7 страница. - Да вы что! Вообще, что ли, не расстаётесь

- Да вы что! Вообще, что ли, не расстаётесь! – Кио возмущённо смотрит на нас, сначала на тебя, затем на меня. – Ещё не надоели друг другу?

- Нет.

Я бы на его месте после твоего ответа вдаваться в детали не стал.

Кио тоже решает проявить благоразумие:

- Ну… здорово, конечно. То есть это редкость, я хочу сказать. Ну, в смысле…

- Мы поняли, Кио, - я фыркаю, отхожу от тебя и запираю балкон. Потом устраиваюсь на своей любимой подушке у стены. – Привет.

- Да-да, - он уныло лезет в пакет и извлекает оттуда банку пива. – А… Со-тян… и Рицка… пиво будете?

- Нет, - повторяешь ты опять, так же вежливо и безразлично.

Кио переводит взгляд на меня. Я пожимаю плечами:

- Соби же сказал.

- Прямо можно подумать, что ты его слушаешься! – Кио хмыкает. – Ладно тебе, Рицка! Со-тяну ты, может, мозги и пудришь, но мне-то не прокатит!

Я хмурюсь:

- Ты о чём?

- Я? – он как-то нехорошо улыбается. – Так, к слову пришлось. Не обращай внимания.

- Начал – договаривай! – я выпрямляюсь на подушке. Не нравятся мне эти намёки.

Кио с сомнением взглядывает на тебя. Ты киваешь:

- Заканчивай мысль, Кио.

- Ну-у… сами хотели, только пиво сперва открою, - он щёлкает жестяным ключом. Судя по цвету банки, опять «Хейнекен». Не понимаю, что за удовольствие пить эту жёлтую фильтрованную гадость.

- Вы точно не будете? – спрашивает в третий раз.

Ты качаешь головой:

- Нет настроения.

- О, - Кио внезапно оживляется, - настроение – это поправимо! Занимательная беседа – и всё наладится! Со-тян, слушай, я хотел спросить. Обратно в Нагойю возвращаться не тянет, вот думаю, куда устраиваться на работу. Как считаешь, идти на полную ставку в то рекламное агентство или попробоваться натурщиком? Говорят, не самые малые деньги.

Ты поднимаешь бровь:

- У тебя неплохие данные.

Кио тут же принимает ломаную позу и бросает на тебя взгляд из-под ресниц, а мне делается почти противно. Как он может называть себя не только твоим, но и моим другом? Я к нему нормально отношусь, но то, что он постоянно пытается… И прикидывается, что случайно так выходит… Если б я тебе не доверял, я бы на него иначе реагировал.

- Но если ты просишь совета, я бы сказал – сделай ставку на интеллект, - продолжаешь ты невозмутимо. – В конечном итоге, мы не для того несколько лет упорно занимались, чтобы теперь ты забросил живопись и стал моделью для чужих кистей.

- Ревнуешь? – смеётся Кио, косясь в мою сторону. Лучше бы намёк, что работать нужно мозгом, разобрал. Я игнорирую его взгляд и вынимаю из кармана джинсов свой мобильный. Почищу пока смс-ки, удалю ненужные и старые, кроме твоих.

- Я не ревнив, Кио, - вслушиваюсь всеми ушами в твой ответ.

Может, ты и прав: лучше иметь вот такую непроницаемость, чем… Знай Кио, как у тебя с ревностью обстоит на самом деле, он бы, пожалуй, и хуже себя вёл.

- Так что ты подразумевал, обвиняя Рицку? – ты говоришь безмятежно-ровно, но Кио чуть пивом не давится:

- Я? Ничего! Ничего, вам показалось!

Я хмыкаю: если всякий раз назад сдаёт, зачем к тебе лезет год за годом? Да ещё рассчитывает, что ты или я забуду.

Кио, кажется, различает, что над ним смеются – морщится и изрекает с обиженным видом:

- Не вижу ничего смешного! Почему я должен тебе верить? Ты на Сэймэя похож, Рицка! Всё-таки братья! Особенно когда ты злиться начинаешь!

«Прямо фотокарточка»…

- Потому что Рицке верю я, Кио, - откликаешься ты изменившимся голосом. Ощутил мою реакцию или обиделся сам. – Если ты продолжишь на него нападать, тебе придётся уйти.

- Уйти? – переспрашивает он, растерянно моргая на тебя из-за очков. – То есть… ты меня выгонишь?

- Да, - ты слегка вздыхаешь. – Ты не оставляешь мне выбора.

Кио демонстративно закрывает рот. Потом почти минуту сидит, криво улыбаясь в пустоту, и не двигается. Может, если б вместо него явились Непреклонные, вечер не был бы испорчен настолько.

Выйти бы, хоть на балкон, глотнуть воздуха, но бросать тебя с ним наедине не хочется.

Я с сомнением окликаю тебя:

«Соби?»

«М?»

«У нас на кухне чай налит. Я принесу?»

Ты поворачиваешь голову, встречаешься со мной глазами:

«Он же остыл».

«Но это по крайней мере не светлая кислятина!»

Ты взвешиваешь мои слова и на секунду опускаешь ресницы:

«Согласен».

Для Кио наш диалог, наверное, выглядел так, будто мы внезапно решили поиграть в «кто кого пересмотрит». Я отправляюсь на кухню за чашками, включаю по пути верхний свет – уже вечереет. Кио провожает меня остановившимися глазами и машинально теребит унизанное колечками ухо.

Чай и правда остыл, но еще не холодный, вполне можно пить.

Ты принимаешь чашку, задерживаясь кончиками пальцев у моей ладони, и взглядом приглашаешь меня сесть рядом. Я киваю:

- Тогда и мою возьми. Я сейчас.

Ты соглашаешься, берёшь мою чашку в свободную руку и ждёшь, пока я подниму с пола твой блокнот и откатившийся в сторону карандаш. У нас половина письменных и рисовальных принадлежностей за неделю успевает на пол перекочевать: так удобнее и уроки делать, и скетчи набрасывать. Надо на стол отнести, пока Кио в твои записи нос не сунул. Там же заклинание сегодняшнее.

Кладу блокнот и возвращаюсь, крутя карандаш в пальцах. Он острый, твёрдый, почти как ручка, и даёт светлую черту, когда по бумаге ведёшь.

Кио, кажется, уже не помнит про последние несколько минут, и теперь увлечённо повествует о сложностях трудоустройства «на достойную работу». То, что мы почти не отвечаем, его не смущает. Ты изредка вставляешь уместное «да», а я «угу». Когда он открывает третью банку пива, ты встаёшь и приносишь из кухни чайник, обновляя нам чай, а потом ставишь в зоне досягаемости пиалу с солёными крекерами:

- Кио, угощайся.

- Ага, - он берёт сразу пригоршню и все засовывает в рот, так, что становится похожим на хомяка. – Вкусно! Спасибо!

Ещё бы, сам закуской не обеспокоился.

Ты киваешь – а он вдруг уставляется на тебя с неподдельным испугом:

- Со-тян… Ты что, волосы решил подстричь?

Ты как ни в чём не бывало заправляешь за ухо укороченную прядь:

- Нет.

- Но!..

- Не имеет значения, Кио, - ты пристально на него смотришь. Силу не используешь, но ему всё равно делается неуютно:

- Конечно, не имеет, Со-тян. Твое здоровье, твоя внешность, твои отношения с другими людьми – это всё не моё дело, и всегда так было!

Я поднимаю глаза: он что, настроился сегодня непременно поругаться?

Ты не принимаешь упрёк:

- Разве мало, что мы всегда подстраховываем друг друга на занятиях и сдаём совместные проекты? Меня вполне устраивает наша дружба, Кио.

- Да ты понятия не имеешь, как люди дружат! Ты… - Кио в запальчивости прижимает руку ко лбу, - ты ни с кем не сближаешься! Вот Рицка – Рицка, ты можешь похвастаться, что знаешь Соби?

Не успеваю сообразить, как будет выглядеть, и мотаю головой. Ты напрягаешься, а Кио торжествующе хмыкает.

Я же не к тому!.. Хватаю тебя за руку, пока ты не придумал чего лишнего, и торопливо говорю:

- Это ты не знаешь Соби! Не смей так о нём отзываться!

Или Кио перебрал с «Хейнекеном» на голодный желудок, или откупоренная у нас банка была сегодня не первой. В зрачках у него горят злые огоньки, и заткнуться в голову явно не приходит.

- Разумеется, я не знаю Соби! Учимся вместе, подрабатываем вместе, прикрываем друг друга, вот – бакалаврами стали! И теперь выясняется, что меня дальше порога и не пускали никогда, а?

Ты невольно отводишь глаза. Кио абсолютно трезво усмехается, глядя тебе прямо в лицо:

- Сперва псих-ровесник, теперь псих-малолетка… Соби, а нормальную жизнь ты выбрать не пробовал? Ну там, с человеческими отношениями?

- Довольно, Кио, - у тебя настолько низкий голос, что у меня по спине проходит холодок. – Думаю, на сегодня хватит. Продолжи пить в иной компании.

- Ну конечно! – он горько смеется и встаёт, ни разу не пошатнувшись. Складывает на груди руки и смотрит на нас сверху вниз: - Конечно, проще меня выгнать, чем слушать правду! Со-тян, я-то уйду, хочешь, вообще уйду, и перед Рицкой извинюсь даже. Ты только на один вопрос ответь, а?

Ты молча поднимаешь взгляд. Им сейчас к стене пригвоздить можно.

- Ты не пьёшь никогда, потому что за свой контроль трясёшься? Ну, что с собой не совладаешь и на Рицку набросишься? Ты попросту скажи, да или нет. А то я думаю, что ты компанией брезгуешь, а может, всё не так, просто ты своим извращённым фантазиям поддаться боишься?

От резкого хруста в наступившей тишине вздрагиваем, кажется, мы все. Мне определённо твои карандаши и кисти в руки брать нельзя, когда злюсь. Я не хочу ломать, просто усилие сдержаться прикладываю… а потом обломки выкидываю.

Встаю, оперевшись об пол рукой, подбираю две опустевших банки, бросаю их в пакет – там еще штук шесть, он что, собирался пить всю ночь? – и вручаю пакет ошалевшему Кио:

- Уходи отсюда. Сейчас же. А ещё раз обзовёшь Соби, вообще здесь больше не появишься!

Кио шевелит губами, как выброшенная на берег рыба:

- Не командуй тут! Ты, школьник! Это пока что не твой дом!

- Мой!!

И ты тоже мой, и то, как тебе от его слов плохо стало… Я сжимаю кулаки и придвигаюсь вплотную:

- Ну?

Кио непроизвольно пятится:

- Так, значит? Со-тян, и ты ничего не скажешь? Не вмешаешься? Гляди, останешься с этим пацаном совсем один!

- Меня устроит его общество, - ты тяжело поднимаешься на ноги и подходишь ко мне, обнимая за плечи. – Ты всё слышал, Кио.

Мгновение вы меряетесь взглядами. Кио часто моргает, и глаза у него подозрительно блестящие. Ты остаёшься неподвижным и очень спокойным. Внешне.

От разлившегося в воздухе напряжения с каждым вдохом делается труднее дышать.

В конце концов Кио кивает, что-то для себя уяснив, обходит нас и направляется к двери. Ты не оборачиваешься вслед, а я краем глаза наблюдаю, как он ощупью ищет ручку, нажимает на нее, выходит в густо-синие сумерки и с ноги захлопывает дверь.

Ты стоишь, не двигаясь, высоко подняв голову, и мне почти страшно от того, как у тебя дрожат ноздри. Решительно не представляю, что сказать. Глажу тебя по руке – и отхожу. У меня есть, чем заняться.

Когда я возвращаюсь из ванной с мокрой тряпкой, ты отмираешь и с безучастным интересом смотришь на меня:

- Что ты хочешь сделать?

- Пол вымыть, - причем как минимум дважды. – Разуваться его, видимо, так и не приучили.

Ты послушно отступаешь вбок, пока я протираю половицы от рубчатых следов кроссовок, потом отходишь к окну, складываешь на груди руки и застываешь, как изваяние. Я ухожу прополоскать тряпку, возвращаюсь, выключаю свет… Ты никак не реагируешь на мои действия, так и стоишь, замерев. Плечи настолько неподвижны, что у меня собственные ныть начинают.

Подхожу к тебе со спины и обнимаю за талию:

- Соби.

- Да? – откликаешься ты почти беззвучно.

Не знаю, что сказать. Не замечать, как Кио к тебе относится, наверное, действительно способен только ты. Я его даже почти не виню. Но то, чего он наговорил… Друг называется!

Я хмурюсь и неожиданно для самого себя предлагаю:

- А давай правда пива выпьем?

Ты даже шевелишься от услышанного. Взглядываешь на меня в полумраке, обеспокоенно и как-то… Не знаю, что у тебя во взгляде, но мне это выражение не нравится.

- Пива?

- Угу, - киваю я. – Тёмного. Которое в прошлый раз взяли.

У нас в холодильнике две банки «Кирин-стаута» стоят. Кио о них не в курсе был.

Ты прерывисто вздыхаешь:

- Рицка… Ты ведь знаешь причины, по которым я предпочитаю не пить алкоголь?

Это так ответ на моё предложение выглядит?

- Метаболизм, отсутствие расслабляющего действия и необходимость всегда иметь ясную голову, - странный вопрос. Конечно, знаю. Нам нельзя отяжелеть, нельзя иметь разболтанные движения или замедленные реакции. Разум должен работать, как часы, а тело – подчиняться первому же импульсу. - Соби, так я и не напиться предлагаю!

- Тебе завтра в школу, - возражаешь ты по-прежнему очень тихо.

Что-то тут не так.

- Соби, ты меня слушаешь? Я не предлагаю напиться!

Я в общем даже пива не хочу. Мне нужно с твоей реакцией разобраться.

Ты выпрямляешься. Не высвобождаешься, не отходишь в сторону, но я физически чувствую, насколько ты застывший:

- Рицка… Я никогда не допускал мысли, что моё нежелание пить с ним Кио расценит, как страх потерять власть над собой. Предположить, что я могу попытаться… принудить тебя… Ты ведь подобного не думал?

От последней фразы и от твоего тона я на секунду задыхаюсь. Ты что, счёл, что я мог ему поверить?! Трясу головой – и хватаю тебя за руки, заставляя повернуться:

- Соби, у тебя с мозгами – как? Я хоть раз тебе дал повод такую мерзость допустить?! Ты что!

Ты вдруг делаешь шаг вперед – и яростно меня обнимаешь:

- Прости. Я… в самом деле всё сложней останавливаюсь, и… Но я бы никогда не пошёл на это в затуманенном алкоголем рассудке.

- Да знаю я! – сейчас или закричу, или разревусь. – Лучше б не останавливался!

- Рицка, - ты судорожно вздыхаешь и втискиваешься в меня, не слушая, не давая шевельнуться, - Рицка.

- Тут я, - выходит глухо, но ты киваешь. Прижимаешься губами к моим кошачьим ушам, потом зарываешься носом в чёлку:

- Я тебя люблю.

Я зажмуриваюсь и изо всех сил тебя обнимаю. А потом произношу почти помимо воли:

- Кио перед тобой извинится. Или пусть больше не приходит.

Ты широкими движениями гладишь меня по спине:

- Не думаю, что он сочтёт извинения необходимыми. Но за озвученное сегодня я тебе крайне признателен.

- Значит, его тут больше не будет, - повторяю я с нажимом.

Ты сам сказал, что тебя устроит мое общество. Хватит уже тебя оскорблять у тебя дома.

Ты осторожно тянешь меня за волосы, вынуждая поднять голову:

- Как пожелает моя Жертва.

Я прямо смотрю в полумраке тебе в глаза:

- Ладно. Приказываю.

Ты мягко дотрагиваешься губами до моих губ:

- Спасибо, – и лишаешь меня возможности ответить. Можно, конечно, мыслеречью… А впрочем, неважно.

*

Я запихиваю в сумку учебник по английскому, отправляю туда же тетрадь и киваю ждущим Яёи и Юйко:

- Порядок, идёмте!

Хорошо, что в субботу у нас чаще всего бывает четыре урока, и последним физкультура. Получается будто три с половиной. Физкультура мне нравится – я, может, и не слишком высокий, зато в баскетбольную корзину попадаю получше многих. Особенно когда ты еще к воротам не пришёл и я не ощущаю, что ты за мной наблюдаешь. Тогда мазать начинаю, не знаю, почему. Вроде не стесняюсь, а движения делаются другими.

- Юйко-сан, - нерешительно говорит Яёи, когда мы выходим из класса и направляемся к лестнице, - Рицка… Я это… хотел спросить, а почему вы меня не позвали в понедельник? Ну, когда еще Соби-сан приходил, и вы вшестером что-то с теми тремя девчонками обсуждали?

- Откуда ты про это знаешь, Яёи-сан? – у Юйко какой-то необычный тон. Я поворачиваюсь, чтоб на нее взглянуть – и у меня из головы вылетает, что сам собирался сказать. Юйко внезапно побледнела, так, что на левой скуле ближе к виску проступило пигментное пятно – я и не видел, что у нее есть такие родинки, - и сверлит Яёи взглядом. Глаза у нее из зеленовато-серых стали почти стальными. – Ты разве не ушёл после уроков?

Он смущенно пожимает плечами и поправляет сползшие очки:

- Ну, я…

- Что?

Ого, понимаю я вдруг, да Юйко злится! Я думал, она испугалась – а она сердится! Значит, не только я отсутствие Яёи заметил, мы же обычно из школы вместе выходим.

- Я… я сказал тебе, Юйко-сан. Попросил подождать, - бормочет Яёи несчастным голосом. – Ну, что мне надо кое-куда заскочить… А ты ушла. А когда я вышел… ну… В общем, я в окно смотрел, как вы к выходу из двора шли. Впереди Гин, Юми и Нара, а позади ты с Рицкой и Соби-саном.

Ну хоть того, как ты Зеркало поставил, а потом снял, он не видел. Или не помнит: ты же переключал внимание всем, кто мог нас в тот момент засечь.

Про Зеркало я тебя спустя пару дней спросил, когда мы после ужина вместе принесённый из библиотеки альбом с пейзажами Ёкоямы Тайкана рассматривали. Я долго в линии вглядывался, крутил так и этак, пока ты не спросил, что я пытаюсь высмотреть. Я ответил: мне кажется, или у него есть сила? Ты откровенно удивился и сказал: есть. Откуда я знаю?

Этот вопрос уже меня в тупик поставил. Знаю и всё, пробурчал я. Чувствуется же. Это вживую мне определить трудно, а по творчеству… Ты улыбнулся, осторожно запустил пальцы в волосы мне на затылке и тихонько вздохнул. Я прислушался к твоим действиям, сосредоточился и сказал: бери. А когда ты надумал сразу отнять ладонь, поймал тебя за запястье и повторил.

Я с тобой делиться хочу, Соби. Ты говоришь, то, что я тебя своим называю и то, что у меня силы прибывает – связано одно с другим. Это ужасно. Я пытаюсь не быть собственником, но… Но удержаться не выходит, особенно когда…

Уф. Так, стоп.

Я тру ладонью лоб и заставляю себя отвлечься. С тебя же и на расстоянии ощутить станется, а у меня впереди почти час физкультуры!

Ёкояма паранорм, повторил ты спустя пару минут, гладя меня по макушке. Глаза у тебя были закрыты, а губы разомкнулись. Я на тебя смотрел и не мог глаз отвести. И спросил раньше, чем прикинул, стоит ли: «Соби, а что ты в школьном дворе сделал? Ну, когда нас от всех отгородил, и все цвета вдруг поблёкли – это ведь не сфера была?»

Ты поднял ресницы и серьезно ответил: нет. Это Зеркало. Оно больше и немного иное по свойствам.

И передёрнулся, а наше Имя тут же отозвалось болью. Мне хватило, я не стал вдаваться в детали.

Яёи всё ещё сетует, что Юйко его не дождалась, а Юйко уже дважды извинилась, сказав, что так вышло нечаянно, ждать дольше десяти минут она не могла. Я успеваю подумать, что, значит, она и правда засекала время, как я велел – и тут они оба замечают, что я умолк.

- Рицка?

- Рицка-кун?

- А?

- Что-то случилось? – Юйко обеспокоенно взглядывает на меня. – Голова болит?

- Нет, - я заставляю себя улыбнуться, - всё в порядке.

- Рицка, а тебя Соби-сан сегодня встречает? – вмешивается Яеи.

- Да, - я упорно смотрю только вперед. Они что, чувствуют, когда я задумываюсь не о школьных делах?

Сегодня тепло, мы без сменки. Минуем холл и сразу выходим на улицу. Хорошо, что эта перемена большая – в школьном дворе как всегда полно народу, но одноклассники не всюду. Наверное, как и мы, бродят, подставляя лица солнцу, и потихоньку стягиваются к баскетбольной площадке.

- Слушай, вы же и так вместе живете, - хмыкает Яёи, - а ты вроде уже не ребёнок. Зачем он за тобой приезжает так часто?

Я пожимаю плечами:

- Просто так.

Потому что мы друг без друга скучаем чем дальше, тем сильнее. Иногда со страхом думаю, что дальше будет, если я уже сейчас без тебя еле-еле уроки выдерживаю? А когда не встречаешь, я тебя мыслеречью окликаю, уточняю, что расписание не изменилось, и еду за тобой сам.

Если Яеи считает, что это излишняя опека… Мне всё равно, разубеждать не стану.

- Рицка-кун, - тихонько говорит Юйко, - не сердись.

Я с недоумением на неё смотрю:

- И не думал.

- Ну, - продолжает Яёи упрямо, - я всё равно не понимаю. Вы уже два года в одной квартире обитаете! Плюс всякие… проблемы от школы Соби решаете вместе. Мне бы надоело! Кстати, Рицка, ты не жалеешь, что из дому ушёл?

- Нет!

Наверное, у меня это очень зло получается, потому что он даже отшатывается слегка. Но я не извиняюсь. Если меня в ближайшую пару дней еще кто-нибудь спросит, не третируешь ли ты меня, не жалею ли я об уходе от мамы или еще о чем-нибудь столь же умном, я кусаться начну. Почему всем так интересно, что между нами происходит? Вчера Кио с его заявлениями, сегодня Яёи… Занимались бы собственной жизнью, чем совать нос в чужую! Между прочим, на этике нас именно этому и учат, только почему-то правила соблюдаются очень выборочно.

- Соби-сан – надёжный друг, - внезапно произносит сбоку Юйко. – Я думаю, Рицка-кун знал, что делал, Яёи-сан. Ты же помнишь, что когда он жил с мамой…

У меня на секунду обносит виски. Что она скажет? Что я был весь в повязках? И мне нечего будет возразить, нет, пожалуйста…

- …нам нельзя было приходить к нему домой. А теперь мы у Нелюбимых даже ночевать остаёмся иногда! Ну, я, по крайней мере!

- Тихо ты! – я мгновенно забываю предыдущее опасение и хватаю её за руку. Юйко осекается:

- Ой, Рицка, извини, пожалуйста! Я помню, что это секретное название, но никто же не поймёт, если просто так услышит! Точно-точно никто!

- Всё равно не рискуй, - я выпускаю её запястье. О том, как наше Имя звучит, когда его не враги и не Зеро произносят… и что я при этом чувствую… позже подумаю.

- Юйко-сан, ты оставалась у Агацумы-сана и Аояги-куна ночевать? – неожиданно ледяным тоном осведомляется Яёи. – Но где? Я имею в виду – там же одна кровать!

Теперь Юйко вспыхивает и останавливается, прямо напротив входа на баскетбольный корт:

- И ещё три спальника, Яёи-сан! Потому что иногда у Рицки-куна и Агацумы-сана ночуют еще и Нацуо-сан, и Йоджи-сан! Что такого?

- О-о, - тянет Яёи, округлившимися глазами глядя на неё, - Юйко-сан, ты… ты популярна!

Она растерянно прижимает ладонь к груди:

- А при чем здесь я?

- Ну… столько парней и Юйко-сан… Должно быть, вам там бывает весело!

Юйко выпрямляется во весь рост и меряет Яеи взглядом:

- Конечно!

- Более чем, - бормочу я, вставая между ними: такое ощущение, что до драки пара фраз осталась. Юйко вот-вот зашипит, как кошка, и когти выпустит. Кажется, она Яёи отсутствия так и не простила, а он сейчас усугубил. – Представляю, чему тебя Нацуо весной научил…

- Разному, - не моргнув глазом, парирует Юйко – и всё-таки смеётся. – Но на еду вы с Соби-саном не жаловались!

И на бульон тоже. После того февральского боя с парой, которая атаки умела утраивать, мы неделю в постели провалялись. Большую часть времени проспали: я у тебя под боком, ты – меня притиснув. Слабость была безумная. Юйко нас кормила, когда мы в себя приходили, заставляла пить куриный бульон и разведённые кипячёной водой соки. А Зеро несли возле нас караул, поочередно сменяясь, чтоб если из Горы кого нового пришлют – их нашлось, кому встретить. Это ещё до возвращения Нулей в школу было.

Я смотрю на неё:

- Ты тоже надёжный друг, Юйко.

- Хм, - она довольно взмахивает хвостом, - спасибо, Рицка-кун. Это ты меня учил дружить!

Ничего себе заявление. Я нахмуриваюсь, придумывая слова для ответа – и в уши внезапно вонзается высокий звон. Поднимается от границы слышимости, заполняет весь слух… Чёрт бы всё побрал!

«Соби! Пеленгуй меня!»

«Уже», - у тебя очень спокойный голос. Значит, дело плохо.

- …цка? Рицка! – Юйко встревоженно следит, как я проверяю, надежно ли застёгнута школьная сумка. Хорошо, что ни за чем в класс возвращаться не понадобится.

- Звонок на урок прозвенел! – она чуть наклоняется вперёд и шепчет: - Ты не идёшь?

Я не мигая гляжу ей в глаза и качаю головой.

- Ясно, - она сразу меняется в лице. Она-то в курсе, что я сбегаю с уроков только «решать проблемы с твоей школой».

- Так. Скажи, что у меня… - что придумать? Бросаю взгляд на Яёи, - скажи, что у меня заболел живот и я ушёл, ладно? Пожалуйста!

Я срываюсь с места, проскакиваю мимо последних входящих на корт одноклассников и сквозь звон твоей Системы слышу, как Юйко кричит вслед:

- Сделаю!

Мне нужно очутиться за ближайшей из колонн, поддерживающих переход из школьного здания в столовую. Там сейчас пусто, некому будет заметить, как я исчезну.

Быстрее. Быстрее!

Вбегаю в густую прохладную тень, прижимаюсь лопатками к шершавой каменной плите:

«Соби, давай!»

Запуск начинается… с общего… ритма… дыхания.

Звон указывает направление.

Я. Должен быть. Там.

Сейчас.

…Я влетаю в твоё объятие.

Первым делом ощупываю твою спину, прислушиваясь к сердцебиению, вторым – кладу тебе руку на солнечное сплетение. Давно выучил: если ладони от него тепло, с тобой всё в порядке, если холодно – тебя успели потрепать до моего появления.

Тепло.

- Рицка, - ты прижимаешь меня к себе, зарываешься носом в волосы, - всё нормально. Тебя подождали.

- Угу, - я отстраняюсь. – Те же?

Ты киваешь, глядя мне в лицо – и скользишь кончиками пальцев по моему плечу, сверху вниз. Соединяешь свою правую ладонь с моей левой:

- Мы знаем, кто мы.

- Мантр не надо, - откликаюсь я привычно. – Победим их, Соби.

Ты отрывисто склоняешь голову:

- Несомненно.

- Я, Юкио!

- Я, Акико!

- Вместе мы – Непреклонные, крепче скалы, неумолимей времени, решительней меча!

- И подлее Ритцу, - довершаю я. Ненавижу!

Непреклонные обмениваются выразительным взглядом. Их Имя бликует голубыми отсветами почти там же, где у нас – только не на внутренней стороне предплечий, а на внешней. И еще оно у них английскими буквами, мы всего раз видели по-другому.

- Всё-таки ты абсолютно невоспитан, Аояги Рицка, - Акико встряхивает яркими серебристыми волосами и показывает зубы в широкой улыбке. Я не отвечаю на её выпад. Стою, не отпуская твою руку, и стараюсь дать тебе как можно больше силы, пока противники не объявили боевую загрузку. Ты берёшь, не пререкаясь – тоже помнишь, чем последний бой едва не кончился.

- Стартуй, - Юкио щурит узкие жёлто-карие глаза, - сегодня мне всё-таки хотелось бы притащить этих двоих в Гору.

- Слушаюсь. - Акико низко опускает голову, в её голосе прорезается металл: - Вызываем вас на битву заклинаниями!

- Принимаем, - отзываешься ты спокойно. И обращаешься ко мне: - Рицка, отступи назад.

Я отпускаю твою руку и на шаг отодвигаюсь. На большее расстояние даже не проси. В прошлый раз я тебя подхватить успел только потому, что рядом был.

У нас несколько новых заклинаний после вспомненного сегодня боя придумано. Мы эту многоходовку между собой даже именуем всегда. Ты опасаешься пробовать выпады, не обкатав, но обкатывать не в бою ведь невозможно…

- Соби, - окликаю я негромко, - если понадобится, используй наработки по «Мохаве».

- Разумно ли… - начинаешь ты, вполглаза косясь на меня, пока Акико концентрируется. Пользуется, что ты первым не нападёшь, что действуешь по правилам. А сама в прошлый раз наплевала на очерёдность!

- Это приказ, - говорю другим тоном. Ненавижу его использовать, но спорить сейчас опаснее.

- Как скажешь, - ты чуть опускаешь ресницы, обозначая кивок.

- Буран Антарктики, тепло из мира выпей! Кровь заморозь и преврати в стекло! Рассыпьтесь пересушенною глиной!

Нас окружает яростная метель и неимоверная, космическая стужа.

- Ноль изменений, - откликаешься ты ровно, - холод, отступи. Попяться перед солнцем, рухни ливнем. Зима всегда сменяется весной!

Ты сказал, когда мы впервые летали на Юки-Мацури, что мороз неизменно сдаётся перед теплом, какой бы ни была его власть. Я тогда и не понял, что ты не только погоду подразумевал.

На Непреклонных обрушивается поток воды – прозрачно-голубой, как наша объединённая сила.

- Отмена, - сосредоточенно бросает Акико, - нет воды и нет ущерба! Я вызываю ветер с южных гор – пусть снимет плоть с костей, как листья с веток!

- Контратакую, - ты не ставишь сферу, просто выставляешь перед собой раскрытую ладонь – и ураган разбивается об нее, как о неодолимое препятствие. - Как в коме тишина – покой, недвижность, сон мысли, тела лень и немота!

- Нет! – я передёргиваюсь от её злого взвизга. – Сердца стук, ускорься до инфаркта!

- Ритм ровный, - парируешь ты. – Тайминг – час к одной минуте. Дыханье не вбирает кислород, за ускореньем вдох не поспевает!

- Защита, - Акико и правда задыхается, рефлекторно ищет на горле ошейник – и со страхом смотрит на тебя, не найдя его. Закрыться она не успела – и удар по Жертве пропустила тоже. Ты быстрее.

Юкио вздрагивает – и сияющие белым цепи с размаху дёргают его за запястья, бросая на колени. Непреклонные меня года на три старше – значит, тебя младше лет на пять. Похоже, сегодня нам разработанные заклинания не пригодятся, неделю назад им просто повезло тебя достать памятью о прошлом. Сегодня не удастся.