Глава 61. Пхатувчунг

Открывший глаза Пхатувчунг вынул из своей груди бога Кхунтхивкхама.

– Ну уж – мудаком...

Веня лишь равнодушно отмахнулся от моих возражений. Дескать, сиди, не квакай, обойдусь как‑нибудь без дружеских заверений в собственной социальной состоятельности. И правда, обойдется.

– Ты что, нашел эту чувиху? – деловито, с нарочитым небрежением спрашивает он. – Которая исчезла?

– Что, на лице написано?

– На лице у тебя много всякого написано. Причем арабской вязью: фиг разберешь! Но, в целом... да, похоже, что ты со свидания вернулся. Кроме общего безумия наблюдается в твоих очах некая томность. Как у голодного кота, который неделю во дворе пропадал и вот, приперся, понимаете ли... Только на кухню почему‑то не бежишь. И это настораживает.

– Я бы побежал, да лень, – признаюсь. – Так хорошо я к твоему ковру прилип... Будь другом, пихни мне под морду миску с какими‑нибудь рыбьими головами, а?

– Рыбьих голов не держим‑с. Зато есть клубника и копченые ребрышки. И ни куска хлеба. Переживешь?

– Я не просто переживу. Я их сожру: ребра – с костями, а клубнику – с хвостиками. Меня в цирке показывать можно, честное слово!

– Любопытно будет поглазеть, – соглашается Веня и отправляется на кухню.

Пока он гремит там посудой, я окончательно вхожу в роль, начинаю кататься по ковру и орать по‑кошачьи. Мне кажется, что это – неплохое развлечение. О том, что за стенами спят ни в чем не повинные люди, я предпочитаю не задумываться. С другой стороны, чем я хуже дворовых котов, которым позволено не обременять себя заботами о покое окружающих? Я – лучше! Следовательно, тоже могу не обременяться...

– Нет, в цирке тебя нельзя показывать. Туда же дети ходят! – Веня качает головой. – Даже я испугался бы... если бы не был хорошо подготовлен. Ты смотри, не превратись в тигру какую... Жри лучше. Голодные хищники мне тут не нужны.

– Ладно, – я не спорю, благо дикая смесь клубничного и мясного ароматов щекочет не только ноздри, но и нежные стенки пустующего желудка. – Будет тебе сытый хищник.

– Если ты ее действительно встретил, тогда я не понимаю, почему ты так быстро вернулся, – меланхолически замечает мой кормилец, пока я терзаю кости. – Два дня – далеко не предел, насколько мне известно...

– Все сложно, – мычу с набитым ртом. – Я ее встретил, да. Но не так, как обычно люди встречают друг друга. Я попал в странное место. Очень странное. Не могу описать... или не хочу пока. Скорее второе, если честно. В общем, все хорошо, просто замечательно. Но не от меня зависело, сколько там оставаться. Я же говорю: думал, что сегодня вечером на улицу вышел.

– Никак в Зазеркалье какое‑нибудь забрел? – щурится Веня.

– Ну... Что‑то в таком роде. В дом, который то появляется, то исчезает. Глюк, можно сказать. Но очень полезный глюк. Я там довольно много вспомнил, кстати. Не все, наверное, но немало. В частности, тебя... По этому поводу, налей‑ка мне еще выпить.

– Что, правда, вспомнил? – радуется он.

– Ага. Но ее, конечно, в первую очередь. Женщину из автоответчика.

– То есть, она нашлась?

– Почти. Не настолько, чтобы я мог собрать манатки и переехать. Просто теперь она иногда будет мне сниться.

– Сниться? И все?!

– Пока – да. Но в моем случае это не так уж мало. Мне все, можно сказать, снится. С той или иной степенью достоверности. Вот ты, например. И эти твои копченые ребрышки. Хороший, качественный, достоверный сон. Большое тебе за него спасибо... Так что все в порядке.

– Ясно. Ты попал в лапы секты солипсистов, и они тебя охмурили, – ржет Веня. – Так бы сразу и сказал!

– Я сам себе секта солипсистов, – ворчу. – Сам кого хошь охмурю... Видишь ли, дружище, весь дебильный ужас происходящего состоит в том, что я, и правда, сон твоего старого приятеля Макса. Возможно, тот самый, которого вы с ним на пару выдумали. Или не тот... Но если “не тот”, тогда сюда рано или поздно заявится некто третий. А это уже перебор, не находишь?

– По мне, и то, что ты сейчас несешь, перебор.

– Понимаю. Если бы мои кошмары не начали скалиться на тебя из зеркал, я бы молчал, как партизан. Но теперь лучше называть вещи своими именами и надеяться, что ты не сдашь меня докторам на опыты.

– Не сдам. Ты мне самому на опыты пригодишься. К тому же, теперь на меня не только твои кошмары, как ты выразился “скалятся”.

– Было еще что‑то? – я подскакиваю, как ужаленный.

– Да, – кивает Веня. – Единственное, что меня греет: в случае чего, моих сбережений хватит на несколько лет комфортного лечения в отдельной палате со всеми удобствами. Дальше я пока не загадываю.