Оперативно-розыскная деятельность: Учебник. 34 страница

Эксперимент вообще и оперативный эксперимент в частности имеют ряд преимуществ перед методом наблюдения. Во-первых, они позволяют изучить то или иное явление в различных условиях (например, поведение проверяемого лица). Во-вторых, в экспериментах можно повторить одно и то же явление неоднократно, как при одних и тех же, так и при различных обстоятельствах. Правда, в отличие от эксперимента, проводимого в лабораторных условиях, где число повторений опыта практически может быть неограниченным, в практике ОРД повторению эксперимента нередко препятствуют: выезд, болезнь, изменение образа жизни объектов наблюдения, изучения и проверки; требования конспирации, исключающие дублирование одних и тех же условий во избежание расшифровки ОРМ, изменение ситуации на территории города.

Посредством эксперимента можно с большей точностью, чем при наблюдении, изучить то или иное явление, ибо такое изучение проводится с предварительной подготовкой: сама техника эксперимента, а тем более его замысел исходят из конкретной цели, которая доминирует в сознании оперативников и способствует долевому отбору информации. Это само по себе создает основу углубленного изучения явления. Кроме того, искусственно создаваемые условия в какой-то мере пробуждают к активности изучаемых лиц, они, как правило, принимают решения при наличии альтернатив, что способствует целеустремленности их действий, а следовательно, и категоричности выводов оперативников по результатам эксперимента. Эксперимент ускоряет получение необходимой информации о взглядах, намерениях, преступном опыте и т.п., выявление которых без применения экспериментальных методов можно ожидать годами, так как проявляются они лишь в определенной ситуации. Эксперимент требует создания таких ситуаций, подготовки условий, максимально обеспечивающих получение объективной и полной информации.

В оперативно-розыскной практике нередко возникает необходимость выявления ценностных ориентации, позиций, установок, характера взглядов тех или иных лиц. Подобные задачи характерны, например, при нейтрализации влияния лидеров на участников формирующихся преступных групп, при подборе и специальной подготовке агента с целью внедрения его в преступные сообщества. В простейших случаях для этого чаще всего достаточно проведения бесед и личных наблюдений оперативника. Но в сложных случаях, когда прямое вмешательство оперативников может расшифровать оперативную разработку, не всегда эти привычные ОРМ применимы, поэтому для получения необходимой информации следует прибегать к оперативному эксперименту. Какие же цели преследует эксперимент? Исходя из определений, раскрывающих понятие эксперимента, он предполагает искусственное создание желаемой ситуации (условий), в которой может проявиться, обнаружиться то или иное явление либо проверяться то или иное предложение.

Всякий эксперимент является продолжением процесса мышления. Поэтому вначале уясняется само предложение (гипотеза), а затем определяются возможности и средства его проверки с помощью эксперимента. Так, в процессе проверки оперативно-розыскных версий часто возникает необходимость убедиться в существовании или отсутствии возможностей для участия в преступлении конкретных лиц, совершении преступлений определенным способом. Если подобные обстоятельства проверяются по уголовному делу, то на основании постановления следователя, определения или постановления суда в таких случаях проводится следственный эксперимент (ст. 181 и 288 УПК).

В ходе же оперативной разработки (до возбуждения уголовного дела) при негласной проверке причастности к совершенному преступлению конкретных лиц те же цели достигаются экспериментальным методом, который применяется в не процессуальной форме.

Практике известно проведение оперативных экспериментов, с помощью которых достигают изучения личности разрабатываемых или проверяемых, характера их отношений в микросреде, изучения поведения агентов в определенных ситуациях и т.д. Оперативный эксперимент применяется при изучении поведения, образа жизни, связей тех или иных лиц, выяснении их осведомленности об ОРМ. Например, для выяснения, ведет ли разрабатываемый или проверяемый контрнаблюдение, можно имитировать наружное наблюдение и изучать, как он будет на это реагировать: заинтересуется появлением человека, изменит маршрут, предпримет средства маскировки внешности и т.д. С помощью агентов, оперативников, в ряде случаев с привлечением общественников, которым предлагается играть определенные роли, создают ситуации, в которых изучаемое лицо может проявить себя наиболее полно; тем самым достигается цель получения объективной информации.

Например, создается ситуация, в которой родственники или знакомые разыскиваемого преступника могут сообщить сведения, свидетельствующие о наличии между ними связи, об их осведомленности о фактах, имеющих отношение к поведению преступника после его уклонения от следствий и суда Это типичная ситуация альтернативного поведения если знает, то скажет, если не скажет, следовательно, не знает. Этим эксперимент отличается от обычного выведывания: последнее рассчитано на получение сведений, заведомо известных соответствующему лицу.

Представляется весьма продуктивным применение оперативного эксперимента в целях выявления лидеров ОПФ, что может быть достигнуто искусственным созданием обстановки, в которой проявляются межличностные отношения в группе. В любом познавательном процессе число существенных фактов практически не ограничено и может быть увеличено посредством эксперимента. Это известное гносеологическое положение вполне может быть применено к оперативной разработке и оперативной проверке.

Изучение практики свидетельствует о том, что по многим ДОУ ощущается так называемый «информационный голод». Вот тут-то и может помочь эксперимент, создающий условия для появления дополнительной информации, а в итоге для углубленного познания явлений, связанных с преступностью или отдельными преступлениями. При этом происходят последовательная фиксация и контроль за состоянием изучаемых лиц, отношений, изменяющихся под воздействием некоторых фактов, которыми могут управлять оперативники.

В оперативном эксперименте проявляется связь чувственного и логического познания, проверяются интуитивно возникающие предположения и знания, извлекаемые из опыта борьбы с преступностью. Эксперимент как метод познания обогащает и наполняет этот опыт новым содержанием.

Явления, исследование которых становится предметом ОРД, относятся к категории сложных социальных явлений, имеющих глубокие причины. За ними лежат мотивы человеческих поступков, решений. Все это познать лишь во внешних естественных проявлениях не всегда доступно. Поэтому необходимы отграничение изучаемого явления от других, организация фиксации результатов, искусственное изменение условий деятельности и другие элементы эксперимента, чтобы он стал подлинным методом оперативно-розыскного познания.

В таком понимании оперативный эксперимент имеет большие перспективы, ибо общая тенденция совершенствования ОРД развивается по линии углубления в категории причин, детерминант преступного поведения, познания личностных установок и ролевых функций участников формирующихся и действующих ОПФ.

§ 3. Оперативный эксперимент и провокация

Наиболее острой и спорной проблемой теории ОРД являлось разграничение оперативных комбинаций, оперативных экспериментов и провокаций, особенно со стороны агентуры, действующей в преступной среде.

Эта проблема имеет давние исторические корни. Еще выдающийся юрист средневековья Чезаре Беккариа различал «выгоды» и «невыгоды» агентурной провокации в борьбе с уголовной преступностью. «Невыгоды, — писал он, — состоят в том, что нация одобряет измену, презираемую даже среди злодеев». По его мнению, преступления, требующие храбрости, менее опасны для нации, нежели порождаемые низостью. А выгоды заключаются в предупреждении важных преступлений, устрашающих народ, когда последствия их ясны, а виновники неизвестны»1^ 1 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. - М., 1939. - С. 379-380.)

Такая позиция классика юридической науки дала возможность последующим поколениям юристов толковать его мысль полярно противоположно. Так, русские дореволюционные ученые — И.С. Урысон и И.Я. Хейфец, ссылаясь на Беккариа, трактовали ее так: первый — как осуждение провокации, второй, — наоборот, признание ее полезности1. Аналогично мыслили и русские дореволюционные криминалисты. По определению Н.С. Таганцева, агент-провокатор побуждал к преступлению с целью предать совершителя правосудию и подвергнуть его ответственности2.

Определение допустимых пределов (и с моральной, и с правовой точки зрения) проведения оперативных комбинаций и оперативных экспериментов, с тем чтобы они не переросли в провокации, остается острой проблемой и в современный период. По общему правилу, побуждение, вызываемое ОРМ, в любом случае не должно провоцировать кого-либо на преступные действия или нарушать законные права и интересы граждан. Но сила воздействия и его направленность в зависимости от характера решаемых задач могут быть различными. Например, если с помощью комбинации необходимо побудить конкретное лицо к отказу от осуществления преступного замысла или приостановлению подготовительных действий, то, чем глубже, сильнее воздействие, тем оно более эффективно, результативно по своим последствиям. Но такие воздействия целесообразно проводить лишь в отношении лиц, как правило, замышляющих совершить преступление впервые, под влиянием сложившейся неблагоприятной ситуации, когда есть убежденность, что с помощью нашего воздействия они твердо встанут на путь честной жизни.

Иное дело, когда приходится сталкиваться с субъектом продолжаемых или длящихся преступлений, с теми, у кого антиобщественные взгляды, убеждения и преступные намерения достаточно устойчивы. В этих случаях требуется в максимально короткие сроки не только собрать фактические данные, позволяющие привлечь подозреваемых к ответственности за содеянное, но и не допустить возможности нанесения ущерба. Успешно такие задачи решаются тогда, когда за поведением подозреваемых лиц установлен эффективный контроль, когда известны их намерения и способы действий. Достигнуть этого зачастую удается только с помощью комбинаций по вводу агентов или оперативников в разработку. Чтобы получить от них необходимую информацию, допускается при определении линии поведения участвующих в разработке лиц совершение агентом или оперативником тех или иных действий, лишь имитирующих преступные.

С конца 90-х гг. XX в. в практике оперативных подразделений получили распространение оперативные эксперименты, в которых в ходе осуществления целого комплекса ОРМ проводилась имитация (инсценировка) убийств с целью изобличения организаторов этих преступлений.

Подробно см.: Урысон И С. Агент-провокатор по действующему уголовному праву. -«Право», 1907, № 32. - С. 2122-2128 и № 33 - С. 2197-2202; Хейфец И.Я. Подстрекательство к преступлению. - М., 1914. - С. 114.

В частности, в октябре 2000 г. Красноярский краевой суд вынес обвинительный приговор А. Астахову за организацию заказного убийства директора турфирмы О. Ивановой, убийство которой было инсценировано в ходе оперативного эксперимента, проведенного оперативниками милиции. Для того чтобы убедить заказчика в смерти И., красноярские телеканалы по договоренности с оперативниками даже показали окровавленный пол ее подъезда и носилки, на которых выносили тело человека.

Новосибирский областной суд приговорил к четырем годам лишения свободы директора муниципального предприятия «Дом быта» В. Орлова, который собирался расправиться с заместителем председателя городского комитета по управлению имуществом Б. В ходе оперативного эксперимента по имитации убийства Орлов был изобличен в организации преступления.

Саратовский областной суд вынес приговор за организацию приготовления убийства С. Цурапову. Решив избавиться от своей подруги, Цурапов стал подыскивать «киллера». Об этом поступила информация в ОВД. В роли наемного убийцы выступил один из оперативников. Поставив в известность потенциальную жертву о подготовке ее убийства, оперативники загримировали ее под труп, сфотографировали, а «киллер» предъявил эту фотографию Цурапову. Сразу после того, как заказчик расплатился с оперативником, он был задержан.

Как оценить эти действия с точки зрения вызываемых побуждений у разрабатываемых, ускоряют ли они ход подготовки и совершения преступления, допустимы ли они? Представляется, что правы Н.А. Польской и Л.Д. Гаухман, полагая, что не является провокацией подстрекательство к совершению мнимого преступления (обстоятельства которого выдуманы и оно не может быть осуществлено в действительности), когда иных путей для пресечения преступной деятельности и привлечения виновных к ответственности за совершенное ранее нет.

Поскольку наиболее часто оперативные эксперименты проводятся в отношении лиц, вымогающих взятки, либо участвующих в коммерческом подкупе, законодатель ввел жесткие правовые ограничения на проведение такого рода ОРМ, с тем чтобы оно не трансформировалось в провокацию. В уголовном законодательстве предусмотрена ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК), под которой понимается «попытка передачи должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания ему услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа». Как отмечает В.П. Малков, общественная опасность провокации взятки либо коммерческого подкупа заключается в том, что такими действиями не только подрывается репутация должностного лица либо лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях, но и искусственно создается повод к возбуждению уголовного дела и его производству, тем самым отвлекаются силы и средства органов предварительного расследования от процессуальной деятельности по делам, по которым действительно совершено преступление. Этим и объясняется, что преступление в виде провокации взятки либо коммерческого подкупа отнесено к преступлениям против правосудия (см. Комментарий к УК РФ. - М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1996.-С. 701)

Рассматриваемое преступление является оконченным с момента попытки вручения должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции, лично или через посредника денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно с момента начала непосредственного оказания такому лицу услуг имущественного характера. С субъективной стороны это преступление совершается с прямым умыслом, при этом виновный осознает, что должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, не знает о том, что ему будут передаваться деньги или иное имущество либо оказываться услуги имущественного характера, и не давало на то согласия, однако, несмотря на это, предпринимает попытку передать их лично или через посредника. Целью действий виновного является искусственное создание видимости наличия доказательств того, что данное должностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции, было намерено незаконно получить деньги, ценные бумаги, иное имущество, а равно воспользоваться услугами имущественного характера за совершение в связи с занимаемым им служебным положением действий (или бездействия) в интересах дающего эти ценности или услуги. Если это преступление совершено лицом, занимающим государственную должность государственной службы РФ или государственную должность ее субъекта, а равно главой органа местного самоуправления, содеянное должно квалифицироваться по совокупности со ст. 285 УК (злоупотребление должностными полномочиями). Исходя из смысла УК, запрет на провокацию взятки или коммерческого подкупа адресован, прежде всего, субъектам ОРД. Иными словами, допуская проведение оперативного эксперимента в оперативно-розыскном законодательстве, государство вводит в уголовное законодательство жесткие ограничения для недопущения превращения этого ОРМ в провокацию.

Вместе с тем в теории уголовного права отмечено, что от провокации взятки либо коммерческого подкупа следует отличать случаи, когда должностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, требует мзду и она передается ему в целях его изобличения и задержания с поличным. Такие случаи не могут рассматриваться как провокация взятки либо коммерческого подкупа, поскольку, во-первых, передаче денег или иных ценностей предшествует требование об этом от указанных лиц, и, во-вторых, передача вознаграждения производится с предварительным уведомлением об этом сотрудников соответствующих правоохранительных органов.

В.Д. Меньшагин указывал, что от провокации взятки следует отличать попытки раскрытия факта взяточничества2. Допуская возможность совершения взяточничества, мы тем самым не создаем искусственно условий, способствующих предложению или получению взятки, не провоцируем эти действия, а создаем предпосылки для обнаружения уже имевших место фактов вымогательства взятки. Иными словами, такие действия не отражаются на решимости подозреваемых совершить преступление вообще. Создается лишь модель реальной ситуации, что позволяет взять под контроль ее развитие, получить изобличающие доказательства, задержать разрабатываемого с поличным.

Как отмечается в постановлении Пленума Верховного суда РФ, субъектом провокации взятки либо коммерческого подкупа может быть любое лицо, действующее с прямым умыслом в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа. Решая вопрос о наличии состава провокации, необходимо установить, не было ли предварительной договоренности с должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях, о согласии принять предмет взятки или коммерческого подкупа. Лицо, пытавшееся вручить названный предмет, подлежит ответственности за провокацию только при отсутствии такой договоренности и отказе принять предмет взятки.

Действия участников ОРМ по активизации поведения объекта мероприятия (например, обсуждение вопроса о передаче предмета взятки в более удобное время для проведения ОРМ), направление его поведения к совершению действий, облегчающих его разоблачение (например, ориентирование преступника на объект, который заранее подготовлен для задержания с поличным и обеспечение при этом безопасного проведения мероприятия), не образует провокации преступления и соучастия в нем. При проведении рассматриваемого ОРМ представляется недопустимым создание таких условий, при которых объект мероприятия лишен возможности избирательности поведения. Представляется недопустимым и побуждение к преступным действиям или вовлечение другого лица в совершение преступления с целью его дальнейшего разоблачения, если у такого лица отсутствовал умысел на совершение преступления. Инициатива на совершение преступления должна исходить только от объекта ОРМ, а не от должностных лиц ОРО или конфидентов. Совершение объектом ОРМ деяния, содержащего признаки конкретного состава преступления, не является основанием для его освобождения от уголовной ответственности. Правомерные действия участников ОРМ, хотя формально они могут содержать признаки состава преступления (например, дачи взятки), не являются преступлением. В частности, не является провокацией взятки или коммерческого подкупа проведение предусмотренного законом ОРМ в связи с проверкой заявления о вымогательстве взятки или имущественного вознаграждения при коммерческом подкупе (см. п. 25 постановления Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» от 10 февраля 2000 г. № 6).

Как отмечает С.Н. Радачинский, на практике использование материалов ОРД по делам о взяточничестве в качестве доказательств зависит прежде всего от способа их получения, содержания, момента поступления в уголовное дело. При оперативном эксперименте оперативные сведения могут являться, по мнению названного автора, лишь поводом для возбуждения уголовного дела. Другое дело, если сведения, полученные оперативным путем, поступили в орган дознания, следователю, прокурору и в суд после возбуждения уголовного дела, в ходе предварительного расследования, тогда в соответствии с п. 3 ст. 7 и ч. 1 ст. 11 ФЗ об ОРД они могут считаться доказательствами. В этих случаях должны быть соблюдены правила о приобщении к делу доказательств, предоставленных уполномоченному органу.

Глава 21 СПЕЦИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ

§ 1. Социальная обоснованность использования специальной техники в оперативно-розыскной деятельности и ее нормативно-правовая регламентация.

ОРО. Тенденции развития ОРД таковы, что она все в большей мере становится наукоемкой, опирается на возможности современных информационных технологий и, в первую очередь, на применение специальных технических средств контроля, фиксации и обработки информации.

ОРО имеют длительную историю применения самых разнообразных технических средств. В их ряду находятся как распространенные технические средства и системы общего назначения, так и специальные средства и специальная техника, предназначенные для решения специфических задач предупреждения и раскрытия преступлений, розыска скрывающихся преступников.

В то же время применение наиболее наукоемких технических средств разведывательного назначения многие годы было прерогативой военных ведомств и спецслужб. Лишь в начале 90-х годов пришло осознание того обстоятельства, что организованная преступность представляет собой настолько мощное и социально опасное явление, что оно достойно применения в борьбе с ним всех средств и методов, которые применяются против вражеских армий и государств. В силу этого в арсенале технических средств особое место заняла специальная техника поисково-разведывательного назначения. Она выступает эффективным инструментом ОРД и используется для скрытого документирования преступных действий или скрытого получения информации, т.е. действий, которые осуществить иным путем невозможно либо нецелесообразно. Научно-технические достижения последних лет стали основой создания широкого спектра технических средств разведывательного назначения нового поколения, обладающих мощными тактическими возможностями: скрытый электронный контроль передвижения объектов в сложных городских условиях; скрытый акустический контроль помещений без размещения в них какой-либо аппаратуры; контроль психофизиологического состояния человека и т.п.

Миниатюризация технических средств, применение цифровых методов обработки данных, новых физических принципов действия не только повышают эффективность решения традиционных задач,но и позволяют реализовать принципиально новые, недоступные ранее технологические схемы скрытого добывания информации. Соответственно развивается и усложняется тактика применения специальной техники в ОРД.

Принципиально новое обстоятельство, которое необходимо учитывать, подходя к тактике применения технических средств в ОРМ, заключается в том, что отказ от государственной монополии в сфере оборота специальной техники породил проблему ее нелегального распространения и использования. В немалой степени этому также способствовали и произошедшие социально-экономические преобразования, и явное несовершенство соответствующей нормативно-правовой базы. ОРО регулярно выявляют факты нелегального оборота и применения специальной техники. С начала 90-х годов число зарегистрированных случаев нелегальной работы в сетях связи органов внутренних дел, федеральной службы безопасности, министерства обороны увеличилось в тысячи раз. Выборочный анализ состояния оперативной обстановки по ряду регионов РФ (в первую очередь, с высокой плотностью населения и развитыми экономическими инфраструктурами) позволяет выявить устойчивую тенденцию повышения технической оснащенности криминальных структур, и прежде всего ОПФ. Причем, рост технической «вооруженности» происходит в основном за счет радиоэлектронной аппаратуры разведывательного назначения и технических средств организации, подготовки и совершения конкретных видов преступлений. Наличие подобного арсенала техники, характеристики которой часто превосходят соответствующий уровень ОРО, позволяет осуществлять разведывательные и контрразведывательные акции в отношении правоохранительных органов, акты промышленного шпионажа, другие преступления в сфере высоких технологий. Еще одним фактором, оказывающим мощное воздействие на современную тактику ОРД, тактику применения специальной техники разведывательного назначения, является возникновение и бурное развитие в нашей стране рынка специальной техники защиты информации, в том числе электронного противодействия. Сотни фирм предлагают в настоящее время целый спектр импортной и отечественной техники защиты: от простейших индикаторов несанкционированного подключения к телефонным линиям до сложных компьютерных комплексов непрерывного радиомониторинга и современных систем охранного телевидения, сигнализации и управления доступом. Развитие специальной техники разведывательного назначения и защиты информации вызывает необходимость анализа рынка существующих и перспективных моделей технических средств. Любое совершенствование или изобретение нового метода или средства разведки (защиты) закономерно приводит к созданию соответствующего метода или средства защиты (разведки).

Анализ практики свидетельствует о том, что повышение замас-кированности и профессионализма действий преступников в современный период, появление новых видов преступлений требуют адекватных мер противодействия. В числе таких мер наибольший эффект дает в совокупности целенаправленное агентурное и оперативно-техническое проникновение в преступную среду.

Особо актуально техническое противодействие организованной преступности. Это обусловлено высокой технической оснащенностью ОПФ.

Так, из общего числа разоблаченных ОПФ более половины использовали технические средства Количество преступных посягательств, совершенных с использованием технических средств, в конце 90-х гг. постоянно увеличивалось Характерно то, что применяемые преступниками технические средства разнообразны по содержанию и практически все находятся на современном уровне ОПФ активно используют средства связи, приборы видения в темноте, оптические прицелы, устройства звукозаписи, телефоны с определителем номера, электронные записные книжки, радиотелефоны, технические средства информационного противодействия. ОПФ активно изучают специальную технику, посещают соответствующие выставки, выделяют значительные средства для приобретения такой техники Это требует со стороны ОРО адекватного технического вооружения

Кроме того, отмечается высокая конспиративность действий ОПФ, активное противодействие участников ОПФ проведению ОРМ по сбору доказательственной информации.

Учитывая эти меры противодействия со стороны преступной среды, следует признать, что специальная техника оказывается для ОРО во многих случаях единственным средством поступления необходимой информации об их преступной деятельности. Нормативно-правовая регламентация использования специальной техники в оперативно-розыскной деятельности. ФЗ об ОРД устанавливает, что в ходе проведения ОРМ могут применяться «...технические и иные средства, не наносящие ущерб жизни и здоровью людей и не причиняющие вред окружающей среде». Таким образом, это положение закона фактически определяет как правомочность, так и основное условие применения специальной техники, а именно: безвредность по отношению к человеку и экологии. Вместе с тем, важнейшей особенностью применения специальной техники в ОРД является ориентация на скрытое добывание информации, которое во многих случаях приводит к ограничению конституционных прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни и жилища, личную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров и т.д. Поэтому в ОРД правовому регулированию в первую очередь подвергаются следующие аспекты применения специальной техники:

виды специальной техники, допущенные к применению, субъекты и порядок оборота специальной техники;

основания, условия и порядок ее применения для решения задач ОРД;

направления и порядок использования результатов, полученных с помощью технических средств;

категорирование сведений о тактике и используемых моделях специальной техники по уровню доступа.

Так, согласно-положениям ФЗ о государственной тайне сведения о возможностях, принципе действия, характеристиках и тактике применения специальной и иной техники, используемых в процессе проведения ОРМ, относятся к категории секретных. Постановление Правительства РФ № 770 от 1 июля 1996 г. вводит «Перечень видов специальных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности». В него вошли:

1. Специальные технические средства для негласного исследования предметов и документов.

2. Специальные технические средства для негласного визуального наблюдения и документирования.