Месопотамская культура

В отличие от древнего египтянина, житель Месопотамии не воспринимал окружающий его мир как стабильное течение регулярно повторяющихся событий, а свою жизнь в этом и ином мире как нечто, уже определенное и закрепленное природой и социальным статусом. Для жителя Междуречья мир представлял собой арену борьбы могущественных и неукротимых сил. Жизнь человека, и в этом мире и в ином, также не казалась чем-то заранее заданным: она была обусловлена взаимодействием личной воли и сил природы. В результате в Древней Месопотамии возникло уникальное мировоззрение, восходящее, должно быть, еще к периоду примитивной демократии (дописьменной эпохе) и в сфере политической жизни оно выразилось в оригинальной концепции космоса-государства. Повышенное внимание к вопросу прав и согласования воль породило древнейшую юридическую литературу: своды правил, описание прецедентов, а также первые в истории рассуждения на нравственные, политические и правовые темы.

Очень интересный очерк политического сознания жителей Месопотамии дается в книге: В преддверии философии. М., 1984 (гл. 5–7). С ней нужно ознакомиться в первую очередь. Начнем с теоретических вопросов, а затем рассмотрим несколько образцов юридической литературы Шумера и Вавилона.

1. Непредсказуемость природных и социальных явлений заставила древнего жителя Месопотамии считать существующий космический порядок чем-то скорее установленным, нежели данным заранее, — результатом борьбы и согласования индивидуальных воль, могущественных и пугающих. Каждая из этих воль (мы бы сказали, явлений природы) имеет для древнего человека свое лицо: в контексте мифологического сознания она персонифицируется. На окружающий мир переносятся категории социальной жизни, такие как община, семья и государство.

Миром, как и обществом, управляет союз высших природных сил, богов. Он обеспечивает упорядоченное протекание природных процессов. Однако они не происходят сами собой. Подобно тому, как жители Междуречья добывали себе пропитание в результате планомерной обработки земли, крупномасштабной ирригации, позволяющей в прямом смысле слова отвоевать земли у пустыни, так и отдельные явления природы, например, дождь или гроза, чтобы произойти должны быть сначала санкционированы высшим божеством, а затем осуществлены той природной силой (богом), которая специфически за это отвечает. Подобно тому, как в месопотамском городе или селении власть находилась в руках народного собрания, природные силы объединялись в подобие совета богов.

Судя по исходному устройству такого «космоса-государства» (о чем подробнее далее) представление о нем должно было возникнуть в глубокой древности, в период примитивной (первобытной) демократии, причем по мере централизации месопотамского государства «власть богов» в нем также становился все более централизованной. Наконец, она практически захватывается Мардуком, верховный бог Вавилона.

Итак, если попытаться выделись наиболее характерную черту жителей Двуречья, то можно указать на удивительную настойчивость, с которой эти народы пытались найти и понять взаимодействие природных и социальных сил. Это проявляется во всем – от развитой мифологии, до планомерной организации общественной жизни. Именно эта национальная черта характера породила два важнейших достижения их цивилизации – астрономию (мы до сих пор пользуемся вавилонским календарем!) и право.

2. Каковы же те космические учреждения, которые определяли структуру космоса-государства?

Общее собрание богов: в него входили не все боги, но лишь наиболее могущественные природные силы (подобно тому, как в городское народное собрание входят лишь домовладыки). Председательствовал на нем бог неба – Ану, рядом стоял его сын бог грозы Энлиль. Один из них обычно оглашал дела, которые предстояло обсудить. В ходе этих обсуждений улаживались спорные вопросы, и формулировалось общее решение. Не все члены совета имели равный голос: предпочтение отдавалось семи главным богам «вершащим судьбы» (список их в разные периоды истории менялся, также в зависимости от политической ситуации в Месопотамии). Исполнение решения возлагалось на Энлиля.

Ану – это сила неба, ему принадлежала величайшая «власть», носителем которой обычно в традиционном обществе считался отец, глава рода. Ану был прототипом всех отцов. Именно он отдавал «природе» приказы, которые мы теперь назвали бы законами природы. Он – источник и активное начало всякой власти, как в человеческом обществе, так и в божественном. Однако отдать приказ недостаточно, кто-то его должен исполнить.

Энлиль, сила грозы, «мощь», осуществляющая приказ своего отца. Интересный пример – вавилонская поэма о падении города Ура под натиском эламитских орд (В преддверии философии, с. 135). Обратите внимание на детальное описание того, как именно Энлиль выполняет приказ, привлекая по мере необходимости подвластные ему силы:

Падение города объясняется так: «Энлиль призвал бурю. Страна скорбит. Ветер живящий увел из страны. Добрые вести увел из Шумера. Страна скорбит. Злые ветры призвал. Страна скорбит. Кингалуде, надсмотрщику бурь поручил их. Страна скорбит… Гибила своим помощником выбрал Энлиль, великую бурю призвал. Страна скорбит...»

Энлиль не только исполняет приговоры богов, он возглавляет их во время войны, как это происходит в древнейшем варианте месопотамского мифа о творении «Энума Элиш» (мифе о борьбе сил хаоса и сил порядка). Ни воинство Ану, ни воинство Энки не могли победить силы хаоса, возглавляемые Тиамат, поэтому боги избрали юного Энлиля полководцем и он победил чудовище силою грозы.

Итак, Ану – это воля и власть, Энлиль – это мощь. Воля и власть Ану подобна конституции, которая направляет действие законодательных актов. Энлиль же обладает «монополей на законное физическое принуждение», то есть выступает в качестве органа исполнительной власти.

Другие члены совета: Ки или Нимах – богиня плодородия, третья важнейшая сила вселенной, дающий рождение великий и неисчерпаемый источник все сил. Энки – сила воды, одновременно и своего рода «министр сельского хозяйства» вселенной, орошающий землю, и (потому что путь воды всегда окольный) — творческий элемент мира, глубокий ум («отворяющий дверь понимания»), источник всякого знания и наставник в искусствах.

Вместе с другими младшими богами они обеспечивают динамической функционирование мирового государства, простирающего от небес до самой последней месопотамской деревни.

Ознакомьтесь с несколькими древними мифами, объясняющими происхождение или организацию вселенной: прежде всего см.

Энки организует мировой манор (В преддверии философии с. 151)

http://khazarzar.skeptik.net/books/shumer/enki.htm

Кроме того, заслуживают внимания:

Миф о Тильмуне (взаимодействие воды и земли)

Энки и Нинмах (рождение уродов)

Сватовство Инанны (сравнительные достоинства пастуха и земледельца)

3. Устройство и функция месопотамского государства.

Единственным подлинным государством, суверенным и свободным от внешнего влияния, жители Месопотамии считали весь мир, населенный богами. Люди созданы в качестве слуг богов (см. миф об уродах и миф о потопе), поэтому они не могли рассчитывать на какую-либо автономию. Каждое селение или каждый город – это не более чем поместье одного из великих богов. Центром каждого города был храм соответствующего божества. Вокруг него объединялась хозяйственная, административная и научная (астрономия, технологии) деятельность. Иногда такой город-государство включал в себя несколько меньших городов. Этническая принадлежность жителей могла варьироваться: Месопотамия была многонациональной.

Главное божество имело в своем подчинении младшие божества, каждому из которых полагался свой надел, и каждое из которых отвечало за определенную сферу социальной жизни – сельское хозяйство, ремесло, безопасность, даже музыку и увеселения и т. д.

Проводником воли богов выступает энси – управляющий поместьем бога, главный жрец храма. Он управлял храмом города, его жена – храмом соответствующей богини, а дети – храмами младших богов.

Кроме того, энси вел переговоры с другими энси от имени своего бога, командовал армией, отвечал за порядок в городе и за правосудие – он был судьей в последней инстанции.

Волю богов энси постигал через знамения, которые истолковывались затем местными «учеными» или же непосредственно – через сны.

Однако жизнь города не ограничивалась храмовой экономикой (как иногда утверждалось и утверждается). И. М. Дьяконов (Люди города Ура. М., 1983) и другие исследователи в последние годы показали до какой степени богатой была частная жизнь граждан, в том числе экономическая и политическая. Обнаружены обширные архивы, в которых содержатся таблички частноправового и хозяйственного характера, такие как купчии, расписки, завещания, даже планы строений и их реконструкции и т. д. Но кроме того обнаружено несколько древнейших сводов законов и судебных решений. Правая активность подобного рода могла быть порождена лишь богатой частной жизнью и развитой экономикой. В этом отношении города Месопотамии можно считать первыми «государствами с правом» на земле.

4. Древнейшее писаное право.

Всем знакомы знаменитые законы Хаммурапи, выставленные в Лувре. Однако, как стало известно в середине 20 в. Хаммурапи не первый издавал законы. Он опирался на развитую традицию, однако существенным образом ее модифицировал.

Примерно с 2350 гг. до н. э. до нас дошел интересный документ, в котором повествуется о социальной реформе, направленной против бюрократии и различных социальных притеснений. В нем нашла отражение борьба между храмом и дворцом правителя а также впервые в истории человечества упоминается слово «свобода» -- «амарги» (этимология: возвращение к матери). Историк пишет, что прежде дворцовые распорядители практиковали такие меры, как захват собственности простых жителей Лагаша, с других косвенным образом взымали поборы, которым облагались вступление в брак, развод, смерть, приобретение имущества и т. д. Все это происходило на фоне непрекращающихся военных конфликтов и внутренней политической борьбы. В это бедственное время Нингирсу (верховное божество города) избрал Урукагину и повелел ему «восстановить божественные законы». В результате на всей территории страны от конца до конца, как пишет автор таблицы, «не стало сборщиков налогов», а отобранные храмом и магнатами земли были возвращены их владельцам. Урукагину «заключил договор с богом Нингирсу о том, что человек власти не смеет творить несправедливость по отношению к ним»: в результате была улучшена жизнь простых ремесленников, даже рабов, некоторые группы населения, выражаясь современным языком, получили социальные гарантии (в том числе минимальное бесплатное пропитание).

Примечателен эксплицитный запрет на лишение бедняка последних средств к существованию за долги (нельзя заставить бедняка продать его осла или дом помимо его воли).

Сообщается, что судебные решения записывались с обязательным указанием вины, за которую человек понес наказание. Впоследствии эти судебные решения обрабатывались и собирались в сборники, некоторые – с учебными целями.

К сожалению, это древнейшее законодательство до нас не дошло. Первый известный в настоящее время свод законов издал правитель города Ура Ур-Намму (ок. 2112—2094 г. до н. э.). Его открыл и изучил С. Крамер. Текст см. в его книге и http://www.biblicalstudies.ru/Lib/Epigraph/7.html

Текст сохранился только в копии на глиняной таблице, однако изначально он мог быть выбит на стеле, как законы Хаммурапи. Свод открывается прологом: После сотворения мира и после того, как была решена судьба Шумера и города Ура, два главных божества Ану и Энлиль, назначили бога луны Нанну царем Ура, который избрал Ур-Намму своим представителем. Этот правитель урегулировал внешние дела с Лагашем (отвоевал территории Ура), отрегулировал честные меры и веса. Законы на обороте таблицы сохранились лишь случайно. Первые законы касаются личного статуса, прелюбодеяний (устанавливается право мужа убить прелюбодейку, но напротив, устанавливался штраф за изнасилование и неосновательный развод). Затем говорится об ордалиях водой (по обвинению в колдовстве и прелюбодеянии) и о возврате раба хозяину. Основная часть законов систематически проводит идею замены наказания по принципу талиона денежными штрафами. Это первый известный нам документ такого рода.

Известно еще два памятника: свод законов Эшнунны (около 1930 г. до н. э.) и кодекс Липит-Иштара из Исина (около 1870 г. до н. э.). Подробнее см. Крамер, История начинается в Шумере (с. 61–64) и его же, Шумеры. Первая цивилизация на Земле (правовой свод: 373 сл.).

Этот последний сохранился относительно хорошо. Он также начинается прологом, смысл которого аналогичен предыдущему: правитель «скромный пастух Ниппура, добропорядочный фермер Ура» обосновывает свои права и сообщает о благих делах, совершенных для своей страны. Далее идет свод законов, по преимуществу частного характера: об аренде судов, недвижимости, садах, земле, рабах, наследовании и браке, о детях от жены и от рабыни, о заеме волов. В эпилоге упоминается стела (значит, изначально текст был выбит в камне).

Ознакомьтесь со статьями этого собрания, выберите наиболее примечательные.

Сохранилось целые архивы таблиц с судебными решениями из Ура, Суз и др. городов (реальных или в составе учебных собраний), которые назывались дитиллами (букв. «завершенный судебный процесс»). Большая часть касалась частных и торговых вопросов, но иногда попадаются и уголовные дела. Храм, по-видимому, не играл непосредственной роли в судебном процессе, он лишь заверял клятвы. Профессиональных судей не было: ими могли быть простые граждане, хотя иногда упоминаются и «царские судьи» (возможно, высшая инстанция). Упоминается специаьный чиновник – машкима – на которого возлагались обязанности подготовки судебного процесса и надзор за соблюдением процедуры, которая носила состязательный характер. Стороны доказывали свою правоту в открытом процессе, однако судебное решение вступало в силу лишь после утверждения его храмовой администрацией (за исключением случаев, когда имелось письменное заверение одной из сторон).

Замечателен такой «Первый юридический прецедент». В 1850 г. до нашей эры в Шумере произошло убийство. Три человека, цирюльник, садовник и еще один мужчина, профессия которого не указывается, убили храмового чиновника Лу-Инанну. По неизвестным причинам преступники уведомили о совершенном преступлении жену чиновника. Как это ни странно, она предпочла умолчать об убийстве мужа и ничего не сообщила властям. Однако у правосудия были длинные руки и в те далекие времена. О преступлении стало известно царю Ур-Нинурте. Он приказал разобраться в этом деле собранию граждан Ниппура, которое выполняло функции верховного суда. На заседании выступили девять человек, требуя казнить не только трех убийц, но и жену убитого, трактуя ее поведение как соучастие. Однако два члена собрания выступили в защиту женщины, предлагая принять во внимание то, что она не принимала участия в убийстве. Между тем выяснилось, что у жены убитого были основания не любить его, так как он плохо с ней обращался и не обеспечивал средствами к существованию. Сообщение об этом судебном разбирательстве сохранилось записанным на глиняной таблице, обнаруженной во время раскопок в Шумере, и было расшифровано С. Крамером (История начинается в Шумере. М., 1991, с. 65–66). Примечательно, что была обнаружена еще одна таблица, излагающая это же дело «о молчаливой жене», что указывает на то, что этот случай был хорошо известен шумерским юристам и рассматривался ими в качестве своего рода прецедента. С полным текстом решения шумерского собрания можно ознакомиться в указанной книге. Какое решение, по вашему мнению, вынесли бы по этому делу современные юристы?

4. Политическое объединение Месопотамии.

Время от времени отдельные города-государства усиливались и приобретали власть над значительными областями. Так в сер. 2 тыс. до н. э. доминировали города Киш и Агаде (города божества Инанны), затем доминировал Ур (и его бог Нанна), когда же Хаммурапи, правитель тогда еще небольшого города Вавилона сумел подчинить весь юг Месопотамии, это означало победу его божества Мардука.

Мардук был избран божественным собранием для выполнения функций Энлиля. На земле же он поручил эти функции своему наместнику Хаммурапи, который так описывает это в предисловии к своему знаменитому своду законов (ок. 1750 г. до н. э.) http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/hammurap.htm:

Когда высокий Анум, царь ануннаков, и Эллиль, владыканебес и земли, определяющий судьбу страны, определили Мардуку,первейшему сыну Эа, владычество над всеми людьми, возвеличилиего среди игигов, Вавилон назвали его высоким именем, сделалиего могучим среди частей света и утвердили в нем вечнуюцарственность, основание которой прочно, как небеса и земля —тогда меня, Хаммурапи, заботливого государя, богобоязненного,чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы уничтожитьпреступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого, чтобыподобно Шамашу восходить над черноголовыми и озарять страну,— Анум и Эллиль призвали меня для благоденствия населения. Я — Хаммурапи, пастырь, названный Эллилем, скопившийбогатство и изобилие, сделавший все для Ниппура, связи небес иземли, заботливый попечитель Экура, могучий царь,восстановивший Эриду на своем месте, очистивший ритуалыЭабзу. Сокрушитель четырех стран света, возвеличивший имя Вавилона,удовлетворивший сердце Мардука, своего владыки, который дни своислужил Эсагиле; семя царственности, которое создал Син,обогативший город Ур, смиренный богомолец, принесший изобилие вЭкишнугаль.

Что примечательного в тексте Хаммурапи? Очевидно, что он (1) в духе времени он гарантирует правосудие как право, а не только лишь как милость богов (или правителей), что было характерно и для более ранних реформ законодательства, но, кроме того, (2) призван обосновать необходимость государства как политической, а не только экономической структуры (это неочевидно – ведь города-государства прекрасно жили и без централизованной власти, и более древние законодатели, в отличие от Хаммурапи, концентрируются в основном на частном праве).

Ознакомьтесь со сводом законов Хаммурапи. Обратите внимание на то, насколько большее, в сравнении с шумерскими правовыми сводами, внимание уделяется уголовному праву и насколько часто наказанием определяется смертная казнь. Чем по-вашему объясняется такая трансформация?

Кроме того, проведите сопоставительный анализ – какие нормы права повторяются? Какие варьируются?

Прочитайте миф о творении (Энума Элиш): Текст см. в одной из антологий вавилонской литературы, например, здесь:

http://khazarzar.skeptik.net/books/shumer/enuma.htm

Подробный анализ мифа см. в: В преддверии философии, с. 158 сл.

Каков сюжет (в общих чертах)? Как вы объясните эволюцию этого мифа? Почему роль Энлиля в конечном итоге переходит к Мардуку. Чем обусловлено требование Мардука передать ему «всю полноту власти», включая решающий голос на совете, должность полководца и право на полицейские полномочия в мирное время? Как и зачем он создает календарь, как вершит суд над виновными в начале войны и т. д.

5. Наконец, обратим внимание два древневавилонских текста, посвященных идее справедливости.

Первый – знаменитый эпос о Гильгамеше (сохранившийся в аккадском и вавилонском вариантах) – историю о бунте против смерти

См. http://khazarzar.skeptik.net/books/shumer/gilgames.htm

И http://khazarzar.skeptik.net/books/shumer/enkidu.htm

Другой важный текст: «Я восхвалю господина мудрости…» -- поэма о праведном страдальце, прототип Библейской Книги Иова, возможно впервые ставящая вопрос о несоизмеримости воли богов и человеческой этики. См. В преддверии философии, с. 196 сл.: «Праведность, добронравная жизнь, не является гарантией здоровья и счастья. В самом деле, часто неправедная жизнь представляется лучшим путем к успеху.

Существует ли ответ? Наш текст дает два ответа: один - разуму, который решает интеллектуальную проблему, другой - сердцу, чувства которого были взбудоражены созерцанием зла, причиненного именно этому праведному страдальцу. Ответ разуму заключается в отрицании того, что людская шкала ценностей может быть применена к богам. Человек слишком мал, слишком ограничен в своем кругозоре, чтобы судить о вещах божественных. Он не имеет права противопоставлять свои человеческие ценности ценностям богов.

Но что мнится похвальным тебе, столь ли угодно богу?
Что сердце твое отвращает - быть может, пред богом - благо?
Разум божий в глубинах неба кто может постигнуть?
Мысли божьи - что воды глубокие, кто может в них погрузиться?

Человеческие суждения не могут быть истинными, ибо человек есть существо эфемерное; он не может быть дальновидным, его настроение постоянно изменяется, он не может достигнуть глубокого понимания того, что мотивирует поступки вневременных и вечных богов».

Рекомендуемая литература

Крамер С. История начинается в Шумере. М., 1991 (с. 40–67)

Крамер С. Шумеры. Первая цивилизация на Земле. М., 2002 (правовой свод: 373 сл.)

Оппенхейм А. Л. Древняя Месопотамия. М., 1990.

Франкфорт Г. и Г.А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии философии. М., 1984 (гл. 5–7) http://profismart.ru/web/bookreader-133684-28.php

Емельянов В. В. Ритуал в Древней Месопотамии. СПб., 2003.

Афанасьева В. К. От начала начал: Антология шумерской поэзии. СПб., 1997.

См. также чтение вслух (!) шумерской и вавилонской литературы: http://rss.sms.cam.ac.uk/collection/759025

Индия

Право индусской общины восходит к истокам древнеиндийской цивилизации. Оно – результат культурного развития народов Индостана с глубокой древности и впитало в себя религиозно-политические представления различных культур.

Характерная черта индусского права – его связь с идеей космического порядка, дхармой, который связывает природу с богами и людей друг с другом. Задача человека – вершить этот порядок, тогда как боги являются лишь его хранителями. Порядок не существует сам по себе, его нужно устанавливать и поддерживать. Суть дхармы – комплекс правильных действий, которым каждому надлежит следовать. Реализуется она в космосе-государстве, которое претерпевает определенную эволюцию, проходя периоды взлета и упадка.

Прежде чем перейти к классическому индусскому праву, кратко остановимся на загадочной цивилизации долины Инда.

Рекомендуемая литература:

Глушкова И. П. Древо индуизма. М., 1999 (с. 22-39, Протоиндийская религия)

Индуизм, как и всякая религиозная система, социален, и если он чем-то отличается от других, то только претензией на еще большую всеохватность. Ни христианство, ни ислам не содержат столько табу, правил и предписаний, которыми должен руководствоваться человек в своей повседневной жизни. Например, ни одна религия, кроме индуизма, не регламентирует выбор профессии, не диктует человеку, какие материалы и орудия он должен использовать в процессе труда, какой посудой пользоваться, какую пищу готовить, какие одежды и украшения носить, с какими людьми и как именно общаться и т.д. Трудно назвать самую ничтожную деталь в личной и общественной жизни человека, которая осталась бы вне внимания этой религиозной системы (Куценков, Социальный индуизм, Древо индуизма, с. 426)

Четыре человеческие цели описаны в богатой литературе («Артхашастра» Каутильи, «Рагхувамша» Калидасы, «Камасутра» Ватсьяяны, «Панчатантра» и др.) и сводятся к следующему:

1. Дхарма (dharma от dhar — «держать», «устанавливать») — закон, установление, нравственный долг, следование надлежащим правилам в сфере индусской обрядности, в семейных отношениях, общественных делах.

2. Apmxa (artha — «суть», «польза») — приобретение и надлежащее использование материальных благ, стратегия разумного практического поведения в конкретных житейских ситуациях.

З.Кама (kаma— «любовь») в более общем плане — стремление к возбуждению и удовлетворению органов чувств; здесь преимущественно имеются в виду чувственные удовольствия, связанные с физической любовью.

4. Мокша (от muс — «освобождать») — освобождение от желаний, от уз бытия, от круговорота рождений; достижение высшего просветленного состояния.

В сутрах (sutra букв, «нить», «краткое правило») эти идеи излагаются кратко и афористично в контексте соответствующей обрядности. Поучения – шастры (sаs — «учить») – складываются с середины I тыс. до н.э., отчасти на основе сутр. Грань между этими жанрами не всегда легко провести; вместе с тем, в отличие от лаконичных формул сутр, шастры обнаруживают более связное и последовательное изложение предмета, содержащее подчас и элементы «истории вопроса», ссылки на мнения других авторитетов, полемику, аргументацию. Нередко, возможно и в мнемонических целях, используются стихи—по большей части в наиболее распространенном в дидактической и этической поэзии размере sloka. Именно в жанре шастр были созданы наиболее известные сборники, регламентирующие жизнь индуса и легшие в основу традиционного законодательства. Прежде всего это специальные наставления в дхарме (дхармашастра). Они создавались в рамках отдельных брахманских школ и освящались именами разных авторитетов, иногда божественных: бога Вишну, легендарного прародителя человеческого рода Ману, мудрецов Нарады, Яджнявалкьи и т.д.

Пожалуй, наиболее авторитетный и богатый сведениями образец этого жанра— сборник «Законов Ману», составленный в промежутке между II в. до н.э. и II в. н.э. и основанный на не дошедшем до нас источнике в жанре сутр. «Законы Ману» едва ли не лучше других источников дают понятие о сфере дхармы. Текст разделен на 12 книг в 2650 шлоках. Широта тематики проявляется уже при самом кратком обзоре содержания по главам: сотворение мира Брахманом (1); принципы поведения брахмана в сфере обрядности, в семье, в отношении к другим сословиям (2-—4); правила приема пищи, сведения о ритуальной чистоте, об отношении к женщинам (5); жизнь отшельника и странствующего аскета (6); обязанности царя (7); судебные дела (8); семейные обязанности супругов, наследование, наказания (9); характеристика и обязанности различных сословий (10); искупление грехов (11); учение о плодах совершенных дел (карма) и достижении высшего состояния (12). Таким образом, наряду с более общими поучениями (космология, этика) здесь, по существу, охвачена в конкретных наставлениях жизнь всех сословий (прежде всего брахманов) от рождения и ученичества и до смерти. Эта регламентация позволяет говорить о первостепенном, поныне актуальном значении дхарма-шастр в истории индийского права.

Четырехчастное сословное деление на варны (от слова «цвет»): брахманов (жрецов), кшатриев (воинов), вайшьев (торговцев, ремесленников) и шудр (слуг, исполнителей наиболее грязных работ).

Их иерархия обоснована уже на космологическом уровне. Строгое исполнение каждой варной своего долга ведет к воздаянию в следующем рождении (закон кармы), соответствующим образом даже брахман и шудра могут впоследствии поменяться местами. Долг высших каст—обучение, как бы дающее второе рождение (отсюда употребительный эпитет «дваждырожденный») и ведущее к постижению Ашмана. В этой связи регламентируются и отдельные жизненные периоды «ведущий чистую жизнь» — ученик, живущий в доме учителя, где он обучается, одновременно служа своему наставнику; 2) «находящийся в доме»— глава семейства, выполняющий определенные ритуальные, семейные, общественные обязанности; «отправившийся в лес» отшельник, оставивший свою семью и по преимуществу живущий в одиночестве; 4) «отрекшийся» —-странствующий аскет, оставивший и лес, но избегающий общения с людьми и живущий подаянием.

Семейные отношения

Наиболее предпочтителен брак между представителями одного и того же сословия; при этом чем больше разрыв (особенно когда жена выше кастой), тем тяжелее грех. Женщина занимает подчиненное положение в семье: Отец [ее] в детстве, муж охраняет в молодости, сыновья охраняют в старости; женщина никогда не пригодна для самостоятельности (IX.3; ер. V.149 [Законы Ману, 1960, с. 185]). Во избежание греха отец должен выдать дочь, не дожидаясь появления у нее признаков зрелости, в противном случае он совершает тяжкий грех, а по истечении трех лет достигшая зрелости имеет право (в нарушение традиции) сама избрать себе мужа (IX.88 и ел.). Целый ряд обстоятельств (например, бесплодие) позволяет мужу взять другую жену (IX.80 и ел.), однако это право отнюдь не взаимное: Муж, [далее] чуждый добродетели, распутный или лишенный добрых качеств, добродетельной женой должен быть почитаем, как бог (V.154 [Законы Ману, 1960, с. 115]

По-видимому, позже «Законов Ману», возможно около I—III вв. н.э., оформляются «Законы Яджнявалкьи» (Yajnavalkya smrti) — меньшие по объему (около 1000 шлок), они затрагивают тот же круг вопросов, излагая их, пожалуй, более систематично, без повторений. Значительный интерес представляют и законы Нарады (Nаrada smrti), примерно такого же объема и, вероятно, составленные еще позже. Отдельные детали изложены здесь более подробно, дополняя законы Ману, таковы, например, рекомендации Нарады, связанные с судебной процедурой.

Свидетельства об артхе в основном представлены в жанре шастр.

Такова «Артхашастра», возможно более поздняя прозаическая переработка оригинала, написанного шлоками. Этот трактат традиционно приписывается Каутилье, который был советником царя Чандрагупты — основателя династии Маурьев в Магадхе (IV в. до н.э.).

Каутилья, чья личность отразилась в ряде преданий, вошел в историю как пример ловкого, искушенного политика. Вполне возможно, что «Артхашастра» действительно восходит к IV в. до н.э., хотя дошедшая до нас редакция скорее всего была составлена уже около III—IV вв. н.э.

«Артхашастра» — своего рода политико-экономический трактат, ставящий себе целью достижение пользы, но применительно не к отдельным лицам, а к государству в целом. В этом смысле сфера артхи здесь определенным образом сужена — наука адресована самому царю и его приближенным. Это видно уже из краткого обзора 15 глав трактата. В первой части перечисляются главы произведения, излагается система «определения наук» — учений, связанных с ведами, с государственным управлением, с отдельными философскими системами и т.д. Определяются учения о хозяйстве (varia), о государственном управлении (dandanïti), затем речь, в частности, идет и о поведении, связанном с дхармой и косвенно даже с мокшей: «общение» с учеными, «победа над чувствами». После этого начинаются наставления, непосредственно относящиеся к основному содержанию трактата: о министрах, тайных агентах, о наблюдении (как за преданными царю, так и за врагами), об образе жизни царя, его жилище, его охране. Часть II повествует о надзирателях на местах; сфера их деятельности охватывает хозяйство, армию, отдельные группы населения. В части III речь идет о судопроизводстве, в части IV — о надзоре за ремесленниками, купцами, об обнаружении преступников и разбирательстве дел; в части V написано об отдельных средствах государственной политики (тайные наказания, пополнение казны и т.д.); в части VI —об «основах государства» (требования, предъявляемые к личности правителя, к местности, к казне, к войску и т.д.); в части VII говорится о шести способах ведения политики (мир, война, выжидание, наступление после объявления войны, поиски защиты у более сильного и разные виды двойственного поведения, например сочетание мира с одними и войны с другими). Эта часть трактует о бедствиях в государстве. В части IX пишется о подготовке к нападению, в части X — о ведении войны, в части XI — о союзах с соседями, в части XII —о действиях в отношении наиболее сильного из соперников (рекомендуются интриги, слухи, шпионаж, разного рода тайные меры и, наконец, военное подавление), в части XIII говорится об овладении укреплением. Часть XIV в примечательном соответствии с VII разделом «Камасутры» рекомендует «тайные средства» (aupanisadikam), т.е. применение (разумеется, с иными целями) различных снадобий, лекарств, заклинаний и т.д. В заключительной части XV содержится «методика трактата», своего рода «метатеория» артхи.

Характерен портрет царя — «царственного мудреца», заботящегося о благе подданных: Счастье царя в счастии подданных, в пользе подданных— его польза (1.16,19 [Артхашастра, 1959, с. 46]). Избегая пороков и обуздывая чувства, пусть он отдается любви, не нарушая закона и пользы... пусть в равной мере отдается трем целям, части которых связаны друг с другом. Ибо одно из трех — закон, польза и любовь — чрезмерно чтимое, вредит себе и двум другим (1.3,7 [Артхашастра, 1959, с. 22]). При этом естественным образом Каутилья считает, что главное – польза, ибо закон и любовь основаны на пользе [там же, с. 569]. Сам принцип артхи («пользы») должен, по замыслу автора, способствовать приобретению и сохранению (благополучия) в этом мире и в будущем... процветанию законов... подавлению всего беззаконного (XV. 180,1 [Артхашастра, 1959, с. 497]).

Вместе с тем основное содержание «Артхашастры» весьма отлично от провозглашенных здесь же этических норм (хотя бы от упомянутой выше «краткой сути» дхармы). Ее главная установка предельно прагматична; ее девизом вполне могла бы стать известная в западноевропейской культуре формула «цель оправдывает средства». Для достижения благополучия государства здесь предписываются весьма сомнительные пути. Так, чтобы испытать верность слуг (начиная с министров), дозволены всевозможные провокации, ложные обвинения, клевета и т.п. (А 1.6,10). Процветает шпионаж, используются услуги наемных убийц, отравителей и т.д. (1.8,12; V.89,1; IX.144,6 и др.). В отношениях с соседями можно прибегать к распространению ложных слухов, подстрекательству, подкупу, убийству; в этих целях среди противной стороны используются люди заведомо порочные — преступники, одержимые разного рода страстями и т.д. (А 1.10,14; ср. XII. 163,2 и ел.; XIII. 173,3 и др.). Шпионаж обычен и внутри самой царской семьи, рекомендуется слежка за царскими женами, преданность которых вообще сомнительна (А 1.17,20), за царевичами, ибо царские сыновья подобны ракам: они пожирают своего родителя (1.13,17 [Артхашастра, 1959, с, 40]). Согласно отдельным авторитетам, наследника, не проявляющего любви к царю, следует тайно убить, заточить, выслать и т.п. (там же). Пороки же самого царя — дело условное: ими можно и пренебречь в зависимости от обстоятельств (V.93,5). Характерны четыре средства (upäya), рекомендуемые для ведения внешней политики: мирные переговоры, подкуп, устройство раздора между соседями и открытое нападение, которое состоит в убийствах, мучениях и грабеже (П.28,10; ср. IX.135—136 [Артхашастра, 1959, с. 79 и сл.]).

Эти особенности проявляются и в ряде других текстов, связанных с тем же принципом поведения. Существенную роль здесь играет близкое к артхе понятие нити (от «вести себя»), т.е. разумное поведение. Отдельные тексты этого ряда, такие, как «Суть нити» Камандаки (около первой половины VIII в.), «Нектар изречений нити» Сомадевасури (около X в.), близки к «Артхашастре». Разделы, посвященные нити, мы находим и в эпической поэзии («Агни-пурана», «Гаруда-пурана»), в отдельных афористических сборниках в жанре «славных изречений» и др.

Подробнее см.

А. Сыркин, «Дидактика классического индуизма», Древо индуизма, с. 96 сл.

Г. Бонгард-Левин, Древнеиндийская цивилизация, гл. 12: Индийский Макиавелли, с. 276 сл.

Царский обряд (с. 59).

Это один из самых длительных обрядов во всей системе ведийского ритуала и один из древнейших, восходящий, как полагают, ко времени индоевропейского единства. Только приготовления к нему длились год; празднество начиналось обычно в светлую половину месяца пхальгуна (февраль—март) и справлялось с великой торжественностью (в брахманах ашвамедха именуется «царем всех обрядов») в присутствии царя и его двора, с участием всех четверых ритвиджей и многих других жрецов. В него входил ряд других обрядов: трехдневный обряд выжимания сомы, агнихотра, агничаяна, агништома (восхваление Агни, пятиневный обряд возлияния сомы ради достижения неба), Омовение жертвенного коня в воде сопровождалось закланием пса, олицетворяющего злую судьбу (исполняемым человеком низкого происхождения), после чего жрецы читали молитвы о даровании царю победы и долголетия. Затем коня отпускали на волю, направив сначала на северо-восток (сторона, означающая победу и путь на небо); за конем следовал вооруженный отряд; в случае надобности он отстаивал права царя на землю, на которую ступала нога коня; все это время в резиденции царя продолжались различные ритуальные действия. Через 11 месяцев коня возвращали и приносили в жертву (с последующим разъятием тела на части), что сопровождалось многочисленными закланиями других животных; на этом этапе обряд сопровождался также чтением ритуальных загадок брахмодья (восходящих, видимо, к архаическому словопрению, подразумевавшему смерть проигравшего); сохранялись отголоски и человеческого жертвоприношения Варуне в обряде символического погружения в воду жреца джумбака. Важную роль в обряде ашвамедха играла царица; на заключительном этапе инсценировалось ее символическое совокупление с убитым конем, стимулировавшее рождение сына-героя, плодородие и процветание государства. Конь в этом обряде (имеющем функцию обновления космоса и очистительную) символизирует вселенную, солнце, бога Праджапати, самого себя приносящего в жертву.

Неразрешимый моральный конфликт «Бхагават-Гиты»

В критические моменты истории (в каждой из четырех юг) высшее божество приходит в этот мир для того, чтобы восстановить порядок.

Именно это и происходит в Гите:

Кришна убеждает Арджуну: «Если ты не совершишь этого добродетельного сражения, тогда, лишившись своей дхармы и славы, приобретешь грех».

Причиной скорби и уныния Арджуны, является забвение им собственной природы, и Кришна открывает ему учение об Атмане (Духе), выслушав которое Арджуна избавляется от Авидьи (Неведения), ведь единственным способом разрушить Авидью является Джняна (Знание).

Кришна-Бхагаван раскрывает Арджуне как секрет миропорядка, так и сущность той роли, которую сам Арджуна, в качестве кшатрия, призван сыграть в нем. При этом одинаково важным оказывается и путь, открывающийся перед героем, и глашатай, указующий его. Кришна повествует Арджуне о различных дорогах, ведущих к освобождению,— джняна-йоге (йоге знания), карма-йоге (йоге действия) и, наконец, о пути бхакти (любви к божеству). В этом повествовании действительно нетрудно обнаружить немало внешне противоречивых суждений. Божественный собеседник Арджуны поочередно восхваляет каждый из трех путей, то отмечая различия между ними, то акцентируя внимание на их эквивалентности. В конце концоввыясняется, что путь бхакти даже более надежный, чем первые два: тот, кто встанет на него, превосходит даже йогинов. Но в чем ни разу не возникает сомнения, так это в том, что надлежит делать самому Арджуне. Его удел-—карма-йога, путь бескорыстного действия, подвиг-без-награды.

Если воин сражается бескорыстно, то выполнение ратного долга превращается в ритуал. Но не менее, чем сама сакрализация воинского героизма, примечательно ее обоснование.

Арджуна должен отбросить свои неуместные сомнения и вступить в бой потому, что он явился на свет именно кшатрием, а не кем бы то ни было еще. Его роль в мировой драме состоит не в том, чтобы находиться посередине между противоборствующими армиями, а в том, чтобы воевать на одной из сторон.

Занятая Арджуной позиция «наблюдателя» опасна и ошибочна по существу (не случайно по завершении беседы с Кришной просветленный воитель сравнивает свое прежнее состояние с «ослеплением»). Прозрение же состоит в том, чтобы осознать: надлежит исполнять именно свой долг, а не чужой.

Лучше плохо свершать свою дхарму,

чем а чужой преуспеть, Арджуна:

путь другого, Партха, опасен,

смерть принять на своем пути — благо

Эту ситуацию можно сравнить с Орестеей Эсхила (см. лекцию о Древней Греции) или Антигоной Софокла. В обоих случаях единственным способом решения конфликт оказывается достижение определенной меры, которая и есть справедливость. Несмотря на то, что голоса судей делятся пополам, Афина все же оправдывает Ореста, еще до начала тяжбы так говоря об Эриниях, преследующих Ореста богинях кровной мести:

Но ведь нельзя и этих оттолкнуть, прогнать:

Коль тяжбу проиграют, гнев свой гибельный

Обрушат на страну.

Желая избежать катастрофы, Афина уговаривает мстительных Эриний не обижаться на нее за поражение и сама учреждает в Афинах их культ. Теперь они должны получить новое имя — Эвмениды (Милостивые), и отныне их будут почитать афинские граждане. Всем воздается, таким образом, по справедливости. Справедливость же понимается здесь как мера. Добродетелен тот, кто довольствуется тем, что ему положено, не претендуя на большее:

Богу всегда середина любезна, и меру

Чтит божество.

Эволюцию индийского права и его роль в современном мире см.

Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1999 (с. 330–353)

Древо индуизма, с. 426–467, социальный и политический индуизм.

Рекомендуемая литература

Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация. М., 1993 (в особенности гл. 12)

Бонгард-Левин Г. М. Индия. М., 2003 (в особенности с. 81–176)

Глушкова И.П. Из индийской корзины. Исторические интерпретации. М., 2003.

Дандекар Р.Н. От вед к индуизму. М., 2002.

Глушкова И. П. Древо индуизма. М., 1999.

Тема 3. «Город-государство»

Хетты

Древние народы Анатолии не оставили после себя трактатов на политические или юридические темы. Дошли лишь одна историческая легенда и переводы эпоса о Гильгамеше (причем, не только в хеттской, но и хурритской версиях). Кроме того в архиве столицы хеттов Хаттусе (совр. Турция, Богазкёе близ Анкары) сохранились переводы вавилонских научных текстов и справочники по истолкованию гаданий и т. д. Мифология хеттов включает в себя как индо-европейские элементы, вроде истории о поколении трех богов («Песнь об Улликумми»), так и заимствования из шумеро-вавилонского пантеона.

Сохранился также обширный архив юридических документов. Записанные на таблицах прецеденты, законы и судебные решения – это первые образцы права города-государства, жители которого говорили на языке индо-европейской семьи. Некоторые нормы уникальны, и их интересно сопоставить с законами первых греческих городов-государств.

История открытия и дешифровки хеттского письма.

Основные памятники культуры и письменности.

См. Атлас (в приложении), Гарни, Введение и Волков--Непомнящий

1. Политическая история:

Древнее царство (страна Хатти) 1740-1460

Сила царства — в добром согласии между членами царской семьи:

«Прежде царем был Лабарна; затем его сыновья, его братья, его родственники по браку и его родственники по крови объединились. И страна была мала, но, куда бы он ни шел в поход, он силой покорял страны своих врагов. Он разрушал страны и делал их бессильными, и моря стали его границами. А когда он возвращался после похода, каждый из его сыновей отправлялся в какую-нибудь часть страны — в Хуписну, в Тувануву, в Ненассу, в Ланду, в Цаллару, в Парсуханду и в Лусну — и правили там, и великие города страны были даны им во владение».

Города-государства располагались неподалеку от Хаттусы (столицей эту крепость должно быть сделал Хаттусили I, 1650 г.).

Хетты расширили свои границы «до моря», захватили часть территории Сирии (вплоть до Алеппо), захватили Вавилонию, что привело к падению первой династии вавилонских царей (обычно считается, что это эпохальное событие произошло в посл. десятилетие 16 в. до н. э.).

Последний век истории древнего царства характеризуется крайней нестабильностью. Узурпатор Телепин стал последним царем. Он попытался восстановить страну, создал закон о престолонаследовании (который затем соблюдался на протяжении всей хеттской истории) и составил исторические хроники.

Империя 1460-1190 (?)

Следующий правитель Тудхалий II основал то, что условно называется «империей». Технически говоря, это не совсем так: по-видимому, сохранялась независимость городов, некоторые территории имели статус протекторатов и т. д. В конечном итоге «империя» вновь распалась на отдельные города-государства, которые просуществовали до 8 в. до н. э.

Так что существенного разрыва в традиции не наблюдается, страна то расширяет свои границы, то впадает в кризис:

«В давние времена страны Хатти были разорены нашествием из-за границы (?). Враг из Каски пришел и разорил страны Хатти и сделал Ненассу своей границей. Через границу Нижней страны пришел враг из Арцавы, и он тоже грабил страны Хатти и сделал Тувануву и Уду своими границами.

Извне, из Араунны, пришел враг и разорил всю Гассию.

Снова извне, из Ацци, явился враг и разорил все Верхние страны и сделал Самуху своей границей. И из Исувы явился враг и разорил страну Тегараму.

Также извне пришел враг из Арматаны, и он тоже разорил страны Хатти и сделал город Киццуватну своей границей. И Хаттуса, этот город, был сожжен и... но мавзолей в честь... уцелел.»

Возможно, что новая династия была хурритской, то есть вступили в силу этнические разногласия.

Царь Суппилулиума одержал ряд побед в Сирии ок. 1370 г.

Примечателен следующий эпизод. Когда царь стоял лагерем под Каркемишам, из Египта прибыл посланец с письмом от царицы, гласившим «Мой муж умер, а сына у меня нет. О тебе же говорят, что у тебя много сыновей. Если бы ты прислал мне одного из своих сыновей, он мог бы стать моим мужем. Я ни за что не возьму в мужья ни одного из своих подданных. Это меня очень страшит». Суппилулиума был так поражен этой просьбой, что отправил к египетскому двору посла, дабы убедиться, что его не обманывают. Тот вернулся и привез второе послание от царицы: «Почему ты говоришь: 'Они меня-де обманывают'? Если бы у меня был сын, разве я бы обратилась к чужеземцу и тем предала огласке свое горе и горе моей страны? Ты оскорбил меня, так говоря. Тот, кто был моим мужем, умер, и у меня нет сына. Я никогда не возьму кого-нибудь из моих подданных в мужья. Я писала только тебе. Все говорят, что у тебя много сыновей; дай мне одного из твоих сыновей, чтобы он мог стать моим мужем». Египетская царица, пославшая эти письма, была, почти наверное, царицей Анхесенамун, третьей дочерью «царя-еретика» Эхнатона. Еще совсем юная, она уже была вдовой юноши-царя Тутанхамона, умершего, когда ему было едва восемнадцать лет. Поскольку у нее не было детей, она имела право, теоретически по крайней мере, выбрать себе второго супруга и тем самым решить вопрос о наследнике египетского престола. Не таков был Суппилулиума, чтобы упустить столь редкую возможность, один из его сыновей был должным образом снаряжен в путь. Но план сорвался. Мы узнаем, что по прибытии в Египет хеттский принц был убит, возможно агентами жреца и придворного Эйи, ставшего следующим царем Египта; Эйя, по-видимому, женился на царице Анхесенамун, узаконив тем самым узурпацию престола. Несомненно, что это был как раз тот брак, от которого Анхесенамун надеялась спастись, взывая к хеттскому царю (Гарни, с. 45).

Политическая гегемония хеттов продолжалась до тех пор, пока египетский колосс не пришел опять в движение после периода междуцарствия (см. предыдущую лекцию).

Цари XIX династии стремились вернуть себе территории в Сирии, ранее завоеванные Тутмосом III и утраченные из-за апатии религиозного реформатора Эхнатона. Около 1300 г. до н. э. Сети ввел свои армии в Хамаан, где восстановил закон и порядок, и продвинулся до Кадеша на Оронте. Реакция хеттов, по-видимому, была достаточно энергичной, так как до конца царствования Сети I мир более не нарушался. Однако, как только Рамсес II вступил на престол (в 1290 г до н. э.), стало ясно, что соперничавшим империям неизбежно придется помериться силами, и Муваталли призвал на помощь войска своих союзников. Египетские писцы приводят их список (хеттских письменных свидетельств об этом царствовании не найдено), и здесь мы впервые встречаем упоминание о дарданцах, известных из «Илиады» Гомера, о филистимлянах, а также шерданах, часто фигурирующих в египетских надписях.

В дошедших до нас хеттских документах ни один из этих народов, однако, не упоминается, а поскольку хеттские записи, относящиеся к тому периоду, отсутствуют, то остается только гадать, почему эти племена сражались в рядах хеттской армии против египтян. Имперские армии встретились у Кадеша в 5-й год царствования Рамсеса, т. е. в 1286/5 г. до н. э., и, хотя фараон восхвалял свои доблести на стенах египетских храмов, тем не менее власть хеттов в Сирии сохранилась. Муваталли даже удалось продвинуться и завоевать район Аба или Абина около Дамаска. Таким образам, не подлежит сомнению, что битва при Кадеше окончилась решительной победой хеттов.

С вступлением на престол в 1275 г. до н. э. Хаттусили III, опытного военачальника, человека лет пятидесяти, для хеттской империи начался период относительного мира и процветания. В начале его царствования были некоторые трения с Египтом, причина которых неизвестна, но дело разрешилось мирным путем. Возможно, растущая мощь Ассирии способствовала сближению двух соперничавших империй — Хатти и Египта. Отношения между ними становились все более дружественными, и в 1269 г. до н. э. был заключен знаменитый договор, который гарантировал мир и безопасность всем странам Леванта. Не только цари, но и царицы обеих стран обменивались поздравительными посланиями, одно из которых сохранилось. Наконец через тринадцать лет этот договор был скреплен браком хеттской принцессы с фараоном Рамзесом.

Примечательно, что в одном документе содержатся контакты между хеттами и «Аххиявой», то есть, как предполагают (Гарни, с. 63 сл.) – ахейцами времен захвата Трои.

Спустя столетие:

Анналы Рамсеса III сообщают о том, как на островах произошли беспорядки и как хетты вместе с другими народами совершили великое нашествие на Сирию и, соединившись с «народами моря», стали угрожать Египту. Филистимляне же осели на побережье Палестины (которое таким образом и получило свое современное наименование). В Малой Азии, если судить по гомеровской легенде, фригийцы вскоре вытеснили хеттов и сами стали главенствующей силой.

Отдельные хеттские города-государства еще существовали до тех пор, пока не были поглощены Ассирией и другими набирающими силу державами (вплоть до 8 в. до н. э.). Об этом сообщают отдельные документы, в том числе и позднехеттским письмом.

2. Статус правителя и закон о престолонаследии

«Пусть царевич, сын от главной жены, будет царем. Если нет сына от главной жены, пусть сын жены второго ранга будет царем. Если, однако, нет царевича, пусть возьмут мужа для дочери жены первого ранга и пусть он станет царем».

Этот законодательный акт Телепина был поворотным моментом в истории хеттов. До этого акта государство ввергалось в периодические кризисы, после него появилась гарантия стабильности, и с тех пор честолюбивая знать больше никогда ни оспаривала власть у царя. Действительно, авторитет акта был таков, что через два столетия, когда царь Муваталли умер, не оставив законного наследника, трон перешел без помех к Урхи-Тешубу, сыну наложницы, и только через семь лет дерзость и неумелость этого юнца заставили его могущественного дядю Хаттуоили совершить государственный переворот.

При жизни хеттский царь фактически никогда не обожествлялся. Однако существовал узаконенный культ духов предшествующих царей, и поэтому смерть царя постоянно выражалась эвфемическим оборотом «он стал богом».

Царь был одновременно верховным главнокомандующим армией, верховным судьей и главным жрецом. Естественно, что он должен был также в качестве главы государства отвечать за все дипломатические отношения с иностранными державами. Перепоручать подчиненным он мог только свои полномочия судьи; военные и религиозные обязанности он должен был исполнять лично, и если иногда пренебрегал последними, чересчур занятый дальними военными походами, то это рассматривалось как грех, который может навлечь на страну гнев богов.

Изображался царь чаще всего в своей роли жреца.

Другая своеобразная черта хеттской монархии заключается в чрезвычайно независимом положении царицы. Ее титул таваннанна, образованный от имени ее прародительницы — жены царя Лабарны, наследовался только после смерти ее предшественницы. Поэтому до тех пор, пока царица-мать здравствовала, жена царствующего монарха могла называться только «жена царя».

Хеттские царицы представляются, как правило, сильными и не всегда приятными личностями. В этом смысле особенно отличилась вдова царя Суппилулиумы, которая причинила так много неприятностей своему сыну Мурсили II, что тот вынужден был изгнать ее из дворца, и это послужило причиной ее смерти. Это было таким скандальным делом, что даже почти полвека спустя оно все еще лежало бременем на совести Хаттусили III. Жена его, царица Пудухепа, играла выдающуюся роль в делах государства и постоянно упоминается вместе с мужем во всех государственных документах. Она даже вела самостоятельную переписку с царицей Египта. Мы ее видим совершающей жертвоприношение великой хеттской богине в Фыракдыне; текст договора с Египтом свидетельствует, что у нее была собственная официальная печать, на которой она изображена в объятиях той же богини.

Первоначально страна состояла из независимых самоуправляемых городов, во главе которых стоял совет старейшин. Народное собрание – панкус – выполняло судебные функции (после времен Телепина об этом собрании не упоминается).

Впоследствии власть переходит к привилегированной группе родственников правящей династии.

О простых людях мы знаем сравнительно мало. Это были главным образом земледельцы; но существовал четко очерченный класс ремесленников, живших в основном в городах; видимо, их называли «люди орудия». Строители, ткачи, шорники, гончары и кузнецы именуются особо. В некоторых больших поместьях, подробные реестры которых сохранились, как земледельцы, так и ремесленники считались зависимыми, прикрепленными к земле; но такие случаи были, вероятно, исключениями. Рядовой гражданин был свободным, хотя и мог в любое время быть привлечен к принудительным работам, а ремесленники, во всяком случае как правило, владели землей и другой собственностью.

Положение слуг в домах достаточно богатых граждан представляется не совсем ясным. В обществах эпохи античности, а также в Вавилоне раб был движимым имуществом, собственностью его хозяина и мог быть куплен и продан, как любой другой товар. Положение хеттского слуги довольно полно описано в двух фрагментах, разъясняющих отношения между человеком и богами:

«Различаются ли нравы людей и богов? Отнюдь нет! Может быть, хоть немного? Нет! Их нрав совершенно одинаков. Когда слуга предстает перед своим хозяином, он умыт и на нем чистая одежда; и он подносит хозяину или что-нибудь поесть, или что-нибудь Попить. И он, хозяин, ест и пьет что-нибудь и отдыхает душой и расположен доброжелательно к слуге. Если, однако, слуга нерасторопен (?) или невнимателен (?), тогда отношение к слуге меняется. И если слуге случится рассердить хозяина, то его или убивают, или калечат ему нос, или глаза, или уши; или же он (хозяин) призывает слугу к ответу, [а также] его жену, его сыновей, его брата, его сестру, его родственников по браку и его семью — все равно, будь слуга мужского или женского пола Затем его поносят публично и обращаются с ним как с ничтожеством А если он умирает, то умирает не один, а вместе с семьей Ну а если кто-нибудь рассердит бога, то наказывает ли бог за это его одного? Разве он не наказывает его жену, его детей, его потомство, его семью, его рабов мужского и женского пола, его скот, его овец и его урожай за это; разве бог не уничтожает его дотла?»

И еще:

«Если слуга попадает в беду, он обращается с просьбой к своему хозяину; и хозяин слушает его, [доброжелателен] к нему и улаживает его неприятности. Или же если слуга в чем-нибудь провинился и покаялся в этом перед хозяином, тогда хозяин может поступить со слугой так, как он хочет. Но раз слуга признался хозяину в своей вине, то дух хозяина смягчается и хозяин не призовет слугу к ответу».

Ясно, что хозяин располагал неограниченными правами по отношению к слуге; даже жизнь и смерть слуги были в руках хозяина. Это, конечно, рабство, даже если (как мы видим из второго отрывка) обращение со слугой практически смягчалось соображениями разума, здравого смысла и нравственности.

Довольно любопытно, что свод законов содержит много статей, в которых слуга рассматривался как лицо, жизнь и плоть которого подлежат охране; однако и ценность слуг составляет ровно половину ценности жизни и здоровья свободного человека.

Вполне возможно, что в случае, если телесное повреждение было причинено слуге третьим лицом, хозяину причиталось возмещение за ущерб, нанесенный его собственности.

С другой стороны, устанавливаются наказания для рабов (слуг), совершивших преступление; взыскание обычно составляет ровно половину того, что налагается на свободного человека, даже если речь идет об искалечении. Лишь в двух случаях имеются указания на то, что хозяин несет какую-то ответственность за преступления своего слуги.

Таким образом, хеттский «слуга», видимо, имел как «юридические» права, так и обязанности.

Кроме того, считалось нормальным, что слуга обладал собственностью, а в законе содержались статьи, излагавшие правовые основы браков между «слугами» и свободными женщинами: это заставляет думать, что такие браки были достаточно частыми; закон требовал лишь, чтобы жених сделал невесте свадебный подарок. Лица, обладающие такими правами, не могут считаться рабами в обычном понимании этого термина; их статус скорее, напоминает статус мушкенумов (плебеев) в Вавилоне во времена Хаммурапи.

3. Международные отношения

Когда два «великих царя» заключали между собой договор, это совершалось на условиях полнейшего равноправия. Единственный сохранившийся образец такого договора — договор между Хаттусили III и Рамсесом II, заключенный около 1269 г до н. э. Впрочем, известно, что существовали по меньшей мере два предшествовавших договора между Хатти и Египтом, и можно не сомневаться, что дружественные отношения между Вавилоном и этими двумя державами зиждились на подобной же договорной основе. Лейтмотив таких договоров — установление «братских взаимоотношений».

Это подразумевает невозможность войны между двумя державами и оборонительно-наступательный союз. Эти темы разрабатываются достаточно подробно. Договаривающиеся стороны берут на себя такое обязательство: если один из правителей умирает, другой обеспечивает переход трона к законному наследнику первого. Эта взаимная династическая гарантия была, как мы видели, столь же существенной статьей и в договорах с вассалами; в самом деле, если династия отождествляется с государством, то падение ее означало бы падение царства как такового, независимо от его международного статуса. Обязанность выдавать беглецов излагается в «договоре о братстве» также «а основе полной взаимности». Никаких других ограничений на суверенитет союзников не накладывалось, и они могли, таким образом, вступать в любые дипломатические отношения с третьими сторонами. Наконец, все статьи договора повторялись слово в слово, чтобы обеспечить полную идентичность обязательств для обеих сторон; более того, весь договор составлялся каждой из сторон и посылался другой стороне для ратификации; так, например, договор между Рамсесом и Хаттусили был обнаружен в двух версиях, из которых одна была высечена египетскими иероглифами на стенах храма в Карнаке, а другая, на аккадском, найдена на клинописной табличке в Богазкёе.

В своих политических маневрах государства тщательно остерегались наносить обиды своим могущественным соседям. Это можно проиллюстрировать договором между Суппилулиумой и царем Киццуватны — одним из самых ранних дошедших до нас хеттских договоров. Сила низание Киццуватны преподносится как случай самоопределения и оправдывается ссылкой на прецедент, когда царь Митании сам положил этот принцип в основу своего поведения.

Народ Исувы (говорит Суппилулиума) бежал от войск моего величества и перешел в страну хурритов: «Я, Солнце, послал слово хурритам: «Верните мне моих подданных!» Но хурриты послали моему величеству такое слово: «Нет! Эти города в прошлом… пришли в страну хурритов и обосновались там. Это верно, что позднее они вернулись назад в страну Хатти как беженцы; но теперь скот в конце концов выбрал себе стойло, они пришли в мою страну навсегда». И так хурриты не выдали мне моих подданных.. И я, Солнце, послал хурритам такое слово: «Если бы какая-нибудь страна отделилась от вас и перешла бы к Хатти, как бы это было?» Хурриты послали мне такое слово: «Точно так же». Теперь народ Киццуватны стал хеттским скотом и выбрал себе стойло, он убежал от хурритов и перешел к моему величеству.. Страна Киццуватна с ликованием встретила свое освобождение.

Это образец пропаганды со знакомым отзвуком в нашем веке. Но он свидетельствует о существовании международного общественного мнения, перед которым хеттский царь считал необходимым оправдывать свои действия.

4. Законодательство

В развалинах Богазкёя было найдено много фрагментов глиняных табличек с текстами законов. Две таблички сохранились почни целиком, и их текст в основном восстановлен с помощью параллельных фрагментов. Обе таблички содержат по сто статей, и, хотя на самих табличках нет помет, указывающих на то, что они составляют части единого целого, эти двести статей обычно рассматриваются современными учеными как составляющие непрерывную серию; для удобства ссылок они пронумерованы подряд. Другие, поврежденные таблички содержат отрывки подобных же текстов; первоначальное число таких текстов в точности установить трудно. Некоторые из них были, по-видимому, почти точными дубликатами полного перечня законов, другие же были выборками, в которых законы излагались в заметно отличающейся форме. В некоторые тексты, по-видимому, добавлены дополнительные статьи. Но не существует ни малейшего следа другой, независимой серии законов.

Хеттские архивы содержали, таким образам, ряд тесно связанных между собой, но не идентичных сводов законов. В основной их серии часто говорится, что «прежде» было в силе некоторое наказание, но «теперь» царь установил другое, обычно менее строгое. Хетты явно избегали тенденции к застою, неизбежно сопутствующей процессу кодификации, и без колебаний вносили в законы реформы, отвечающие изменившимся обстоятельствам. Хеттское право было развивающимся институтом, и различные варианты кодекса, вероятно, отражают последовательные этапы развития государства. Однако таблички не датированы, и надо считаться с еще одной возможностью, а именно с тем, что закон был разным в разных частях страны. Это предположение подкрепляется следующим фрагментом из текста, содержащего предписания хеттским начальникам гарнизонов:

Подобно тому, как в разных странах в прошлом применяли наказание за уголовные преступления,— в тех городах, где применяли смертную казнь, — пусть его казнят, а в тех городах, где его подвергали изгнанию, — пусть изгоняют его.