Глава 63. Виктарион

По чёрным волнам под серебряной луной Железный Флот гнался за добычей.

Они заметили её именно там, где и предсказал чёрный жрец Мокорро – в теснине между Кедровым Островом и изрезанными холмами астапорского побережья.

– Гискарцы! – прокричал Длинноводный Пайк из «вороньего гнезда».

С бака Виктарион Грейджой наблюдал за приближающимся парусом. Вскоре он смог различить поднимающиеся и опускающиеся вёсла и длинный белый след кильватерной струи, сверкавший в лунном свете, как шрам на поверхности моря.

«Это не военный корабль, – понял Виктарион. – Торговая галера. Большая». Прекрасная добыча. Он дал знак капитанам начать преследование, взять судно на абордаж и захватить его.

К этому времени капитан галеры, осознав опасность, повернул на запад и направил судно к Кедровому Острову, вероятно, надеясь укрыться в какой-нибудь тайной бухте или заманить преследователей на зубчатые рифы северо-восточного берега. Но его галера была тяжело нагружена, а ветер благоприятствовал железнорожденным. «Горе» и «Железная Победа» ринулись наперерез добыче, в то время как быстрая «Пустельга» и ловкий «Танцор» загоняли её. Но даже тогда гискарский капитан не спустил флага. Наконец «Плач» настиг жертву, ободрав её левый борт и расщепив вёсла. Оба корабля плыли так близко к населённым призраками руинам Гозая, что матросы могли слышать обезьяний гомон, доносившийся из озарённых первыми лучами солнца разрушенных пирамид города.

Захваченное судно называлось «Заря Гискара» – так сказал капитан галеры, когда его в цепях доставили к Виктариону. Оно возвращалось в Новый Гис через Юнкай после торговли в Миэрине. Капитан не говорил на нормальных языках, только на гортанном гискарском, полном рыка и шипения. Это был самый уродливый язык, который Виктарион Грейджой когда-либо слышал. Мокорро перевёл слова капитана на Общий язык Вестероса. Война в Миэрине выиграна, утверждал капитан, королева драконов – мертва, и городом теперь правит какой-то гискарец по имени Хиздак.

За ложь Виктарион вырвал ему язык. Дейенерис Таргариен не мертва, заверил Мокорро. Его красный бог Рглор показал её лицо в священных огнях. Железный капитан не терпел лжи, поэтому связанного по рукам и ногам гискарца принесли в жертву Утонувшему богу, выбросив за борт.

– Твой красный бог получит то, что ему причитается, – пообещал жрецу Виктарион, – но морями правит Утонувший бог.

– Нет богов, кроме Рглора и Иного, чьё имя запретно.

Жрец-колдун был облачён в мрачно-чёрное одеяние, отороченное по краям, воротнику и манжетам тонкой золотой нитью. На борту «Железной Победы» не нашлось красной одежды, но Мокорро не подобало ходить в тех просоленных отрепьях, что были на нём, когда Суслик выловил его из воды. Поэтому Виктарион приказал Тому Тайдвуду пошить новое одеяние из всего, что оказалось под рукой. Он даже пожертвовал на это парочку своих туник чёрно-золотого цвета Дома Грейджоев, гербом которого был золотой кракен на чёрном поле. Такими же были знамёна и паруса кораблей. Багрово-алые мантии красных жрецов были чужды железнорожденным, и Виктарион надеялся, что его люди легче примут Мокорро, одетого в цвета Грейджоев.

Увы, зря надеялся. В чёрном с головы до ног, татуированный маской красно-оранжевых языков пламени, жрец выглядел ещё более зловещим, чем раньше. Команда избегала его, когда он ходил по палубе, а матросы плевались, если на них случайно падала его тень. Даже Суслик, выловивший красного жреца из моря, убеждал Виктариона отдать того Утонувшему богу.

Но Мокорро знал эти странные берега, как никто из железнорожденных, также как и повадки драконов. «Вороний Глаз сохранил своим магам жизнь, чем я хуже?» Его чёрный колдун был могущественнее эуроновских, даже если взять всех троих и слепить из них одного. Мокроголовый бы заартачился, но Эйерон был далеко – вместе со своим благочестием.

Потому Виктарион сжал свою сожжённую руку в могучий кулак и сказал:

– «Заря Гискара» – неподходящее имя для корабля Железного Флота. Ради тебя, маг, я переименую его в «Гнев Красного Бога».

Его маг наклонил голову.

– Как капитан прикажет.

И кораблей Железного флота вновь стало пятьдесят четыре.

На следующий день на них обрушился внезапный шквал, как и предсказывал Мокорро. Когда дожди унеслись, оказалось, что три корабля исчезли. Виктарион понятия не имел – пошли ли те ко дну, сели на мель или сбились с курса.

– Им известно, куда мы идём, – объявил он команде. – Если они ещё на плаву, мы с ними встретимся.

У железного капитана не было времени ждать отставших. Не теперь, когда его невеста окружена врагами.

«Прекраснейшая из женщин нуждается в моём топоре».

Кроме того, Мокорро заверил, что три корабля не потеряны. Каждую ночь жрец-колдун разжигал огонь на баке «Железной Победы» и вышагивал вокруг пламени, монотонно читая молитвы. Его чёрная кожа блестела в свете огня, как полированный оникс, и порой Виктарион мог поклясться, что языки пламени, вытатуированные на лице, тоже танцевали, кружась, изгибаясь и растворяясь друг в друге, меняя цвет с каждым поворотом головы жреца.

– Чёрный жрец призывает к нам демонов, – произнёс вслух один из гребцов.

Когда об этом доложили Виктариону, тот приказал бичевать парня, пока кровь не покрыла спину несчастного от плеч до ягодиц. И когда Мокорро сказал:

– Твои заблудшие овцы вернутся в стадо у острова под названием Ярос.

Капитан ответил:

– Молись об этом, жрец. Или ты будешь следующим, кто отведает кнута.

Море было сине-зелёным, а на пустом синем небе сияло солнце, когда Железный Флот захватил второе судно к северо-западу от Астапора.

На сей раз это был когг из Мира под названием «Голубь», шедший из Юнкая в Новый Гис с грузом ковров, сладких молодых вин и мирийских кружев. Его капитан владел мирийской трубой. Она заставляла далёкие вещи выглядеть близкими: две стеклянные линзы по обеим сторонам ряда латунных трубок, прилаженных друг к другу так искусно, что каждый сегмент проскальзывал в предыдущий, пока труба не становилась короче кортика. Виктарион потребовал это сокровище себе. Он переименовал когг в «Сорокопута» и распорядился, чтобы команду захваченного судна задержали до получения выкупа. Эти люди были не рабами или работорговцами, а свободными жителями Мира и бывалыми моряками, и стоили больших денег. «Голубь» плыл из Мира и не принёс свежих новостей о Миэрине или Дейенерис, только устаревшие известия о дотракийцах у Ройна, передвижениях Золотого Братства и других вещах, о которых Виктарион уже знал.

– Что ты видишь? – спросил капитан чёрного жреца ночью, когда Мокорро стоял перед своим костром. – Что ждёт нас завтра? Опять дождь?

Ему казалось, что в воздухе пахло дождём.

– Серое небо и шквальный ветер, – ответил Мокорро, – но не дождь. Сзади крадутся тигры, а впереди дожидается твой дракон.

«Твой дракон». Виктариону нравилось, как это звучит.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, жрец.

– Капитан приказывает, и я повинуюсь, – сказал Мокорро.

Команда прозвала его Чёрное Пламя, это имя дал ему Стеффар Заика, который не мог выговорить «Мокорро». Но как ни зови, жрец имел силу.

– Линия побережья идёт здесь с запада на восток, – сказал он Виктариону. – И там, где она повернёт на север, тебе попадутся ещё два зайца. Быстрые, со множеством ног.

Так и случилось. В этот раз жертвами стала пара длинных, стройных и быстрых галер. Хромой Ральф увидел их первым, но те легко обогнали «Скорбь» и «Гиблое Дело», поэтому Виктарион послал вдогонку «Железное Крыло», «Пустельгу» и «Поцелуй Кракена». У него не было кораблей быстрее, чем эти. Погоня заняла почти целый день, но, в конце концов, обе галеры взяли на абордаж в коротких, кровопролитных схватках. Виктарион узнал, что галеры шли порожняком в Новый Гис, чтобы загрузить провиант и оружие для гискарских легионов, стаявших лагерем под стенами Миэрина... и чтобы доставить новых легионеров на смену умершим.

– Те люди пали в бою? – спросил Виктарион.

Команды галер отрицали это. Причиной смертей был кровавый понос. Они называли болезнь бледной кобылицей, и, вслед за капитаном «Зари Гискара», повторили ложь о смерти Дейенерис Таргариен.

– Передайте ей мой поцелуй в любом аду, где отыщите, – сказал Виктарион.

Он послал за топором и, не сходя с места, отрубил капитанам головы. А затем казнил их команды, оставив в живых лишь прикованных к вёслам рабов. Он сам разбил их цепи, заявив, что отныне они свободны, и им дозволено пополнить ряды Железного Флота. Это великая честь, о которой мечтают все мальчики Железных Островов.

– Королева драконов освобождает рабов, также поступаю и я, – провозгласил Виктарион.

Он переименовал галеры – в «Призрак» и «Тень».

– Я хочу, чтобы они вернулись и охотились на юнкайцев, – рассказал он ночью темнокожей женщине, поимев её в своё удовольствие. Флот приближался к цели, и становился к ней всё ближе с каждым днём. – Мы падём на них, словно молния, – продолжал Виктарион, сжимая грудь женщины.

Ему было интересно, что чувствовал его брат Эйерон, когда Утонувший Бог говорил с ним. Виктарион почти слышал голос бога, доносящийся из морских глубин. «Служи мне достойно, мой капитан, – казалось, гремели волны, – именно для этого я тебя сотворил».

Но он накормит и красного бога, бога огня Мокорро. Рука, которую вылечил жрец, выглядела чудовищно. От локтя до кончиков пальцев она стала тёмной и грубой, словно кабанья шкура. Иногда Виктарион сжимал кулак, и кожа трескалась и дымилась. Но при этом рука была сильнее, чем когда бы то ни было.

– Теперь со мной два бога, – сказал он темнокожей. – Ни один враг не выстоит против двух богов сразу.

Он повалил её на спину и взял ещё раз.

Когда по левому борту показались утёсы Яроса, Виктарион увидел три потерянных судна. Те ждали его, как и предсказал Мокорро. Виктарион дал в награду жрецу золотое ожерелье.

Теперь капитану предстояло сделать выбор: рискнуть в проливах или повести Железный флот в обход острова? Воспоминания о Светлом Острове до сих пор терзали железного капитана. Станнис Баратеон обрушился на Железный Флот одновременно с юга и с севера, запер его в канале между островом и материком и нанёс Виктариону сокрушительное поражение. Но плаванье вокруг Яроса могло стоить нескольких драгоценных дней. Вблизи Юнкая движение в проливах было очень оживлённым, но Виктарион не ждал встречи с юнкайскими военными кораблями до того, как флот приблизится к Миэрину.

«Как бы поступил Вороний Глаз?» Поразмышляв над этим некоторое время, он дал знак своим капитанам.

– Плывём через проливы.

Ещё перед тем, как берега Яроса исчезли за их кормой, были захвачены три судна. Пузатый галеас достался Суслику и его «Горю», торговая галера – «Змею» Манфрида Мерлина. Трюмы добычи были заполнены товарами, винами, шелками, пряностями, редкой древесиной и редчайшими благовониями, но сами суда стали ещё более ценным призом. Позже, в тот же день, «Семь Черепов» и «Бич Невольника» захватили рыбацкий кеч – маленький, медленный и грязный, вряд ли стоящий потраченных усилий. Виктарион разгневался, узнав, что потребовалось целых два корабля, чтобы пленить рыбаков. Но именно из их уст он услышал о возвращении чёрного дракона.

– Серебряная королева исчезла, – сообщил капитану владелец кеча. – Она улетела на своём драконе за Дотракийское море.

– Где это Дотракийское море? – требовательно спросил Виктарион. – Я поведу Железный Флот через него и найду королеву, где бы она ни была.

Рыбак громко рассмеялся:

– Вот это было бы зрелище. Дотракийское море состоит из травы, глупец.

Не стоило ему так говорить. Виктарион сдавил его горло сожжённой рукой и поднял в воздух. Он бил рыбака спиной о мачту, сдавливая его шею, пока лицо юнкайца не стало таким же чёрным, как пальцы, терзавшие его плоть. Человек брыкался и корчился, безуспешно пытаясь вырваться из хватки капитана.

– Никто, назвав Виктариона Грейджоя глупцом, не выживет, чтобы похвастаться этим.

Когда капитан разжал пальцы, безвольное тело рыбака рухнуло на палубу. Длинноводный Пайк и Том Тайдвуд швырнули его через борт. Ещё одно подношение Утонувшему Богу.

– Твой Утонувший Бог – демон, – сказал после этого чёрный жрец Мокорро. – Он не более, чем прислужник Иного, тёмного бога, чьё имя запретно.

– Берегись, жрец, – предупредил Виктарион. – На борту этого корабля есть верующие люди, которые вырвут тебе язык за подобное богохульство. Твой красный бог получит то, что ему причитается, клянусь. Моё слово – железо. Спроси любого из моих парней.

Чёрный жрец склонил голову.

– В том нет нужды. Бог Света показал мне твою значимость, лорд капитан. Каждую ночь в моих огнях я вижу славу, что тебя ожидает.

Такие слова понравились Виктариону Грейджою, о чём он в ту же ночь поведал темнокожей женщине.

– Мой брат Бейлон был великим человеком, – сказал он, – но я сделаю то, что оказалось ему не под силу. Железные Острова вновь станут свободными и Старый Обычай вернётся. Даже Дагон не мог достичь этого.

Прошло почти сто лет с тех пор, как Дагон Грейджой сидел на Морском Троне, но железнорождённые всё ещё рассказывали легенды о его набегах и битвах. Во времена Дагона на Железном Троне сидел слабый король, чьи слезящиеся глаза следили за узким морем, где бастарды и изгнанники замышляли восстание. И лорд Дагон вышел из Пайка, чтобы завоевать Закатное Море.

– Он бросил вызов льву в его логове и завязал узлами хвост лютоволка, но даже Дагон не смог победить драконов. Но я сделаю королеву драконов моей. Она разделит моё ложе и выносит мне много сильных сыновей.

Той ночью кораблей Железного Флота насчитывалось уже шестьдесят.

К северу от Яроса чужие паруса стали появляться всё чаще. Недалеко находился Юнкай, и берег между Жёлтым Городом и Миэрином кишел торговцами. Суда с товарами шныряли туда-сюда, поэтому Виктарион повёл Железный Флот в более глубокие воды, вне пределов видимости земли. Но даже там они встречали другие корабли.

– Не дайте никому ускользнуть и предупредить наших врагов, – скомандовал железный капитан.

Не вырвался никто.

Тем утром, когда «Горе», «Девка-воительница» и «Железная Победа» самого Виктариона захватили галеру работорговцев из Юнкая в водах севернее Жёлтого Города, море было зелёным, а небо серым. В трюмах перевозились двадцать надушенных юношей и восемьдесят девушек, предназначенных для домов удовольствий Лисса. Команда галеры не ожидала опасности так близко от родных берегов, и железнорождённые без труда захватили судно. Его звали «Послушная Дева».

Виктарион предал работорговцев мечу, а потом послал своих людей вниз, снять оковы с гребцов.

– Теперь вы будете грести для меня. Гребите хорошо, и разбогатеете. – Девушек он поделил между капитанами. – Жители Лиса сделали бы из вас шлюх, – сказал он им, – но мы спасли вас. Теперь вам придётся обслуживать только одного мужчину, а не многих. Тех, кто угодит своим капитанам, они сделают морскими жёнами, а это почётное положение.

Надушенных мальчиков он обмотал цепями и бросил в море. Они были неестественными созданиями, и корабль пах лучше, очищенный от их присутствия.

Для себя Виктарион потребовал семь отборных девиц. У одной были красно-золотые волосы и усыпанная веснушками грудь. Другая выбрила все волосы на своём теле. Третья – кареглазая, с каштановыми волосами, робкая, словно мышь. Четвёртая имела самые огромные сиськи, из всех, что он видел. Пятая была малюткой, с прямыми чёрными волосами, золотой кожей и глазами цвета янтаря. Шестая – белая, как молоко, с золотыми кольцами в сосках и нижних губах. Седьмая же чёрная, как чернила кальмара. Работорговцы Юнкая обучили их пути семи вздохов, но Виктариону было нужно не это. До того, как он прибудет в Миэрин и получит свою королеву, ему вполне хватало и темнокожей для удовлетворения своих аппетитов. Зачем человеку свечи, когда его ждёт солнце?

Галею он переименовал в «Вопль Работорговца». Вместе с ней железный флот насчитывал шестьдесят один корабль.

– Каждое захваченное судно делает нас сильнее, – заверил Виктарион своих железнорожденных, – но теперь сражения станут труднее. Завтра или послезавтра мы должны встретиться с военными кораблями. Мы входим в воды Миэрина, где нас поджидают вражеские флоты. Мы столкнёмся с кораблями из всех трёх Рабовладельческих Городов – из Толоса, Элирии и Нового Гиса, даже из Кварта. – Виктарион остерёгся упомянуть зелёные галеры из Старого Волантиса, которые, наверно, уже плыли через Залив Скорби. – Эти работорговцы – слабаки. Вы видели, как они бежали от нас, как визжали, когда мы предали их мечу. Каждый из вас стоит двадцати, ведь только мы сделаны из железа. Помните это, когда мы впервые заметим паруса работорговцев. Не давайте пощады и не ждите. Кому нужна пощада? Мы – железнорожденные, два бога оберегают нас. Мы захватим их корабли, сокрушим их надежды и окрасим их воды кровью!

Его речь была одобрена громким криком. Капитан ответил кивком, и, помрачнев, подозвал семерых девушек, самых прекрасных из найденных на борту «Послушной Девы». Он поцеловал каждую в щёки и рассказал об уготованной им чести, хотя те не понимали его слов. Затем девушек поместили на захваченный ранее рыбацкий кеч, оттолкнули его от борта и подожгли.

– Этим даром невинности и красоты мы чествуем обоих богов, – провозгласил Виктарион, когда военные корабли Железного Флота проплывали мимо охваченного пламенем кеча. – Пусть эти девушки возродятся в свете, неосквернённые мирской похотью, или спустятся в водные залы Утонувшего Бога, чтобы пировать, танцевать и веселиться, пока не иссохнут моря.

Виктариону казалось, что прежде чем дымящийся кеч проглотила морская пучина, вопли красавиц превратились в счастливую песнь. Вскоре поднялся сильный ветер, который наполнил их паруса и помчал флот на север, на восток и снова на север, к Миэрину и его пирамидам из разноцветного кирпича.

«Под пение ветра я лечу к тебе, Дейенерис», – думал железный капитан.

Той ночью он впервые извлёк на свет драконий рог, найдённый Вороньим Глазом в дымящихся руинах великой Валирии: витой, шести футов длиной, сверкающе-чёрный, окаймлённый червонным золотом и тёмной валирийской сталью. «Адский рог Эурона». Виктарион провёл по нему рукой. Рог оказался тёплым и гладким, как бёдра темнокожей, и таким блестящим, что там, в глубине капитан мог видеть своё искажённое отражение. На обвивающих рог обручах были вырезаны странные магические письмена.

– Валирийские руны, – назвал их Мокорро.

Это Виктарион знал и сам.

– Что они говорят?

– Много и многое. – Чёрный жрец указал на одну из золотых полосок. – Здесь имя этого рога. «Я – Заклинатель Драконов». Тебе когда-нибудь довелось услышать его?

– Однажды.

Один из полукровок его брата – чудовищный мужчина, огромный, с бритой головой, браслетами из золота, гагата и жадеита на мускулистых руках, с ястребом, вытатуированным на груди – протрубил в адский рог во время королевского веча на Старом Вике.

– Тот звук... обжигал. Мои кости словно горели в огне, опаляя плоть изнутри. Письмена раскалились докрасна, а затем добела, пока на них не стало больно смотреть. Казалось, этот рёв никогда не утихнет. Словно длинный вопль. Тысяча воплей в одном.

– А человек, трубивший в рог, что с ним?

– Он умер. Его губы покрылись волдырями, а птица истекла кровью. – Капитан ударил себя в грудь. – Ястреб, вот здесь. Кровь капала с его перьев. Я слышал, что тот человек весь выгорел внутри, но может это просто байка.

– Правдивая байка. – Мокорро повернул рог, изучая странные знаки, вившиеся через вторую золотую полосу. – Здесь говорится: «Ни один смертный, протрубив в меня, не останется в живых».

Виктарион с горечью размышлял о вероломстве брата. «Дары Эурона всегда отравлены».

– Вороний Глаз клялся, что этот рог заставит драконов исполнять мою волю. Но какая польза от этого мертвецу?

– Твой брат сам не трубил в рог. И ты не должен, – Мокорро указал на полосу стали. – Вот. «Кровь за огонь, огонь за кровь». Не важно, кто дует в рог. Драконы придут к его хозяину. Ты должен заявить свои права, подкреплённые кровью.