Студопедия.Орг Главная | Случайная страница | Контакты | Мы поможем в написании вашей работы!  
 

КСЕНОФОНТ. Греческая история



(Отрывки из трактата цитируются в переводе С.Я. Лурье по изданию: Ксенофонт. Греческая история. СПб., 1996. В перевод нами внесены некоторые изменения)

I. 4. …(8) Алкивиад, желая отправиться на родину со своим войском[176], тотчас же отплыл в Самос, а оттуда с двадцатью кораблями в Керамический залив, находящийся в Карии; здесь он взыскал сто талантов и затем вернулся назад в Самос… (10) …Афиняне произвели выборы стратегов, и выбранными оказались изгнанный Алкивиад[177], отсутствующий Фрасибул, и только третий – Конон – был выбран из числа находившихся на родине афинян. (11) Что же касается Алкивиада, то он отплыл с деньгами из Самоса в Парос на двадцати кораблях, а оттуда направился прямо в Гифий[178], чтобы наблюдать за триерами, которые по слухам лакедемоняне там снаряжали в числе тридцати, и разведать относительно возможности возвращения на родину – как относятся к нему в Афинах. (12) Когда же он убедился, что афиняне к нему благосклонны, выбрали его стратегом и что его близкие частным образом усиленно рекомендуют ему вернуться, он поплыл на родину и прибыл в Пирей в тот день, когда город справлял Плинтерии[179], причем изваяние Афины было окутано, что многие считали дурным предзнаменованием и для самого Алкивиада и для города, так как никто из афинян никогда не решается предпринять в такой день какое-либо серьезное дело. (13) Когда же он приплыл, чернь из Пирея и города собралась к кораблям, горя любопытством увидеть Алкивиада. Одни называли его наилучшим из граждан, говорили, что он единственный человек, который был оправдан, так как был несправедливо изгнан, что он пал жертвой злого умысла со стороны людей, уступавших ему во влиянии и в ораторском красноречии, занимавшихся государственными делами лишь в целях собственной выгоды, тогда как он всегда содействовал общественному благу, напрягая для этой цели все силы – как свои личные, так и общественные… (15) …Он, оказавшись в безвыходном положении, был вынужден сделаться рабом своих злейших врагов, ежедневно рискуя погибнуть; и хотя он видел, что его самые близкие сограждане и сородичи и весь город пошли по ложному пути, он был не в силах помочь ему, так как изгнание отрезало его от Афин. (16) Такие люди, как Алкивиад, говорили они, выше того, чтобы жаждать переворотов и мятежей; ведь и без того народ оказывал ему больший почет, чем его ровесникам, и не меньший, чем гражданам, которые были старше его… (17) Другие же говорили, что он единственный виновник всех происшедших до тех пор несчастий и что следует ожидать, что он же и только он окажется виновником тех ужасов, которые ожидают город впереди. (18) Алкивиад, пристав к берегу, не сошел тотчас с корабля, опасаясь врагов, но, взобравшись на палубу, высматривал, не пришли ли его близкие. (19) И только тогда, когда он заметил своего двоюродного брата Евриптолема, сына Писианакта, а вместе с ним и прочих родственников и друзей, он, наконец, сошел с корабля и поднялся в город, причем сопровождавшие его приготовились к защите на случай нападения. (20) Он выступил в совете и народном собрании с оправдательной речью, в которой доказывал, что он не кощунствовал и пострадал невинно. Затем было произнесено еще несколько речей в том же духе; говорить во враждебном ему тоне никто не решался, так как народ не допустил бы этого. Как человек, который в силах восстановить былую афинскую мощь, он был избран вождем-автократором[180] всех войск с неограниченными полномочиями[181].

II. 2. …(3) «Парал»[182] прибыл ночью в Пирей и оповестил афинян о постигшем их несчастьи[183]. Ужасная весть переходила из уст в уста, и громкий вопль отчаяния распространился через Длинные стены из Пирея в город. Никто не спал в ту ночь; оплакивали не только погибших, но и самих себя; ждали, что от спартанцев придется претерпеть то же, чему подвергли афиняне лакедемонских колонистов мелийцев, когда после осады их город был взят, гистиэйцев, скионейцев, торонейцев, эгинян и многих других греков. (4) На следующий день было созвано народное собрание, на котором было решено запрудить все гавани Аттики, кроме одной, заново отремонтировать городские стены, расставить гарнизоны и сделать все прочие необходимые приготовления для обороны города во время осады[184].

II. 3. …(11) Тридцать правителей[185] были избраны тотчас же по срытии Длинных стен и укреплений Пирея. Но, будучи избранными только для составления законов, которыми государство должно было руководствоваться, они все откладывали составление и опубликование свода законов, а пока что назначили членов совета и прочих магистратов по своему усмотрению. (12) Затем они, первым делом, арестовали и казнили тех, о которых при демократическом строе всем было известно, что они сикофанты[186] и тягостны добрым гражданам. Совет осудил их на смерть с чувством удовлетворения, да и все прочие граждане ничего не имели против их осуждения, поскольку они сами не были повинны в том же грехе. (13) Но вскоре правители стали думать лишь о том, чтоб им можно было распоряжаться всеми государственными делами по своему усмотрению. Для этого они прежде всего послали в Лакедемон к Лисандру Эсхина и Аристотеля с просьбой, чтобы он посодействовал присылке в Афины лакедемонского гарнизона, который должен был оставаться в Афинах, пока правители не устранят дурных людей и не приведут в порядок государственного устройства; они обещали содержать гарнизон на свой счет. (14) Лисандр исполнил их просьбу и исходатайствовал для Афин гарнизон и гармоста[187] Каллибия. Получив гарнизон, правители стали всячески ублажать Каллибия, чтобы и он, со своей стороны, одобрял все их действия, и так как в их распоряжении была часть прибывших с Каллибием солдат, то они стали арестовывать кого угодно: не только дурных и безнравственных людей, но вообще тех, про которых они полагали, что они наименее склонны терпеливо переносить надругательства и что, в случае если бы они попытались противодействовать правителям, к ним бы примкнуло наибольшее число приверженцев. (15) Первое время Критий был единомышленником и другом Ферамена. Когда же первый стал склоняться к тому, чтобы казнить направо и налево, не считаясь с количеством жертв, так как сам он пострадал от афинской демократии, будучи изгнанным, Ферамен стал противиться…[188] (17) …Было казнено много людей, часто совершенно невинных, и повсюду можно было заметить, как сходятся граждане и с ужасом спрашивают друг друга, какие новые порядки их ожидают… (20) Между тем правители устроили смотр граждан. Трем тысячам[189] было приказано собраться на агоре, а прочим в другом месте. Затем им была дана команда выступить в полном вооружении. Когда они расходились по домам, правители послали лакедемонских солдат и своих приверженцев из числа граждан отобрать оружие у всех афинян, кроме трех тысяч, попавших в список, снести его на Акрополь и сложить в храм. (21) После этого правители получили возможность делать все, что им угодно, и много афинян пало жертвой их личной вражды; многие также были казнены ради денег. Чтобы раздобыть необходимые средства для уплаты жалованья гарнизону, они постановили, что каждый из правителей может арестовать одного метэка, убить его и конфисковать его имущество в казну…

II. 4. …Теперь[190] правители могли уже властвовать и распоряжаться, ничего не опасаясь. Они закрыли для лиц, не вошедших в список[191], доступ в город; кроме того они арестовывали и сгоняли этих людей с усадеб вне города, желая завладеть их землею, а также раздать ее своим друзьям. Изгнанники бежали в Пирей, но и там они подвергались той же участи; поэтому Мегары и Фивы наполнились беглецами… (8) …Тридцать правителей поняли, что их положение стало далеко не безопасным[192], и поэтому остановились на мысли завладеть Элевсином, чтобы иметь, в случае нужды, убежище. Дав приказ коннице сопровождать их, правители, с Критием во главе, отправились в Элевсин. Здесь они устроили перепись местных жителей в присутствии всадников[193] под тем предлогом, что якобы желают выяснить число этих жителей и в какой вооруженной охране они нуждаются. Они приказали всем по очереди подходить и записываться, а записавшиеся должны были поодиночке через калитку проходить к морю. На берегу же моря были расставлены справа и слева всадники, и каждого выходящего прислужники хватали и вязали. Когда все были связаны, правители приказали гиппарху Лисимаху отвести их в город и передать одиннадцати[194]. (9) На следующий день правители созвали в Одеон вошедших в список гоплитов и всех всадников[195]. Ораторскую трибуну занял Критий и сказал следующее: «Введенный нами, правителями, государственный строй преследует не в меньшей мере ваши интересы, чем наши собственные. Вы пользуетесь преимуществами, которые вам предоставляет этот строй, а потому должны подвергаться и сопряженным с новым устройством опасностям. Мы с вами должны решаться на одни и те же рискованные шаги и нести одинаковую ответственность; поэтому вы должны подать голос за то, чтобы арестованные элевсинцы были казнены». Затем он указал место, в которое каждый должен был открыто класть свой камешек[196]. (10) Посреди же Одеона стоял вооруженный лаконский гарнизон; все это было по душе не только правителям, но и тем из граждан, которыми руководила только жажда власти и наживы[197].

IV. 4. …Начиная с этого времени воевали[198] с одной стороны афиняне, беотийцы, аргивяне и их союзники, имея исходных пунктом Коринф, а с другой лакедемоняне со своими союзниками, с опорой в Сикионе. Коринфяне видели, что земля их опустошается, а граждане гибнут, так как враг все время находится близ их города, тогда как в союзных с ними государствах и граждане пользуются благами мира, и земля возделывается; поэтому большинство их, в том числе самые знатные, желало во что бы то ни стало мира; сходясь, они беседовали об этом друг с другом. (2) Аргивяне же, афиняне, беотийцы и те из коринфян, которые были подкуплены персидским царем и были главными виновниками этой войны, прекрасно знали, что если им не удастся устранить сторонников мира, то их государствам угрожает опасность снова подпасть под лаконское влияние. Поэтому они организовали погром в Коринфе. Прежде всего, задуманное ими дело было крайне безбожным: ведь прочие греки, даже если кто-либо приговорен к смертной казни в силу закона, не приводят приговора в исполнение в праздничные дни, а они выбрали для осуществления своего замысла последний день Евклейских празднеств, так как они надеялись, что в этот день сойдется на агоре больше всего людей из числа намеченных для убийства. (3) После того как убийцам, заранее осведомленным об именах тех, кого надлежало убить, был дан условный знак, они обнажили кинжалы и стали наносить удары направо и налево. Один погиб стоя, во время дружеской беседы, другой сидя, третий в театре, а иные даже при исполнении обязанностей арбитра на состязаниях. Когда стало ясно, в чем дело, знатные граждане бросились искать убежища – одни к подножьям статуй богов, стоявших на агоре, другие к алтарям. Но и дававшие приказания и исполнявшие их были безбожнейшими людьми, и вообще им была совершенно чужда справедливость: они убивали и прильнувших к алтарям. Поэтому многие из добропорядочных граждан, даже не вошедшие в число жертв, терзались душой, видя это кощунство[199].

IV. 8. …Теперь я перейду к описанию событий, происшедших в то же время на море и в приморских городах, причем я буду описывать лишь наиболее достопамятные события, пропуская несущественные факты[200]…

V. 1. …(2) …Телевтий[201] отплыл на родину, сопровождаемый трогательными знаками уважения. На всем пути его от ставки до морского берега не было воина, который бы не подошел пожать ему руку; каждый встречный считал своим долгом украсить его венком или лентой; (3) даже те, которые опоздали и прибыли, когда он уже отчалил от берега, все же бросали венки в воду и посылали ему много добрых пожеланий[202]. (4) Конечно, описываемое мною не представляет собою ничего замечательного: это – не стоящая огромных затрат затея, не опасный подвиг, не хитроумный замысел; однако, клянусь Зевсом, я считаю вполне достойным делом поразмыслить о том, какими средствами удалось Телевтию так расположить к себе подчиненных; в этом заключается истинное мужество, которое выше всяких сокровищ и дерзких подвигов[203].

…(35) После того как все это свершилось и все государства дали клятву быть верными присланным царем мирным условиям[204], были распущены сухопутные и морские контингенты. Это был первый мир между лакедемонянами, афинянами и союзниками их за всю войну, начавшуюся после разрушения афинских стен. (36) В то время как в течение этой борьбы силы противников приблизительно равнялись друг другу, теперь лакедемоняне получили значительное превосходство благодаря этому миру, называемому Анталкидовым. Они стали блюстителями присланных царем мирных условий и добывали автономию греческим городам…

V. 3. …(7) …Находясь во гневе, не следует наказывать даже раба; при этом, как это неоднократно случалось, господин рискует причинить себе больше беды, чем рабу. Но руководиться гневом, а не доводами рассудка в борьбе с врагом – совсем уж ошибочно. Гнев ослепляет и лишает возможности предвидеть последствия, тогда как спокойное обсуждение позволяет учесть не только тот вред, который мы можем нанести врагу, но и тот риск, которому мы при этом подвергаемся сами[205].

V. 4. Можно привести как из истории греков, так и из истории варваров[206] много примеров того, что боги не оставляют без возмездия творящих безбожные и богопротивные дела. То, о чем я сейчас буду говорить, может служить одним из таких примеров. Лакедемоняне поклялись соблюдать независимость всех греческих городов, но, несмотря на это, заняли Фиванскую крепость своим гарнизоном[207]. И что же? Сами обиженные, без всякой посторонней помощи, оказались в силах отомстить лакедемонянам, которых до тех пор не одолел никто из людей. Всего лишь семеро изгнанников оказались в силах сломить господство тех из граждан, которые ввели лакедемонян в крепость, желая, чтобы Фивы были в рабском подчинении лакедемонянам и чтобы, благодаря этому, они могли властвовать над согражданами…[208]

VII. 2....Писатели никогда не забывают упомянуть о всяком славном деле, совершенном крупными государствами. Мне кажется, что еще более достойно упоминания то государство, которое, будучи незначительным[209], тем не менее совершило многочисленные и доблестные подвиги[210].

VII. 5. …(26) Эти события[211] привели таким образом к последствиям прямо противоположным тем, которые ожидались другими людьми. Здесь собралась вместе почти вся Греция и выступила с оружием в руках друг против друга; все ожидали, что если произойдет сражение, то те, которые победят, получат в свои руки власть над Грецией, а побежденные подчинятся им. Однако по воле божества случилось так, что обе стороны, как победители, поставили трофей и не те, ни другие не в силах были воспрепятствовать противникам сделать это; обе стороны, как победители, выдали противникам трупы, заключив для этого перемирие, и обе же стороны, как побежденные, согласились на это. Далее, обе стороны утверждали, что они победили, и тем не менее ни одна из сторон не приобрела после этой битвы ни нового города, ни лишней территории или власти по сравнению с тем, что она имела до этого боя. (27) Это сражение внесло еще большую путаницу и замешательство в дела Греции, чем было прежде[212]. На этом я закончу свой рассказ; последующие же события, быть может, заинтересуют какого-нибудь другого автора[213].





Дата публикования: 2014-11-19; Прочитано: 1341 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!



studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.008 с)...