quot;"ЗГ 15 страница

Всякий статус подразумевает права, обязанности и со­ответствующее ему нормативное поведение. Статус студен­та подразумевает посещение занятий, сдачу экзаменов, про­хождение практики, право пользования библиотекой своего вуза и многое другое. Статус преподавателя — компетенцию в соответствующей дисциплине, определенные педагогиче­ские навыки, исследовательскую деятельность, посещение заседаний кафедры и т. п. Такой комплекс стандартных об­щепринятых ожиданий называется социальной ро­лью. Одному статусу может соответствовать несколько ро­лей; в самом деле, ожидания в отношении вузовского пре­подавателя со стороны студентов, коллег, заведующего ка­федрой, администрации и технических работников вуза за­метно различаются. Комплекс ролей, привязанных к одно­му статусу, называется ролевым набором.

Многие роли, характерные для данного общества, имеют специальные обозначения в языке: отец, жена, сын, одноклассник, сосед, учитель, покупатель, пациент, пасса­жир, клиент, председатель собрания и т. п. Все взрослые чле­ны общества более или менее хорошо знают, чего ожидать от поведения человека при исполнении им каждой из по­добных ролей, так что даже простое произнесение имени роли обычно вызывает в сознании говорящего и слушающе­го представление о комплексе свойственных этой роли прав и обязанностей.

Статусы можно подразделить на формальные и нефор­мальные, но ролевой набор, связанный с формальным ста­тусом, наряду с формальным компонентом (который часто имеет официальное описание в должностных инструкциях и законах) может содержать и компонент неформальный: на­чальник среднего звена может "покрывать" своих подчи­ненных перед вышестоящей администрацией, учитель на "городской" контрольной может подсказать ученику — та­кое поведение если и не ожидается впрямую, то, по край­ней мере, и не удивляет.

183

Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики..._____

В общем случае ролевые ожидания не зависят от кон­кретного человека, а формируются вместе с тем типом со­циальной системы, в рамках которой эта роль существует; однако это верно лишь при наиболее абстрактном рассмот­рении статусов и связанных с ними ролей. Реальный инди­вид, получив определенный статус, начинает осваивать со­ответствующие роли. Социологи называют этот процесс интернализацией роли (от лат. internus 'внутренний').

Несмотря на то что совокупность ожиданий, присущая той или иной роли, состоит из набора констант, предписы­вающих индивиду определенное поведение, интернализа-ция ролей каждым человеком происходит через призму его личного опыта и под влиянием той микро- и макросреды, к которой он принадлежит. Поэтому и исполнение ролей, как обусловленных постоянными и долговременными соци­альными характеристиками индивида, так и проигрываемы­ми в той или иной стандартной ситуации, варьирует от лич­ности к личности, от одной социальной группы к другой. Важно, однако, что эта вариативность находится в опреде­ленных пределах — пока она не противоречит ожиданиям, присущим данной роли, пока не нарушает некоторых соци­альных норм.

Представления о типичном исполнении той или иной социальной роли складываются в стереотипы; они состав­ляют неотъемлемую часть ролевого поведения. Стереотипы формируются на основе опыта, частой повторяемости роле­вых признаков, характеризующих поведение, манеру гово­рить, двигаться, одеваться и т. п.

Обучение ролевому поведению проходит в рамках не­коей социальной системы, через налагаемые этой системой формальные и неформальные санкции; эти санкции могут быть положительными (поощрения) и отрицательными (на­казания). Тем самым социальная система навязывает носи­телю нового статуса принятые в ней нормативные понима­ния его нового ролевого набора. Однако человек обладает известной свободой переработки стандартных ролей "под себя", в соответствии с собственным толкованием типового поведения, соответствующего вновь приобретенному им статусу. Конформисты принимают роль в готовом виде. Другие, напротив, принимая роль, настойчиво навязывают свое собственное ее видение партнерам по социальному взаимодействию и нередко преуспевают в модификации ро-

184

3.1. Носитель языка в социальной структуре

ли. Если при этом переработка роли становится чересчур кардинальной, ее носитель подвергается в обществе непо­ниманию и осуждению. Вот как, например, описывает М. П. Арцыбашев в романе "Санин" положение своего ге­роя в глазах окружающих, в том числе его собственной ма­тери: "[интеллигентные люди] распадались на группы соот­ветственно получаемому образованию. Убеждения их всегда отвечали не их личным качествам, а их положению: всякий студент был революционер, всякий чиновник буржуазен, всякий артист свободомыслящ, всякий офицер с преувели­ченным понятием о внешнем благородстве, и когда вдруг студент оказывался консерватором, или офицер анархи­стом, то это уже казалось странным, а иногда и неприят­ным. Санин по своему происхождению и образованию дол­жен был быть совсем не тем, чем был, и как <...> и все, кто с ним сталкивался, так и Марья Ивановна смотрела на не­го с неприятным ощущением обманутого ожидания"³.

Рассматриваемый комплекс ожиданий не случайно по­лучил наименование роли. Мы играем социальные роли с той же степенью свободы, как это допустимо в театре. Ав­тор пьесы наделяет своих персонажей определенными хара­ктерами, режиссер пытается вложить в сценическую реали­зацию каждой роли собственные ожидания, актер исполня­ет режиссерские указания не без оглядки на собственное понимание персонажа, при этом ролевые ожидания зрителя не всегда оказываются удовлетворенными. Таким образом, в социальной роли можно выделить типизированный, нор­мативный компонент (как в тексте пьесы) и индивидуаль­ный, идиосинкратический, присущий данной роли только в связке с ее конкретным носителем.

Как мы уже говорили, каждый индивид располагает Достаточно большим набором постоянных статусов, кото­рые он приобретает в силу своей соотнесенности с различ­ными социальными группами. Сами эти группы часто явля­ются элементами иерархически организованных социаль­ных систем, и место группы в таких иерархиях определяет ее статус. Показателем положения статуса в конкретной иерархии служит его престиж. Престижность статуса кон-

³ Показательно, что хотя все четыре типичных статуса, упомянутых Арцыба-шевым, и сейчас вполне ярко выражены, за неполные 100 лет (роман за­вершен в 1902 г.) стандартные ролевые ожидания по отношению к ним за­метно изменились.

185

Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики...

кретного человека складывается из его статуса в группе и статуса самой группы: студенты и профессора разных вузов, занимающие одинаковые должности, или военнослужащие разных частей различаются по престижу. Статус — понятие гораздо более объективное, чем сопровождающий его пре­стиж. Оценка престижности одного и того же статуса пред­ставителями разных социальных групп может значительно различаться.

Следует иметь в виду, что при конкретном взаимодей­ствии индивидов среди их многочисленных статусов суще­ственными оказываются далеко не все. Ясно, что при обще­нии внутри малой группы ведущими оказываются статусы, присущие индивидам в ее пределах, при этом обязательно принимаются во внимание и неформальные статусы (типа душа общества, неформальный лидер, козел отпущения). При интеракции членов различных малых групп, организован­ных в большую, значимым становится статус соответствую­щих малых групп. Участники взаимодействия в рамках мас­совой общности ориентируются на внешние проявления статуса друг друга. Некоторые из них очевидны (например, пол и возраст), другие могут лишь казаться таковыми (как выясняется, обмануть может даже наличие милицейской формы). При взаимодействии с незнакомым или малозна­комым человеком индивид невольно (а иногда осознанно) выбирает из своего статусного набора какой-то основной и в соответствии с ним автоматически модифицирует свое ро­левое поведение. Это наглядно видно при сравнении испол­нения одних и тех же ситуативных ролей (пациента, поку­пателя и др.) людьми, имеющими разный социальный ста­тус, — скажем, столяром, преподавателем математики, сту­дентом, домохозяйкой: хотя та или иная ситуация (напри­мер, купля-продажа) предъявляет к ее участникам опреде­ленные требования, ролевое поведение каждого из участни­ков бывает обусловлено их постоянными или долговремен­ными характеристиками, их профессиональным и служеб­ным статусом, уровнем общей культуры и т. п.

В таком взаимодействии ведущую роль начинает иг­рать основной социальный статус — то положе­ние, которое человек занимает в обществе в целом. Основ­ной статус складывается из комплекса групповых статусов индивида, преломленного через призму восприятия его дру­гими членами общества.

186

3.1. Носитель языка в социальной структуре

Значение основных статусов взаимодействующих ин­дивидов ярко проявляется, когда они исполняют ситуатив­ные роли — например, случайных собеседников. В этом слу­чае каждый строит свое ролевое поведение, подбирая актуа­лизируемый статус не только для себя, но и для своего ком­муниканта (при этом часто оказывается не на что опереться, кроме внешних проявлений статусов своего собеседника); но даже объективно правильное определение статуса друго­го лица может приводить к так называемому ролевому кон­фликту*, поскольку престиж статуса — понятие относитель­ное. Приведем диалог Злеца (хиппи) и Незнакомца («в пид­жаке, в белой рубашке, в галстуке и с "Известиями" в ру­ках») из пьесы Б. Б. Гребенщикова "В объятиях джинсни":

Незнакомец. Злец. Незнакомец. Злец. Незнакомец. Злец. Незнакомец. Злец. Незнакомец. Злец.

Вы разрешите здесь присесть?

А у тебя капуста есть?

Что-что? не понимаю вас.

Там турмалайский прибыл бас.

Не понимаю вас никак.

Не знать фирмы, какой чудак!

Откуда взялся ты такой?

С работы я иду домой.

С работы? Что? Вот это срам!

Скажи мне, что ты делал там?

Я там работал.

Ты там что?!

Здесь представители разных культур, обладая ситуа­тивными статусами случайных собеседников, демонстриру­ют различное ролевое поведение (один обращается на "ты", другой на "вы"). Судя по внешнему виду идущего с работы Незнакомца (пиджак, белая рубашка с галстуком), его ос­новной статус рядовым членом общества должен оценивать­ся высоко, но Злец, в полном соответствии с ценностями хиппи (работать не следует), выказывает презрение по отно­шению к статусу Незнакомца (ходить на работу — срам), а также симулирует непонимание сути его ролевого поведе­ния как служащего ("что ты делал там?") и искреннее уди-

⁴ О ролевом конфликте говорят в трех случаях: 1. Индивид понимает свою роль одним способом, а носитель связанной с ним роли — по-другому;

2. Носители ролей А и Б имеют разные ожидания относительно роли В;

3. В конфликт вступают две плохо совместимые роли одного индивида (на­
пример, начальник не любит исполнять роль просителя).

187

Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики...__________

вление по поводу того, что Незнакомец соответствовал стандартным ролевым ожиданиям и на работе работал.

Жизнь человека как члена общества начинается с ос­воения ролевого поведения в первичной группе, семье, в которой он родился и воспитывается; отсюда начинается его социализация— процесс последовательного вхож­дения индивида во всё новые для него группы и усвоения, интернализации всё новых ролей. В теоретическом осмыс­лении этого процесса важным является понятие референт-ности — зависимости оценок субъекта от собственного по­нимания поведенческих норм других лиц и социумов. Ре­ферентная группа (референтная личность)— это такой реальный или воображаемый социум (личность), на нормы и ценности которого ориентируется субъект. Если воз­можна социальная мобильность и индивид не принадлежит к своей референтной группе, то он стремится стать ее членом; в пределах своей группы человек часто выбирает референтную личность, поведение которой он принимает за образец. (Ино­гда говорят об отрицательной референтности — когда человек строит собственное поведение, отталкиваясь от стандартного поведения отрицательно оцениваемого объекта.)

Степень причастности индивида к отдельным социу­мам сильно варьирует: в одном он может иметь высокий статус и быть референтной личностью для остальных членов этого социума, в другом — занимать маргинальное положе­ние, в третьем социуме достаточно высокий статус челове­ка нередко совмещается с его же отрицательной референт-ностью в силу того, что в глазах членов этой группы его ро­левое поведение не соответствует статусу.

Ввиду различия в ценностных установках социумов, к которым принадлежит индивид, его положительная и отрица­тельная референтность в этих социумах может быть следстви­ем даже одних и тех же поведенческих актов: ср., например, отношение к ученому, делавшему партийную карьеру, со сто­роны товарищей по партии и со стороны коллег по науке.

Степень владения индивидом социально одобренными (в пределах соответствующих социумов) культурными нор­мами⁵ тех социумов, членом которых он является, иногда

⁵ Под понятием норма скрываются две различные сущности: прескриптивная (предписывающая) норма как эталон (ср.: литературная норма) и дескрип­тивная (описывающая некое состояние) норма как средняя величина (ср.: норма осадков).

188

J.I. iiUVMIHW.v----------------

существенно варьирует. В социальной группе человек может занимать различное положение: быть в ядерной ее части, активно участвовать в ее деятельности или же, наоборот, находиться на периферии социума. Последнее часто являет­ся результатом прямо противоположных интенций лично­сти, в зависимости от ее референтных установок: индивид может лишь включаться в жизнь данного социума и только овладевать его нормами и стереотипами, а может, наоборот, стремиться порвать с данной социальной группой и наме­ренно избавляться от свойственной ее членам специфики (интенсивность таких процессов зависит от степени откры­тости группы). Кроме того, любая из культур, присущих че­ловеку в связи с его членством в разных группах, испыты­вает влияние других составляющих того идиокультурного комплекса, которым он обладает. Такое взаимодействие культур в пределах личности происходит помимо воли ин­дивида и обычно им не осознается.

Точно так же неосознанно может осуществляться и н -культурация в новые социумы, интернализация новых ролей и уход от старых. Вообще говоря, участники внутри-групповых взаимодействий часто не отдают себе отчета в их социальной сути, так же, как не осознают наличия поведен­ческих норм и стереотипов. Осознание приходит при нару­шении нормы или непонимании ее посторонним. Чем бо­лее стабильны внутригрупповые нормы, тем меньше они осознаются членами группы. То, что всегда осознается очень отчетливо, — это членство, принадлежность к группе. Психологическое соотнесение себя с социальной группой, с членами которой индивид разделяет определенные нормы, ценности, групповые установки, социологи называют иден­тичностью (англ. identity).

Человек одновременно идентифицирует себя с различ­ного рода общностями: биологическими (от расовых до кровнородственных), территориальными (с присущими им иерархиями), конфессиональными, языковыми, социальны­ми (классовыми, сословными, кастовыми и т. п.), культур­ными. Возникает иерархия идентификаций. Идентифика­ция индивида с определенным социумом может быть как положительной, так и отрицательной ("я не отношу себя к

6 Ряд исследователей считает, что термин identity подразумевает некую ста­тичность, и предпочитают ему термин identification, точнее раскрывающий динамичность самого явления.

189

Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики...___________

таким-то"). Каждый индивид, сознательно или бессозна­тельно, при соотнесении себя с определенными общностя­ми выделяет наиболее важные для него актуальные иденти­фикации, причем актуализированность может сильно ме­няться. В рамках общности одного типа индивид делит мир на "наших" и "ненаших"; во многих случаях только "наши" признаются "настоящими". Неслучайно многие этнонимы этимологизируются как 'настоящий человек', а российские хиппи зовут себя пипл.

О первостепенной важности языка в идентификации
индивида с различными социальными группами хорошо
сказал Э. Сепир: «Чрезвычайная важность мельчайших язы­
ковых различий для символизации таких психологически
реальных групп, противопоставленных политически и со­
циологически официальным группам, инстинктивно чувст­
вуется большинством людей. "Он говорит как мы" равно­
значно утверждению "Он один из наших"» [Сепир 1993:
232]. I

3.1.3. Социальное неравенство

Несмотря на очевидную значимость проблемы соци­ального неравенства, ее общепризнанного теоретического осмысления пока не существует.

У нас в стране она долго решалась в рамках марксист­ского подхода, с его центральным понятием класса. Об­щепризнанным было ленинское определение классов: "...Большие группы⁷ людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного произ­водства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественно­го богатства, которой они располагают. Классы — это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства" (Ленин, ПСС. Т. 39: 15). В марксистской концепции главным фактором в определе­нии классовой принадлежности является отношение к сред-

⁷ Большие группы здесь следует понимать не в рассмотренном выше термино­логическом, а в обиходном смысле.

190

3.1. Носитель языка в социальной структуре

ствам производства; основными классами современного им общества классики марксизма считали буржуазию и проле­тариат. После социалистической революции предполагалось стирание классовых различий и стойкое последовательное движение к социальной однородности общества.

Классы в марксистском понимании этого термина в известном смысле действительно исчезли, но то явление, ради объяснения которого было выдвинуто само понятие класса, — социальное неравенство — продолжает существо­вать. Показательно, что классик социологии М. Вебер, от­талкиваясь не от общефилософских построений, а от анали­за реального состояния неравенства в современном ему за­падноевропейском обществе, еще в начале XX в. выявил су­ществование среднего класса. Так же, как Маркс (и предше­ственники Маркса), важнейшим показателем классовой принадлежности Вебер считал имущественное неравенство. Но наряду с этим он придавал большое значение неравен­ству социальных статусов; при этом в группы с высоким статусом могут входить не самые богатые люди, а облада­тель богатства может иметь в глазах общества низкий пре­стиж (как, вероятно, в современном российском обществе обстоит дело с преступными авторитетами). Третий тип не­равенства, отражающийся, по Веберу, на классовой струк­туре, — это неравенство во властных полномочиях. Реаль­ные возможности для проведения определенной политики индивидом или социальной группой связаны с уровнем их богатства и престижа, но далеко не всегда ими определяют­ся. Сейчас широко распространены представления о номен­клатуре как о правящем классе позднего советского обще­ства: главным фактором классообразования служили не собственность и не престиж, а именно доступ к власти.

Многие социологи XX в. не пользуются термином "классовое расслоение", а более осторожно говорят о соци­альной стратификации. Число выделяемых социальных страт различно, различаются и основания их выделения, но они всегда противопоставлены по уровню доступа к об­щественным благам, властным возможностям и престижу. Некоторые по традиции называют такие страты классами, но вполне очевидно, что с антагонистическими классами марксизма они имеют мало общего.

У. Л. Уорнер в 1930—1940-х годах, изучая социальную стратификацию в небольших американских городах, в каче-

191

Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики...___________

стве основного критерия отнесения индивидов к определен­ным классам выдвинул их репутацию в обществе, то, на­сколько высоко или низко оценивается статус данного че­ловека другими членами общества. В результате Уорнер вы­делил три класса: высший, средний и низший, каждый из которых подразделяется на высший и низший слои. Оказа­лось, что служащие по признаку их общественной репута­ции распределены по всем шести слоям, а наемные рабочие попали в оба слоя среднего и низшего класса. При этом ос­нову высшего слоя среднего класса составляли высокообра­зованные лица, занятые интеллектуальным трудом, и биз­несмены с высоким доходом (врачи, юристы); типичными представителями низшего слоя среднего класса оказались секретари, банковские кассиры, канцелярские служащие, мелкие собственники. Интересно, что современные россий­ские социологи считают, что исследование Уорнера "не ут­ратило своего значения для социологического знания и по сей день, особенно для анализа социальных реалий совре­менной России" [Социология 1996: 210].

Теоретические представления современных социологов о социальной стратификации и природе ее возникновения могут довольно сильно различаться, но на практике крите­риями отнесения к конкретной социальной страте в различ­ных комбинациях выступают уровень доходов, уровень обра­зования, стандарты потребления, профессиональная квали­фикация, объем властных полномочий. При различных под­ходах в современных индустриальных государствах около 2/3 населения относят к среднему классу. У нас в стране проб­лема существования среднего класса стала очень популяр­ной, но с научной точки зрения она мало исследована.

3.1.4. Языковая специфика социологических понятий

и 3.1.4.1. Языковой компонент культуры социума

Выше мы не случайно указывали на культурную спе­цифику отдельных социумов. Культурные особенности со­циума манифестируются в языке независимо от того, о со­циуме какого ранга идет речь.

Лексикон языка инвентаризует материальную и духов­ную культуру соответствующего общества, именно в словар­ном составе культурное различие проявляется наиболее

192

Й

3.1. Носитель языка в социальной структуре

рельефно. "Громадное большинство слов-понятий любого языка несоизмеримо со словами-понятиями всякого друго­го языка. Безусловное исключение составляют только тер­мины" [Щерба 1974: 299]. Степень лексического расхожде­ния языков определяется степенью расхождения культур со­ответствующих социумов. "Поскольку большинство литера­турных языков Европы возникли под влиянием латинского, а в дальнейшем все время влияли друг на друга; постольку в основе большинства европейских литературных языков лежит более или менее одна и та же система понятий. По­тому-то перевод с одного европейского языка на другой го­раздо легче, чем, например, с китайского или с санскрит­ского на любой европейский" [Там же: 298-299]. Взаимо­влияние языков, о котором говорит Щерба, есть лишь след­ствие взаимовлияния культур. Роль латыни в формировании новых литературных языков Западной Европы — следствие доминирования этого языка в западном христианском мире. Существуют хрестоматийные примеры, отражающие языковую относительность: у народов Севера многочислен­ны названия разновидностей снега, у таежных охотников есть особые названия для одного и того же животного в за­висимости от его возраста и пола, от времени охоты на не­го и т. п. Словарная детализация в данном случае не связа­на непосредственно с природной средой: эта детализация существует лишь постольку, поскольку соответствующие факты действительности имеют значимость для социальной жизни соответствующей группы людей.

193

Отдельная лексическая единица появляется в языке (или в какой-то его социальной разновидности) лишь тог­да, когда в соответствующем социуме рождается необходи­мость именования нового для культуры понятия. Речь идет не только о заимствовании некоей реалии: сами по себе предмет, явление и тому подобное могут иметь место, но не иметь социальной значимости, и тогда в обществе от­сутствует потребность в их номинации. Если для народа основным родом занятий является охота, то ле­ксикон его неизбежно детализирован в этой области. Для русских в целом это неверно, но есть социальная общность, в которой соответствующая терминология разработана не менее детально, чем у любого сибирского народа. У охотни­ков волк до года называется прибылым, годовалый — переяр­ком, старше он становится матерым. В лексике отражаются

~ 1611

Глава 3. Нелингвистические основания социолингвистики...

не только особенности анатомического строения объектов охоты и охотничьих собак в целом, но даже и отдельных по­род, ср.: гачи 'задние части ляжек борзой собаки', вощёк 'оконечность носа борзой или гончей'; гон, правило, прут, перо — это хвосты собак разных пород, труба 'хвост лиси­цы', полено 'хвост волка', пых 'хвост зайца' и т. д.

Большинством говорящих из всей этой лексики используется разве что слово матерый, и дело не в том, что мы не сталкиваемся регулярно с лисами, волками и зайца­ми. Сотрудник зоопарка видит их регулярно, по-своему де­тализирует понятия из предметной области животного ми­ра, но, поскольку псовой охотой он не занимается, ему не приходится следить за трубой или поленом убегающего жи­вотного.

Рядовому русскому часто приходится видеть работу строителей, но вне профессиональной среды термины типа опалубка или обрешетка не используются. Всякий взрослый носитель языка неоднократно видел соответствующие явле­ния действительности (или, не замечая, скользил по ним взглядом), но многие даже не слышали этих слов. И дело тут не в степени внимания к явлению действительности: у тех, кто непосредственно не изготовляет опалубку и обре­шетку, нет номинативной потребности форми­ровать в собственном сознании соответствующие понятия и средства их выражения.

Всякий телезритель регулярно видит перемежающие­ся заставки в начале выпусков новостей, которые ведущий предваряет фразой "В заголовках новостей". Большинство смотрят (или хотя бы слушают) эту часть программы доста­точно внимательно, но лишь у самих телевизионщиков она имеет особое название — Шпигель, поскольку только им приходится обсуждать удачную или неудачную склейку шпи-геля.

Индивид одновременно входит в огромное число со­циальных групп и владеет соответствующим количеством языковых разновидностей. "Между признанным диалектом или целым языком и индивидуализированной речью от­дельного человека обнаруживается некоторый тип языковой общности, которая редко является предметом рассмотрения лингвистов, но чрезвычайно важна для социальной психо­логии. Это разновидность языка, бытующая среди группы _: людей, связанных общими интересами. Такими группами |

194

J

3.1. Носитель языка в социальной структуре

могут быть семья, ученики школы, профессиональный со­юз, преступный мир больших городов, члены клуба, друже­ской компании из четырех-пяти человек, прошедших сов­местно через всю жизнь, несмотря на различие профессио­нальных интересов, и тысяча иных групп самого разнооб­разного порядка" [Сепир 1993: 232].

Таким образом, идиолект индивида не монолитен, это комплекс известных человеку и используемых им в подхо­дящих коммуникативных контекстах социальных разновид­ностей языка.