Тенденция 5: объединяющие теоретические построения

Для устранения наметившегося разрыва между теорией и практикой, в последние пять лет много усилий посвящалось объединению практики психотерапевтических консультаций с теорией личности и теорией научения. Процесс консультиро­вания не следует рассматривать как своеобразную книгу с ре­цептами или сборник продиктованных опытом методов. Пси­хотерапевтическое консультирование — это, скорее, приложе­ние системы теории и принципов к специфической ситуации научения во время терапевтической беседы. Некоторые совре­менные и исторические концепции, касающиеся развития, структуры и функционирования личности, а также их отраже­ние в консультациях и психотерапии, рассматриваются в гла­вах 2 и 3.

На страницах этой книги мы попытаемся заполнить разрыв между упорядоченной теорией и сумбурной практикой. Этот идеал, впрочем, нелегко реализовать. Отчасти проблема обус­ловлена трудностями терминологии и перевода таких феноме­нологических концепций, как трансфер и резистентность, в ос­мысленные теоретические понятия. Тем не менее консультант дол­жен постоянно стремиться к анализу своих действий и пониманию того, что происходит во время его консультаций. Теория зачастую предоставляет необходимые для этого концептуальные инстру­менты, хотя общепризнано, что практическая потребность в ме­тодах во многих случаях превосходит имеющиеся возможности верифицированного научного знания и концептуальных постро­ений.

Осознание психотерапевтическим консультантом своей ответ­ственности перед обществом и забота о благе клиента заставляют его сохранять здравый баланс между скептицизмом и увереннос­тью в своих методах. Вот что говорит по этому поводу Шобен:

«Когда сделана решающая ставка, что часто случается в професси­ональной практике, скептицизм по поводу собственных возможностей становится для большинства из нас непозволительной роскошью»

[277, р. 252].

Ган и Маклин тоже прибегают к выразительным формулиров­кам:

«Смиренность психотерапевта, сознающего собственное невежество, приобретает непреходящее значение. Впрочем, это должно быть ра­циональное смирение, объективное признание своей ограниченности пе­ред лицом бесконечной сложности. Оно никогда не должно превращаться в эмоциональное ощущение своего ничтожества, которое ведет к са­мообвинению, депрессии и панической боязни ответственности за каждого нового клиента. Когда такое происходит, можно считать, что сам ко­нсультант созрел для психотерапии» [136, р. 37].

Роджерс [254] точно описывает смешанные чувства психоте­рапевтического консультанта, когда тот воспринимает себя в ка­честве субъективно сочувствующего психотерапевта и трезвомыс­лящего ученого одновременно.

Практика консультирования и психотерапии предоставляет богатейшие возможности для выдвижения гипотез и разработ­ки теорий в свете их применимости в реальной жизни. Пепин-ски [232] подчеркивает упомянутую ранее роль консультанта как «ученого-практика». В этой двойственной роли консультант и психотерапевт непрерывно осуществляют процесс наблюдения, умозаключений и оценивания изменений в поведении клиента во время и после консультаций.

Роттер следующим образом подытоживает принципиальную ценность теории в работе клинициста:

«Это основа для разработки новых инструментов и методов, атакже проверки старых, способ оценки консультационных методов при от­сутствии экспериментальных данных, обеспечения логической по­следовательности в терминологии и предпосылках, анализа новых идей или нетривиальных проблем в практике, средство, помогающее клиницистам обнаружить и разрешить явные противоречия и ло­гическую непоследовательность в экспериментах, концепциях или

практике» [260].

Попытки объединения теоретических построений способст­вовали ослаблению роли научных школ в психотерапевтическом консультировании. Всякий раз, когда пропагандируется огра­ниченный или односторонний подход к консультациям, готова возникнуть новая школа консультирования. Это не должно от­пугивать отдельно взятого ученого-практика от стремления раз­вивать творческую идею или новую теорию. Роджерс [253] от­мечает, что сегодня одной из критических проблем для практи­кующего психолога стал климат в профессиональных кругах, не благоприятствующий теоретическим построениям. Роджерс далее настаивает, что такое отрицательное отношение к теоре­тизированию обусловлено «настоящим ужасом перед всем но­вым и нешаблонным» [253, р. 247].