Глава 42. Вабар

... эта местность заколдована и охраняется духами. Человек может попасть в Вабар только волею случая...

Сна, ясное дело, уже ни в одном глазу. Меня колотит, челюсти все норовят сжаться до зубовной крошки. Как ни странно, мне по душе это состояние. Чувствую себя самолетом на взлетной полосе: его тоже трясет, когда он набирает скорость. А зачем самолеты набирают скорость? Правильно, Макс, чтобы взлететь. Вот и я...

... натягиваю домашние шорты, беру фонарик и иду на кухню, варить нам кофе. Ночью на коммунальной кухне хорошо; даже тени людей, которые околачиваются тут с семи утра до девяти вечера, не потревожат героя, отважившегося пересечь темный, обсиженный чужими сновидениями коридор, дабы завладеть этим огромным гулким пространством. Ночью на коммунальной кухне можно по собственному рецепту приготовить чудодейственный эликсир, который не дарует ни вечной молодости, ни вселенской мудрости, зато поможет снова почувствовать себя живым.

Это важно.

В обычную двухсотграммовую чашку следует налить полторы столовых ложки коньяка. (Можно больше, хотя такая алчность наверняка испортит вкус напитка; меньше же нельзя ни в коем случае.) Джезву снять с огня, как только появится светло‑коричневая пенка; промедление варварски исказит результат. Разлить кофе по чашкам так, чтобы они наполнились лишь наполовину. Добавить теплое молоко (лучше топленое), или сливки (желательно, не слишком жирные). Идеальная пропорция: треть молока на две трети кофе с коньяком.

(Молока у меня, конечно же, не оказалось; пришлось лезть в соседский холодильник, благо их примитивную систему сигнализации я давно научился обезвреживать.)

Итог усилий следует пить торопливо, большими жадными глотками. Допив, закрыть глаза и расслабить мышцы – на несколько минут, не больше. Потом открыть глаза, сделать несколько движений, требующих усилия (например, потянуться, или подпрыгнуть, или маваши‑гери какое сотворить) – и можно жить дальше. Эффект поразительный: приготовленный таким образом кофе с коньяком снимает стресс и усталость, прогоняет похмелье и лечит простуду, примиряет с судьбой и приучает к иронической улыбке.

Клара старательно выполнила мою инструкцию по части употребления напитка. Кажется, осталась довольна. Впрочем, она и прежде не жаловалась на самочувствие. Как бы то ни было, а в знак благодарности Клара решила протянуть мне некое подобие соломинки.

– Твоя история о противоречивых воспоминаниях напомнила мне вот о чем. Есть такой писатель, Михель Штраух, мой земляк и добрый приятель... Не нужно делать вид, что имя тебе знакомо, на другие языки его пока не переводили. Он и у нас‑то больше известен как автор ежедневной колонки в Die Ruhrzeitung*. Кроме этой колонки Штраух успел написать только один роман... впрочем, он еще вполне молодой человек. Так вот, в этом романе у него есть некое высказывание, которое прежде казалось мне темным и неясным. Штраух пишет, что есть такие места – он настаивает, что это именно реальные, а не воображаемые места... ну как сказать лучше... участки пространства, да, – где человек может получить странный опыт, пережить фрагменты какой‑то иной, несбыточной жизни. Он придумал называние для места такого рода: die Schicksalkreuzung, – это можно перевести как «Перекресток судеб».

– Судьбокресток, – машинально конструирую новое нелепое словечко.

Клара непонимающе хмурится: упражнения такого рода ей пока не по зубам. Отмахнувшись нетерпеливо от слова‑мутанта, продолжает:

– Попасть туда, по мнению Штрауха, может кто угодно, совершенно случайно, не предпринимая специальных усилий. Хотя шансы каждого конкретного человека найти такой «перекресток» очень невелики, потому что просто пройти мимо – бесполезно. Там надо задержаться на какое‑то время... Я теперь думаю: а вдруг Михель не сочинил эти места? Может быть, он однажды пережил что‑то схожее с твоим опытом?

– Не знаю.

Я действительно не знаю.

–

* Die Ruhrzeitung – «Рурская газета», или «Газета Рура» – как вам будет угодно.