Добро и зло. Участник: У меня вопрос по последней расстановке

Участник: У меня вопрос по последней расстановке. В вашей работе вы не проводите различие между добром и злом? Это первый вопрос. И второй вопрос: неужели не существует военных преступников? Или военные преступники тоже пленники судьбы?

Хеллингер: Различия между добром и злом существуют только в личной, осознаваемой нами совести. Только в ней. Другими словами, различие между добром и злом означает всего-навсего, что добро — это то, что имеет право на принадлежность к системе, а зло — то, что не имеет право к ней принадлежать. Этой совести с ее разделением на заносчивых добрых и злых, которых нужно исключить и проклясть, следуют мировые религии. Это различие — всего лишь вывод из опыта личной совести и не имеет ничего общего с объективной действительностью.

Но каким долгим оказался ошибочный путь разделения добра и зла, скольких людей сожгли на кострах, пока мы не пришли к убеждению, что это разделение верно только в узких рамках! И тем не менее, нет оправданий насильнику, скажем, убийце. Это совершенно ясно. Факт нахождения в плену судьбы не избавляет индивида от последствий своей вины. Если не разделять преступление и его последствия для преступника, легче проникнуться сочувствием к насильнику.

Однажды я делал расстановки в лондонской тюрьме, и там мне попался один убийца. Мы расставили всего двоих людей: заместителя убийцы и заместителя убитого человека. Дальнейшие интервенции не понадобились, все происходило само собой, рождаясь из душевных импульсов заместителей. Убитый страшно злился и сжимал кулаки. Убийца согнулся под гнетом непреодолимой боли. Затем убитый поклонился ему и они обнялись. Потом убитый выпрямился и отошел назад. В конце расстановки я спросил преступника, что он об этом думает. И тот ответил: «Я давно это чувствовал».

Между убийцами и убитыми в расстановке нередко проявляется невероятная любовь. В конце они чувствуют над собой власть некоей большей силы. Один преступник после расстановки с мертвыми жертвами и насильниками в Берне сказал: «Я чувствовал себя перстом могущественной руки». Эти опыты заставляют нас переосмыслить наши взгляды на насильников и на жертв. Только тогда возможно примирение. Самым большим препятствием на пути примирения добра и зла являются праведники. Самые агрессивные чувства — у них.

Участнику: Я ответил на твой вопрос?

Участник: Да.