Барон Норденшельд

Наша гипотеза связана с континентом в области Северного полюса в период до потопа. Интересно

отметить, что автор, писавший о потопе более 40 лет назад, выдвигал тот же постулат (1). Является ли научно

приемлемым предположение, что там был такой континент?

До самого недавнего времени геологам слишком мало было известно о высоких широтах, чтобы можно было проводить, обоснованно или случайно, дискуссию по этой проблеме. Даже теперь, когда растет

интерес к арктическим изысканиям, трудно найти автора, который четко представлял бы себе или обсуждал бы вопрос о геологическом возрасте Арктическойго океана. Поэтому не должно выглядеть странным,

что мы здесь довольствуемся показом того, что, во-первых, геологи и палеонтологи не считают изначальным современное распределение моря и суши в Арктике, и, во-вторых, того, что, по их мнению, континент действительно существовал в пределах Арктического круга, но от него к настоящему времени остались только следы.

Начнем с того, что выдающийся ученый Алфред Рассел Уоллес, говоря о периоде миоцена, обрисовывает Северное полушарие весьма отличающимся от современного. Скандинавия, например, была, с его точки зрения, обширным островом. Он говорит: «Распределение эоценовых и миоценовых формаций показывает, что на протяжении длительной части третичной эпохи море, более или менее занятое архипелагами островов, пролегало в Центральной Европе между морями Балтийским, Черным и Каспийским, и оттуда к юго-востоку шли узкие каналы к долине Евфрата и к Персидскому заливу, что позволяло поддерживать связи между Северной Атлантикой и Индийским океаном. В течение части третичной эпохи рукав протягивался и от Каспийского моря к северу, к Арктическому океану, и нет никаких доказательств того, что это море не существовало на протяжении всей третичной эпохи. Другой канал, вероятно, шел через Египет

к восточной части Средиземного и Черного морей. Возможно, была связь и между Балтийским и Белым

морями, что превращало Скандинавию в обширный остров. Обратившись же к Индии, мы находим, что

широкий и глубокий морской пролив тянулся от Бенгальского залива к устью Инда. В то же время огромная впадина, отмеченная наличием морских осадков эоценового времени, лежащая на высоте 16 500 футов (2) в Западном Тибете, указывает на вероятность существования наиболее прямого канала через Афганистан,

который мог связывать Западноазиатское и Северное моря» (3).

Позднее в этой же книге Уоллес вскользь коснётся и того, что данные арктической палеонтологии позволяют сделать предположение о существовании изначального эоценового континента в высоких широтах, ныне не существующего. Он высказывается так: «Богатая и разнообразная фауна, характерная для Европы на рассвете третичной эпохи, — как это выясняется из многочисленных останков млекопитающих животных, находимых всюду в местах их залегания времен эоцена, — доказывает, что тогда существовал древний обширный континент» (4).

Другой известный специалист по палеонтологии Арктики профессор Гер (Цюрих) пятнадцать лет назад пришел к заключению (оно было опубликовано им), что характер находимых арктических окаменелостей

уверенно подтверждает существование в миоценовое время несохранившегося полярного континента. Полные указания на эту точку зрения приводятся в нижеследующей главе (5).

Прослеживая другую линию свидетельств, связанную с исследованием горных пород, барон Норденшельд, известный исследователь Арктики, пришёл к тому же заключению. Говоря о некоторых геологических напластованиях к северу от 39° северной широты, он отмечает: «В те времена, когда возникали эти пласты, эту часть земного шара занимал обширный континент» (6). В другом месте он говорит об «этом древнем полярном континенте» как о чем-то уже доказанном и полностью понятном в среде ученых. Он также ссылается на скрытые свидетельства его прежнего существования, обнаруживаемые в различных сферах исследования: «Эти базальтовые ложа, вероятно, образовались в результате деятельности цепи вулканов, бывших активными на протяжении третичной эпохи. Они, видимо, служили границей древнего полярного континента, подобно тому как это имеет место на восточном побережье Азии и западном побережье Америки. Это свидетельствует о разделении воды и суши, которое существовало в третичную эпоху и о котором догадывались на основе самых разных данных» (7).

Другой авторитетный в этой области ученый, писавший о теории, которая подтверждает мысль, что

некогда Северная Америка и Европа соединялись на севере, замечает: «Подтверждением этой теории служит тот факт, что нет следов морских осадков эоценового времени в областях севера, но все следы обнаруживаемых слоев на этих широтах говорят о том, что эта область была занята сушей» (8).

Наконец, подобно тому как наша догадка о древнем существовании циркумполярного арктического континента поддерживается наиболее компетентными геологами, это относится и к нашей гипотезе о том, что этот континент опустился под воды Арктического океана. Что может выглядеть более исчерпывающим и удовлетворительным по такому поводу, чем слова из труда величайшего нашего геолога: «Мы прекрасно знаем, что... в пределах сравнительно недавнего геологического периода... широкая полоса земли... частями которой являлись Шпицберген и Новая Земля, скрылась под водой» (9).

Но геологи не единогласны в вопросе о природных условиях и силах, которые могли стать причиной этой катастрофы континентального масштаба. Французский ученый Альфонс Жозеф Адхемар (10) теоретически предположил, что этот северно-полярный потоп был всего лишь одним из серий повторяющихся потопов, случавшихся в течение долгой череды веков у Северного, а затем у Южного полюса. Фламмарион, писавший об этом, считал: «Эта теория зависит от факта неравной длительности сезонов на обоих полушариях Земли. Наши осень и зима длятся 179 дней, а в Южном полушарии — 186 дней. Эти семь дней, то есть 168

часов разницы, с каждым годом наращивают холод на полюсе. В течение 10 500 лет лед накапливается на

одном из полюсов и тает на другом, смещая таким образом центр земного притяжения. Наконец приходит время, когда после достижения максимально высокой температуры на одной точке разражается катастрофа, в результате которой этот центр возвращается в прежнее положение, чем и вызывается потоп. Потоп

на Северном полюсе произошел 4200 лет назад, а следующий будет через 6300 лет после этого» (11).

По другой теории, полюсы периодически затопляются, но не поочередно, а одновременно. Поочередные явления свойственны экватору. Земная кора на экваторе всё время то поднимается, то опускается как бы в ритме вечности. Когда она опускается ниже среднего уровня, в соответствии с ходом своего вращения, на полюсах происходит её подъём, а когда она поднимается выше этого уровня, полюсы опускаются под воды океана. Профессор Александр Уинчел так излагает эту точку зрения: «Было доказано, что одно из

воздействий приливов-отливов на тело планеты направлено к уменьшению скорости ее вращения. Соответственно, её экваториальный подъём имеет тенденцию уменьшаться. Когда планета продолжает оставаться в жидком состоянии, опускание на экваторе будет проходить почти наравне с замедлением; нарастание степени вязкости приводит к тому, что опускание следует за замедлением. Дополнительной причиной замедления может выступать избыточное поднятие вне нормативного уровня вращения. В случае если планета покрыта корой и затвердела в известной мере, наибольшего уровня достигнет степень избыточной эллиптичности, которая продолжала бы увеличиваться до тех пор, пока воздействие этого фактора на массу не стало бы достаточно высоким, чтобы свести избыточные поднятия к нормальному колебанию уровня. Перекрытие этого уровня может носить конвульсивный характер. И тогда область экватора понижалась бы, а области полюсов могли бы возвышаться. Когда планета, покрытая прочной корой, подобно Земле, несет на себе и водный покров, вращение с отставанием сопровождается быстрым опусканием экваториальных вод и поднятием полярных до примерного удвоения этого уровня. Другими словами, поверхность Земли на экваторе поднималась бы до уровня вод, а на полюсах затоплялась бы водой. Рост такого поднятия уменьшался бы с увеличением расстояния от экватора, а объём затопления уменьшался бы с увеличением расстояния до полюса.

Примерно на широте 30° обе эти «тенденции», встретившись, нейтрализовали бы одна другую. При таких

условиях планета, покрытая корой и несущая на себе океан, начавшая подвергаться процессу замедления

вращения, должна иметь наиболее глубокие океаны на полюсах и самую мелкую воду на экваторе. Первое

поднятие суши произойдет, соответственно, в зоне экватора; наибольшие возвышенности и самая обширная часть суши обнаружатся в пределах этой зоны. Поднятие экваториальной земной массы создало бы препятствия для океанских течений на экваторе. Это поворачивало бы их в новом направлении и формировало бы климат в пределах влияния океана. Изменения течений вызвали бы миграции морской фауны, а

изменения климата — изменения в составе фауны и флоры на суше.

Но «набухание» экваториальной земной массы не могло происходить бесконечно. Та же центростремительная сила, которая постоянно удерживает океан на среднем уровне, притягивает и плотные массы земли. Сила уплотнения напластования становится выше, чем противостоящая ей жесткость земной массы. Поднятия земли на экваторе опускаются до уровня океана. В соответствии с этим могут разрастаться и некоторые части океанского дна, а на полюсах земля должна подниматься. Итак, некоторые земли на экваторе опускаются под воду, а некоторые северные и южные области могут “всплывать». Но эти вертикальные подвижки не были ограничены моментом возвращения к уровню равновесия.

Как полагает профессор Дж. Е. Тодд — и менее ясно это же выражает сэр У. Томсон, — подвижки

пойдут через уровень равновесия в степени, пропорциональной уплотненности напластований. Экваторильная область могла бы стать слишком пониженной, полярная — слишком возвышенной. Результатом этого стало бы нарастание скорости вращения, достаточное для того, чтобы нейтрализовать непрекращающееся замедление из-за приливов и отливов. Сократился бы и день. Океан поднялся бы ещё выше вдоль берегов экваториальных земель и опустился бы вдоль берегов земель полярных, а их разрастание немедленно изменило бы климатические условия на высоких широтах. Они стали бы там более экстремальными в своих проявлениях... Значительные поднятия северных земель снизили бы средние температуры, что расширило бы область вечных снегов. Такие явления возникли бы одновременно в условиях и Северного, и Южного полушарий. Подобные эффекты последовали бы за экстенсивным оседанием экваториальных земель.

Но постоянно тормозящее воздействие приливноотливных явлений стало бы причиной нового поднятия этих земель над водой и преодоления границ уровня равновесия, достигнутого в предшествующие века. Так возродятся прежние условия и повторятся прежние события. Подобные колебания должны были бы повторяться много раз. Профессор Тодд полагает, что современное состояние планеты определяется как один

из периодов опускания экваториальных земель и их поднятия на высоких широтах. Непосредственно предшествовавшая современной так называемая эпоха Шамплена характеризовалась опусканием северных и,

вероятно, южных земель, тогда как миновавшая до неё ледниковая эпоха явно определялась поднятиями и

области северных и, видимо, также южных широт» (12).

Лейбниц, Делюк и другие ученые имели иную точку зрения на этиологию потопов. Они считали, что

потопы — результат устойчивого сжатия Земли в соответствии с её непрерывным охлаждением. По этой теории, после того как сформировалась плотная земная кора, охлаждающееся земное ядро «отодвинулось» от

той основы, на которой покоилась кора. В пропорциональном соотношении с его уменьшением пустоты,

возникавшие под корой, становились всё обширнее, лишая земную кору опоры, и она проваливалась. Её

разрушенные области погружались на большую глубину, что вызывало немедленное заливание этих мест

водами и опускание в воду прибрежных остаточных областей. Геологическая история Земли делится на периоды, четко обозначаемые этими наступавшими «пропилами» коры, состоявшей поначалу из скальных пород. «Каждый свершавшийся катаклизм был неимоверной катастрофой и принес земному шару такое разрушение, которое было подобно тому, как если бы рухнул огромный собор и провалился бы его купол вместе с колоннами и арками, — утверждает современный сторонник этой точки зрения. — Карнизы, фризы, столбы и всё убранство, разбитые и отброшенные со своих мест, навалены в беспорядке и перемешаны. Так происходило и с древними скалами, и с более новыми слоями. К этому мощному разрушению добавлялось и

то, что через возникающие трещины вырывалось расплавленное вещество, образуя дайки, а безудержные

удары океанских масс смывали неукрепленные части коры, перебрасывая их с места на место, частично

скрывая и изменяя картину опустошений».

И этот же автор говорит: «Современная поверхность земли образовалась сравнительно недавно. Последний великий катаклизм произошел не так уж давно. Набор свидетельств заставляет нас верить в то, что одно из таких сокрушительных событий имело место уже после появления на Земле человека. Факты, которые я привёл, исчерпывающе говорят о том, что готовится следующее такое же. Ведь каждая из таких пустот,

образующаяся между земным ядром и корой, заполняется провалами коры... Поэтому, если мы полагаем,

что земной шар был в своем диаметре на тысячу или на три тысячи миль больше в те эпохи, когда затвердевала его кора, омываемая первичными водами, то есть когда появились водоросли, трилобиты и моллюски,

нам следует более тщательно рассмотреть все данные по литологической характеристике палеозойской эры.

Настолько же успешно, как и данные каменноугольного периода. Обширные области того времени перемещались и заливались, а репродуктивные поля их были так многочисленны и велики, что мы пришли к убеждению: в эти отдаленные века арктическая Америка являла собой тропическую местность по отношению к

солнцу» (13).

Хотя автор и не преследует такую же цель, он, излагая общую теорию Лейбница, случайно разъясняет

и погружение изначального Арктического континента. В соответствии со своей теорией он утверждает, что

«в древние времена диаметр земного шара на полюсах должен был быть гораздо большим, чем теперь, а

именно на двадцать семь миль длиннее, что позволяло благодаря солнцу расти на экваторе или в тропиках

таким растительным формам, которые изобильно встречаются в арктических каменноугольных пластах (14). Если он был на пятьдесят или сто миль больше в течение каменноугольного периода, он мог быть на двести миль больше в так называемый период Такона и, возможно, более чем на триста миль больше в те времена, когда сила жизни лишь начала порождать исконные и рудиментарные организмы на ожидающей их земной поверхности». По его утверждению, Исаак Ньютон заявлял, что приплюснутость формы Земли — результат

эффекта центрифуги, возникающего при вращении, и что «это ошибка, не стоящая дальнейшего обсуждения

в среде геологов». Истинное объяснение, с его точки зрения, состоит в следующем: «Более короткая ось

между полюсами является не результатом уплощения из-за вращения, а результатом внезапного западания

её поверхности» (15).

Здесь, конечно, «заныривание» широких полярных областей соотносилось с фактами арктической геологии сравнительно недавнего геологического времени. Оно должно было быть более существенным, чем

то, что могло случаться в других местах Земли, так как оно непрерывно воздействовало на формирование Земли, изначально, естественно, сферической формы. Автор «вынужден верить», что это или нечто подобное этому происходило после создания человека. Более того, эта вера, конечно, построена на библейском сказании о потопе, и он почти с горечью говорит о «запоздалом влиянии иудейской легенды на человеческий интеллект» и превращает Моисея в одну из двух человеческих личностей, чьи «заявления и авторитет задерживали прогресс общего знания сильнее, чем выступления всех других». К счастью для Моисея, другой член этого знаменательного дуумвирата ничуть не хуже, чем сам Исаак Ньютон.

Безусловно, для каждого из нас необходимо примкнуть к какой-либо из этих теорий о потопе или же

искать других объяснений всеми признаваемого наличия такого водного бассейна, как Арктический океан.

Здесь нам достаточно того, что, опираясь на авторитет выдающихся геологов-физиографов, мы показали, что:

1) современное распределение воды и суши в пределах Арктического круга отличается очень ранним

происхождением;

2) палеозойские данные о наиболее изученных широтах севера требуют для своего объяснения гипотезы о существовании обширного циркумполярного континента в миоценовое время;

3) авторитеты в области литологии подтверждают, что такой континент существовал;

4) физическая география пришла к выводу: такие известные острова Арктического океана, как Новая

Земля и Шпицберген, являются просто вершинами гор, оставшимися над поверхностью вод, нахлынувших и затопивших континент, к которому они принадлежали;

5) и наконец, проблема, связанная с процессом, приведшим к этой громадной катастрофе, стала спорадически привлекать мысли физиков Земли и геологов (16).

-----

(1) «Можно предположить, и я намереваюсь развить ту идею позднее, что существовал очень отдаленный геологический период... и что в ту эпоху Европа, Азия и Северная Америка соединялись на Северном полюсе, как бы образуя континент удивительной протяженности, продолжаясь в сторону Южного полюса по трём областям: Южной Америке, Африке и Океании. Именно из остатков этого древнего континента неистовые землетрясения сформировали современную землю». Frederik Klee. Le Deluge, French, ed. Paris, 1847. P. 83 (Danish original, 1842).

(2) 1 фут = 0,3048 м. — Прим. ред.

(3) Island Life. London, 1880. P. 184—185.

(4) Ibid. P. 362.

(5) Профессор Гер скончался 27 сентября 1883 года. О его приоритете в этой области см.: Nature, Oct. 25. Р. 612.

(6) Expedition to Greenland. Arctic Manual. London, 1875. P. 423.

(7) Arctic Manual. P. 420.

(8) J. Starkie Gardner. In: Nature, Dec., 12. London, 1878. P. 127.

(9) James Geikie. Prehistoric Europe. A Geological Sketch. London, 1881. P. 41. Ср.: Louis Falies. Etudes historiques et philosophiques sur les Civilisations Europeenne, Romaine, Greque, etc. Paris, 1874. Vol. I. P. 348—352.

(10) В работе «Revolutions de la Mer», 2 ed. 1860.

(11) Фламмарион добавляет: «Это вполне очевидно вызывает вопрос: почему должна происходить катастрофа и почему не должен центр притяжения Земли возвращаться в свое прежнее положение так же постепенно, как постепенно он смещался?» (Astronomical Myths. Р. 426). Но постепенное смещение должно было бы вызвать лишь постепенное возникновение потопа.

(12) Worid-Life; or Comparative Geology. Chicago, 1883. P.278-280

(13) С. F. Winslow. The Cooling Globe, or the Mechanics of Geology. Boston, 1865. P. 50, 51. Более поздние представления и критику этой общей теории, а также примечания даны в: Winchell's. World-Life, 1883. Р. 302—308. Из числа более старых взглядов в этой области наибольший интерес для рядового читателя представляет работа «The Deluge», by Frederik Kleе (Danish, 1842; German, 1843; French, 1847).

(14) Кажется, что доктор Уинслоу забыл здесь, что изначальный полярный континент был наименее солнечным из всех.

(15) Там же, с. 49.

(16) См. очень интересную работу: «On the Ice-Age Theories» in: Transactions of the British Association, 1884, by E. Hill. И в том же томе критику У. Ф. Стенли о теории Кролля.

ГЛАВА 4