А. Грубая классификация Б. Глубокая классификация

1. Капиталистический слой------------------- 1. "Капиталисты"

^~ 2. Средние и мелкие ^^--— предприниматели

2. Средний слой ^Г 3. Индивидуально

^^~^_=<^''^ хозяйствующие работники

^^ ^^~ 4. Рабочие и чиновники

3. Пролетарский слой ______ высокой квалификации

— 5. Рабочие и чиновники более низкой квалификации

Однако недостаточно разделить блок А2 на слои Б2 и Б4, а блок A3 на слои БЗ и Б5. По причинам, которые будут сейчас изложены, часть слоев рабочих и служащих при сопоставлении грубой и глубокой классификаций были передвинуты таким образом, что хотя в системе А они оказались в 3-м блоке, в системе Б они, вместе с "зависимыми" элементами из А2, перехо­дят в блок Б4 вместо того, чтобы оказаться в Б5.

Грубая классификация соответственно производственным отношениям слишком обща для социологической оценки, поскольку население, получа­ющее заработную плату, а также мелкие предприниматели дифференциру­ются на подслои, а эти части обоих слоев перекрестно объединяются в но­вые блоки. Обычное оправдание такого подхода заложено в ключевом поня­тии "средний слой". Как уже указывалось выше (s. 13) здесь срабатывает шкала "буржуазного" облика и образа жизни, который должен оправдывать объединение двух столь различных экономико-социальных элементов.

3. Немецкая эмпирическая социология

Понятие среднего слоя уже много раз становилось предметом горячих дискуссий, сопроводительной мелодией к которым были благоприятные или неблагоприятные для него социально-политические тенденции. Последние разделы этого исследования также посвящены критике среднего слоя, однако сознательно исключают все побочные социально-политические соображения.

Я никак не отрицаю, что между средними и мелкими собственниками, с одной стороны, и высококвалифицированными служащими, с другой, име­ется немалое духовное родство. Но сходство относится только к отдельным, никоим образом не ко всем существенным чертам менталитета; далее оно охватывает далеко не все составляющие обоих слоев. Поэтому не оправдано ни объединение их в один блок, ни простое соединение обоих слоев по их функциям в обществе (например, по функции социального уравнивания).

То же самое относится, с другой стороны, к так называемым пролета-риоидам и пролетариату, живущему на зарплату. Хотя отнесение индивиду­ально хозяйствующего субъекта, согласно его экономическому положению, к пролетариату и будет правильным, однако пролетариату приписываются определенные общественные и экономические убеждения или определен­ный стиль и представления о жизни. Поэтому объединение мельчайших соб­ственников всех сфер экономики с живущими на заработную плату непра­вильно. При переходе к вопросу о типичной для слоя установке понятие "пролетариат" стало бы тогда недопустимым petitio prinzipii: вместо опреде­ления общественного менталитета и объединения его типичных носителей определенный менталитет, расцениваемый как "пролетарский", a priori при­писывается элементам, характеризуемым как "пролетарские", согласно их экономическому положению, как присущий им. Тот, кто отрицает "соот­ветствующий" менталитет, имеет в таком случае так называемое непра­вильное "классовое сознание". На этом мы еще остановимся подробно в последней главе. Здесь достаточно констатировать: субъекты хозяйства, дей­ствующие как хозяева своей трудовой жизни и использующие хотя бы в малейшей мере свой производственный аппарат, должны и в среднем слое, и в пролетариате отличаться от рабочей силы, получающей зарплату.

Результат вызовет, вероятно, сначала возмущение тем, что числа, рас­считанные для так называемого среднего слоя, окажутся гораздо ниже боль­шинства оценок. Отклонение от привычных представлений о его величине не должно быть, однако, причиной тому, чтобы отмахнуться от результата. Рассчитанное число должно обладать преимущественными правами перед оценочными, по крайней мере, до того момента, пока не опровергнуты методы расчета. Критика должна быть направлена на метод, выбор шкал и на составляющие результата, но не на итоговые числа. Сегодня, когда про­блема среднего слоя стала таким важным политическим делом, имеется, к сожалению, опасность, что при низких числовых величинах этого слоя на­селения возникает по отношению к нему пренебрежение. Но это проявится в меньшей степени, если средний слой будет оцениваться не целиком, а

Хрестоматия

шаг за шагом будет контролируемым образом слагаться из его отдельных элементов. Пока элементы среднего слоя или части населения, которые при­вычно рассматриваются как принадлежащие к среднему слою, находятся под экономическим давлением и под угрозой, они заслуживают нашего человеческого и гражданского сочувствия. Но эти заслуживающие уважения чувства, движущие силы социально-политических действий и ориентиро­ванной на это прагматической литературы, столь же неуместны в эмпири­ческом исследовании, как м пренебрежение. Сверх того, средний слой не будет по-настоящему рад сочувствию, которое исчерпывается высокой оцен­кой его массы, если не будет возможности вернуть ему его прежнюю перво­очередную роль в динамике общества или освободить его от давящего бед­ственного жизненного положения.

Средний слой в нашем традиционном представлении о его величине раздут сверх всякой меры, поскольку его подлинное ядро отягощено мно­гими сомнительными пограничными слоями. В случае очень приблизитель­ных оценок объединение отдельных частей населения в средний слой скры­вает часто "поп liguet". Чистокровных капиталистов и пролетариев выделить относительно легко, к центру границы расплываются. В этом случае, как показывает опыт, легко склониться к тому, чтобы в сомнительных случаях предпочесть золотую середину одной из двух крайностей. Поэтому при таких расчетах средний слой всегда оказывается слишком велик. Когда, к приме­ру, Цан относит к среднему классу всех служащих и ремесленника-одиноч­ку, то тем самым понятие среднего класса, конечно, подвергается насилию. Также здесь и обращение к мелким элементам оказывается преимуществом: при таком виде расчета центральное положение не играет более в такой степени роль промежуточного. Поэтому для меня средний слой оказывается много меньше, чем в других расчетах, где фигурируют цифры около 50%. В особенности это относится к грубой классификации, которая здесь должна быть привлечена к сравнению собственно потому, что речь идет в этом случае об "экономико-социальном" положении, используемом в большин­стве оценок классов. В глубокой классификации я снова несколько сближа­юсь (в ином аспекте) с числовыми результатами других; там речь идет для меня о слоях населения как типичных координатах жизненных стилей, соци­альных и политических менталитетов. В этом случае граница среднего блока должна быть сдвинута в сторону пролетариата, поскольку сейчас в эконо­мически резко пролетаризированных слоях господствует явная "идеологи­ческая боязнь пролетариата". Поэтому, когда я ищу типичные социальные координаты общественно-политических менталитетов, то средний блок ста­новится больше, чем в том случае, когда я стремлюсь к классификации согласно социально-экономическому положению. К примеру непонятно, как может Тобис категорически указывать на "индивидуальный труд" как ха­рактерный признак среднего слоя и затем целиком относить к среднему слою служащих.

3. Немецкая эмпирическая социология

Тем самым здесь допускается ошибка, уже подвергнутая критике выше (s. 13): распределение по слоям, предпринятое согласно объективным при­знакам, перечеркивается и искажается из-за учета субъективных особеннос­тей. Гарантией против этого служит именно возвращение к мелким элемен­там: не все служащие причисляются к среднему слою, потому что, согласно опыту, большая их часть думает как средний слой, но определенные части служащих, определяемые статистически как элементарные группы, отно­сятся к тому или иному главному слою по аутогенетическому принципу группировки (метод ступенчатого продвижения).

Конечно, несмотря на все усилия, не избежать затруднений с класси­фикацией полностью, особенно применительно к лицам хозяйственного подразделения G. Но если они не накапливаются, они не должны вызывать особой озабоченности, поскольку, как еще будет показано, средний слой — это не "координаты типичного общественного менталитета", но "типичные координаты путаницы общественных менталитетов".

Так что же означают две наши системы классификации? Ни одна из них не содержит каких-либо социально-ценностных характеристик. Грубая клас­сификация вообще говорит лишь об объективном экономическом положении блоков населения. Глубокая классификация содержит настолько же мало со­циально-ценностных характеристик, насколько она может неожиданно вый­ти на таковые. Сопротивление отнесению определенных групп населения к так называемому "пролетариату" слишком часто происходит из престижных претензий. Но если я характеризую элементы населения как "пролетарские", то я далек от того, чтобы тем самым низко их оценить. Не получается ли наоборот — другие непременно хотят видеть их в среднем слое, поскольку они снабжают так называемый "пролетариат" совершенно незаслуженной им низкой оценкой со своей стороны. Но речь идет все же не о том, чтобы осуще­ствить оценочное ранжирование, а об определении различий менталитета в ходе констатирующего анализа социального положения.

К сожалению, для типа, подразумеваемого под "пролетариатом", нет иного краткого и имеющего широкое хождение выражения, далекого от положительных и отрицательных эмоций, которыми отягощено само это слово. Чтобы избежать балласта ранжирующих оценок, я использую здесь это слово с большой сдержанностью. В схеме грубой классификации оно стоит потому, что там оно на месте в своем экономико-техническом значе­нии и, несомненно, свободно от оценок. В схеме глубокой классификации оно заменено, как и полинявшее от разноцветия выражение "средний" слой, другими обозначениями'. К сожалению, они слишком длинны и описатель­ны, чтобы пользоваться исключительно ими также и в тексте. Здесь я дол­жен опять прибегнуть к словам "средний слой" и "пролетариат", однако особо подчеркиваю: это привычные аббревиатуры и не более того.

¹ Ср.: Обоснование этих обозначений на s. 30ff.

Хрестоматия

Наконец, я не придаю никакого значения тому, чтобы граница между "средним слоем" и "пролетариатом" проходила именно там, где, как я счи­таю, она должна пролегать. Еще обнаруживается то, что я вовсе не считаю два блока в этом разделении едиными слоями общества. Мне не важно, где должны разделяться "средний слой" и "пролетариат", для меня важны гра­ницы и типические различия меньших частей этих слоев, объединенных в оба суммарных блока. Как много или мало из них объединены в средний слой, имеет здесь наименьшее значение, поскольку средний слой в любом случае охватывает элементы очень различающихся менталитетов и, по мое­му мнению, никогда не может пониматься как единый или замкнутый слой или класс в универсальном социологическо-историческом смысле. В глубокой классификации, которая должна быть логична лишь с точки зре­ния социологии, средний слой и пролетариат различаются лишь как рабочие гипотезы и в соответствии с принятым употреблением этих слов. Их противо­поставление не имеет ничего общего с положениями этого исследования.

Соотношение этих двух масс в грубой классификации представляется однако гораздо менее удивительным, если сравнить его с результатом цен­зовой статистики. Статистика подоходного налогообложения в 1926 г. пока­зывает только 10% плательщиков налога с заработной платы и 25% налого­плательщиков с годовым доходом более чем 3000 марок. Картина становится еще более впечатляющей, если выделить доходы ниже 1500 марок.

В 1926 г. были обязаны платить налог на заработную плату 23,2 млн.

Из них освобождены 0,3

Не обложены налогом 10,4

Из обложенных имели меньше
1500 немецких марок 7,1

--------------------------------------------------------------

17,8
В 1926 г. были обложены------------------------- 3,8 млн.
Из них имели, меньше
1500 немецких марок 1,7
--------------------------------------------------------------

Суммы 19,5 27,0 млн.

= 72,6%

Квота доходов ниже 1500 марок соответствует рассчитанной здесь доле пролетариата в самодеятельном населении (74,77%). Сравнение должно рас­цениваться, конечно, лишь как иллюстрация; есть "пролетарии" с более высоким доходом и "средний класс" с более низким доходом.

Средний слой охватывает в двух своих ветвях (собственники и работаю­щие по найму) очень много ступеней шкалы социального ранжирования, уровня жизни и пестрое множество типичных для места пребывания стилей

3. Немецкая эмпирическая социология

жизни. С социологической точки зрения, особенно применительно к социо­логии партийного дела и политического менталитета, было бы чрезвычайно желательно еще раз разделить внутри обеих частей среднего слоя нижнее и верхнее среднее положение. Шмоллер это сделал, но положенная им в осно­ву шкала размеров дохода дает различения, непригодные для социологии. Тобис считает, что дифференциация двух средних положений не имеет цен­ности потому, что высокие и нижние элементы среднего слоя не могут проводить собственную политику внутри среднего слоя. Против этого мож­но много чего сказать: социологов интересует в классах не только то, на­сколько они могут быть носителями собственной политики; к примеру, в пределах среднего слоя весьма значительны различия в стиле жизни, оценке жизни и социальном мышлении. Их однако не охватишь шмоллеровской шкалой размеров дохода — в этом Тобис прав. Им соответствует скорее раз­личение "старого" и "нового" среднего слоя или различение собственников и работающих по найму. Я пытался провести сверх того еще более тонкое разделение, но не выполнил это, поскольку шкалы оказались слишком не­надежны — там, где мы зависим от оценок, неизбежны округления, а воз­никающие отсюда источники ошибок тем более опасны, чем тоньше разли­чия, которые должны быть установлены <...>