Раздел 3. Право Московской Руси

ХIY век стал переломным в судьбе русского народа и русского государства. В это время произошел мощный пассионарный толчок и, по словам Л.Н.Гумилева, “пассионарность, как катализатор, спаяла рыхлую массу в монолит - Россию”. Нарождался новый этнос, и в 1380 г. на Куликово поле пошли уже не московиты, тверичи, рязанцы, смоляне, новгородцы - пошли русские. Начался процесс, превративший раздробленную Древнюю Русь в Великую Россию.

Городом, вокруг которого происходило объединение русских земель, стала Москва. Первое упоминание в летописях о Москве, как известно, относится к 1147 году. Профессор И.Д.Беляев собрал другие ранние упоминания о Москве: “второе известие о Москве относится к 1175 году. В этом году четверо князей, ехав из Чернигова во Владимир для занятия Владимирского княжения по смерти Андрея Боголюбского, останавливались в Москве и принимали там посольство от суздальцев и владимирцев... А под 1213 годом летопись уже упоминает об особом московском князе Владимире Всеволодовиче... Таким образом, на пространстве 148 лет от первого известия о Москве мы находим в летописях девять упоминаний о ней, и к концу этого времени Москва уже стала отдельным и самостоятельным княжеством наравне с Владимиром, Тверью, Ярославлем и Переяславлем... Москва в продолжении неполных полутораста лет выросла сперва в удельное, а потом и в самостоятельное великое княжество, настолько сильное, что сравнялось с другими старейшими великими княжествами северо-восточной Руси”.

Историки много спорили о том, почему именно Москве было суждено стать столицей нового государства. Это объясняли и ее выгодным географическим положением, и генеалогическим положением ее князей, и поддержкой со стороны православной церкви. Так или иначе, московские князья сумели добиться важных политических успехов, и прежде всего расширить свою территорию. Ключевский называет пять главных способов расширения территории Московского княжества: скупка земель, вооруженный захват, захват дипломатический (с помощью Орды), служебный договор с удельным князем, расселение за Волгу. В итоге к середине ХY в. Московское княжество было уже самым большим на Руси.

Усиление княжества позволило московским князьям победить в борьбе за великокняжеский стол своих соперников - князей тверских. С этого момента начался активный процесс образования централизованного государства.

Образование централизованного государства - прогрессивное явление, так как создает более благоприятные условия для экономического и культурного развития, повышения обороноспособности. Все государства, пережившие период феодальной раздробленности, приходят к централизованному государству, если этому не мешают внешние причины. Одновременно с Россией процессы централизации происходили в Западной Европе: Франции, Англии, Испании, Швеции, а также на Востоке: в Корее и Китае. Но, как обычно, у нас данный процесс имел свои особенности: если в Европе централизация происходила на этапе разложения феодализма, одновременно с началом формирования единого внутреннего рынка, то в России централизация сопровождалась укреплением и развитием феодализма, ростом крепостничества в масштабах страны. В результате объединение имело недостаточные экономические предпосылки при явно выраженных предпосылках политических. Другая особенность определялась более слабым, чем в Европе, развитием городов. В итоге ведущей социальной силой объединения стали не горожане и торговцы, как на западе, а землевладельцы: сначала боярство, а потом дворянство. Третьей особенностью стала особая роль политической власти из-за внешней опасности.

Новый период в отечественной истории - период Московской Руси - начинается, по мнению Ключевского, с середины ХY в., а точнее, с 1462 г., когда на великокняжеский стол вступил Иван III. Почувствовав себя в новом положении, московская власть стала искать для себя новые формы, которые соответствовали бы этому положению. Иван III вторым браком женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог. Этот брак имел значение политической демонстрации - наследница павшего византийского дома перенесла его державные права в Москву. После окончательного падения ига в 1480 г. Иван III выходит на международную арену с титулом Государя всея Руси, который был формально признан Литвой в договоре 1494 г. В отношениях с менее значительными иностранными правителями Иван III именует себя царем, что в то время означало властителя, который никому не платит дани. С конца ХY в. на печатях московского князя появляется византийский двуглавый орел, а в летописях того времени фиксируется новое родословие русских князей, восходящее к римским императорам. Позднее, при Иване IY, возникнет идея о том, что Москва - это Третий Рим.

Объединение страны поставило задачу кодификации законодательства, ибо в едином государстве должны действовать единые правовые нормы. Эта задача была решена принятием Судебника 1497 г.

Судебник 1497 г. Рукопись Судебника была найдена в одном экземпляре в 1817 г. и впервые опубликована в 1819 г. До этой находки исследователи были знакомы с Судебником только по извлечениям из него в переводе на латынь в книге Герберштейна “Комментарии о московитских делах”. Текст не имеет постатейной нумерации, материал разбит с помощью заголовков и инициалов.

Судебник 1497 г. по своему содержанию направлен на ликвидацию остатков феодальной раздробленности, на создание центрального и местного аппарата власти, разработку норм уголовного и гражданского права, судоустройства и судопроизводства. Очевидна и классовая направленность Судебника. В этом плане особый интерес представляет статья, устанавливающая Юрьев день - единственный разрешенный в году срок крестьянского перехода.

Большое место занимают в Судебнике нормы, регулирующие суд и процесс. Учитывая важность данного памятника права, эти нормы будут рассмотрены достаточно подробно.

Судебник устанавливал следующие виды судебных органов: государственные, духовные, вотчинные и помещичьи.

Государственные судебные органы делились на центральные и местные. Центральными государственными судебными органами были Великий князь, Боярская дума, путные бояре, чины, ведавшие отдельными отраслями дворцового управления, и приказы.

Центральные судебные органы были высшей инстанцией для суда наместников и волостелей. Дела могли переходить из низшей инстанции в высшую по докладу суда низшей инстанции или по жалобе стороны (пересуд).

Великий князь рассматривал дела в качестве суда первой инстанции по отношению к жителям своего домена, особо важные дела или дела, совершенные лицами, имеющими привилегию на суд князя, к которым обычно относились обладатели тарханных грамот и служилые люди (начиная с чина стольника), а также дела, поданные лично на имя великого князя.

Помимо этого князь рассматривал дела, направляемые ему "по докладу" из нижестоящего суда для утверждения или отмены принятого судом решения, а также являлся высшей апелляционной инстанцией по делам, решенным нижестоящими судами, осуществляя так называемый "пересуд". Наряду с самостоятельным рассмотрением дел, Великий князь мог поручить разбор дела различным судебным органам или специально назначенным князем лицам – путным боярам и другим чинам, ведавшим отдельными отраслями дворцового управления.

Связующим звеном между судом Великого князя и остальными судебными инстанциями была Боярская дума. Боярская дума состояла из "введенных бояр" – людей, введенных во дворец Великого князя в качестве постоянных помощников в управлении, бывших удельных князей, возведенных в чин думского боярина, и окольничих – лиц, занимавших высшую придворную должность.

Вопросами суда и управления ведали высшие чины Боярской думы – бояре и окольничие. Однако дворянство, стремясь ограничить права бояр, добились того, что судопроизводство проводилось в присутствии его представителей – дьяков.

"Судити суд бояром и окольничим. А на суде быти у бояр и у окольничих диаком…", - гласила статья 1 Судебника, определявшая порядок судопроизводства.

Боярская дума в качестве суда первой инстанции судила своих собственных членов, должностных лиц приказов и местных судей, разбирала споры о местничестве и иски служилых людей, не пользовавшихся привилегией великокняжеского суда.

Боярская дума была высшей инстанцией по отношению к решениям местного суда. В нее переходили "по докладу" дела, изъятые из самостоятельного рассмотрения наместнического суда. В Боярскую думу также переходили дела от приказных судей, обычно в двух случаях: когда между приказными судьями при решении дела не было единогласия или когда отсутствовали точные указания в законе.

В первом случае дело могло быть рассмотрено Боярской думой без обращения к Великому князю. В случаях же, когда требовались объяснения по законодательству, доклад направлялся к князю или обсуждался Боярской думой в присутствии Великого князя, который определял и утверждал решение по данному делу. "А которого жалобника а непригоже управити, и то сказати великому князю…" (ст.2).

Помимо этого, Боярская дума была наряду с Великим князем апелляционной инстанцией.

Большинство дел разбиралось приказами. Великий князь "приказывал" тому или иному лицу ведать каким-либо "делом" или отраслью управления. Ему же как специалисту в определенной отрасли поручался, надо полагать, разбор споров и дел, связанных с этой отраслью. Согласно толкованию Л.В.Черепнина, вопрос о назначении судьи для разбора того или иного дела каждый раз решается, "приказывается" Великим князем.

Складывающаяся тогда система приказов сделала возможным появление специальных судебных приказов – Холопьего, Разбойного, Поместного, Судебного.

На местах судебная власть принадлежала наместникам и волостелям.

Наместник ставился "на место князя" для осуществления управления и суда обычно на территории города с уездом.

В волостях (то есть в частях уезда) функции управления и суда осуществляли волостели. Наместники и волостели назначались князем из бояр на определенный срок, обычно на год, и находились на содержании населения, которое предоставляло им так называемый "корм". Отсюда они и получили название "кормленщиков". Помимо наместников и волостелей в Москве и Московских волостях были "тиуны государевы", также пользовавшиеся правом суда и управления и собиравшие доход с наместничьего и своего суда в пользу государя, а в других местностях – тиуны боярские, передававшие доход с суда своему боярину.

Если в одну местность посылался не один, а два или несколько наместников или волостелей, то они делили свое кормление поровну (ст. 65).

Стремление Судебника централизовать судебный аппарат особенно ярко сказалось при определении прав наместничьего суда.

Судебник 1497 года устанавливает два вида кормлений: кормление без боярского суда и кормление с боярским судом. Наместники и волостели, державшие кормление с боярским судом, имели право окончательного решения ряда наиболее важных дел (о холопах, татях, разбойниках). Наместники и волостели, державшие кормление без боярского суда, а также государевы и боярские тиуны не имели права окончательного суда по этим делам и обязаны были "докладывать" свое решение на утверждение вышестоящего суда (ст. 43).

Вышестоящей инстанцией для кормленщика без боярского суда была Боярская дума, для государевых тиунов – Великий князь, для тиунов боярских – соответствующий наместник с боярским судом.

Помимо изъятия у кормленщиков без боярского суда наиболее важных дел, Судебник устанавливал контроль и за кормленщиками с боярским судом со стороны "добрых", "лучших" людей, то есть представителей наиболее зажиточного местного населения (ст. 38).

Духовные суды подразделялись, в свою очередь, на суды епископов, где судьей был епископ или назначенные им наместники, и суды монастырские, где судьей был игумен или назначенные им "приказчики".

Также как и кормленщики, епископы и игумены получали вознаграждение с подсудного им населения.

Ведению духовных судов подлежало духовенство, крестьяне, находящиеся в распоряжении церковных и монастырских феодалов, а также люди, "питавшиеся за счет церкви" (ст. 59).

К ведению духовных судов относился также разбор брачных и семейных дел, отношений между родителями и детьми, дел о наследстве.

Из подсудности духовных судов изымались: во-первых, наиболее важные уголовные дела – "душегубство" и "разбой с поличным", хотя бы и совершенные лицами, подсудными духовному суду, так как рассмотрение этих дел являлось исключительной компетенцией государственных органов; во-вторых, дела, совершенные лицами, подлежащими разной подсудности. Например, споры между крестьянами и слугами духовных и светских феодалов или крестьянами и слугами, принадлежащими разным феодалам, разбирались так называемым "сместным" судом.

"Сместной", или "вопчий" суд, состоял из представителей обоих судов, которым подсудны спорящие.

Например, в разборе споров между крестьянами духовных и светских феодалов участвовали представители от духовного и светского суда.

"…А будет простой человек с церковным, ино суд вопчей…" (ст. 59).

Судебник 1497 года "знает" целый штат судебных работников, помогающих суду и сторонам привлекать обвиняемых к суду, разыскивать и доставлять их в суд, сообщать сторонам о месте и времени рассмотрения дела, добывать доказательства и добиваться признания обвиняемых.

Эти лица назывались недельщиками или ездоками в Москве и доводчиками – в провинции.

По определению историков, "недельщик есть до известной степени общая должность для тех, кто зовет людей на суд, хватает злодеев и держит их в тюрьмах; и недельщики принадлежат к числу благородных".

Недельщики могли даваться судом по просьбе истца для помощи ему в отыскании ответчика и обеспечения его явки в суд.

За отправление этих обязанностей недельщик получал вознаграждение от заинтересованной стороны.

За розыск ответчика и вручение ему приставной или срочной грамоты или назначение поручителей за него в пределах одного города недельщик получал вознаграждение, именуемое "хоженым", в размере 10 денег (ст. 29).

Если для отыскания ответчика недельщику приходилось выезжать в другие города, он получал "езд", размер которого определялся дальностью расстояния и колебался от 10 алтын до 8 рублей (ст. 30).

Наряду с отысканием ответчика недельщик помогал стороне в отыскании "правды", то есть помогал расследовать дело на месте, собрать доказательства. В этом случае плата недельщику увеличивалась вдвое (ст. 29).

Однако недельщик давался стороне только в случае, если сумма иска превышала стоимость "езда". "А будет в приставной иск менши езду, и дияку тех приставных не подписывати же" (ст. 28).

Таким образом, при незначительных исках, которые чаще всего были распространены среди малоимущего или зависимого населения, суд не оказывал помощи в отыскании ответчика.

Недельщик должен был осуществлять свои функции не только по требованию стороны, но и по инициативе суда, когда суд сам через своих должностных лиц принимал меры к розыску преступника и расследованию дела.

К этим случаям, надо полагать, и относится характеристика недельщика как лица, которое "хватает злодеев и держит их в тюрьмах".

Возможно, что недельщики специально посылались для вылавливания "татей", то есть лихих людей, разбойников, в наиболее неспокойные местности.

Недельщику же поручалось и расследование дела, о результатах чего он обязан был доносить князю или судье.

Недельщикам запрещалось брать "посулы от суда или от поруки", то есть взятки со сторон за производство суда или поручительство, попустительствовать татям, для отыскания которых они были посланы, отпускать их или иным каким образом распоряжаться ими (ст. 33-36).

Чтобы повысить ответственность недельщика, Судебник запрещает препоручать выполнение обязанностей недельщика постронним нанятым для этого людям, делая исключение лишь для родственников или людей недельщиков (ст. 31). Этим постановлением достигалась ответственность за действия недельщика всех членов его фамилии.

Судебник 1497 года впервые установил правило, обязывающее судью "…жалобников от себе не отсылати, а давати всемь жалобникам управа в всемь, которымь пригоже" (ст. 2), а также запрещает судье брать посулы (взятки) и решать дела, исходя из личных выгод судей: "А судом не мстити, ни дружити никому".

Требование Судебника "давать суд всем жалобникам" основывается на стремлении господствующего класса сосредоточить разбор всех дел именно в органах государственного суда, стоящего на страже интересов господствующего класса, и не допустить разбор дела по старинным обычаям или путём передачи дела выборному третейскому суду. Положение "о даче суда всякому жалобнику" указывает и на то, что в отличие от "Русской Правды", лишавшей некоторые категории (холопов, частично закупов) права обращения в суд. Судебник 1497 года признает всех, в том числе и холопов, субъектами права, то есть могущими искать и отвечать в суде.

Помимо этого, заинтересованность суда в разборе большого количества дел объясняется и тем обстоятельством, что судебные пошлины служили в известной мере увеличению великокняжеского дохода.

В целях защиты классовых интересов феодалов Судебник запретил брать взятки и "мстить" или "дружить" судом, ибо в случае взятого "посула" или особого отношения к стороне судья нарушал установленные законы, то есть волю государства.

Вместе с тем обращение в суд для малоимущего и зависимого населения было весьма затруднено установлением целого ряда судебных пошлин, которые взимались за обращение в суд (ст. 3), за розыск ответчика и обеспечение его явки в суд, за производство недельщиком расследования по делу (ст. 29), за назначение судом срока разбора дела или перенесение дела на другой срок (ст. 26), за возможность искать правду на поле (ст. 6). Пошлина взыскивалась и в тех случаях, когда стороны "…досудятся до поля, а у поля не стояв, помирятся" (ст. 4).

Оплачивались судебной пошлиной все виды выдававшихся судом грамот – правая (ст. 22), бессудная (ст. 25), отпускная (ст. 17).

Дополнительной пошлине подлежал так называемый "пересуд", то есть обжалование судебного решения (ст. 64), или направление дела "по докладу" в вышестоящую инстанцию (ст. 24).

Размер судебных пошлин был тем выше, чем выше была судебная инстанция.

При обращении к суду пошлины взимались с той стороны, которая была наиболее заинтересована в исходе дела. Если сторона, платившая пошлину, выигрывала дело, она "искала" её "на виноватом".

Судебник 1497 года содержит много черт, сходных с судопроизводством, установленным еще во времена "Русской Правды" и носящим состязательный характер.

Вместе с тем Судебник свидетельствует о возникновении новой формы процесса. Усиление классовых противоречий в Московском княжестве в ХV веке приводит к тому, что при обвинении в наиболее серьезных преступлениях применяется следственная, или инквизиционная, форма процесса, которая носила тогда название сыска или розыска.

Следственная, или инквизиционная, форма процесса (розыск) в отличие от состязательной формы не предполагала обязательного участия сторон в суде и наличия жалобы для возбуждения дела. При этой форме процесса расследование того или иного дела и привлечение к ответственности виновного или подозреваемого могло начинаться по инициативе самого суда, который в таком случае являлся истцом от имени государства.

Дела о душегубстве, разбое, татьбе с поличным со стороны "лихого", то есть неблагонадежного человека, или любое "лихое дело", направленное на подрыв власти государства или основ феодального строя, подлежали расследованию суда розыскным порядком.

Порядок расследования этих дел также отличался от состязательного процесса.

Если в состязательном процессе инициатива самого судебного разбирательства находилась в основном у сторон, от которых зависело представление суду тех или иных доказательств, возможны были замена сторон наймитами, отказ от иска и примирение сторон, то в следственном процессе вся инициатива находилась в руках суда, принимавшего все необходимые, по его мнению, меры к расследованию дела. Исключалась возможность замены ответчика наймитом или прекращения дела.

Следственная форма процесса устанавливалась не только по делам, расследование которых было начато государством, но и по делам об особо опасных преступлениях – разбое, татьбе, душегубстве, начатым по инициативе потерпевшей стороны, если эти преступления совершены "лихими людьми" или представляют опасность для государства.

При рассмотрении этих дел применялась иная система доказательств и была исключена возможность окончания дела примирением сторон.

Состязательный процесс имел свои особенности. Сторонами в процессе могли быть все – от малолетних до холопов включительно. Причём последние могли выступать либо от своего имени, либо в качестве наймитов за своего господина или нанявших их лиц.

Стороне в случае невозможности участвовать в процессе лично предоставлялось право выставить за себя наймита (ст. 52).

Стороны и послухи (свидетели) могли "очистить себя присягой", а для наймитов было обязательно "поле": "А истцем или послуху целовати, а наймитом битися…" (ст. 52).

Этим-то и объясняется тот факт, что в качестве наймитов часто выступали холопы своих господ.

Можно полагать, что наряду с заменой стороны наймитом допускалось участие в суде родственников сторон – отца за сына, сына за отца, брата за брата, племянника за дядю, мужа за жену. Сторона, возбуждавшая дело, именовалась: "ищея", "жалобник", "челобитчик", сторона обвиняемая – "ответчик".

Дело начиналось по жалобе истца, так называемой "челобитной", которая излагала предмет спора и, как правило, была словесной.

По получении челобитной суд назначал судью, выдавал приставу, то есть лицу, в обязанность которого входила доставка сторон в суд, особую "приставную грамоту", в которой указывалась цена иска и его основания. Помимо "приставной", давалась "срочная" грамота, которую недельщик обязан был вручить сторонам и либо собственноручно доставить ответчика в суд, либо взять его на поруки (ст. 36,37).

Поручители обеспечивали явку ответчика в суд и в случае непредставления его суду оплачивали все судебные пошлины и штраф. Они же отвечали и за неисполнение ответчиком наложенного на него взыскания.

Стороны обязаны были явиться в суд в срок, указанный в срочной грамоте.

Срок можно было "отписать", то есть отсрочить, предварительно сообщив об этом и уплатив дополнительную пошлину (хоженое или езд) (ст. 26).

Неявка ответчика к суду в назначенный срок влекла за собой признание его виновным без разбора дела и выдачу истцу на восьмой день после назначенного срока суда так называемой "бессудной грамоты" (ст. 27).

Неявка истца влекла за собой прекращение дела. Подача жалобы не ограничивалась каким-либо сроком, за исключением споров о земле.

Подавать иск о земле можно было только в течение определенного срока: от трех до шести лет.

Трехгодичная исковая давность, то есть право только в течение этого срока обращаться в суд, устанавливалась по искам землевладельцев друг к другу. "А взыщет боярин на боярине, или монастырь на монастыре, или боярской на монастыре, или монастырской на боярине, ино судити за три годы, а дале трех годов не судити" (ст. 63).

Срок исковой давности по земельным спорам увеличивался до шести лет, если иск затрагивал великокняжеские земли. "А взыщут на боярине или на монастыри великого князя земли, ино судити за шесть лет, а далее не судить" (ст. 63).

В случае подачи иска срок исковой давности приостанавливался, а земли до разрешения спорного вопроса судом передавались под наблюдение пристава, который должен следить за тем, чтобы эти земли не подвергались захватам и наездам.

Эти спорные земли находились временно в распоряжении Великого князя и часто отдавались для обработки их той или иной стороне до разбора дела.

Процесс носил состязательный характер, при котором обе стороны считались истцами.

Виды доказательств были следующие: 1) собственное признание;2) показания свидетелей; 3) "поле"; 4) присяга; 5) жребий; 6) письменные доказательства.

Собственное признание предусматривало возможность признания или отказа от всего или от части иска и могло произойти на любой стадии рассмотрения дела. В случае полного признания иска судебное разбирательство прекращалось (ст. 4, 5, 53).

Свидетельские показания именовались послушеством.

Судебник 1497 года, в отличие от "Русской Правды", не разделяет свидетелей на послухов – свидетелей доброй славы, и видоков – непосредственных очевидцев.

По Судебнику послух являлся свидетелем факта, очевидцем: "…а послухом не видев не послушествовати…" (ст. 67).

Послухами могли быть все, в том числе и холопы. Однако показания свидетелей расценивались в зависимости от социальной принадлежности.

Наиболее часто послухами, особенно по земельным спорам, являлись старожильцы, именуемые также "знахарями". Это были старые люди, которые могли сказать судье: "яз, господине, помню за семдесят, или пятьдесят лет", имеющие репутацию "добрых", то есть благонадежных людей, и знающие все подробности данной земельной тяжбы. Послухами могли быть также прежние владельцы спорного имущества, составители письменных документов, дьяки и должностные лица – разъездные мужи, "отводчики" (лица, участвовавшие в отводе земель), а также сами судьи.

В отличие от сторон послухи не могли заменить себя наймитом: "…а послуху наймита нет" (ст. 49).

Явка послухов в суд была обязательной. В случае неявки иск и все убытки и пошлины перекладывались на послуха.

Если неявка послуха произошла из-за неверно указанного приставом срока, послух мог искать свои убытки с пристава через суд. Ложные показания послуха, обнаружившиеся после судебного разбирательства, влекли за собой обязанность уплаты послухом стороне суммы иска и всех понесенных ею убытков.

Неподтверждение послухом обстоятельств, приведенных истцом, лишало истца права на удовлетворение иска.

Свидетели должны быть "добрыми людьми", то есть пользующимися репутацией благонадежного человека. Об этом ясно свидетельствуют статьи Судебника, регулирующие споры по договорам купли-продажи. "А кто купит на торгу что ново, опроче лошади, а у кого купит, не зная его, а будет людям добрым двема или трем ведомо и поимаются у него, и те люди добрые скажут по праву, что перед ними купил в торгу, ино тот прав, у кого поимались и целованиа ему нет" (ст. 46).

"Поле" означало поединок сторон. "Полем" могли заменяться свидетельские показания.

Поединок, или, по терминологии Судебника, поле, назначался только по личным искам, не затрагивающим интересов государства. Участие на поле было обязательно для обеих сторон либо личное, либо через наймитов. Отказ от поля рассматривался как признание вины. Бою предшествовало крестное целование обеих сторон, даже если билась не сама сторона, а наймит.

Поединок проходил в присутствии доброжелателей и друзей обеих сторон.

Для обеспечения порядка при разрешении спора полем поединок должен был проходить в присутствии определенных лиц – стряпчих и поручников, которым разрешалось в отличие от "опричных", то есть посторонних, стоять у поля, однако без орудий боя.

Наблюдение за поединком вели окольничий и дьяк (ст. 68).

Побежденная на поединке сторона уплачивала иск, судные и полевые пошлины, отдавала окольничему свой доспех и была "в казни и в продаже" от судьи (ст. 7). Такое же взыскание следовало, если сторона не являлась на "поле" или убегала с него.

Однако "поле" как доказательство, не могущее охранить интересы государства, допускалось только в исключительных случаях, когда не было возможности разобрать дело при помощи других доказательств.

Судебник предусматривал возможность замены поля присягой (ст. 48). Присяга, также как и "поле", применялась при отсутствии других, более достоверных видов доказательств.

Первоначально она оставляла часть "поля", но постепенно стала применяться как самостоятельное доказательство. Большей частью присяга употреблялась при спорах между иноземными торговцами, когда не было свидетелей договора (положения, известные еще "Русской Правде").

В зависимости от того, кто приносил присягу - истец ли подтверждает своё требование, или ответчик принесением присяги очищает себя от иска, - различалась присяга подтвердительная или очистительная.

Вопрос о том, кому приносить присягу - истцу или ответчику, - решался жребием.

Как самостоятельное доказательство жребий в Судебнике не упоминается.

Письменные доказательства можно подразделить на две группы.

Первая группа: договорные акты, заключенные сторонами - заёмные и служилые кабалы, рядные, купчие, закладные, духовные.

Вторая группа: акты официальные, выдававшиеся от имени государства - жалованные грамоты, межевые акты, судебные решения: "полные", "докладные", "беглые" и правовые грамоты.

В случаях споров по договорным актам эти документы должны были подтверждаться свидетелями, а при отсутствии последних – "полем".

Подтверждения требовали и официальные акты, особенно "правые" и "беглые" грамоты.

Решение суда заносилось в "судный список". По желанию стороны ей могла быть выдана копия этого списка, включавшего и протокол судебного разбирательства.

Следственному, или инквизиционному процессу подлежало расследование дел, особо опасных для государства.

Дело начиналось либо по инициативе самого государства, либо по оговору кого-либо со стороны "добрых" людей.

Явка ответчика в суд зависела уже не от соглашения сторон, а от государства, которое осуществляло доставку обвиняемого к суду через особые "зазывные" грамоты, вручаемые недельщиками.

При инквизиционном процессе судоговорение, состязание сторон заменялось допросом обвиняемого со стороны судьи.

По данным С.В.Юшкова, в розыске сам суд изыскивал доказательства, допрашивал и пытал обвиняемого, устраивал очную ставку. Средствами розыска были поличное, обыск, пытка. Последняя имела целью получить признание и указание на соучастника.

Для отыскания "лихих" людей и сочувствующих им назначались повальные обыски.

Они использовались также с целью определить репутацию подсудимого, которая давалась не всеми жившими с ним или знавшими его людьми, а лишь "добрыми", то есть вполне благонадежными.

Повальный обыск или сыск, то есть опрос "добрых" людей производился специальными должностными лицами в отсутствие обвиняемого. При разногласиях в показаниях дело решалось по показаниям большинства.

Сыск являлся обязательным доказательством при обвинении человека в татьбе с поличным или при облиховании человека.

Помимо назначения повального обыска при розыске использовались расспрос и пытка.

Этот вид доказательства применялся судом не столько для получения собственного признания со стороны обвиняемого в совершенном или вменяемом ему преступлении, сколько для уличения его и в других преступлениях, а главным образом для оговора и уличения в преступлениях других лиц.

Пытать "татя" поручалось недельщикам (ст. 34) Таким образом, пытка была одним из основных способов выяснения обстоятельств дела при производстве дел розыском.

Помимо повального обыска, пытки, очной ставки при розыске применялись и освидетельствования и осмотр места происшествия.

Осмотр и освидетельствования производились недельщиками, целовальниками и другими судебными лицами в присутствии "лучших" людей. Освидетельствовались раны, увечья, побои, трупы и т.п. Осмотрам подвергались потравы сенокосов, повреждения межевых знаков, места поджогов и др.

Дела, расследуемые в инквизиционном порядке, могли быть прекращены или приостановлены только по усмотрению суда. Приговоры и решения не подлежали обжалованию и приводились в исполнение самими органами судебной власти.

Число деяний, подлежащих уголовному наказанию, в Судебнике больше, чем в предшествующих памятниках права. Этот документ знает государственные преступления, преступления по службе, преступления против судебной власти. Появляется понятие разбоя, начинают различаться квалифицированные виды кражи.

Судебник предусматривал следующие виды наказаний: смертная казнь, торговая казнь (битье кнутом на торговой площади), денежные взыскания. Смертной казнью карались государственные преступники, лица, убившие своего господина, воры, уличенные во второй раз, и, кроме того, “ведомые лихие люди”, даже не уличенные в конкретном преступлении.

Кроме рассмотренных подробно узаконениях о порядке судопроизводства Судебник содержит и некоторые нормы, относящиеся к гражданскому законодательству. Например, устанавливаются три способа перехода из свободного состояния в холопство: самопродажа в холопы, определение по должности сельского тиуна или ключника, женитьба на рабе. Но холоп, бежавший из татарского плена, становился свободным.

Есть в Судебнике и статьи о наследстве. Наследство допускается по закону и по завещанию. По закону устанавливалась следующая очередь наследования: сначала сыновья, если их не было, то дочери, и затем уже остальные родственники в соответствии со степенью родства.

Литература:

Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995.

Зимин А.А. Россия на рубеже 15-16 столетий. М., 1982.

Мавродин в. Образование единого русского государства. Л., 1951.

Российское законодательство Х - ХХ веков. М., 1985. Т.2.

Судебники 15-16 веков. М.-Л., 1952.

Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства в 14-15 веках.М.,1960.

Штамм С.И. Судебник 1497 г. М., 1950.