистенциальных состояний, характерных для личностных ситуаций, например, опыт страха, ответственности, неприязни, обязанности, благодарности и т.д. Для переживающего его человека, он обладает несомненной реальностью. В случае типичных состояний, возможно говорить об устойчивости опыта и правомерности его обобщений. Здесь открывается перспектива построения научных теорий на основе такого опыта и его объяснения для других ученых, способных его подтвердить или опровергнуть, оценивая его созвучие со своим внутренним миром. Корреляция опытов, конечно, обладает некоторой степенью неопределенности, но она способна очертить устойчивое ментальное пространство, в котором распределяются опыты переживания однотипных ситуаций. В частности, такое пространство может обозначаться понятием интерсубъективности (см. 1).

Фиксируя такой опыт и имея с ним дело как с данностью, гуманитарий именно его находит как объективность. Построенные же на его основе научные теории в силу неопределенности пространства экзистенциальных опытов многочисленны и открыты для различных интерпретаций со стороны. Как следствие, отдельно взятая гуманитарная теория, поскольку она имеет личное происхождение, но претендует на общезначимость, является субъективной. Статусом же объективности знания обладает не теория сама по себе, а все множество теорий, построенных по поводу многообразия опытов переживания типичных ситуаций и диалог между теориями. Теоретическое знание в гуманитарной науке объективно в той мере, в какой оно верифицировано, фальсифицировано и комплементарно с другими теориями.

Теории как формы рационализации опыта рационализируют и пространство, придавая ему характер цивилизации. Так например, экономика, политика, право пребывают в общественной жизни не как реальные структуры, а как возможности появления этих структур. Действительными структурами они становятся в результате интеллектуальной и практической деятельности индивидов, выбирающих из спектра возможностей наиболее приемлемую и превращающих ее в конкретные требования и правила, в юридические законы, политические организации, учреждения и хозяйственные предприятия.

Внутренний, экзистенциальный опыт представляет собою действительность, непосредственно совпадающую с гуманитарной предметностью. Что касается чувственного опыта, то это больше повод, провоцирующий появление экзистенциального состояния, интенционально наполненный и интерпретируемый им. Чувственный опыт неоднозначен, его смысл и значение зависит от типа субъективности и от того, как она понимает опыт. Экзистенциальный же опыт, интерпретирующий чувственное переживание, более устойчив и, в конечном счете, он становится предметом рефлективного наблюдения и анализа.

Проще говоря, экзистенциальный опыт в гуманитарных науках, это – любая мысль ученого о неочевидном для других его внутреннем состоянии, если она соответствует культуре познания и ученый способен доказать научному сообществу ее правомерность.

Экзистенциальность предметной области гуманитарных наук ставит перед ними огромную проблему объективности познания. Как отмечает К. Поппер, в гуманитарных и социальных науках мы имеем дело с тесным взаимодействием между объектом и субъектом (см.2). Изучая свой предмет, они, в сущности, изучают самих себя и свои истоки. Уже это препятствует привычному для естествознания представлению об объективности результатов исследования.

Объективность здесь понимается, главным образом, как устойчивость экзистенциального состояния, всесторонность представлений о предмете, нейтральность предмета по отношению к исследователю, его независимость от личных желаний, вкусов и пристрастий.

Такая объективность достигается прежде всего рефлексией внутренней необходимости бытия предмета и тем обстоятельством, что любое гуманитарное исследование, если воспользоваться описанием К.Поппера, это – социальное происшествие и оно тесно взаимодействует с другими социальными происшествиями. К.Поппер так говорит о социальных прогнозах, но его слова правомерно распространить и на все гуманитарные науки.

Как социальное происшествие, гуманитарное знание существует в широком культурном контексте, где участвует множество субъектов. Оно должно быть доказано, подвергнуто критике и принято в научном сообществе. Уже по этой причине оно не зависит от отдельного субъекта и является продуктом всей науки, потому и оказывается устойчивым, «объективным» в гуманитарном смысле слова.

При всем этом, результаты гуманитарного исследования не обладают той степенью объективности, какая свойственна естественным наукам и во многом зависят от ответственности самого исследователя и его внутренней культуры.

Активность субъекта превращает его личный опыт в общекультурную данность и объективирует его. Культура, рассмотренная как продукт объективации многообразия опытов, их диалога и интеграции рассматривается гуманитарной наукой формально, то есть, с точки зрения формы, хранящей субъективное содержание. Таким образом, процесс формализации и формальность в гуманитаристике тоже имеет специфику, отличающую ее от естествознания.

На сегодня объективность гуманитарного познания, его предмета и полученных знаний обосновывается:

1. Внутренней необходимостью экзистенциального состояния и степенью его рефлексии.

2. Соотнесенностью с традициями познания, с устоявшимися научными школами, со сложившейся картиной мира.

3. Соотнесенностью с общезначимыми идеалами познания.

4. Устойчивостью и способностью противостоять научной критике.

5. Описанием предмета с нескольких точек зрения, «объемно», когда знание о нем не зависит от каждого взгляда в отдельности.

6. Диалогической соотнесенностью с другими, отличными взглядами на ту же предметность, приемлемыми наукой. Способностью проследить высказанную мысль через возможно большее число проявлений культуры (в т.ч. и чужих текстов), а этих текстов и проявлений в своей мысли.