Глава 12. Закрепощение крестьян. нин М. Подольный ушел из поместья князя И

нин М. Подольный ушел из поместья князя И. Хворостинина, заплатив его приказчику 40 алтын «за пожилое». Сама возможность выхода с «отка­зом» и «пожилым» доказывает, что правила Судебника о крестьянских переходах формально не были упразд­нены. Помещики, добиваясь возврата вышедших крестьян, не ссылались на законы, упразднившие Юрьев день. Судя по документам, действовавшие тогда нормы права предоставляли по­мещикам единственную мотивировку возврата крестьян с казачьей службы на законном основании — запустение тяглого надела. Так, помещик В. Ан­тонов утверждал, будто ушедший от него крестьянин П. Д. Путятин не оставил «жильца» на «своем же­ребье», отчего земля (тяглый надел) и двор его запустели. Со своей сторо­ны крестьянин доказывал, что он ос­тавил «в свое место» на тяглом «же­ребье» замену—С. Ильина с двумя сыновьями. Крестьянин Хворостини­на Подольный смог уйти в казаки только потому, что он «в свое... мес­то... на тягло посадил Агутку Василье­ва, сына Шюбина» ⁶².

Представляется принципиально важным вывод, что власти рассмат­ривали выход крестьян на казачью службу как вполне законный только в тех случаях, когда он не наносил ущерба тяглу.

Правительственные распоряжения о наборе казаков из крестьянской среды вызвали сопротивление южных помещиков. Они пускали в ход любые средства, чтобы вернуть себе кре­стьян. Служилые люди буквально за­валили Посольский приказ исками о возвращении беглецов. Ведомство А. Я. Щелкалова в ответ на требова­ния служилых людей с наступлением

осени направило елецким воеводам инструкцию, разъяснявшую предыду­щий указ. «И впредь бы есте,— писал приказ,— из-за детей боярских и ни из-за кого крестьян на Ельце в каза­ки... не имали, а прибирали бы есте на Елец... в казаки захребетников: от отцов — детей, [от] дядь — племянни­ков, чтоб в их место на дворех и на пашне люди оставались, чтоб в том вперед смуты не было». Спустя пять месяцев дьяки направили в Елец но­вое предписание, согласно которому можно было набирать казаков «из вольн[ых] людей, а не из холопства и не с пашни»⁶³. Возглавляемый канцлером Щелкаловым приказ обла­дал большими полномочиями, но он не мог игнорировать интересы земле­владельцев-дворян. Распоряжение не брать в казаки крестьян, а брать лю­дей «не с пашни» окончательно ли­шило тяглецов права «выхода» в ка­заки даже при условии замены.

Помещики южных уездов реши­тельно отказывались повиноваться правительственным распоряжениям насчет крестьян. Они силой утверж­дали свое право на личность крестья­нина и его имущество. Переписка По­сольского приказа не оставляет сом­нения в том, что насилия над крестья­нами совершались повсеместно и в массовом порядке. Крестьянские че­лобитные рисуют картину подлинного феодального разбоя землевладельцев. Помещики били и мучили крестьян, сажали их в «чепи» и в «железа» «на смерть», свозили к себе на двор, пря­тали крестьянских жен и детей, отби­рали лошадей и коров, сошники и ко­сы, хлеб в клетях и «земляной», гра­били домашнюю рухлядь. Попытки крестьян найти управу у Щелкалова, как правило, оказывались безуспеш-