Димитрий Самозванец

С тех пор как Димитрий обманом занял россий­ский трон, он совершил немало злодейств: сослал и казнил множе­ство ни в чём не повинных людей, разорил страну, превратил Москву в темницу для бояр. Но в 1606 г. его тирания дости­гает предела. Он хочет обра­тить россиян во лживую като­ли­че­скую веру и, более того, отдать весь народ под иго полякам. Тщетно наперсник царя Пармен обра­ща­ется к Димитрию с увеще­ва­ниями: царь ни в чём не раска­и­ва­ется. «Россий­ский я народ с престола презираю / И власть тиран­скую неволей простираю», — заяв­ляет он наперс­нику. Един­ственное, что застав­ляет его стра­дать, — это любовь к Ксении, дочери боярина Шуйского. Впрочем, Димитрий соби­ра­ется скоро добиться обла­дания любимой, невзирая на то, что уже женат; супругу можно отра­вить. Услышав это страшное признание, Пармен решает обере­гать жену царя.

Тут приходит начальник стражи с сооб­ще­нием, что народ волну­ется и что кое-кто даже отва­жи­ва­ется прямо гово­рить: нынешний госу­дарь не царский сын, а беглый монах Отре­пьев, само­званец. «Мятеж — от Шуйского», — дога­ды­ва­ется Димитрий и требует, чтобы Шуйского с Ксенией привели к нему.

Шуйский уверяет царя в том, что и народ, и сам он, Шуйский, любят Димитрия и послушны его воле. Тогда в дока­за­тель­ство покор­ности само­званец велит отдать за себя Ксению. Но девушка гордо отка­зы­вает ему: даже угроза смерти не может заста­вить её забыть своего жениха Георгия. Шуйский обещает царю пере­ме­нить мысли дочери.

Как только Ксения оста­ётся наедине с отцом, тот откры­вает ей, что намерен вскоре сверг­нуть тирана с престола; но до времени нужно молчать и таиться. Шуйский просит дочь притво­риться покорною Димитрию. Ксения и затем Георгий согла­ша­ются на обман во имя блага отече­ства.

Однако когда Димитрий, поверив их лжи, начи­нает изде­ваться над сопер­ником («Исчезни, мелкая царю на жертву тварь!»), Георгий возму­ща­ется и, хотя Ксения пыта­ется его удер­жать, в лицо назы­вает само­званца убийцей и тираном. Когда же Димитрий прика­зы­вает увести Георгия в темницу, Ксения тоже пере­стаёт сдер­жи­вать себя. Разгне­ванный царь сулит смерть им обоим, но вовремя подо­спевший Шуйский смяг­чает его и заве­ряет, что Ксения больше не будет проти­виться. Он даже берёт у Димитрия перстень, чтобы пере­дать его дочери в залог монаршей любви. Внушая царю мысль, что он — верная подпора трона, Шуйский берётся также успо­коить народные волнения, вызванные зато­че­нием Георгия в оковы. Само­званец не возра­жает, но одновре­менно отдаёт распо­ря­жение умно­жить свою стражу.

Димитрий и сам пони­мает, что своей крово­жад­но­стью восста­нав­ли­вает против себя подданных и прибли­жает конец своего царство­вания, но ничего не может с собой поде­лать.

Благо­даря вмеша­тель­ству Пармена, Димитрий осво­бож­дает Георгия. В разго­воре с Шуйским Пармен говорит: «Пускай Отре­пьев он, но и среди обмана, / Коль он достойный царь, достоин царска сана. / Но поль­зует ли нам высокий сан един? / Пускай Димитрий сей монарха росска сын, / Да если каче­ства в нём оного не видим, / Так мы монаршу кровь достойно нена­видим, / Не находя в себе к отцу любови чад...» и прибав­ляет, что остался бы верен царю, если бы тот был истинным отцом народа. Однако Шуйский не уверен в чувствах Димит­риева наперс­ника и потому не откры­вает ему своих мыслей.

Ксения и Георгий обещают Шуйскому отныне терпеть все руга­тель­ства само­званца и не выда­вать себя. Влюб­лённые снова и снова клянутся в том, что будут принад­ле­жать только друг другу. «И если я с тобой не буду сопря­женна, / С тобою буду я во гробе поло­женна», — говорит Ксения. И молодой человек не усту­пает ей в благо­род­стве, нежности и возвы­шен­ности чувств.

На этот раз их обман увен­чи­ва­ется успехом. Хотя лица у них блед­неют и на глазах появ­ля­ются слёзы, оба твёрдо говорят Димитрию, что стре­мятся к преодо­лению любви. Царю радостно смот­реть на их стра­дания, ему нравится, что подданные в совер­шенной его власти: «...мне покор­ствуя, любви моей ищи... / А ежели не так, стра­шись и трепещи!» — поучает он Ксению.

Внезапно начальник стражи приносит весть, что и дворян­ство, и народ ожесто­ча­ются и, по-види­мому, нынешняя ночь станет ночью измены. Димитрий немед­ленно зовёт к себе Пармена. Ксения пыта­ется засту­питься за зачин­щиков бунта — своего отца и возлюб­лен­ного, но напрасно. И напрасно наперсник указы­вает царю путь к спасению — раска­яние и мило­сердие. Нрав Димитрия проти­вится добро­де­тели, у него на уме лишь новые злодей­ства. Пармен полу­чает приказ казнить бояр.

Когда Шуйскому и Георгию объяв­ляют, что они осуж­дены на казнь, оба готовы гордо и без робости принять смерть; Шуйский просит только о том, чтобы ему разре­шили проститься с дочерью. Само­званец согла­ша­ется, поскольку знает, что тем самым умножит их мучения. Ксению приводят. Отец и жених трога­тельно проща­ются с ней. Девушка, лиша­ю­щаяся всего, что состав­ляло её счастье, в отча­янии просит ударить её мечом... Но Пармен уже хочет увести бояр в темницу. Ксения кида­ется к Пармену, спра­шивая, неужели он «жалостный свой нрав на звер­ство пременил?». Тот ничего не отве­чает на мольбы несчастной, но воссы­лает на небеса молитвы, чтобы испол­ни­лась его мечта о свер­жении тирана.

Ночью Димитрия будит звон коло­кола, и само­званец пони­мает, что начался народный бунт. Объятый ужасом, он чувствует, что против него опол­чи­лись и люди, и небо, что ему нигде нет спасения. Димитрий то требует от немно­го­чис­ленной остав­шейся в живых стражи одолеть толпу народа, окру­жившую царский дом, то закли­нает не остав­лять его, то помыш­ляет о бегстве... Но даже сейчас его страшит не прибли­жа­ю­щаяся смерть, а то, что он умрёт, не отомстив своим врагам. Обуявшую его ярость он обра­щает на Ксению: «Любов­ница и дочь преда­телей моих! / Когда они спас­лись, так ты умри за них!».

Воины, возглав­ля­емые Геор­гием и Шуйским, врыва­ются в царские палаты как раз в тот момент, когда само­званец заносит над Ксенией кинжал. И возлюб­ленный, и отец рады были бы умереть вместо неё. А Димитрий согласен даро­вать девушке жизнь лишь при одном условии — если ему вернут власть и корону. Шуйский вынужден сказать: «За град отече­ский вкушай, княжна, смерть люту!». Георгий кида­ется на злодея, уже зная, что не успеет... Димитрий устрем­ля­ется зако­лоть Ксению... Но в это мгно­вение Пармен с обна­жённым мечом выры­вает девушку из рук само­званца. С последним прокля­тием на устах Димитрий прон­зает кинжалом собственную грудь и умирает.