Глава 37. Бхима

Он – сильный, стремительный, страстный, необузданный, прожорливый.

Я дожевывал чуть ли не пятнадцатый по счету бутерброд (переступив порог родного дома, вспомнил, что не ел больше суток и теперь истерически наверстывал упущенное). Гости соизволили допить остатки моего бренди (порции вышли почти символические), вежливо что‑то поклевали и теперь с нескрываемым интересом следили за моей трапезой. Тоже мне, естествоиспытатели...

Дитер, хихикнув, что‑то шепнул на ушко Кларе. Та заржала в голос, смущенно косясь на меня.

– Увидев твои работы, мы решили, что ты аскет. Теперь Дитер говорит, что твои дорожные расходы влетят нам в крупную сумму...

– Это просто шутка, – поспешно объяснил Дитер, испугавшись, очевидно, что я могу обидеться и расторгнуть нашу давешнюю договоренность.

– Ничего, – невозмутимо мычу я, не потрудившись проглотить недожеванный бутерброд. – Я действительно почти аскет. Но иногда срываюсь. Некоторые уходят в запой, а я – в зажор. Бывает такое со мной...

– "Зажор"... – оживился Стив. – Такое слово есть в русском языке?

Проникаюсь сочувствием к его лингвистической проблеме.

– Я его только что сконструировал. Смотри: слово «запой» происходит от слова «пить». От слова «жрать» такой производной нет, но я совершил насилие над родным языком, и теперь она есть.

– А, каламбур, – успокаивается Стив. – Как у Кэррола.

– Куда уж мне до Кэррола... – впрочем, сравнение мне льстит.