Und sie waren sehr erbaut davon

FAUST:

Und Gretchen (а Гретхен)?

MEPHISTOPHELES:

Sitzt nun unruhvoll (сидит теперь в волнении; unruhvoll – беспокойно; die Ruhe – покой; ruhevoll спокойный, тихий, безмятежный: «полный покоя»),

Weiß weder, was sie will noch soll (не знает, что ей делать: «ни того, что хочет, ни того, что должна»; weder... noch – ни... ни),

Denkt ans Geschmeide Tag und Nacht (думает об украшениях день и ночь; das Geschmeide – украшение из драгоценного металла /ожерелье, диадема и пр./),

Noch mehr an den, der’s ihr gebracht (а еще больше о том, кто ей их принес).

FAUST:

Des Liebchens Kummer tut mir leid (огорчение любимой/милочки вызывает у меня жалость; der Kummer – горе, печаль, скорбь).

Schaff du ihr gleich ein neu Geschmeid (достань ей немедленно новое украшение)!

Am ersten war ja so nicht viel (у первого ведь было не слишком много /достоинств/ = первое ведь было не Бог весть что).

MEPHISTOPHELES:

O ja, dem Herrn ist alles Kinderspiel (ну да, для господина все это бирюльки; das Kinderspiel – детская игра /о каком-либо легком деле/, das ist doch nur ein Kinderspiel! – это же пустяки /пустяковое дело/! das ist kein Kinderspiel – это дело не шуточное)!

FAUST:

Und Gretchen?

MEPHISTOPHELES:

Sitzt nun unruhvoll, Weiß weder, was sie will noch soll,

Denkt ans Geschmeide Tag und Nacht,

Noch mehr an den, der’s ihr gebracht.

FAUST: