Гумбольдт

Мы склонны думать о непрерывной шестимесячной ночи на полюсе. Выдающиеся авторитетные

ученые говорят об этом как о верной концепции. Так, профессор Гейке в своем прекрасном труде по геологии, описывая арктическую флору эпохи миоцена, говорит: «Когда мы вспоминаем то, что эта растительность роскошно развивалась в пределах 8° 15' от Северного полюса, в области, пребывающей в полной темноте в течение полугода... мы можем представить себе всю трудность проблемы, связанной с распределением

климатических зон, ту трудность, которую этот факт представляет для геологов» (1).

Равным образом сэр Чарлз Лайель, обсуждая проблему возможности достижения китами открытых морских вод на полюсе, говорит: «Они могли проходить под плотными барьерами из льда, если предположить,

что там были в некоторых местах разрывы, и таким путем могли, видимо, достигать более открытых вод

при полюсе, находя там пищу в течение дня, длившегося более пяти месяцев» (2).

Из таких утверждений, как эти, читатель, естественно, выносит впечатление, что дневной свет длится на полюсе около пяти месяцев, а все остальное время года там полный мрак. Если бы это было верно, то это

была бы неперспективная область для поисков там земного рая.

Но, на счастье нашей гипотезы, эта концепция о длительности полярной ночи очень далека от истины.

Астрономическая география утверждает, что полярные области являются, и всегда были, наиболее благоприятными в отношении дневного света. Популяризатор науки естествознания Томас Дик еще раньше так писал о реальных фактах: «На полюсах, где ночная тьма длится шесть месяцев без перерыва, полная темнота

продолжается менее половины этого периода. Когда солнце на Северном полюсе заходит 23 сентября, местные жители (если они там есть) наслаждаются непрерывно длящейся зарей до тех пор, пока солнце не опустится на 18° ниже горизонта. Солнце, проходя через эклиптику, достигает этого уровня на два месяца раньше; в эти месяцы царит полумрак. Через два месяца оно опять приходит на уровень 18° ниже горизонта, и начинается новый период полумрака, в течение двух месяцев которого нарастает озарение, после чего это светило постепенно поднимается на небо во всей своей славе. Так что в этой области можно наслаждаться дневным светом — в большей или меньшей степени — в течение двух месяцев, когда совсем прекращается влияние солнечного света; Луна регулярно сияет над горизонтом каждый месяц. Таким образом получается, что лишь два отдельных периода по две недели проходят в полном мраке, да и эти ночи освещаются звездами и частыми вспышками северного сияния. А поэтому кажется, что нет на земном шаре ни одного другого места, где можно было бы радоваться в течение года такому большому количеству солнечного света, как в этих северных областях» (3).

Как ни поразительны такие подсчеты длительности полярного дня, следует отметить и то, что опыты регулярно указывают на реальную длительность освещенности в высоких широтах, которая превосходит подсчеты астрономов. Например, весной 1873 года, участники австрийской экспедиции, возглавлявшейся лейтенантами Вейпрехтом и Пэйером, были удивлены, увидев солнце на три дня раньше ожидаемого его

восхода. Этот случай был описан так: «На северной широте 79° 15', где находится Тегетхоф, солнце, как

обычно, появилось над горизонтом 19 февраля, но вследствие эффекта рефракции при минус 30° Реомюра испытатели обрели возможность приветствовать его лучи на три дня раньше» (4).

Лейтенант Пэйер дает такой подсчет: «Хотя солнце и не вернулось к нашей северной широте (78° 15') и восточной долготе (71°38') до 19 февраля, мы могли приветствовать его лучи на три дня раньше этой даты,

благодаря сильной рефракции в 1°40', которая соответствовала температуре минус 30° Реомюра» (5).

Ещё более замечательным был опыт экспедиции Баренца в Арктике почти 300 лет назад. Доктор Дик

описывает это следующим образом: «Сила рефракций атмосферы, как мы обнаружили, в некоторых случаях

была гораздо сильнее, чем выявленная теперь. Группа датских моряков потерпела крушение в 1595 (1596—

1597) году у берегов Новой Земли и, оставаясь поневоле в этом изолированном районе в течение ночи,

длившейся три месяца (на деле было менее трех месяцев), обнаружила, что «солнце появилось на горизонте примерно на шестнадцать дней раньше, чем должно было появиться по подсчетам, но когда его диск находился более чем на 4° ниже горизонта». Единственное объяснение столь удивительного феномена, предполагаемое тем же автором, обнаруживается в дополнительных словах: «Это обстоятельство было приписано высокой силе рефракции атмосферы в этом чрезвычайно холодном районе». Это выглядит столь неудовлетворительным, что многие предпочли верить в то, что кажется полностью невероятным, а именно в то, что Баренц и его спутники допустили просчет в шестнадцать дней в своем учёте времени, за краткое время пребывания там — всего три месяца.

Профессор Норденшельд писал об этом случае так: «Солнце скрылось 4—14 ноября и стало видимым снова 24 января и 3 февраля. Эти даты вызвали растерянность в среде знатоков, поскольку на северной широте

в 76° верхний край солнечного диска не должен быть видимым, когда склонение солнца к югу осенью становится больше 13° (6), и снова делается видимым, когда склонение становится меньше, чем этот показатель. Это значит, что солнце могли в последний раз увидеть в ледяной гавани Баренца между 17—27 октября и снова встретиться с ним 4—14 февраля. Предполагали, что такое расхождение могло возникнуть в результате существенной путаницы в подсчете дней, но это предположение было единодушно отвергнуто зимующим там экипажем» (7). В сноске он приводит доказательства того, что такой ошибки произойти не могло.

Но если этот опыт Баренца и австрийцев указывает на то, что тьма на полюсе длится менее 60 дней из 365 дней года, некоторые не менее авторитетные ученые считают, что тьма длится 76 или 77 дней. Так, капитан

Бэдфорд Пим из Королевского флота Великобритании делает следующее заявление: “Солнце восходит 16 марта, и этому предшествуют долгие сумерки, длящиеся в течение 48 дней, а именно 13 ноября воцаряется полный мрак, и это длится 76 дней, а затем наступает долгий период света, когда солнце стоит над горизонтом 194 дня. Таким образом, год на полюсе делится на 194 дня солнца и 76 — мрака, 47 дней рассвета и 48

дней сумерек» (8).

Даже в соответствии с этим подсчётом мы видим, что на полюсе 76 дней в году бывает тьма и 289 дней — свет. Другими словами, мрак здесь бывает меньше половины того времени, которым измеряется его срок на

экваторе, во мраке проходит около одной четверти времени. А что касается света, то даже по этому подсчету

выходит, что полярная область в два раза более приемлема для жизни, чем любой из регионов на экваторе,

который только можно выбрать.

Но в чем причина таких расхождений между астрономами? Почему одни из них отводят на полярную

ночь на 16 дней меньше, чем другие?

Простой ответ состоит в том, что они по-разному воспринимают явления атмосферной рефракции в полярной области. На наших широтах считается, что сумерки начинаются, когда солнце стоит в 18° ниже

горизонта. Отсчитывая от этого момента, мы понимаем факты восхода и захода как те моменты, когда

верхний край диска солнца виден на самой линии горизонта. И таким путем мы приходим к тому делению полярного дня, которое приводил капитан Пим.

Но астрономы считают, что в Англии сумерки наблюдались, когда солнце находилось на 21° ниже горизонта. Чтобы быть полностью застрахованными от ошибок, некоторые принимали за предельную цифру

20° и, считаясь с этой цифрой вместо ранее указываемых 18°, пришли к выводу, что на полюсе рассветные

сумерки начинались 20 января, а вечерние заканчивались 21 ноября. Это сводило период мрака к шестидесяти дням, а света — к трёмстам пяти. Таким образом разница всего в 2° в принимаемых пределах отсутствия

солнца в часы восхода и захода привела к мысли о том, что и подсчет длительности мрака расходился на

16 дней. Выдающийся американский математик пришел к выводу, что «никому не известно, какой из двух

подсчетов правилен» (9).

Для нас же это расхождение в данной дискуссии сводится к вопросу — составляет ли дневной свет на

полюсе три четверти или пять шестых частей года. Оба эти противоречия могут быть и, вероятно, неверны,

так как «если в зоне тропиков считается, что 16—17° достаточны для определения самого низкого положения солнца, то в Англии эта цифра варьируется от 17 до 21°». Это определенно выглядит так, что на более

высоких широтах свет солнца мог бы быть видим, когда его диск лежит в 23—24° ниже горизонта, что уменьшало бы длительность мрака на полюсе в течение года на срок около 50 дней. Это предположение становится ещё более вероятным, поскольку, когда члены экспедиций уже ссылались на обнаружение гораздо большей длительности дня, чем ожидавшаяся по астрономическим подсчетам, мы не располагаем другими подсчетами, касающимися места, где солнце было напрасно ожидаемо. Только в результате действенного наблюдения можно прийти к окончательному решению вопроса. В число привлекательных проблем, решение которых зависит от прогресса в исследованиях Арктики, мы должны включить научное уточнение неведомой

длительности полярного дня.

Учитывая все предшествующее, мы смело можем считать, что полярная ночь длится не дольше двух

месяцев. В течение одного из них, как нам напоминает профессор Дик, по небу ходит во всей своей красе луна,

являя миру все свои меняющиеся фазы в нерушимой последовательности. Другой месяц протекает под аркой

звездных небес, и все сверкающие созвездия движутся над наблюдателем по строго горизонтальным орбитам.

В столь совершенной и регулярной звездной системе, наблюдавшейся так долго и постоянно, не могли

пройти незамеченными и нерегулярные движения «планет» или блуждающих звезд. Все их удивительные ускорения, запаздывания, сочетания, склонения были бы в точности отмечены и измерены на вращающейся, но

неизменной плоскости далекого неба. Любой народ, живший в такой природной обсерватории, неизбежно стал бы специализироваться в астрономии (10).

И каким великолепным, упорядоченным будет казаться движение вселенной, фиксируемое наблюдателем, стоящим под небесным сводом, центр которого будет в точке его зенита! Как будет жаждать душа этого появления звездного сияния ночи после долгих месяцев непрерывного дневного света! И не только луна и молчаливые звезды будут привлекать его к короткому периоду ночи, когда солнце уже уйдет. Мистическая игра северных сияний всегда превращала мир в волшебную страну. На нашей широте северные сияния сравнительно редки и как бы пригашены. Но в высоких арктических областях они почти еженощно достигают неземного великолепия (11). По сути, это молнии, разреженные и смягченные до безопасного уровня (12).

Иногда эти электрические разряды не только заполняют все небо трепещущими занавесями, но и касаются гор легкими вспышками, и заставляют саму почву, на которой вы стоите, отзываться своего рода жизнью (13).

Но после великолепия ночи начинается еще большее великолепие полярного дня. Кто когда-либо описал восход солнца хотя бы приблизительно похоже? Кто из поэтов пытался сделать это и кого из поэтов не

постигала неудача? Но если невозможно описать хотя бы один из кратких и мимолетных моментов рассвета,

то кто сможет преуспеть в описании превосходного зрелища, вобравшего в себя всю красоту и прелесть

слитых воедино шестидесяти наших восходов! Нет таких слов, чтобы обрисовать это. Ни один поэт даже в

своем воображении не смог создать такое неземное зрелище.

Низко над горизонтом ночного неба появляется еле видимая вспышка света. Сначала она как бы слегка

затемняет свет звезд, но затем разрастается и вразброс повторяется над ещё темным горизонтом. Через двадцать четыре часа она уже замыкает свой круг и заставляет бледнеть все большее число звезд. Вскоре

расширяющийся этот свет уже блестит, подобно «жемчугу высшего сорта». Далее этот свет уже двигается

кругами и кругами, а жемчужная его белизна подкрашивается красновато-розовыми оттенками, и вспышки окаймляются пурпуром и золотом. День за днем, по мере нашего отсчета дней, кружится эта прекрасная панорама, и в соответствии с состоянием атмосферы и облаков, способствующих игре отражений, то вспыхивает, то угасает. Угасает, чтобы вспыхнуть снова ещё ярче, как будто солнце все ближе и ближе

подходит к точке своего появления. Наконец, после того как в течение двух долгих месяцев эти картины,

несущие в себе предсказание, заполняли все небо, являя свою нарастающую в кружении красоту, солнце

начинает возвращаться после долгого отсутствия и снова предстает взорам человека. После одного-двух

периодов кружения по горизонту, в течение которых его сверкающий верхний край постепенно разрастается до полного объема всего диска, оно озаряет вершины гор на дальнем горизонте, а затем шесть полных месяцев кружится на виду у всех вокруг великой оси мира, не позволяя ни одной ночи пасть на его любимую родную землю — землю полюса. И даже когда оно наконец снова будет скрываться из глаз, оно украсит землю повторно нарастающей, а затем меркнущей прелестью, заполнив ею свой долгий заход, как бы подавая этой игрой удаляющегося света сигнал покидаемому миру, несущий в себе обещание и предсказание скорого возвращения.

В этих прозаических строках мы не стремимся описать неописуемое; мы лишь напоминаем самим себе

простые факты и условия, которые регулируют не поддающиеся воображению переходы каждой ежегодной;

полярной ночи в каждый полярный день.

Однако для нашей цели уже достаточно всего сказанного. Кто ищет самое небесное место на земле для

возможного нахождения там рая, тот, зная всё, что касается света и мрака и всей сцены неба, должен

ограничить свой поиск полюсом Арктики. Здесь находится истинный Город Солнца. Здесь находится одно-единственное место на земле, о котором, как кажется, Создатель мог бы сказать как о Своём небесном жилище: «Там не будет ночи».

-----

(1) Text-book of Geology. By Archibald Geikie. London, 1882. P. 869.

(2) Principles of Geology. New York ed. Vol. I. P. 246.

(3) Works of Thomas Dick. The Practical Astronomer, ch. II. Hartfoid. Vol. II, second half. P. 30.

(4) Recent Expeditions in Eastern Polar Seas. London, 1882. P. 83.

(5) New Lands within the Arctic Circle. London, 1876. Vol. I. P. 237.

(6) При допущении горизонтальной рефракции около 45'.

(7) The Voyage of the Vega. London, 1882. P. 192.

(8) Pim's Marine Pocket Case: quoted in Kinn's: Harmony of the Bible with Science. London, 1882. 2d ed. P. 474.

(9) Это слова из письма к автору, написанного 11 октября 1883 года (как и приводимая ниже цитата) профессором Дж. М. ван Влеком из Уэслианского университета. В течение многих лет профессор был

сотрудником издания «American Ephemeris and Nautical Almanac».

(10) Место на экваторе было бы, видимо, гораздо менее благоприятным для этой цели. «Перуанцы знают много религиозных праздников и дат... но географическое положение Перу и его святого города Кито, прямо под экватором, весьма упростило процесс регулирования религиозных празднеств по дням равноденствий и солнцестояний, и данные их экваториальной позиции, необходимые для вычисления нескольких нужных периодов их календаря, недостаточны и исключают все стимулы дальнейшего прогресса». Dr. Daniel Wilson on

«Рге-Агуаn American Man», in: Proceedings and Transactions of the Royal Society of Canada. Montreal, 1883. Vol. I, sect. II. P. 60.

(11) В опубликованном отчете о последней зиме, проведённой на одной из циркумполярных станций, говорится: «Здесь почти каждую ночь было видно это сияние, в период зимы и при любой погоде... Известные нам проявляющиеся его формы и типы уподоблялись то величественной короне, то пульсирующим, маленьким, светящимся облакам. Но я должен отметить их главную характерную черту — отсутствие взаимного сходства этих разных типов и их повторяемости. Лишь в нескольких случаях оно принимало форму арки, но, как правило, это были колышущиеся занавесы и сияющие потоки, непрерывно меняющие свое положение и интенсивность». A. S. Steen. The Norwegian Circumpolar Station, in: Nature, October, 1883. P. 568.

(12) Электрические разряды в полярных регионах возникают между положительным электрическим зарядом атмосферы и отрицательным зарядом земли. Это служит существенной и уникальной причиной

возникновения полярных сияний». М. de la Rive in: The Arctic Manual. P. 742.

(13) «Г-н Лемстрём пришел к заключению, что электрические разряды, которые можно увидеть лишь с помощью спектроскопа, были видны на поверхности почвы вокруг него, что издали походило на слабый вид зари — вид, подобный «тому феномену бледно горящего света, который можно иногда увидеть на вершинах гор Шпицбергена». The Arctic Manual. P. 739. Ср.: Elias Loomis. Aurora Borealis, Smithsonian Report, 1865. H. Fritz. Das Polarlicht. Leipsic, 1881.

ГЛАВА 3