Прогнозирование научно-технического развития

Во второй половине 60-х годов важным стимулом активизации исследований научно-технического прогресса явились планы реформирования хозяйственного механизма СССР, которые были связаны с именем А. Н. Косыгина. Еще ранее Косыгин обращал внимание на перспективу изменения соотношений между наукой, техникой и производством, при котором развитие производства должно опережаться развитием техники, а развитие техники - развитием науки^[124]. В этом контексте в 1966 г. В. М. Глушковым и Г. С. Поспеловым была высказана идея создания комплексной модели для прогнозирования экономики, научно-технического прогресса и других социально-значимых факторов^[125]. Суть модели заключалась в том, что цели и доктрины государства определяют потребности страны в развитии научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Те в свою очередь базируются на перспективах, состоянии и успехах фундаментальных и прикладных наук, а также техническом потенциале. Глушков и Поспелов считали, что такая модель должна быть включена в «человеко-машинную систему» – Общегосударственную автоматизированную систему управления (ОГАС), позволяющую при помощи ЭВМ делать прогнозы ситуаций на 5-10 лет. Модель должна была функционировать при наличии системы групп экспертов различных дисциплинарных направлений и являться основным звеном при подготовке политических решений. Однако несмотря на позитивную реакцию А. Н. Косыгина и Д. Ф. Устинова, проект ОГАС, реализация которого была рассчитана на 20 лет и требовала огромных капиталовложений, не нашел поддержки в Политбюро ЦК КПСС.

Следует отметить, что в представлении академика В. М. Глушкова использование такой модели должно было выйти за рамки оптимизации управления народнохозяйственным комплексом в условиях «реального социализма». По воспоминаниям Н. Н. Моисеева, речь в сущности шла о конвергенции социально-экономических систем, мотором которой должно выступить развитие науки и техники, а механизмом – предлагаемая система программного управления^[126]. Правда, высказывались эти идеи чаще всего в кулуарах закрытых совещаний. Но очевидно, что эти предложения в какой-то мере отразили тенденцию, более яркими проявлениями которой стали «Цивилизация на перепутье» и первые публичные политические заявления А. Д. Сахарова.

Несмотря на неудачу наиболее масштабного проекта В. М. Глушкова и Г. Н. Поспелова, сама их инициатива, а также работы Г. М. Доброва, А. А. Зворыкина, М. К. Петрова, С. Р. Микулинского и др. способствовали росту интереса к прогнозированию науки и техники, активизации исследований в области истории и социологии науки. В частности, Г. М. Добров в своей книге «Наука о науке»^[127] основное внимание уделил анализу науки как информационной системы и возможностям решения практических задач прогнозирования, планирования и управления в сфере науки. Согласно Доброву, на основе логики, истории науки и информатики может быть разработана общая методологическая основа науковедения.

Необходимость средне- и долгосрочных научно-технических прогнозов получила официальное признание в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по повышению качества работы научных организаций и ускорению использования в народном хозяйстве достижений науки и техники» (октябрь 1968 г.). Практически с конца 60-х годов научно-техническое прогнозирование получает достаточно широкое распространение в СССР и других странах-членах СЭВ; первые шаги делает и социальное прогнозирование. Парадокс ситуации состоял, однако, в том, что комплексный научный прогноз неизбежно вступал в противоречие с идеологемами «развитого социализма». Результатом этой коллизии стала своеобразная имитация прогнозирования. Как отмечает И. В. Бестужев-Лада, «в 1967-1991 гг. в СССР появилось свыше полутысячи монографий и несколько тысяч статей, в которых детально описывалось, как прогнозировать, но не содержалось никаких конкретных прогнозов, тем более технологических. В секретных документах для сугубо служебного пользования мы видим лишь более или менее грубую подделку прогнозирования. Социальное прогнозирование тем более не составляло в этом ряду исключения. Даже работы, выполненные в парадигме технологического прогнозирования, сводили эксплораторный подход к набору социальных проблем, вроде бы преодолимых и преодолеваемых, а отнюдь не выводимых на сколько-нибудь отдаленную перспективу. Нормативный же подход полностью тонул в догмах 'научного коммунизма'»^[128].

Ситуация существенно не изменилась с началом работ в рамках «Комплексной программы научно-технического прогресса» (1972), координацию которых осуществлял Институт народнохозяйственного прогнозирования. В общей сложности для осуществления работ по этой программе в АН СССР и ГКНТ к 1976 г. было создано более 30 экспертных групп по различным направлениям прогнозирования научно-технического прогресса. Одна из них работала по направлению «Социальные последствия современной научно-технической революции», причем в ее состав были включены философы, экономисты, специалисты по большим системам и программным методам управления, социологи, специалисты по международным отношениям^[129]. Однако учет более широкого спектра последствий и анализ альтернативных вариантов решения проблем не стали чем-то большим, чем осторожной тенденцией в работе ряда исследовательских институтов СССР и других социалистических стран.

Так, например, оценка характеризовалась в качестве одного из элементов процесса аналитического исследования различных альтернатив в развитии производства и хозяйственного механизма и выбора из них рациональных вариантов^[130]. Вместе с тем предполагалось, что при соответствующей отладке социалистического хозяйственного механизма можно устранить или сгладить возникающие в процессе экономического и научно-технического развития противоречия, а также разнонаправленность требований, выступающих в качестве критериев оценки. Основополагающим при этом должно быть плановое начало, а при анализе хозяйственного механизма следует «идти сверху вниз - от центральных органов управления к производству»^[131]. Однако если четко следовать этому подходу, то идеальная модель планирования должна исключать оценку побочных непредвиденных последствий - таковые рассматриваются лишь как флуктуации, брак в процессе планирования. Предметом оценки тогда прежде всего оказывается экономическая эффективность.

Стоит отметить, что из подобной логики исходили многие авторы, стремившиеся дать теоретическое обоснование прогнозирования в условиях централизованной плановой системы экономики. Например, В. И. Максименко и Д. Эртель писали: «Прогнозирование представляет собой итеративный процесс совмещения потребностей и возможностей, но первичными являются потребности, которым в этом диалектическом единстве принадлежит активная роль.... Прогноз научно-технического прогресса как единая научно-техническая концепция получает полное обоснование только в том случае, когда перед его разработкой были сформулированы политические, социально-экономические требования как к отдельным направлениям, так и в целом к научно-техническому прогрессу как системе». Если при этом прогноз отождествлять с планированием, то приоритет будет отдаваться не потребностям, а возможностям^[132]. Иначе говоря, в тех случаях, когда возникала необходимость перейти от дескриптивных прогноза и оценки к нормативным суждениям, на первый план выходили политические и идеологические основания. Собственно говоря, именно в этом, а также в институциональной структуре заключалась основная причина низкой эффективности прогностической деятельности: планирующие органы чаще всего игнорировали «сторонние» аналитические материалы, ориентируясь на собственные источники информации и обслуживание высших партийно-идеологических инстанций, за которыми всегда оставалось последнее слово.

Вместе с тем нельзя недооценивать работу таких институтов как Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН), Всесоюзный институт научно-технической информации (ВИНИТИ), Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) или Международный научно-исследовательский институт проблем управления (МНИИПУ)^[133], которые накапливали и анализировали большой объем информации о зарубежном опыте прогнозирования и оценки последствий научно-технического развития, а также вели оригинальные исследования в таких областях как теория принятия решений, многокритериальная оценка альтернатив, методы планирования научно-технической деятельности.