Старинная заповедь

Скажут: «Меньше тебя нет никого!» –

Ты не гневись!

Скажут: «Больше тебя нет никого!» –

Ты не гордись!

Будь стоек, как камни эти, молчащие

И в бурю и в снегопад,

Будь щедр, как деревья, тень приносящие

Всем, кто прохладе рад.

Учись, как потоки эти упорные,

Себе прокладывать путь.

Что б ни стряслось, как снега эти горные,

Чистым и светлым будь!

Перевел Н. Гребнев

* * *

Мой сверстник, даже ты, прослывший «новым».

Ты, позвеневший рифмой на веку,

Грешишь едва ль не самым старым словом.

И слово «старость» вводишь ты в строку.

Что делать, брат, она властна над всеми

И вечна, как скала или река.

Спасенья нет, по полю скачет время,

Как шагдий[1]потерявший седока.

Когда‑то мы смеялись в колыбели,

Брели по травам, где была роса,

О нас тоскуя, вдалеке звенели

И плакали девичьи голоса.

Но с каждым днем тусклее все, что видел,

Тупее боль от ран, что получил

И от врагов, которых ненавидел,

И от друзей, которых так любил.

Как быстротечен век, наш век недлинный,

Как нелегко осмыслить до конца,

Что нас переживет кувшин из глины,

Что грамм свинца сильнее храбреца.

Но в старом доме, скованном морозом,

Где воет ветер, ставнями стуча,

Мы спим и видим: расцветают розы,

И лепестки роняет алыча…

Перевел Н. Гребнев

* * *

Дитя то плачет, то смеется,

То выпадет, то стает снег,

Жизнь то кольнет, то улыбнется,

И не мудрец тот человек.

Кто мнит, что он обережется

От пламени ее навек.

Не вечно саду быть зеленым.

О чем бы ни мечтал он в зной,

К зиме он потеряет крону

И снова зацветет весной.

Перевел Н. Гребнев

* * *

Где‑то стонет женщина вдали,

Напевает песню колыбельную.

Вечный страх, тревоги всей земли

Проникают в песню колыбельную.

Первой пулей на войне любой

Поражает сердце материнское.

Кто б ни выиграл последний бой.

Но страдает сердце материнское.

Перевел Н. Гребнев

* * *

Если, книг прочтя не меньше тыщи,

Ты сказал о жизни: «Ерунда!» –

Значит, больше знал слепец тот нищий,

Что и книг не видел никогда.

Наш народ недоедал, бывало,

Выбивался из последних сил,

Раненый, кусал от боли скалы,

Но о жизни так не говорил.

Наш народ, оплакивавший павших

И коней седлавший в грозный час,

Во сто крат достойнее, и старше,

И мудрее каждого из нас.

Тот, кто видит в небе только тучи,

Глуп, как боязливый человек,

Что, соскальзывая в пропасть с кручи,

Не за ствол хватается – за снег.

Тот, кто все ругает без разбора,

Накликает на себя беду,

Словно гость, клянущий дом, в котором

И ночлег нашел он и еду.

Перевел Н. Гребнев