Глава 66. Рокапи

Наказанный богом Рокапи прикован к железному шесту, вбитому глубоко в землю. Рокапи каждый год пытается вырвать шест и освободиться из плена, но когда это ему почти удается, на шест садится птичка; Рокапи замахивается на нее палкой, птичка улетает, а шест снова уходит в землю.

Отъезд мой откладывается на несколько дней. Нутро ноет, требует немедленной перемены участи. Но совесть велит сперва проводить Веню. Усадить его в самолет, отправить на далекий континент, под защиту плюшевых мишек‑коал и прочих сумчатых. Почему‑то я уверен, что там с ним все будет в порядке.

У другого человека подготовка к поездке на край света наверняка отняла бы, как минимум, месяц. Но тут мне повезло: мой друг обладал недюжинным талантом решать экстремальные бытовые проблемы. Через пять дней у Вени уже была виза; после обеда он позвонил мне из Шереметьева.

– Билеты на сегодняшний вечер есть, багаж куплю прямо в дьюти‑фри, – бодро отрапортовал он. – Сиди дома, никуда не уходи. Сейчас приедет Лидочка, привезет тебе мой телефон. Потом отправляйся на все четыре измерения. Или сколько их там у тебя...

– Погоди, – я в растерянности. – Какая Лидочка? Какой телефон? Номер твой у меня и так есть...

– Лидочка – секретарь. И просто хорошая девушка. Телефон мобильный. Мой. У меня их каким‑то образом три штуки скопилось. Один для Москвы, другой для поездок, а этот – для понтов, запасной. Возьмешь его себе. Номер почти никто не знает, так что тебя не будут дергать. Не забывай заряжать и выключай пореже. Я вряд ли стану надоедать тебе звонками, но мне будет приятно жить, зная, что это принципиально возможно. Ты не против?

– Конечно нет. Звони хоть каждые полчаса.

– Обойдемся без крайностей.

Он кладет трубку, а я начинаю собираться. Кидаю в рюкзак сменное белье, запасную пару штанов и прочую полезную ерунду. Долго и с удовольствием выбираю кассеты: не всякая музыка способна выдержать испытание долгой дорогой. Между делом, впускаю в дом Лидочку, каковая оказывается восхитительной рыжекудрой валькирией. Обретаю первый в своей жизни сотовый телефон: прежде как‑то деньги жалел тратить на удобное средство связи. Радуюсь, как ребенок, заполучивший новую игрушку. Звоню Вене, отчитываюсь: дар богов доставлен в целости и сохранности, в количестве одна штука. Мой друг уже на нейтральной полосе, по ту сторону действительности, между небом и землей. Оставляю его наедине с зубными щетками, среди коих он вознамерился найти новую спутницу жизни. Угощаю прекрасную посланницу кофе, осторожно испытываю на ней свое гипотетическое обаяние: работает? Не работает?

Результат следует признать удовлетворительным: Лидочка не предпринимает пока активных попыток броситься мне на шею, зато и уходить не спешит. Если бы я предложил ей поужинать, дело было бы в шляпе. Но шляпы у меня нет. К тому же, сегодняшнюю ночь я намерен встретить в нескольких сотнях километров от Москвы, а потому ужин отменяется. Лидочка, наконец, понимает, что ни третья, ни четвертая чашка кофе не нарушит шаткого равновесия, и уходит. Да и я задерживаюсь всего на четверть часа: вымыть посуду, пересчитать и рассовать по карманам деньги, прибавить к багажу теплый свитер – пожалуй, все.

По лестнице не иду – лечу. Ветер дальних странствий кружит голову, холодит разгоряченное лицо, веселит сердце.

Завожу машину и вдруг, без видимых причин, тяжелая смрадная волна ужаса накрывает меня с головой. Я уже никуда не хочу ехать. Я больше не понимаю, зачем это нужно. Что за странная идея: путешествовать в поисках новых кошмаров, от одного наваждения к другому, от мало‑мальски контролируемого сумасшествия к абсолютному безумию?!

В этот момент я не верю себе. Давешние дивные события кажутся мне навязчивым бредом. Чувствую себя внезапно исцелившимся. Поскуливаю от желания немедленно зажить нормальной человеческой жизнью. Пойти в магазин, купить ящик пива, выдуть его в одиночестве, а завтра, с похмельной, но поумневшей головой окунуться в дела.

Меня спасло врожденное упрямство. Стиснул зубы так, что от нежной эмали откололся микроскопический кусочек. Резкая боль немного привела меня в чувство. Я закурил, подождал, пока она утихнет, а потом аккуратно вырулил из забитого дорогим частным транспортом двора. Остановился у аптеки на углу, купил пачку обезболивающего, на тот случай, если ночью, где‑нибудь в чистом поле раненый зуб захочет оказаться в центре внимания. И неторопливо, памятуя о прискорбном состоянии собственных нервов, покатил в сторону области.

Часа полтора спустя, преодолев несколько заторов и отъехав километров на сорок от кольцевой дороги, я, наконец, понял, что спасся почти чудом.