Критика и развитие положений неоклассической теории институциональной теорией[68]

Положения неоклассики	Критика и развитие неоклассических положений институционализмом
Экономический человек – изолированный индивид, общество – механическая совокупность изолированных друг от друга индивидов (методологический «атомизм»).	Взаимодействие между индивидами привносит новое качество в социальную организацию общества (традиционный институционализм).
Экономические процессы обратимы, поэтому возможно движение переменных спроса и предложения как вверх, так и вниз при изменении цены.	Экономические процессы необратимы. Гораздо труднее изменить цены в сторону понижения. Кроме того, экономический субъект изменяется, приобретая опыт, поэтому он никогда не возвращается в исходное положение после завершения цикла экономических колебаний.
Получение информации не связано с затратами.	Информация является редким ресурсом. А поэтому – платным. Эти затраты образуют ТАИ рыночной координации. Они устанавливают пределы (критерий) существования предприятия. Координация деятельности в рамках предприятия более эффективна «пока издержки контроля над работниками не превышают издержки защиты прав собственности. За этими пределами экономически выгоднее вступать в рыночные отношения с поставщиками и покупателями»[69]
Неоклассика не объясняет существования устойчивых правил и норм поведения (институтов).	Если человек – максимизирующий экономический субъект, то почему он не меняет действующие социально неэффективные институты на более эффективные?. Почему хозяйственное поведение предпринимателей в переходной экономике мало соответствует принципам конкурентного рынка?
Экономическая рациональность – стремление человека к увеличению полезности и способность принять и реализовать такие решения, которые ведут к этой цели (рациональным является максимизирующее поведение). Классики политической экономии и основоположники неоклассики не задавались вопросом о том, как в реальной жизни реализуется рациональность субъекта.	В неявном виде полагалась ориентация субъекта на наилучший из всех возможных вариантов получения блага. Для этого необходимо обладать всей исчерпывающей информацией и иметь способность всю ее обработать. Такая процедура выбора является очень трудоемкой, поэтому в реальной жизни субъекту присуща «органическая рациональность – следование законам, нормам и традициям при принятии экономических решений». (с. 230) Это позволяет добиваться экономического успеха, не задумываясь о механизмах, которые обеспечивают правильный выбор. Как показал Фридрих Хайек, нормы поведения (рутины) конкурируют между собой и побеждают те, которые обеспечивают более высокий уровень стабильности и благосостояния общества. Вспомним, что О. Уильямсон говорил о том, что сам способ принятия решений имеет ценность. Полная рациональность рассматривается как научная абстракция, позволяющая изучать общие принципы экономической жизни.
Модели человека в экономической теории– это максимально обобщенный образ субъекта экономической деятельности. Он игнорирует национальные, социальные, индивидуальные и другие характеристики человека. Кроме того, неоклассики рассматривают, максимизирующего индивидуальную полезность, изолированно от других людей и от его социального опыта, что является, безусловно, упрощением. Принцип методического индивидуализма отражает мировоззренческие основы современной цивилизации: признание самоценности человеческой личности и безусловного права человека на благосостояние.	В современной науке получила распространение национально-культурная модель человека, которая утверждает приоритет исторически сложившихся социальных ценностей (воспитание, традиции, культура) в качестве детерминантов (определителей) экономического поведения. Эта модель отражает иную степень конкретности понимания экономического субъекта. (С. 237). Принципиальная неполнота знаний человека о меняющемся и сложном мире является определяющей чертой его экономического поведения. Оно является ограниченно рациональным, негибким, не максимизирующим полезность.
Неоклассическое равновесие – результат процесса в закрытой системе с отрицательной обратной связью (маржинализм построен на принципе убывания производительности и других переменных). Главные факторы экономических изменений экзогенны по отношению к индивиду (в частности, НТП).	Стремление экономики к равновесию – нетипичное и кратковременное состояние. Развитие понимается Вебленом как «самоподдерживающиеся, саморазвивающиеся и не имеющие конечной цели» изменения.

2.1.3. Традиционный институциональный подход: основы общего учения об институтах, социальный и социально-психологический анализ мотивации экономических субъектов (Т. Веблен. 1898, 1899, 1919).

Несколько другая точка зрения на природу кризиса в экономической теории выражена А.Н. Олейником. Он делает вывод о том, что «переход к анализу таких факторов, как организация рынка, поведение людей на рынке, не только ограничивает сферу применимости неоклассической модели, но и ставит ее саму под вопрос. Появляется потребность в новой теории, способной не только объяснять существование указанных ограничений, но и принимать их во внимание при построении модели рынка» [70].

«Институционализм – совокупность научных доктрин, считающих центральной категорией анализа понятие «институт» как устойчивую форму человеческого поведения и выводящих из институтов все многообразие экономической и социальной жизни»[71].

Институционализм делится на основные ветви – «старый» (традиционный) и «новый» (неоинституционализм), которые различаются не только по времени возникновения, но и по теоретическим источникам и базовым принципам.

«Старый» институционализм. Основные идеи институциональной теории и эволюционного подхода к анализу экономических явлений сформулировал американский экономист Торстен Веблен (1857-1929) в статье «Почему экономика не эволюционная наука?» (1898). Он отверг «представление о человеке как о рациональном и атомарном «гомо экономикус» и выдвинул понятие институтов как «устойчивых привычек мышления, присущих большой общности людей»[72], исследовав их происхождение из инстинктов, привычек, традиций и социальных норм»[73]. При анализе роли привычек и инстинктов в поведении людей Веблен использовал методологию холизма (целостности) или органицизма, которая «подчеркивает важность связей между элементами для формирования свойств как самих элементов, так и системы в целом»[74], и тем самым противостоит методологии «атомизма», присущей неоклассической теории и сводящей свойства экономической системы к свойствам составляющих ее индивидов. Поведение современных людей Веблен выводит из двух инстинктов – инстинкта соперничества (желания быть первым) и инстинкта мастерства (стремления к совершенству в своем деле). Инстинкт соперничества лежит в основе собственности и рыночной конкуренции. Этим же инстинктом объясняется демонстративное потребление, когда решение о покупке зависит не от цены или потребительских свойств, а от престижности товара.

А.Н. Олейник приводит пример использования К. Марксом метода холизма и принципа институционального детерминизма в его теории фабрики[75]. У Маркса «система отношений между капиталистом и наемным рабочим определяется организационной формой, которую принимает разделение труда»[76]. В гл. 24 «Капитала» он выстраивает следующую иерархию категорий: естественное разделение труда – кооперация – мануфактура и производство абсолютной прибавочной стоимости – появление частичного рабочего – появление машин – фабрика – производство относительной прибавочной стоимости.

2.1.4. Теория трансакций, акцент на сознательную социальную селекцию институтов (Дж. Коммонс).

Другим основоположником старого институционализма является американский экономист Дж. Коммонс, который разработал теорию трансакций – любого вида передачи правового контроля от одного лица другому. Он рассматривал трансакцию как основу (конституирующий элемент) организации экономической деятельности человека. Развил учение Т. Веблена об эволюционном отборе институтов, но основой их динамики считал сознательную социальную селекцию институтов. Прикладными аспектами использования институтов при анализе экономической динамики (хозяйственного цикла и денежного обращения) занимался американский ученый У. Митчелл. Ранний американский институционализм начала ХХ века не сумел создать последовательную систему научных положений, но он имел сильную сторону, которая восходила от немецкой исторической школы Х1Х века и была утрачена неоклассикой. Это – анализ «социальных структур и культурно-исторических особенностей общества», а также «форм и методов экономической деятельности, обеспечивающих функционирование национального хозяйства как единого целого»[77].

Новый интерес к исследованию институтов возник в 1960-1970-е годы в связи с новыми явлениями в функционировании экономических систем, которые анализировались в работах Дж. Гэлбрейта и Г. Мюрдаля. Дж. Гэлбрейт в 1960-е годы выдвинул концепцию «нового индустриального общества», в котором крупные корпорации («техноструктуры») создают возможность планомерной организации экономической жизни. Гэлбрейт обращает внимание на неравномерность распределения информации среди участников обмена, знания отдельных людей носят частичный и специализированный характер. Полнота информации достигается только в рамках техноструктуры, объединяющей знания отдельных людей. Вместе с тем сама техноструктура (организация) как институциональная среда оказывает влияние на поведение индивидов. В частности, выбор потребителей определяется рекламой, а не их собственными внутренними потребностями. Мюрдаль занимался социальными проблемами стран «третьего» мира и западных государств. Он использовал принцип «кумулятивной причинности», введенный в экономический анализ Вебленом, рассматривая бедность как следствие замкнутой положительной обратной связи, согласно которой «бедность порождает бедность».

Хотя прогнозы этих ученых не подтвердились, новая постановка вопросов вызвала «третью волну» «старого» институционализма, представленную работами ученых «кембриджский школы» во главе в Дж. Ходжсоном. Основная научная энергия представителей этой школы направлена на критику господствующей стандартной теории, а не выработку собственной исследовательской программы.

2.1.5. Разделение институциональной доктрины на «старый» и «новый» институционализм.

Традиционный институционализм не смог поколебать главенствующего положения неоклассики в экономической теории. Р. Нуреев видит причину этого в том, что, используя методы других общественных наук, институционализм был лишен возможности «говорить с другими исследователями на языке экономической науки, каким считался язык графиков и формул… Ситуация, однако, коренным образом изменилась в 1960-1970-е годы. В центре внимания исследователей оказались уже не обычаи, а социальные институты, которые обусловливали поведение людей в стандартных ситуациях. Такой подход сместил акценты. Появилась возможность изучать постоянно повторяющиеся (воспроизводящиеся в обществе) процессы, что открыло путь к установлению объективных закономерностей, их формализации и отражению в экономико-математических моделях»[78]. Неоинституционализм возник, как отмечает Нестеренко, в 1950-1960-х годах как продолжение и развитие неоклассической теории в результате усложнения социально-экономической жизни. В это время усилились проявления трансакционных издержек. Среди них можно назвать углубление разделения труда, например, выделение услуг специалистов функциональных служб предприятий в новый вид бизнеса, углубляющий диверсификацию и открывающий возможность для расширения базы создания стоимости; появление интеллектуальной собственности; интенсивное разделение прав собственности на частичные полномочия и усложнение отношений по их защите.

Сопоставление исследовательских программ нового и старого институционализма представлено в табл. 5. Различия между этими направлениями институционализма проводятся на основе того, как они относятся к неоклассике. «Между «старым» институционализмом и неоинституционализмом немного общего: это анализ институтов, а также некоторые приложения эволюционного подхода к изучению социально-экономического развития. В большинстве же вопросов неоинституционализм не находит точек соприкосновения с теорией Веблена и его последователей. В отличие от «старого» институционализма, который вбирает социальные, философские и психологические доктрины и распространяет их выводы на экономику, неоинституционализм придерживается противоположного подхода… «экономический подход» Беккера утверждает, что редкость ресурсов и альтернативный выбор с целью максимизации полезности характеризуют любые формы человеческого поведения … При этом субъект принятия решений всегда сравнивает ожидаемые выгоды и издержки и поступает так, чтобы выгода (как он ее понимает) превышала издержки»[79].

Табл. 5

Сопоставление постулатов исследовательской программы старого и нового институционализма [80]

Теоретическая платформа старого институционализма	Теоретическая платформа нового институционализма (неоинституционализма)
Критика следующих положений неоклассики: · отрицание принципа методологического индивидуализма (индивид – отправная точка в исследовании институтов; существование институтов объясняется интересами индивидов, которые используют их для координации действий) и замена его методологией холизма (характеристики индивидов выводятся из характеристик институтов); · противопоставление концепции спонтанной эволюции институтов (как незапланированных результатов осознанных действий людей) тезиса институционального детерминизма (решающего влияния институтов на организационные формы экономических отношений – контракты, рынки ресурсов, труда).	Изменения в защитной оболочке неоклассической теории: · наряду с частной собственностью анализируется широкий спектр других форм собственности и контрактных форм (коллективная, государственная, акционерная) с точки зрения их эффективности в обеспечении сделок на рынке; · в неоклассическую модель вводится понятие информационных издержек, связанных с поиском и получением информации (Дж. Стиглер); что приводит к ограниченной рациональности субъекта принятия решений; · наряду с существованием производственных (трансформационных) издержек вводится понятие трансакционных издержек, сопровождающих совершение сделок. «Коуз впервые определил границы фирмы в зависимости от трансакционных издержек управления. Иными словами, фирма может существовать в тех пределах, пока издержки контроля над работниками фирмы не превышают издержки защиты прав собственности. За этими пределами экономически выгоднее вступать в рыночные отношения с поставщиками и покупателями»[81]
Радикальный разрыв с базовыми постулатами неоклассики, но оставаясь в рамках рыночной парадигмы: · коллективная рациональность вместо принципа методологического индивидуализма; ·	Признается принцип максимизирующего поведения человека и принцип методологического индивидуализма. Экономический империализм – утверждение, что «междумеханизмами человеческого поведения в экономике и иных сферах жизни нет принципиальной разницы ч что эти механизмы могут быть объяснены неоклассическими принципами»[82]. расширяется содержание понятий

2.1.6. Развитие традиций «старого» институционализма представителями кембриджской школы (Дж. Ходжсон). Основы эволюционной теории предприятия.

На 1980-е годы приходится новый подъем интереса к исследованиям в русле традиционной институциональной теории. Научным центром этого направления экономической теории является «кембриджская школа» во главе с американским ученым Дж. Ходжсоном. Остановимся кратко на основных идеях, развиваемых данной школой.

Неоклассическому принципу методологического индивидуализма противопоставляется главенство социальных отношений над индивидуальным началом человеческого поведения. В процессе социализации привычки и правила входят в сознание человека и определяют его поведение как в экономической деятельности, так и в повседневной жизни. При таком подходе предметом изучения становятся социальные нормы, а не закономерности экономического поведения субъекта хозяйственной деятельности. Кроме того, социальные нормы занимают фундаментальное положение по отношению к закономерностям, изучаемыми другими социально-экономическими концепциями. «Поэтому, по мнению Ходжсона, неоинституционализм и неоклассика входят в «вебленовский» институционализм как частные случаи»[83]. По оценке А.Н. Нестеренко «даже в своей современной версии «старый» институционализм сохранил пафос отрицания господствующей стандартной теории… Критика рациональности, равновесия и других неоклассических принципов значительно перевешивает позитивное содержание «старого» институционализма, а претензии на роль социальной мета-теории так и не получили убедительного обоснования»[84].

Второй особенностью современного течения традиционного институционализма является стремление к раскрытию эволюционных механизмов институциональной динамики. «Кембриджская школа» отрицает неоклассический постулат о стремлении экономики к состоянию равновесия, основываясь на действии принципа «кумулятивной причинности» или положительной обратной связи, которая поддерживает в системе саморазвивающиеся и не имеющие конечной цели изменения. В процессе изменений меняется сам человек, поэтому трудно предсказать, какие цели он поставит перед собой на следующем этапе. Возникает неопределенность целей развития. По Веблену социально-экономические изменения не имеют конечной цели[85].

Соединение «старого» институционализма с эволюционной теорией оценивается учеными как прогрессивное и плодотворное направление развития не только институционализма, но и экономической теории в целом. В частности, были выявлены такие особенности развития институтов, как «институциональная ловушка» (закрепление общественно неэффективных норм) и «хреодный эффект» (от греч. сhre – предопределенный, обреченный, и odos – путь). В любой отрасли имеются технологические альтернативы развития. Например, в автомобильной промышленности – организовать производство бензиновых двигателей, газовых или электрических. В электроэнергетике – получать электричество, сжигая топливо или расщепляя атом, преобразуя энергию движения воды, ветра и т.д. За тем или иным способом преобразования ресурсов стоит не только экономическая эффективность, но и развитые производственная и социальная инфраструктура, политика, которые поддерживают то или иное направление развития, не дают с него свернуть.

Традиционный институционализм подходит к объяснению динамики институтов и общественной жизни, используя «биологическую метафору», то есть принципы дарвинской эволюционной теории, которая опирается на наследственность, изменчивость и естественный отбор. «Попытки перенести биологические принципы, особенно принципы отбора, на экономическую почву были неплодотворны до тех пор, пока не была выделена «единица селекции» - та субстанция, которая обладает устойчивостью во времени, передается от одних экономических субъектов к другим и вместе с тем способна к изменению… Т. Веблену… принадлежит идея о том, что институты могут быть уподоблены генам и что эволюция и в хозяйственной системе, и в живой природе проходит по аналогичным законам» [86]. Стабильность институтов проявляется в их способности к самовоспроизведению и самоподдержке. Примером устойчивости институтов может служить хреодный эффект. Социальные нормы и правила передаются в процессе социализации индивида. На уровне предприятия – в процессе обучения производственным навыкам, следования правилам организационного распорядка, приобщения к традициям и принятому типу поведения.

«Институты как носители «наследственной» информации менее устойчивы, чем биологические гены… могут реагировать на изменения социальной, культурной и политической среды… включая сознательные, целенаправленные действия индивидов» (с. 393). Большинство экономических учений исходит из принципа детерминированности экономических процессов и явлений. Как отмечает Нестеренко, «в неоклассике случайные по сути действия хозяйствующих субъектов, не связанных между собой, в конечном итоге направляют экономическую систему в одну сторону, а именно к равновесию. Кейнсианство и монетаризм опираются на жесткие зависимости между макроэкономическими переменными. Марксизм допускал случайности, но рассматривал их как проявление скрытых закономерностей, ведущих к предустановленной цели» (с. 393). Эволюционно-институциональная теория исходит из признания случайных (с точки зрения естественного отбора) изменений институтов, которые, тем не менее, приобретают устойчивый характер. Как отмечает Ходжсон, эволюционные экономические процессы не обязательно ведут к оптимальным результатам. «Институциональная селекция далеко не всегда действует по критерию социальной, экономической или технологической целесообразности, по крайней мере в ограниченной исторической перспективе. Перенесение классических селекционных механизмов на экономическую почву затруднительно еще и по той причине, что, в отличие от весьма стабильного природного мира, социоэкономическая среда быстро меняется. Это обстоятельство размывает сам критерий оптимальности или социальной целесообразности»[87].

Более оптимистичен в своих убеждениях Ф. Хайек. Он считал, что «селекция правил происходит спонтанно по критерию жизнеспособности порядка, создаваемого этими правилами. «Выживают» те правила, которые в конечном счете ведут к росту богатства, свободы и благополучия общества. «Нецелесообразные» правила обществом подавляются. Естественно, что интенсивность селекции, или эффективность общественного саморегулирования, тем выше, чем больше свободы допускает общество»[88].

Значение эволюционных идей современных представителей «старого» институционализма получило высокую оценку отечественных экономистов. Так, А.Н. Нестеренко отмечает: «Институционально-эволюционная теория значительно шире, чем неоклассическая, и по объекту анализа (социально-экономические и социально-психологические основания экономической деятельности), и по методологии (изучение институтов в процессе их эволюционного развития). Это позволяет рассматривать неоклассику как теорию, которая дает упрощенное по сравнению с институционально-эволюционной теорией видение экономических процессов, что далеко не однозначно их искажению. Дж. Сильверберг и Б. Верспаген сравнивают неоклассическую теорию с ньютоновской физикой, отмечая, что эволюционизм представляет более широкую картину экономической жизни, в которой присутствует элемент случайности. Такое сравнение вполне оправданно, особенно если учесть, как много идей и представлений вобрала в себя современная институционально-эволюционная теории из биологии, кибернетики, теории систем и других наук. Еще более определенно высказался Дж. Ходжсон: «Неоклассическую экономику можно рассматривать как особый и частный случай «старой» институциональной экономики. Институционалисты способны достичь более высокого уровня теоретического обобщения»[89].

Институционально-эволюционная теория заложила основы для создания эволюционных теорий фирмы. Первая эволюционная модель предприятия была разработана в 1960-1970-е годы Р. Нельсоном и Сиднеем Уинтером. Мы подробно познакомимся с ней в соответствующем разделе.

2.2. Неоинституциональная концепция предприятия.

2.2.1. Концепция фирмы как пучка контрактов.

Концепция предприятия — обобщенное описание предприятия как организационной формы бизнеса, включающее[90]:

· перечень факторов, под воздействием которых осуществляется принятие решений в организации по основным вопросам ее жизнедеятельности, включая производство и реализацию продукции, воспроизводство активов и процессов, реструктуризацию и реорганизацию;

· организационно-функциональную структуру и механизм взаимоотношений между подразделениями;

· производственно-технологическую структуру предприятия;

· систему взаимоотношений между работниками предприятия, его руководителями и собственниками;

· факторы, определяющие эффективность организации, расширение или сужении экономического пространства, находящегося в ее границах.

Неоинституциональные концепции предприятия опираются на идеи Рональда Коуза и Оливера Уильямсона, которые определяют внутрифирменный механизм координации (иерархию) как антипод рыночного механизма координации. «Иными словами, производство продукции на данном предприятии противопоставляется свободной купле-продаже на рынке факторов, механизм административного управления — механизму рыночных взаимодействий»[91]. Управление предприятием связано с издержками по координации как взаимодействий между участниками организации, так и взаимодействий между организацией и ее контрагентами во внешней среде. Это позволяет фирме соизмерять издержки функционирования рыночного механизма и издержки организации внутрифирменного (административного) управления. Рост организации сопровождается усложнением связей во внешней и внутренней среде и ростом издержек административного управления. Разделение труда становится все более дробным, каждый отвечает за часть задач, приходится тратить все больше времени на согласование решений. Периодически производятся мероприятия по упрощению структуры предприятия и оптимизации масштабов деятельности. За счет изменения масштабов и соотношений между видами деятельности формируется оптимальная в создавшихся условиях производственная и организационная структура предприятия. Рыночный механизм координации тоже не лишен издержек. Для организации трансакций (обмена товарами) необходима компенсация издержек на привлечение информации, на заключение сделок. Так называемые оболочечные фирмы не производят продукцию, они приобретают сырье, заказывают его переработку, находят покупателей для товара. Со всеми агентами трансакции строятся на основе рыночных контрактов: отношения не носят постоянного характера, регулируются на основе ценовой информации и выбора поставщиков и покупателей в условиях конкуренции. В затратах такой фирмы преобладают не расходы на осуществление технологических операций (трансформационные издержки), а расходы на проведение рыночных обменов (трансакционные издержки).

Например, тот или иной вид непрофильной для предприятия деятельности может быть выполнен на основе классического контракта (договора подряда) или самостоятельно (в рамках имплицитного контракта). Увеличение видов деятельности, осуществляемых собственными силами предприятия, означает расширение границ хозяйственной организации и сужение экономического пространства, координируемого рыночным механизмом. И наоборот, увеличение количества договоров подряда соответствует расширению рынка. В табл. 6 приведены данные об удельном весе самообеспечения в общем потреблении продукции и услуг отраслей производственной инфраструктуры предприятиями Сибирского региона.

Табл. 6.