Загадка судьбы 1 страница

Когда Господь открыл Врата Небес,

Решив поведать смертным тайны судеб,

Мудрейшие нашлись меж ними люди,

Которые сумели рассудить:

Познанье знаков, что Господь отверз,

Суть – не к добру, а надобно их скрыть.

Ты знать желаешь, знаки те – к чему?

Из четырех частей реши задачу.

Она посильна острому уму,

Глупец над ней лишь горестно заплачет.

Итак, скажу я: первое – огонь,

Добытый Прометеем, освещает.

Второе с нежной лаской овевает

Фламандский торопливый ветерок,

А третье славил стягами пророк.

Последнее присело с сыном рядом,

Что тяжкий грех сверши, исполнен яда!

Молись же, чтобы милость Божья верно

Дала бы приобщиться к тайне – смертным.[6]

У. Ш.

– Боже, тут написано У. Ш. – Кеньон дрожал от волнения.

– И что это значит? – спросил Уилл.

– А то, что это написано Шекспиром! Понимаете? Уильямом Шекспиром! Кто‑нибудь помнит, в каком году он родился?

Никто не помнил.

– У вас есть компьютер?

Уилл достал из‑под журнала свой ноутбук. Кеньон его жадно схватил и быстро нашел в «Гугле» Шекспира.

– Вот. Родился в 1564 году. Значит, в 1581‑м ему было семнадцать. О его ранней молодости почти ничего не известно. Первое упоминание о Шекспире‑актере лондонского театра относится к 1585 году. К тому же Стратфорд‑на‑Эйвоне – в графстве Уорикшир. Там, где находится поместье лорда Кантуэлла. – Он посмотрел на пергамент. – «…знанье знаков этих Божьих к добру не приведет…» Так это же каламбур со словом «Кантуэлл».[7]А Шекспир, как известно, был большой любитель каламбуров. Его сонет – загадка. В нем зашифрована тайна происхождения книги, указаны ключи к разгадке. И они находятся в поместье лорда Кантуэлла. Я уверен, Генри.

Спенс поморщился и повернул регулятор подачи кислорода на одно деление выше.

– Черт возьми. Выходит, я был прав насчет книги. Она особенная. Мы должны отправиться туда немедленно.

Он сказал «мы», но посмотрел на Уилла.

* * *

Когда Фрэзер встретился с Декорсо у машины, ему не нужно было ничего спрашивать. Обо всем красноречиво свидетельствовали отметины на его лице.

– Что случилось?

– Он оказался профи.

– Неужели?

Декорсо потрогал распухшую губу.

– Да, представь!

– Ты что‑нибудь из него вытянул?

– Нет.

– Почему?

– Парень сразу полез в драку. Получалось, или он, или я.

Фрэзер покачал головой.

– Вот дерьмо.

– А что я мог сделать? – пробурчал Декорсо, протягивая шефу бумажник Коттла.

Фрэзер осмотрел содержимое. Водительские права, кредитная карточка, немного наличных, обычный британский паспорт.

– У парня подготовка спецназовца, – продолжил Декорсо. – Мне просто повезло. Трупом мог оказаться я.

– Он из СРС, – неожиданно заявил Фрэзер.

– Когда ты это узнал?

– Сразу, как ты ушел.

– Почему не позвонил?

– Знал, что ты справишься.

Декорсо обиженно замолчал, скрестив руки на мощной груди.

Фрэзер тоже молчал. Надо же, все идет не так. С самого начала.

Ожидая в баре Декорсо, он составил список, который теперь сунул ему, когда они остановились у тротуара в нескольких кварталах от отеля.

– Посмотри ДС этих людей.

– Кто они?

– Родственники Пайпера.

Декорсо принялся за работу. Через несколько минут он повернулся к шефу:

– Я перекинул данные на твой КПК.

Фрэзер открыл свою почту, изучил даты смерти всех близких Уилла, а затем буркнул:

– Хотя бы это хорошо.

Рано утром Уилл выскользнул из постели, надеясь выйти на пробежку, пока не проснулась семья. Солнце светило ярко и заманчиво, пробиваясь в щели между шторами в спальне. В кухне он задумался, уставившись на включенную кофеварку, и не заметил Нэнси, пока она не открыла холодильник, чтобы взять апельсиновый сок.

– Извини, что мы вчера засиделись, – быстро проговорил он. – Книгу все‑таки получили.

Она молчала. Значит, конфликт продолжается. Но Уилл не отступал:

– Это удивительная книга. Представляешь, там сзади оказались запрятаны стихи. Автор чуть ли не сам Шекспир.

Ноль внимания.

– Я сканировал лист и напечатал. Если захочешь посмотреть, он в верхнем ящике стола.

Уилл решил изменить тактику и обнял Нэнси. Ничего хорошего не получилось. Она стояла молча, с соком в руке. Тогда он отпустил ее и произнес как бы между прочим:

– Тебя это, конечно, не обрадует, но я еду в Англию. На пару дней.

– Уилл!

Он продолжил заранее подготовленную речь:

– С Ромашкой уже договорено. Она посидит с ребенком сколько надо. Все расходы берет на себя Генри Спенс, дает еще кучу денег, которые определенно нам пригодятся. А кроме того, я засиделся без дела и будет совсем неплохо уехать на несколько дней, проветриться. Для общей пользы. Как ты считаешь?

– Неужели у тебя крыша поехала настолько, что ты забыл обо мне и Филиппе? Что с нами будет, если эти люди в Неваде всполошатся? Думаешь, они не догадаются, что ты залез в их песочницу?

– Я не собираюсь нарушать соглашение. Только проведу безобидное расследование по прихоти умирающего человека.

– Кого?

– Ты его вчера видела. Ну, на коляске с кислородной установкой. Его ДС через неделю. Как ты понимаешь, в подобном состоянии сам он туда отправиться не может.

Это ее не тронуло.

– Я не хочу, чтобы ты ехал.

Они долго молча смотрели друг на друга. Заплакал сын, и Нэнси побежала к нему, оставив Уилла в кухне, в настроении, соответствующем цвету сваренного кофе.

Фрэзер злился. Такая богатая организация, а ему приходится чуть ли не вдвое складываться на узкой койке в дешевом номере, потому что цены в отелях Нью‑Йорка запредельные. Никаких суточных не хватит. Он лежал вытянувшись, в широких трусах, потягивая из огромной кружки кофе. На другой кровати Декорсо в наушниках работал на ноутбуке.

Зазвонил мобильник, высветив специальный пентагоновский номер министра ВМС Лестера. В животе привычно сдавило.

– Фрэзер, – начал Лестер сдержанно‑недовольным тоном, – вы не поверите, но Коттл, оказывается, работал в СРС.

– Пусть не шпионят за друзьями, – произнес Фрэзер.

– Вы не удивлены?

– Нет. Я это знал.

– Знали? До или после?

– До.

– И все равно его убили?

– Я его не убивал. Он напал на моего человека, тот защищался. И вообще ему все равно было суждено умереть. Если бы не мы, он бы подавился сандвичем со стейком или поскользнулся в душе.

Лестер замолчал так надолго, что Фрэзер подумал, не прервалась ли связь.

– Боже, Фрэзер, у вас, похоже, от этой чуши скривились мозги. Надо было сообщить.

– Зачем? Отвечать не вам, а мне.

– Понятно, но проблема налицо. Англичане разозлены.

– Они сообщили, с каким он был заданием?

– Нет. Насчет этого они темнят. У них по поводу «Вектиса» комплекс.

– Они знают, что книга из библиотеки?

– Конечно. Ведь каждый раз, когда мы возникаем с каким‑нибудь сумасшедшим прогнозом, а потом он сбывается, эти ребята моментально встают на уши и шепчут друг другу слово «Вектис». Теперь, когда готовится операция «Рука помощи», они уверены, что мы знаем о делах в Каракасе больше, чем говорим. Нас уже тошнит от их постоянного нытья. Будь у англичан возможность, они бы вернули себе библиотеку в мгновение.

– Разумеется.

– Ничего не поделаешь. Сглупили, отдали ее нам в 1947 году, а теперь поздно руками махать.

– Так что они затевали по поводу книги?

– Что, что – внедрили своего человека в аукционный дом, чтобы следить за ней. Наверное, узнали о ее появлении, как и мы, через интернет‑фильтр. Как бы они повели себя, достанься книга нам, можно лишь гадать. Вероятно, перехватили бы вас прямо за порогом аукционного дома. Им ведь было известно, что вы с озера Грум. Но книга досталась другому покупателю, и они пошли по следу. Хотели нас переиграть, я уверен.

– Какие будут указания? – спросил Фрэзер.

– Завладейте книгой. И выясните, что задумал сукин сын Уилл Пайпер. События в Каракасе не за горами, и не дай бог нам допустить утечку информации. Сами понимаете, какие кары последуют за провал операции «Рука помощи». Начинайте работать и докладывайте мне результаты каждые несколько часов.

Закончив разговор, Фрэзер задумался. Этот Каракас уже всех достал. Смысл существования «зоны‑51» состоял в том, чтобы, используя знания о массовых смертях людей в каком‑либо регионе, прогнозировать возможную причину и использовать в политических целях. Но операция «Рука помощи» поднимала их работу на небывало высокий уровень. В политике Фрэзер не очень разбирался, но был убежден, что в данный момент утечка информации свалит администрацию. Свалит ко всем чертям.

Он хмуро глянул на Декорсо, который не отрывал тупососредоточенного взгляда от экрана ноутбука. Все утро помощник снабжал шефа информацией, поступающей от агентов внешнего наблюдения. Пайпер позвонил няне, чтобы договориться о дополнительных часах работы. Он уезжает на несколько дней, но куда – не сказал. После пробежки вдоль реки сходил в магазин за продуктами, с женой и ребенком. Как обычно в субботу.

Неожиданно Декорсо с ошеломленным видом снял наушники. Информация появилась не просто важная. Это было землетрясение. По их меркам, по крайней мере в восемь баллов.

– Что? – нетерпеливо воскликнул Фрэзер. – Что у них там случилось?

– Помнишь Генри Спенса?

Фрэзер кивнул. Он знал все о «клубе‑2027» – горстке старых дураков, иногда собиравшихся поболтать. По его мнению, совершенно безвредных. «Наблюдатели» их контролировали, но все понимали, что Спенс под старость надумал создать клуб пенсионеров «зоны‑51». Никаких нарушений правил отмечено не было. Фрэзер и сам, наверное, вступит в клуб, когда наступит время снять шпоры. Чем черт не шутит.

– И что с ним?

– Он только что по мобильному звонил Пайперу на его домашний телефон. Значит, они не в курсе, что за ними следят. Спенс в Нью‑Йорке. Купил Пайперу билет в первый класс в Лондон с открытой датой обратного вылета. Рейс сегодня вечером.

Фрэзер округлил глаза.

– Боже! Я знал, что Пайпер действует не один, но Генри Спенс? Неужели у него есть деньги? Или сверху стоит кто‑то еще?

– Парень серьезно упакован. Получил большое наследство после смерти жены. А кроме того…

– Ну давай же, не тяни! – крикнул Фрэзер.

– Спенс болен. Его ДС через восемь дней. Интересно, сам он отдаст концы или мы поможем?

– Это одному Богу известно, – проговорил Фрэзер, надевая брюки.

Уилл радовался возможности снова путешествовать налегке, как в старые добрые времена. Он превосходно отдохнул ночью в роскошном кресле салона первого класса. Ему так и не будет суждено узнать, что билет этот первоначально предназначался безвременно ушедшему в мир иной Адаму Коттлу. Уилл не часто летал за границу. Бывал несколько раз в Англии и Европе по делам ФБР. Однажды удостоился чести даже прочесть в Новом Скотленд‑Ярде лекцию «Секс и серийный убийца. Американский опыт». Народу пришло много, а после несколько детективов высокого ранга устроили для него экскурсию по барам, что, как и следовало ожидать, закончилось на следующий день тяжелым похмельем.

Уилл продолжал отдыхать и теперь, в вагоне первого класса железнодорожной компании «Чилтерн». Поезд уже час назад отошел от Мэрилебонского вокзала и двигался по ласкающей взгляд английской равнине в сторону Бирмингема. Серые тона Лондона уступили место зеленым и коричневым, сдобренным акварельной влагой осеннего дня. По оконным стеклам били косые струи дождя. Мимо пролетали вспаханные поля, стога сена, однообразные фермерские постройки. На несколько секунд в окне возникали небольшие деревни и сразу исчезали. Уилл смотрел на все это, полуприкрыв отяжелевшие веки. Он ехал в купе один, потому что, во‑первых, сегодня воскресенье, а во‑вторых, сейчас мертвый туристический сезон.

Уилл думал о доме, о том, что Нэнси проснется сегодня позднее и, если не будет дождя, вывезет Филиппа погулять. Он забыл перед отъездом посмотреть прогноз погоды, но в любом случае настроение у нее будет пасмурное. Ничего, когда эта охота за кладом завершится, он обязательно заглянет в «Харродз» и купит жене хороший подарок. Уилл постеснялся сказать, что Спенс сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться. Он полагал, что деньгами его не соблазнишь, но, надо признаться, прежде ему таких денег никто не предлагал. И он с удивлением обнаружил, что неприятных эмоций это не вызывает.

За выполнение задания ему обещали чек на пятьдесят тысяч долларов и бонус в виде фургона. Как только Спенс отдаст концы, дом на колесах перейдет в собственность Уилла. Ездить на такой штуковине, конечно, будет накладно, но всегда можно поставить ее во Флориде на стоянке рекреационных автомобилей[8]и сделать базой летнего отдыха семьи.

Спенс посулил Уиллу еще больше, если он покажет ему базу данных Шеклтона, чтобы узнать ДС своих родственников. Но данное предложение пришлось отклонить. Спенс назвал такую сумму, что Уилл внутренне ахнул, но всех денег не заработаешь. За нарушение соглашения с «зоной‑51» ему, возможно, придется положить голову на плаху. Тут Нэнси права.

В громкоговорителе раздался голос кондуктора. Уилл вздрогнул и, прищурившись, посмотрел на часы. Оказывается, он продремал почти час. Поезд замедлял ход, приближаясь к городу.

Стратфорд‑на‑Эйвоне. Родина Шекспира. Уилл улыбнулся, в очередной раз дивясь превратностям судьбы. В Гарварде он больше уделял времени футболу, чем литературе, и за всю жизнь не прочитал ни единой шекспировской строчки. Две бывших жены были помешаны на театре, но расшевелить его не сумели. Нэнси тоже пыталась однажды вытащить Уилла на известную постановку «Макбета», но он придумывал разные отговорки, и она отстала. Он вообще не понимал, почему вокруг этой фамилии всегда такой шум. И вот сейчас – пожалуйста, у него в дипломате лежит, наверное, самый редчайший из всех артефактов, относящихся к Шекспиру. Вероятно, единственное произведение, написанное его собственной рукой.

На вокзальной площади было по‑воскресному безлюдно. Моросил мелкий дождь. Уилл направился к стоянке такси, сел в первое. Водитель выбросил в окно окурок и спросил Уилла, куда ехать.

– В местечко Роксол. Там рядом есть поместье Кантуэлл‑Холл.

Таксист оглядел Уилла:

– То‑то я вижу, на туриста вы не похожи. Они все ездят к Уилли по прозвищу Шейк‑Рэттл, знаменитому рок‑музыканту, он живет у нас в округе. Но вы явно не к нему.

«Сейчас каждый мнит себя психологом», – подумал Уилл.

Роксол, маленькая деревня примерно в десяти милях к северу от Стратфорда, некогда была окружена старинным Арденским лесом, красотой которого восхищались норманны. К сожалению, лес этот столетия назад вырубили под сельхозугодья.

Такси двинулось по проселочной дороге мимо живой изгороди из кленов, боярышника и орешника, закрывающей убранные вспаханные поля.

– Неважную погоду вы привезли с собой, – усмехнулся таксист.

Уилл промолчал. Ему не хотелось заводить разговор.

– Сейчас многие приезжают в Роксол в научный центр Эбби на конференции. Его построили лет десять назад, с очень приличным отелем и всем остальным. И вообще место очень красивое. Когда‑то там жил Кристофер Рен.[9]

– Мне не туда.

– Так вы так и сказали, что не туда. Я прежде не бывал в Кантуэлл‑Холле, но знаю, где он. А что вас привело в наши края, позвольте спросить?

«Как бы отреагировал этот парень, если бы я сообщил ему правду? – подумал Уилл. – Я приехал, приятель, чтобы раскрыть величайшую тайну мироздания. Понять смысл жизни и смерти. Начала и конца. А заодно проверить гипотезу существования Бога».

– Дела, – ответил он.

Деревня оказалась небольшой. Пара десятков домов, паб, почта, магазин.

– Видите, как быстро домчались, – улыбнулся водитель.

Въезд в поместье Кантуэлл‑Холл не был особенно впечатляющим. Две обветшалые кирпичные колонны, а дальше неухоженная гравийная дорожка, кое‑где поросшая сорной травой. Проложена через некошеный мокрый луг, где еще можно увидеть поздние полевые цветы, в основном вялые голубые вероники, а в некоторых местах колонии мясистых грибов. В отдалении из‑за высоких кустов боярышника выглядывал фронтон здания.

Дом возник во всем своем величии, лишь когда машина подъехала достаточно близко. Он представлял собой сложенное из темно‑лиловых бревен причудливое строение в тюдоровском стиле с калейдоскопом фронтонных треугольников, каминных труб и выкладок из бледного кирпича. Через живую изгородь проглядывался фасад, увитый плющом. Открытыми были лишь окна со стеклами, забранными в белые свинцовые переплеты. Крыша сложной конфигурации, зеленая от мха, казалось, жила своей жизнью. Строителей, видимо, мало заботили правильные пропорции и прямые линии. За домом виднелся обширный сад, несомненно, запущенный, как и сам дом.

Живая изгородь образовывала довольно протяженную галерею, миновав которую, автомобиль выехал на круговую подъездную дорожку и со скрипом остановился перед решетчатой дубовой дверью. Передние окна были слепые и отражали свет.

– Там темно, наверное, как в могиле, – произнес водитель. – Мне подождать?

Увидев вьющийся из каминной трубы слабый дымок, Уилл расплатился и отпустил такси. Забросив на плечо сумку, он нажал звонок. Такси быстро исчезло в галерее. Над входной дверью не было козырька, и, пока Уилл прислушивался, пытаясь обнаружить в доме признаки жизни, его волосы вымокли от дождя. Спустя минуту он снова позвонил, а потом постучал.

У открывшей дверь девушки волосы были такими же мокрыми, как и у него. Когда Уилл позвонил, она, похоже, принимала душ. Успела надеть лишь джинсы и рубашку.

Девушка была высокая и стройная. Правильные черты лица, умные выразительные глаза, молодая свежая кожа цвета пахты. Капающая с длинных белокурых волос вода промочила рубашку, которая стала прозрачной, обозначив точеную грудь.

– Извините, – проговорила девушка. – Вы мистер Пайпер?

«Она красавица, – подумал Уилл. – Очень жаль. Сейчас мне это меньше всего нужно».

– Да, мэ‑эм, – ответил он, по‑южному растягивая слова, и последовал за ней в дом.

– Дедушка мой глухой как пень, – объяснила она. – Экономка в церкви, а я была в душе. Простите, что заставила вас мокнуть.

Погруженный во мрак зал с лестницей на галерею походил на обшитую панелями пещеру высотой в два этажа. Тут все было как в музее, и Уилл начал беспокоиться, как бы по неловкости не сбросить на пол фарфоровую тарелку, часы или вазу. Она щелкнула выключателем, и над их головами засияла гигантская люстра из уотерфордского хрусталя, с шумом вспыхнув, словно разорвалась петарда.

Девушка повесила пальто Уилла на вешалку, там же пристроила сумку. Дипломат он оставил при себе.

– Пойдемте к камину.

В просторном, тускло освещенном зале, оформленном в стиле Тюдоров, центральное место занимал огромный камин, он же очаг, от которого веяло глубокой стариной. В нем, несомненно, можно было зажарить кабана. Похожий на потемневшую слоновую кость облицовочный материал, изящная резьба, громадная решетка угловатой формы указывали на позднее Средневековье. Однако в какой‑то момент в истории этого сооружения до хозяев дошли веяния с континента, и они решили нарушить стиль, выложив переднюю панель дощечками из твердой древесины с двумя рядами бело‑голубых плиток дельфтского фаянса. В камине горел огонь, слабенький для пещеры таких размеров. И тяга слабая, так что по залу витали струйки дыма, поднимающиеся к высокому, выложенному ореховыми бревнами потолку. Уилл из вежливости долго сдерживался, но затем все равно кашлянул.

– Камин уже давно требует ремонта. – Девушка предложила ему занять массивное мягкое кресло, самое ближнее к огню. Затем положила в камин пару поленьев, пошевелила кочергой и выпрямилась.

– Пойду приведу себя в приличный вид и сварю кофе. Обещаю долго не задерживаться.

– Не торопитесь, мэ‑эм. Я подожду.

– Меня зовут Изабелла.

Он улыбнулся.

– А меня Уилл.

Проводив ее взглядом, он встал и прошелся по залу. Помещение не имело окон и было плотно заставлено мебелью и разными безделушками, возраст которых составлял несколько столетий. Пространство перед камином было самым обжитым. Там стояли удобные современные диваны и кресла, несколько торшеров с яркими лампами, на столиках высились кипы газет и журналов, чайные и кофейные кружки. Зато средняя часть и периферия большого зала представляли собой музей, и вернись Генрих VIII сейчас с охоты, он бы чувствовал себя в этой обстановке весьма непринужденно. Обшитые ореховыми панелями стены с кессонами[10]до самого верха украшали гобелены, чучела животных и десятки старинных потемневших холстов, с которых строго взирали мрачные бородатые лица Кантуэллов в мантиях и камзолах с воротниками в оборках. Настоящая галерея высокой мужской моды за несколько столетий. Висящие на стенах головы оленей с застывшим в глазах удивлением, испытанным в момент смерти, служили гостям напоминанием, как эти достойные люди проводили досуг.

Большую часть пола в большом зале покрывал персидский ковер грандиозных размеров, по краям тронутый временем и почти девственный в центре, где его защищал дубовый обеденный стол, окруженный стульями с высокими спинками с красной обивкой. Каждую спинку украшала вышивка с розой Тюдоров. На концах стола красовались два серебряных подсвечника размером с бейсбольную биту, с толстыми белыми свечами.

Все предметы в темных альковах зала покрывал толстый слой пыли.

«Да, тут нужна целая армия уборщиков», – подумал Уилл, заглядывая в полуоткрытую дверь, за которой, как оказалось, находилась библиотека. Но осмотреть ее он не успел. Вернулась Изабелла с подносом кофе и бисквитов. Ее волосы, теперь почти сухие, были убраны в «хвостик». Она позаботилась также привести в порядок лицо.

– Надо бы включить еще лампы, а то чувствуешь здесь себя как в мавзолее. Помещение построено в XV веке. Тогда считалось, что чем меньше света, тем полезнее для здоровья.

За кофе Изабелла спросила Уилла, как прошел полет, и призналась, что они очень удивились, когда позвонил покупатель их книги. Ей хотелось узнать существо дела, но она отложила разговор, пока не проснется дедушка. Он страдал бессонницей и пробуждался лишь к середине дня. Зато у них была возможность узнать кое‑что друг о друге.

Изабелла пришла в восторг, выяснив, что разговаривает с настоящим, «живым» ветераном ФБР. Такие люди существовали для нее в фильмах и романах. Она завороженно смотрела в магнетические голубые глаза Уилла, слушая истории о давних расследованиях, какие он поведал ей.

Затем разговор перешел на Изабеллу. Оказалось, что эта очаровательная девушка проявила редкую в наши дни самоотверженность – взяла годовой отпуск в Эдинбургском университете, где училась на последнем курсе исторического факультета, чтобы ухаживать за престарелым дедушкой, потерявшим недавно жену, с которой прожил пятьдесят лет. Когда леди Кантуэлл умерла от инфаркта, родители Изабеллы долго уговаривали старика переехать к ним в Лондон, но тот уперся, заявив, что хочет дожить свои дни в родовом имении. Изабелла вызвалась помочь решить проблему, хотя бы временно.

К тому же она всегда любила этот дом. Да и год надеялась провести не без пользы. Может, удастся написать выпускную работу по английской Реформации. Уилл узнал, что Кантуэллы в XVI веке тайно оставались католиками, налоги на наследство в Англии очень высокие, поэтому после смерти дедушки ее родителям, наверное, придется продать дом. И они потеряют поместье, пожалованное в XIII веке королем Иоанном. Роберт Роксол, первый лорд Кантуэлл, тогда получил титул барона и участок земли, на котором построил квадратную каменную башню. На этом самом месте. Хорошо, если дом достанется департаменту по охране исторических памятников.

Вскоре Изабелла заговорила о книге. Это, конечно, хорошо, что на аукционе она ушла за такую астрономическую сумму, но жаль, что ее в дедушкиной библиотеке больше не будет. Еще девочкой она была очарована книгой, почему‑то сразу поняв, что с ней связана какая‑то тайна. Именно под ее влиянием у Изабеллы проявился интерес к английской истории, особенно к XVI веку. Она надеялась когда‑нибудь разобраться с назначением книги и выяснить, как эта диковина попала в Кантуэлл‑Холл. На вырученные деньги все равно полностью привести поместье в надлежащий вид не удастся. Тут ведь дел невпроворот. Дому нужен капитальный ремонт. Электропроводка в катастрофическом состоянии, а с водопроводом просто ужас. Изабелла пошутила, что для восстановления дома пришлось бы продать все старинные вещи.

Уиллу разговор нравился, но лучше бы внучка лорда оказалась тощей уродиной, а не красавицей с дивным чувственным телом. Эта ровесница его дочери, к тому же умная, представляла собой очень опасное оружие, которое било из нескольких стволов прямо ему в грудь. Он боялся, что не выдержит.

Скорее бы появился лорд Кантуэлл, чтобы перейти к делу.

– А какая сумма нужна, чтобы привести тут все в порядок и заплатить налоги?

– Не знаю, – удивленно произнесла Изабелла.

– Ну хотя бы приблизительно.

– Наверное, миллионы.

Уилл загадочно улыбнулся.

– У меня в дипломате лежит кое‑что. Вероятно, это поможет решить ваши проблемы.

– Ну, вы меня окончательно заинтриговали, Уилл. – Изабелла встала. – Пойду посмотрю, как там дедушка.

Неожиданно в большой зал, шаркая, вошел старик.

– О, я вижу, у нас гость! – Он вопросительно вгляделся в Уилла.

– Это мистер Пайпер из Америки, – ответила она нарочито громко, чтобы дедушка услышал.

– Да, верно. Я совсем забыл. Не понимаю только, зачем надо было тащиться в такую даль, когда есть телефон.

Ему было лет восемьдесят. Седой, почти лысый, плохо выбритое отечное лицо. Одет по‑воскресному – саржевые брюки, спортивный пиджак в елочку и старинный университетский галстук, засалившийся от постоянной носки.

Они поздоровались за руку, и Уилл уступил старику его кресло. Изабелла усадила его в другое, затем налила дедушке кофе и пошевелила поленья в камине.

Лорд Кантуэлл громко хлебнул кофе и пробубнил:

– Почему, черт возьми, вам вздумалось потратить двести тысяч соверенов на мою книгу? Разумеется, я рад, но, хоть убей, не вижу смысла. Неужели это такая ценность?

– Покупатель не я, сэр, – громко ответил Уилл. – Вам звонил мистер Спенс. Он покупатель. Его очень интересует книга.

– Почему?

– Мистер Спенс полагает, что это очень ценный исторический документ. У него есть кое‑какие предположения, которые он хочет проверить. Вот почему я здесь.

– Значит, вы историк, как и моя Изабелла? Она тоже считает, что книга чего‑то стоит. Верно, дорогая?

Девушка с гордостью кивнула.

– Я не историк, – объяснил Уилл. – Скорее исследователь.

– Мистер Пайпер работал в Федеральном бюро расследований, – заметила Изабелла.

– О, вы из команды Эдгара Гувера? Он мне никогда не нравился.

– Его уже давно нет на свете, сэр.

– Так‑так. – Старик помолчал. – Не вижу, чем могу вам помочь. Книга всегда стояла в нашей библиотеке, сколько я себя помню. Мой отец считал ее всего лишь странной диковиной. Вероятно, она попала сюда с континента.

Настало время выложить карты.

– У меня для вас есть кое‑что, – произнес Уилл, внимательно посмотрев вначале на старика, затем на внучку. – Осмотрев книгу, мы обнаружили в ней тайник. Найденный в нем предмет стоит во много раз дороже самой книги и, очевидно, прояснит загадку ее происхождения.

– Я просмотрела там каждую страницу, – удивилась Изабелла. – Что там было спрятано? И где?

– Под задним форзацем лежал лист пергамента.

– Ну какая же я идиотка! – сокрушенно воскликнула Изабелла.

– Что за манеры, дорогая, – поморщился лорд Кантуэлл.

– Под задним форзацем книги были спрятаны стихи, – продолжил Уилл. Реакция девушки его позабавила. – Времени исследовать их у нас не было, но коллега мистера Спенса полагает, что в стихах говорится о книге. – Теперь и дедушка, и внучка слушали его очень внимательно. – Догадайтесь, кто их автор?

– Кто? – нетерпеливо спросила Изабелла.

– Вы не хотите попробовать?

– Нет!

– А что вы скажете, если я назову Уильяма Шекспира?

Старик и внучка недоуменно переглянулись и посмотрели на странного американца.

– Вы шутите, – поморщился Кантуэлл.

– Не может быть, – покачала головой Изабелла.

– Я вам сейчас их покажу, но прежде о сути дела. Если стихи действительно написаны рукой Шекспира, то мой коллега полагает, что этот автограф стоит миллионы, а может, десятки миллионов. Потому что в мире не существует ни одного достоверно подтвержденного шекспировского автографа, а эти стихи подписаны «У. Ш.». Мистер Спенс решил передать вам автограф в обмен на помощь.

– Какую? – быстро спросила Изабелла.