Нечего терять 18 страница

– Снова хочешь навестить больного? – спросила Воэн.

Ричер кивнул.

– Возможно, без Тармана он заговорит.

– Дверь может быть заперта.

Ричер показал ломик.

– У меня есть ключ, – сказал он.

Но дверь не была заперта. И больной помощник шерифа не заговорил. Он умер.

Андервуд все еще был накрыт простыней, но Ричер не сомневался, что он сделал свой последний вдох несколько часов назад. Скорее всего, он умер в одиночестве. Создавалось впечатление, что за ним не ухаживали. Кожа стала холодной и восковой. Затуманенные глаза открылись. Редкие волосы растрепались, словно он метался по подушке, пытаясь устроиться поудобнее или в надежде найти утешение. С тех пор как Ричер прочитал его историю болезни, там не появилось новых записей. Длинный перечень симптомов и жалоб остался неизменным, диагноз так и не был поставлен.

– ТХЭ? – спросила Воэн.

– Может быть, – сказал Ричер.

«Мы делаем все, что в наших силах, – сказал Тарман. – И надеемся, что ему станет лучше. Завтра я отправлю его в Хафвей».

«Ублюдок», – подумал Ричер.

– Нечто подобное может произойти и в Хоупе, – сказала Воэн. – Нам нужны данные для Колорадо‑Спрингса. Для лаборатории.

– Именно поэтому мы здесь, – ответил Ричер.

Они постояли у постели еще немного, а потом вышли. Ричер тихо прикрыл дверь, словно это могло иметь какое‑то значение для умершего, и они направились в офис с надписью «Снабжение». Дверь была закрыта на засов с висячим замком. И засов, и замок оказались достаточно прочными, чего нельзя было сказать о шурупах, которыми засов крепился к двери. Ричеру пришлось приложить совсем небольшое усилие, чтобы их вынуть. Воэн включила фонарик и прикрыла луч ладонью. Она первой вошла в офис, Ричер последовал за ней, закрыл дверь и припер ее стулом.

Внутри они увидели три стола с тремя телефонами. Всю стену занимали шкафы с ящиками, каждый высотой в сорок дюймов. Сто сорок кубических футов документов с заказами, автоматически подсчитал Ричер.

– С чего начнем? – прошептала Воэн.

– Попробуй «T».

Ящик с «T» оказался в четырех пятых от начала, в соответствии с алфавитом. Он был забит бумагами, но ни в одной из них не упоминался трихлороэтилен. Все было разложено в соответствии с фамилиями поставщиков. Здесь были корпорации с названиями «Три‑стейт», «Томас», «Томкинс», «Трибюн». «Три‑стейт» возобновил пожарную страховку восемь месяцев назад, «Томас» оказался телекоммуникационной компанией, которая продала четыре новых сотовых телефона три месяца назад, «Томкинс» поставил шины для двух карьерных погрузчиков шесть месяцев назад, а «Трибюн» каждые две недели доставлял проволоку. Все, что необходимо для работы металлического завода, но нигде ни слова о химикатах.

– Я начну с «A», – сказала Воэн.

– А я с «Z», ответил Ричер. – Встретимся на «M» или «N», если не раньше.

Воэн двигалась быстрее Ричера. У нее был фонарик, а он мог рассчитывать лишь на отраженный свет с другого конца ряда. Некоторые бумаги не представляли никакого интереса. Все, что вызывало какие‑то сомнения, приходилось вытаскивать и изучать более внимательно. Очень медленная работа. Часы в голове Ричера продолжали неумолимо тикать. Он начинал тревожиться, потому что до рассвета оставалось совсем немного времени. В какой‑то момент он нашел заказ на несколько тысяч галлонов, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что речь идет о бензине и дизельном топливе. Поставщиком была компания «Вестерн энерджи» из Вайоминга, покупателем – «Тарман металс» из Диспейра, Колорадо. Ричер засунул бумагу обратно, переместился налево к ящику с буквой «V» и сразу наткнулся на медицинские препараты. Физиологический раствор, иглы и стойки для внутривенных вливаний, самые разнообразные заказы. Небольшие количества для небольшой группы людей.

Поставщиком был «Вернон медикал» из Хьюстона, Техас.

Покупателем – «Олимпик медикал» из Диспейра, Колорадо.

Ричер показал документ Воэн. Официальный запрос на фирменном бланке компании с тем же логотипом корпорации, который они дважды видели на досках в Колорадо‑Спрингсе. Главный офис находился внутри металлического завода, через два домика.

– Тарман владеет «Олимпиком», где лежит твой муж, – сказал Ричер.

Воэн надолго замолчала.

– Не уверена, что мне это нравится, – наконец проговорила она.

– Мне тоже, – сказал Ричер.

– Думаю, следует его перевести оттуда в другое место.

– Или убрать оттуда Тармана.

– Как?

– Продолжать поиски.

Они вернулись к работе. Ричер просмотрел «V» и «U» и пропустил «T», ведь они уже изучали этот ящик. Он выяснил, что поставщиком ацетиленокислородного газа для горелок был «Юта газ», а керосина – «Юнион сити фьюэлс». Однако не нашел никаких упоминаний о трихлороэтилене. Ричер уже переходил к последнему ящику с «S», когда Воэн сказала:

– Я нашла. – Она открыла первый ящик с «K». – «Кирни кемикал» из Нью‑Джерси. Поставки продолжаются семь лет.

Она вытащила из ящика всю коробку. Одной рукой она светила фонариком, а другой перебирала бумаги. Ричер увидел, как слово «трихлороэтилен» повторяется снова и снова, перепрыгивая со строчки на строчку, как неровно нарисованный ребенком мультик в блокноте.

– Забирай все, – сказал он. – Объем подсчитаем потом.

Воэн сунула бумаги под мышку и задвинула ящик на место. Ричер убрал стул, распахнул дверь, и они вместе вышли в темноту. Ричер остановился, отыскал выпавшие шурупы при помощи фонарика и поставил их на место, надавив большим пальцем. Затем он последовал за Воэн мимо цепочки офисов. Воэн дождалась его, они вместе обогнули контейнеры «Китайских линий» и вышли на открытое пространство. Ричер опять остановился.

И повернул обратно.

– Фонарик, – попросил он.

Воэн протянула ему фонарик, он включил его и провел лучом по боку контейнера. Огромный и нереальный в неожиданном свете, контейнер высился на грузовике, словно подвешенный в воздухе. Сорок футов длиной, обшивка из рифленого железа. Самый обычный. На боку красовались грязные белые буквы «КИТАЙСКИЕ ЛИНИИ», а также ряд иероглифов, серийный номер и код, аккуратно написанные в углу.

И еще одно слово, выведенное мелом заглавными буквами.

Мел стерся, словно надпись была сделана очень давно, после чего контейнер преодолел много тысяч миль.

«МАШИНЫ» – с трудом удалось прочитать Ричеру.

Он подошел ближе. В конце контейнера имелись двойные двери, которые были заперты на четыре однофутовых засова, закрепленные четырьмя мощными шпингалетами, идущими сверху донизу. Все засовы были закрыты. Три просто закрыты, а на четвертом висел замок с красной пластиковой биркой, показывающей, что его не вскрывали.

– Контейнер доставлен на завод, – заметил Ричер.

– Да, наверное. Грузовик развернут внутрь, – ответила Воэн.

– Я хочу посмотреть, что там.

– Почему?

– Я любопытен.

– Там машины. На любой свалке полно машин.

Ричер кивнул в темноте.

– Я видел, как их привозят. Из соседних штатов, на открытых платформах. Но только не в запечатанных контейнерах.

Воэн немного помолчала.

– Ты думаешь, там военная техника из Ирака?

– Может быть.

– Я не хочу смотреть. Вдруг там «хамви». Их можно назвать машинами, ты сам говорил.

Он снова кивнул.

– Да, «хамви» – это машина. Однако так их никогда не называют. В особенности люди, которые загружали контейнер.

– Если он из Ирака.

– Да, если.

– Я не хочу на это смотреть.

– А я хочу.

– Нам нужно возвращаться. Уже поздно. Или рано.

– Я быстро, – сказал Ричер. – А ты не смотри, если не хочешь.

Она отошла в сторону и скрылась в темноте, и Ричер сразу потерял ее из виду. Он взял фонарик в зубы, выпрямился во весь рост и засунул конец ломика под дужку замка. На счет «три» он рванул вниз изо всех сил.

Никакого результата.

Ему пришлось поднять руку над головой, что уменьшало рычаг. Он приподнялся на цыпочки, ухватился за торчащий болт, подтянулся наверх и оказался лицом к лицу с замком, вновь вставил в дужку ломик и попытался еще раз. Один, два, три!

С тем же эффектом.

Закаленная сталь, полученная холодным прокатом, толстая и тяжелая. Отличный замок. Ричер пожалел, что не захватил с собой лом длиной в три фута. Или в шесть. Может быть, найти цепь и потянуть за дужку при помощи «тахо»? Ключи почти наверняка остались в машине. Но цепь порвется прежде, чем сломается замок. Он подумал немного, сознательно не подавляя раздражение, и снова засунул ломик в дужку. Третья попытка. Один… Два… На «три» Ричер резко дернул вниз, вложив всю свою силу и массу тела. Двойной удар, двести пятьдесят фунтов движущейся массы.

Замок сломался.

Ричер повалился на землю. Изогнутые обломки упали ему на голову и плечо. Ломик отскочил и угодил Ричеру в ногу. Но ему было все равно. Он забрался обратно, вытащил засовы и распахнул двери. Заскрежетал металл. Ричер зажег фонарик и заглянул внутрь.

Машины.

За время долгого морского путешествия они сбились в правой части контейнера. Всего здесь было четыре автомобиля: два внизу, два поставлены сверху. Странные марки, необычные модели. Пыльные, побитые песком, окрашенные в светлые тона.

Все очень сильно повреждены. Вскрыты, как консервные банки, разорваны, смяты, изогнуты. В листовом металле дыры величиной с диаметр телеграфного столба.

На машинах стояли неяркие прямоугольные номера с аккуратными цифрами. Серовато‑белый фон, изящные крючочки и завитки, черные пятна в форме ромбов.

Ричер повернулся в дверном проеме контейнера и крикнул в темноту:

– Здесь нет «хамви».

Послышались легкие шаги, и в сумраке появилась Воэн. Ричер наклонился, протянул ей руку и помог забраться наверх. Она встала рядом с ним и заглянула внутрь контейнера, освещенного слабым лучом фонарика.

– Из Ирака? – спросила она.

Ричер кивнул:

– Гражданские автомобили.

– Взрывники‑самоубийцы? – спросила она.

– Тогда бы от них мало что осталось.

– Значит, мятежники, – сказала Воэн. – Может, просто не остановились на контрольно‑пропускном пункте.

– Но зачем их привозить сюда?

– Понятия не имею.

– На КПП стоят пулеметы. А по этим машинам стреляли из другого оружия. Посмотри на повреждения.

– Из чего в них стреляли?

– Я неуверен. Может быть, из пушек. Большими снарядами.

– С земли или с воздуха?

– Думаю, с земли. Траектории были горизонтальными.

– Артиллерия против седанов? – спросила Воэн. – Это уже слишком.

– Точно, – проворчал Ричер. – Какого дьявола все это означает?

Они закрыли контейнер, Ричер пошарил лучом фонарика и нашел сломанный замок. Он забросил его части подальше, рассчитывая, что они затеряются среди прочего металлического мусора. Затем они прошли четверть мили до пирамиды баков и перебрались через стену в обратном направлении. Задача оказалась не менее трудной. Конструкция стены была абсолютно симметричной. Однако они справились. Ричер и Воэн спустились с другой стороны, оказались на капоте «краун вика» и спрыгнули на твердую землю. Ричер сложил лестницу и убрал на заднее сиденье. Воэн положила папку с документами «Кирни кемикал» в багажник, под коврик.

– Может, поедем домой длинной дорогой? Я не хочу еще раз проезжать через Диспейр.

– А мы не поедем домой, – ответил Ричер.

Глава

Они пересекли колею «тахо» и поехали на запад по маршруту тяжелых грузовиков. После того как «краун вик» преодолел милю, Воэн включила фары. Через четыре мили, когда время приближалось к четырем утра, они миновали базу военной полиции. В будке находились двое солдат. Оранжевый ночной свет освещал их лица снизу. Воэн не стала снижать скорость, но Ричер помахал им рукой. Они не ответили.

– Куда теперь? – спросила Воэн.

– К тому месту, где разветвляется старая дорога. Там мы остановимся.

– Зачем?

– Будем наблюдать за движением. Я работаю над теорией.

– Какой теорией?

– Я тебе не скажу. Возможно, я ошибаюсь, и тогда ты перестанешь меня уважать. А мне нравится, когда по утрам женщина меня уважает.

Через тридцать минут Воэн съехала с нового асфальта, развернулась на старой дороге и откатилась назад по обочине. Когда взойдет солнце, у них будет отличный вид на милю в обе стороны. Конечно, они и сами не останутся незамеченными, но едва ли вызовут подозрения. «Краун вики» каждый день паркуются на развилках дорог по всей Америке.

Они открыли окна, чтобы впустить свежий воздух, откинули назад спинки кресел и заснули. Пройдет два часа, прикинул Ричер, прежде чем они смогут что‑нибудь увидеть.

Он проснулся, когда первые лучи утреннего солнца ударили в левый угол ветрового стекла. Воэн продолжала спать. Она была достаточно маленькой и могла свободно поворачиваться на своем сиденье. Она прижалась щекой к спинке сиденья, подтянула колени и засунула ладони между ними. У нее было умиротворенное лицо.

Первым мимо них проехал грузовик с номерами штата Невада, который направлялся в Диспейр. Он тащил плоскую платформу, нагруженную ржавым металлическим ломом. Стиральные машины, сваленные в кучу сушилки, рамы велосипедов, погнутая арматура, дорожные знаки, пострадавшие в результате автокатастроф. Грузовик с грохотом прокатил мимо, оставив за собой длинный серый шлейф взвихренного воздуха и танцующей пыли.

Десять минут спустя на скорости шестьдесят миль в час промчался второй грузовик с таким же плоским прицепом, заваленным разбитыми автомобилями. У него был номер штата Монтана. Его шины отчаянно завизжали на повороте, и Воэн проснулась.

– Ну, как поживает твоя теория? – сразу спросила она.

– Пока я еще не получил никаких подтверждений, – ответил Ричер. – Но и ничего противоречащего ей не произошло.

– Доброе утро.

– И тебе.

– Долго спал?

– Вполне достаточно.

Следующий грузовик – уродливая армейская машина с десятью осями – также направлялся на восток. В кабине сидели двое парней, а сзади стоял зеленый ящик, стандартизированное натовское устройство, сделанное в Ошкоше, штат Висконсин, и столь же привлекательное, как старые рабочие брюки из хлопчатобумажной саржи. Грузовик не был маленьким, но заметно уступал размерами двум предыдущим. И ехал он куда медленнее. Он преодолел поворот со скоростью пятьдесят миль в час, оставив за собой не такой агрессивный выхлоп.

– Пополнение запасов, – сказал Ричер. – Для базы военной полиции. Продовольствие, боеприпасы и медикаменты, скорее всего, из Карсона.

– Это как‑то поддерживает?

– Это поддерживает военную полицию. Во всяком случае, продовольствие. Не думаю, что им нужны боеприпасы и медикаменты.

– Я имела в виду твою теорию.

– Нет, не поддерживает.

Следующим оказался грузовик, ехавший из Диспейра на запад. Платформа была заполнена стальными болванками. Тяжелый массивный груз. Двигатель ревел. Из выхлопной трубы валил черный дым.

– Один из тех четырех, что мы видели прошлой ночью.

Ричер кивнул.

– Остальные три скоро последуют за ним. Рабочий день начался.

– Они уже знают, что мы вскрыли тот контейнер.

– Они знают, что это сделал кто‑то.

– И что они будут делать?

– Ничего.

На горизонте появился второй грузовик с полуприцепом. Потом третий. Но прежде чем они увидели четвертый, в другую сторону промчался грузовик, который вез синий контейнер с надписью «Китайские линии». Тяжелый, судя по тому, как сильно проседали шины.

С номерами из Нью‑Джерси.

– Машины, разбитые во время военных действий, – сказала Воэн.

Ричер кивнул, но ничего не ответил. Грузовик исчез в утреннем тумане, и затем мимо проехала четвертая машина с грузом стальных болванок. Воэн прогнула спину и вытянулась в струнку от носочков до плеч.

– Я отлично себя чувствую, – сказала она.

– Ты это заслужила.

– Я хотела, чтобы ты знал о Дэвиде.

– Ты ничего не должна объяснять, – заверил ее Ричер.

Он повернулся на сиденье, наблюдая за северным горизонтом, находившимся в миле от них. Там появилось небольшое пятнышко, движущееся в тумане. Далекий грузовик. Маленький из‑за большого расстояния. Жесткая прямоугольная форма. Грузовик с закрытой платформой коричневого цвета.

– А теперь будь внимательна, – сказал Ричер.

Грузовику понадобилась минута, чтобы проехать милю, а потом он с ревом промчался мимо них. Двухосный, самый обычный, приземистый. Коричневая краска. Никакого логотипа. Никаких надписей.

У него были канадские номера, из Онтарио.

– Хочешь предсказание? – сказал Ричер. – Мы снова увидим этот грузовик через девяносто минут, когда он поедет обратно.

– А что тут такого? Он разгрузится и отправится домой.

– И что он будет разгружать?

– То, что привез.

– Например?

– Металлолом.

– Откуда?

– Самый крупный город Онтарио – Торонто, – ответила Воэн. – Значит, он из Торонто, согласно закону средних величин.

Ричер кивнул.

– Четыреста первое шоссе в Канаде, Девяносто четвертая автострада вокруг Детройта, Семьдесят четвертая из Толедо и Семидесятая – прямо сюда. Долгий путь.

– Сравнительно.

– В особенности если вспомнить, что у Канады есть и свои прокатные станы. Я точно знаю, что их немало вокруг Детройта и по всей Индиане, а это совсем рядом с Канадой. Зачем им тащиться сюда?

– Потому что Тарман делает здесь нечто особенное. Ты сам так сказал.

– Канадская армия состоит из трех человек и собаки. Они пользуются своей техникой вечно.

– А военные потери? – спросила Воэн.

– Канадцы не воюют в Ираке. У них хватает на это ума.

– Так что же в грузовике?

– Я полагаю, что ровным счетом ничего.

Они продолжали ждать. В обоих направлениях проехало немало машин, но все они не представляли интереса. Грузовики с полуприцепами из Небраски, Вайоминга, Юты, штата Вашингтон и Калифорнии, нагруженные битыми машинами, грудами стальных обломков, ржавыми остовами бойлеров и локомотивов, обломками кораблей. Ричер бросал на них короткие взгляды и отворачивался. Он продолжал изучать восточный горизонт, сверяясь с часами у себя в голове. Воэн вышла из машины и достала захваченную папку из‑под коврика в багажнике. Она разложила бумаги на картонной папке и выровняла их на колене. Лизнула большой палец и начала с самого старого документа. На нем стояла дата почти семилетней давности. Заказ на покупку пяти тысяч галлонов трихлороэтилена, доставка из «Кирни кемикал» для «Тарман металс». Очередной по времени документ был идентичным. Третий – тоже. Четвертый был подписан в следующем календарном году.

– Пятнадцать тысяч галлонов за первый год, – скачала Воэн. – Это много?

– Я не знаю, – ответил Ричер. – Пусть лаборатория штата даст ответ.

В следующем году заказы были аналогичными. Пятнадцать тысяч галлонов. На третий год объемы закупок увеличились – пять отдельных заказов на двадцать пять тысяч галлонов. Между заказами проходило около семидесяти с лишним дней. Увеличение потребления на 67 процентов.

– Начало масштабных боевых действий, – сказала Воэн. – Первые разбитые машины.

На четвертый год закупки составили те же двадцать пять тысяч галлонов.

На пятый год тоже ничего не изменилось.

– Год Дэвида, – заметила Воэн. – Его «хамви» был отмыт частью этих галлонов. Точнее, то, что от него осталось.

На шестой год закупки вновь поползли вверх. Шесть заказов, всего тридцать тысяч галлонов. Ситуация в Ираке заметно ухудшилась. Потребление ТХЭ увеличилось на 20 процентов. В текущем году цифры продолжали расти. Уже было сделано шесть заказов, а осталась еще четверть года. Внезапно Воэн остановилась, посмотрела на выложенные рядом шесть страниц и сказала:

– Нет, один отличается от остальных.

– В чем различие? – поинтересовался Ричер.

– Один заказ – это не трихлороэтилен. И не в галлонах. Речь идет о тоннах, а вещество называется тринитротолуол. Тарман купил двадцать тонн.

– Когда?

– Три месяца назад. Наверное, они случайно положили заказ не в ту папку.

– От «Кирни»?

– Да.

– Тогда ошибки нет.

– Это что, еще один вид очистителя?

– Нет.

– Ты его знаешь?

– Все его знают. Он изобретен в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году в Германии, где его собирались использовать в качестве желтого красителя.

– Никогда о нем не слышала, – призналась Воэн. – К тому же я не люблю желтый цвет.

– Через несколько лет они поняли, что это вещество разлагается экзотермически.

– Что это значит?

– Оно взрывается.

Воэн посмотрела на него непонимающим взглядом.

– Трихлороэтилен называется ТХЭ, – продолжал Ричер. – А тринитротолуол – ТНТ.

– Ну, об этом‑то я слышала.

– Все о нем слышали.

– Выходит, Тарман купил двадцать тонн динамита? Но зачем?

– Динамит отличается от ТНТ. Динамит – это древесная масса, пропитанная нитроглицерином, которой придают форму цилиндра, а затем заворачивают в бумагу. ТНТ – это специфическое химическое соединение. Желтое и твердое. И намного более стабильное. А значит, куда более полезное.

– Ладно, но зачем его покупать?

– Не знаю. Может быть, Тарман что‑то взрывает. ТНТ легко растворяется, и его можно разливать. Так делают оболочки снарядов и бомб, чтобы придать им определенную форму. Возможно, Тарман использует его в жидком виде, чтобы ТНТ проникал в швы, которые невозможно разрезать другим способом. Он хвастался передо мной своими продвинутыми технологиями.

– Я ни разу не слышала взрывов.

– А ты и не могла слышать. Ты находишься в двадцати милях от завода. Возможно, взрывы маленькие и контролируемые.

– А является ли ТНТ растворителем, будучи в жидком виде?

– Не знаю. Это реактив – вот все, что мне известно. Он состоит из углерода, водорода, азота и кислорода. Какая‑то сложная формула с множеством шестерок, троек и двоек.

– Но прежде Тарман не покупал ТНТ, – сказала Воэн. – Это новое направление.

Ричер посмотрел вперед сквозь ветровое стекло и увидел, что в их сторону движется коричневый грузовик. До него оставалось меньше мили. Ричер снял с приборного щитка красную мигалку и поднял ее.

– Будь наготове, – сказал он. – Мы должны остановить этот грузовик.

– Но мы не можем, – возразила Воэн. – У нас здесь нет никаких прав.

– Водитель об этом не знает. Он канадец.

Глава

Воэн была полицейским из маленького спокойного городка, но остановила грузовик безупречно. Она завела двигатель, когда грузовик находился в четверти мили от них, и включила передачу. Потом дождалась, когда грузовик проедет, выехала со старой дороги на новую и устремилась вслед за ним. Она держалась на расстоянии в сто ярдов, чтобы ее видели в зеркале заднего вида. Ричер открыл окно и поставил мигалку на крышу. Воэн нажала на кнопку, и мигалка заработала. Затем она включила сирену.

Долгих десять секунд ничего не происходило.

Воэн улыбнулась.

– Ну вот, – сказала она. – Настал момент «Кто, я?».

Грузовик начал притормаживать. Кабина слегка опустилась, и теперь масса машины давила на переднюю ось. Воэн сократила расстояние до пятидесяти ярдов и стала выруливать на левую полосу. Грузовик включил сигнал поворота. Когда на обочине впереди появилось широкое место, водитель резко ударил по тормозам и остановился. Воэн проехала мимо и поставила машину перед грузовиком. Они стояли посреди открытого пространства – сорок миль пустой дороги сзади и еще больше впереди.

– Обыск будет незаконным, – сказала Воэн.

– Я знаю, – кивнул Ричер. – Скажи водителю, чтобы он подождал пять минут. Мы покажем ему, когда закончим, и он сможет ехать дальше.

– Что закончим?

– Мы должны сделать фотографию.

Воэн вылезла из «краун вика» и решительно, как и положено полицейскому, подошла к кабине. Она о чем‑то поговорила с водителем и вернулась.

– Перемести нашу машину на другую обочину и поставь ее под нужным углом, чтобы весь грузовик попал в объектив камеры.

Воэн убедилась, что дорога пуста в обе стороны, проехала немного вперед, развернулась на асфальте по широкой дуге и остановилась на другой обочине, направив передний бампер «краун вика» в центр грузовика. Перед ними стояла обычная, ничем не примечательная машина. Приземистый кузов, кабина, идущие от нее двойные перила, к которым на болтах надежно кренился кузов. Металлическая поверхность кузова была рифленой для придания ему прочности и жесткости. Коричневая краска, никаких надписей.

– Задействуй камеру, – велел Ричер.

Воэн включила лэптоп, и на мониторе появилось изображение грузовика.

– Нам нужно увидеть тепловое изображение, – сказал Ричер.

– Я не знаю, можно ли им пользоваться днем, – ответила Воэн.

Она набрала несколько команд, и экран стал ослепительно‑белым. Никаких деталей, ничего определенного. Все было горячим.

– Уменьши чувствительность, – попросил Ричер.

Воэн вновь застучала по клавишам, и экран потускнел.

Сквозь ветровое стекло они видели грузовик, неизменный в реальном мире, но изображение на экране лэптопа потускнело и исчезло, а потом опять появилось, но теперь оно стало призрачно‑зеленым. Воэн продолжала изменять его до тех пор, пока поверхность дороги и окружающая растительность не стали серыми и едва заметными. Сам грузовик сверкал всеми оттенками зеленого. Капот был теплым, двигатель сиял ярким пятном. Тонкой линией выделялась выхлопная труба, зеленый газ клубился у ее конца. Задний дифференциал был горячим, а шины теплыми. Кабина оставалась теплой – зеленый куб, в котором виднелась более яркая фигура терпеливо ждущего водителя.

Поверхность кузова была холодной. Лишь ближе к передней части он неожиданно становился более теплым. А участок в пять футов длиной сразу за кабиной сиял ярким светом.

– Сделай чувствительность еще меньше, – сказал Ричер.

Воэн продолжала свои манипуляции до тех пор, пока серое не стало черным, а картинка упростилась до пяти не связанных друг с другом элементов двух оттенков зеленого. Двигатель – горячий. Выхлопная система – горячая. Дифференциал – теплый. Кабина – теплая.

И первые пять футов кузова – теплые.

– Это напоминает мне стену вокруг металлического завода, – заговорила Воэн. – С одной стороны горячее, чем с другой.

Ричер кивнул, высунул руку из окна и помахал водителю, чтобы тот ехал дальше, а сам снял мигалку с крыши. Грузовик двинулся вперед, выбрался на дорогу и начал медленно удаляться, постепенно наращивая скорость. На экране лэптопа появился яркий зеленый след выхлопа, он собирался в маленькие облачка, а потом медленно исчез в темноте.

– Так что же мы видели? – спросила Воэн.

– Грузовик, возвращающийся в Канаду.

– И все?

– Ты видела то же, что и я.

– Это часть твоей теории?

– Практически вся теория.

– Не хочешь мне рассказать?

– Позднее.

– Когда?

– Когда грузовик благополучно пересечет границу.

– Но почему?

– Потому что я не хочу ставить тебя в сложное положение.

– С чего бы это?

– С того, что ты полицейский.

– То есть ты пытаешься уберечь меня от неприятностей?

– Я пытаюсь уберечь от неприятностей всех, – ответил Ричер.

Воэн развернула машину, и они направились к развилке со старой дорогой. Съехали с нового асфальта, но на этот раз не остановились, а покатили дальше, мимо двух разоренных ферм, до самого Хафвея. До города они добрались в десять часов утра. Первую остановку сделали в кафе, чтобы позавтракать. Второй остановкой стала гостиница «Холидей», где они сняли скромный номер в бежевых тонах, приняли душ, занялись любовью и уснули. В четыре часа они проснулись и проделали то же самое, только в обратном порядке, как в запущенной назад кинопленке. Снова занялись любовью, приняли душ, выписались из отеля и заехали в кафе, чтобы пообедать. К пяти тридцати Ричер и Воэн опять оказались на шоссе и двинулись на восток, к Диспейру.

За рулем опять сидела Воэн. Заходящее солнце осталось у нее за спиной и ярко светило в зеркало, отбрасывая прямоугольный зайчик на ее лицо. Движение грузовиков по шоссе было довольно активным. Металлический завод засасывал сырье и выплевывал готовые болванки. Ричер наблюдал за номерами машин. Он заметил представителей всех соседних с Колорадо штатов, а также грузовик с контейнерами из Нью‑Джерси, покидающий Диспейр пустым, и грузовик с полуприцепом из Айдахо, который направлялся к металлическому заводу и стонал под тяжестью ржавой листовой стали.

«Номерные знаки», – подумал Ричер.

– Я был в Заливе[24]во время первого конфликта. Ты ведь уже об этом знаешь?

Воэн кивнула:

– И ты носил одну и ту же полевую форму в течение восьми месяцев. В жару. Завораживающий образ. Я чувствовала себя паршиво, надевая сегодня утром ту же одежду, что и вчера.

– Конечно, б о льшую часть времени мы проводили в Саудовской Аравии и Кувейте. Но были и тайные рейды в Ирак.