Старая орфография изменена. 9 страница

С разрешения Государя я разослал широко это издание русским повременным изданиям, университетам, ученым учреждениям, отдельным лицам, интересовавшимся финансо­выми и экономическими вопросами. Некоторое число экземпляров разослано было и заграницу. Мне известен и во Франции один экземпляр, сохранившийся в библиотеке Crédit Lyon­nais.

Излагая вкратце те основания, на коих неизменно по­коилась проводившаяся мною в жизнь финансово-экономическая политика, я почерпну из этого издания те немногие сведения, которые, как мне кажется, полезно привести, чтобы пока­зать какою была Россия после того, что она пережила русско-японскую войну и революцию 1905—1906 года как быстро зале­чила она раны, нанесенные ее экономическому организму, и ка­кою встретила она войну 1914 года.

Те десять лет, в течение которых я стоял у кормила русских финансов, богаты были событиями величайшей госу­дарственной важности. События эти глубоко влияли на экономи­ческую и финансовую конъюнктуру и, естественно, иногда затруд­няли, а иногда облегчали движение по намеченному мною пути. Об этом скажу я подробнее в дальнейшем изложении, а здесь отмечу лишь главные вехи на этом пути.

В первую очередь стремился я всегда к бюджетному равновесию, т. е. к тому, чтобы покрывать обыкновенными доходами, не прибегая к займам, обыкновенные, а поскольку возможно, и чрезвычайные расходы государства. Такую политику я всегда считал основой не только финансового, но и общего экономического благополучия государства.

— Финансовая политика, которой я следую, — говорил я в Государственной Думе, в заседании 21 ноября 1911 г. — есть та политика, о которой Леон Сей, на мой взгляд один из крупнейших авторитетов экономической науки XIX столетия, сказал:

«в делах финансовых существует только одна правильная политика — это политика бюджетного равновесия» Политика эта не выигрышная, она не сопровождается широкими вещаниями, большими обещаниями, но она напоминает собою ту незаметную {365} работу каменщика, который работает под землею, складывая фундамент и тщательно подбирая камни сознавая, что фундамент должен быть заложен широко и глубоко. Делает он это, вполне понимая значение этой, может быть, незаметной, а по моему мнению, весьма заметной хотя и не всеми замечаемой работы, сознавая, что только на этом широком и глубоком фундаменте можно построить то прочное здание финансово-экономического развитая страны, которое одно способно повести Россию по пути укрепления и процветания.

К теме этой я неизменно возвращался во всех моих бюджетных речах, и стенограммы отмечают, что слова мои вызывали «бурные и продолжительные рукоплескания центра и правой». Если левая часть Думы при этом безмолвствовала, то лишь из принципиального нежелания выразить правительству знаков, одобрения, в действительности же и она стремилась к той же цели, хотя предпочитала избирать пути, которые, на мой взгляд, к этой цели привести не могли.

«Для достижения и сохранения бюджетного равновесия, необходимо — говорил я — жить по средствам и не допускать в области финансов никаких фантазий и авантюр, осущест­вляя налоговые реформы с величайшей осторожностью и памя­туя, что и в области государственных финансов должно со­блюдать историческую преемственность и сообразоваться с осо­быми условиями русской жизни».

«Вводить крупные преобразования в построении бюджета легко на словах и чрезвычайно трудно на деле», говорил я в речи, произнесенной 10-го мая 1913 года перед Государственной Думой «Бюджет отражает на себе целое прошлое данной страны и постепенно получает значение таких порядков, ко­торые требуют бережливого, осторожного и последовательного отношения» «Мы должны», — говорил я в той же речи, «стре­миться к тому, чтобы вне пределов крайней необходимости не заключать займов. Для этого есть единственное средство, это средство — блюсти, и при том блюсти как зеницу ока, то, что я называю бюджетным равновесием, соразмерять потребности государства с его средствами и жить в соответствии с этим».

Этот главный, основной пункт моей программы мне уда­лось последовательно осуществить во всех бюджетах, широко одновременно удовлетворяя государственные потребности. При этом в последних четырех бюджетах, с 1910 по 1913 г. г., одни обыкновенные государственные доходы покрыли все вообще {366} потребности государства, как обыкновенные, так и чрезвычайные.

Обозревая пройденный за первые годы после войны путь, я говорил Государственной Думе в бюджетной речи, произне­сенной 19-го июня 1908 г.: «Нет другой области, которая менее подавалась бы новшествам, как область финансового управления, и нет другой области, в которой всякие неудачные экспе­рименты не проявляли бы своего гибельного влияния так быстро, как эксперименты в области финансов.

Вот почему перед нами действительно только одна задача, как бы ни звучало это скучно, как бы ни было желательно заменить это скучное более живым и отрадным, перед нами стоит необходимость жить по средствам. И в этом отношении наша финансовая система действительно выдержала то испытание, которое на нее было воз­ложено, она выдержала войну, выдержала последующие внутренние события, она выдержала крупное увеличение государственных расходов, и она выдержала все это потому, что Система нашего финансового строя поставлена правильно и прочно, что она основана на исторических началах, развивалась преем­ственно, а не была результатом тех или иных академических настроений. Нашу финансовую систему нужно исправлять и совершенствовать и в особенности дополнять, но нужно ее охра­нять и вынашивать, потому что она сослужила свою службу».

Слова эти, конечно, намечали лишь путь, по которому надлежит идти, расширяя государственные доходы, но нисколько не обозначали с моей стороны желания ставить преграды разумному расширенно государственных расходов. Неоднократно повторял я с трибуны законодательных учреждений, что считаю значительное расширение государственных расходов неизбежным, так как многие государственные задачи остаются еще неразрешенными и, так как появление на исторической сцене России законодательных собраний народных представителей неизбежно повлечет за собой рост государственного бюджета.

Весь вопрос лишь в том, на каком фундаменте должен быть осуществлен этот рост. Ответ на этот вопрос и составлял второй основной пункт моей финансовой политики.

Государственный бюджет, зеркало всей государственной и экономической жизни страны, тесно связан с народным хозяйством и, кроме исключительных случаев, когда, например, приходится залечивать раны, нанесенные войной, какими-либо стихийными бедствиями или внутренней смутой, бюджет должен развиваться на основе развития всей хозяйственной {367} жизни страны. В первую очередь надлежит покрывать рост государственных расходов естественным ростом государствен­ных доходов, происходящим от развитая производительных сил страны, и лишь во вторую очередь можно прибегать к повышению налогов, действуя в этой области с величайшей осторожностью, дабы не нанести опасного удара народному благосостоянию и не порвать живой ткани экономической деятельности страны. «Будьте бережливы в отношении к народу и к его достатку — это такая же евангельская истина, как и всякая другая», говорил я в Государственной Думе 16-го ноября 1909 года.

Развитие народного достатка, развитие производительных сил страны, на основах развития частной инициативы и приложения частного капитала — вот вернейший путь для достижения роста государственных доходов. «Мы должны идти по пути развития наших собственных производительных сил и нашей промышленности», говорил я в бюджетной речи 10-го мая 1913 года в Государственной Думе: «мы должны всеми силами стре­миться к тому, чтобы повышалась наша трудовая и в особенно­сти промышленная инициатива, и без развития, усовершенствования и расширения нашей промышленности мы обойтись не можем, для этого не нужно смотреть на капитал и на его организацию, как на врага, нужно, наоборот, смотреть на него как на то необходимое, неизбежное, единственное условие, которое вместе с природными богатствами и трудолюбием населения поможет развиваться нашей производительности».

Не следует, конечно, заключать из этих слов, что я был врагом казенного хозяйства. Я считал лишь, что государ­ство не должно быть монополистом, и что рядом с ведением казенного хозяйства, в некоторых специальных областях должна быть всячески поощряема частная инициатива. Политику эту я, между прочим, энергично и последовательно проводил в области железнодорожного хозяйства.

«Не казенное хозяй­ство дурно, потому что оно казенное», — говорил я в Государ­ственной Думе в общих прениях по бюджету на 1909г.: «и ка­зенное хозяйство при известных условиях и известном сочетании условий может быть хозяйством хорошим. Казенное хозяйство во многих отношениях зависит от частного хозяй­ства, и казна, как хозяин и распорядитель, действует через тех же людей, и в ее распоряжении тот же народ, те же элементы, которые трудятся и на ниве свободного народного {368} труда. Поэтому нужно желать, чтобы народное хозяйство упорядо­чивалось параллельно с упорядочением казенного хозяйства».

Моей постоянной заботой было, следовательно, избегать повышения налоговой тяжести населения и покрывать рост государственных расходов, во время войны и внутренней смуты, кредитными операциями, а затем по восстановлении экономических сил страны, естественным ростом доходов. «За все время войны, что сделано было Правительством?» — спрашивал я в речи, произнесенной в Государственной Думе 27-го ноября 1907 года. «Kaкиe мы налоги подняли? Почти никаких Мы увеличили ставку табачного акциза, мы взяли небольшой доход в виде налога с должностных лиц, увеличили нефтя­ной доход и, затем, увеличили в пределах административных полномочий цену на вино. Мы вынесли всю войну и всю революцию, не вводя новых налогов. Это ли не пункт про­граммы».

Что же касается до последующего периода с 1908 по 1913 г. г., то размер обложения на душу населения (налоги прямые и кос­венные, пошлины и казенная продажа, вина) повысился с 1908 по 1912 г. г. всего с 10 р 31 коп. до 10 р 84 к., а общее повышение дохода от введения новых налогов и повышения старых не превысило в бюджете 1913г. по сравнение с бюджетом 1908 г., 75 миллионов рублей.

Рост государственных потребностей делал, однако, в будущем неизбежным использование в большей мере налоговых источников, но я постоянно повторял в законодательных палатах, что повышение доходов от налогов надлежит, в первую очередь, искать в увеличении налогового бремени более состоятельных классов населения. Реформа прямого обложения и введения во время войны, в 1916 г., подоходного налога всецело подготовлены были под моим руководством в то вре­мя, когда, я находился во главе финансового ведомства. В проведении его в Государственном Совете я принял, уже после моей отставки, деятельное участие.

Как я сказал уже, не все пункты моей финансовой и эко­номической программы могли быть в равной степени осущест­вляемы в различные периоды моего управления финансами Poccии.

В этом отношении следует разделить десятилетие 1904-1913 г.г. на два резко один от другого отличающееся периода:

на период с 1904 г. по середину 1907 года

и на период со середины 1907 по начало 1914 года.

{369} Первый из этих двух периодов занят был сначала русско-японскою войною, а затем революционным движением 1905—1906 года. В эту пору нельзя было думать о какой-либо созидательной политике, об укреплении и исправлении финансового положения страны или о развитии ее производительных сил и о накоплении народного богатства. Нужно было стремить­ся к тому, чтобы не разрушить то, что было создано раньше с величайшим трудом и напряжением и без чего не было бы возможности устранить в свое время последствия войны и смуты, если бы оно не было сохранено.

Характер деятельности русского правительства, за этот пер­вый период уже изложен мною в общих чертах в связи с началом войны, и я напомню только, что все мои усилия были направлены на то, чтобы сохранить наше денежное обращение нетронутым и уберечь его от потрясений военной невзгоды.

Рядом с этим нужно было находить средства на ведение войны и покрывать большие, даже очень большие расходы, свя­занные с нею, не напрягая налогового бремени, делая войну как можно менее заметною для населения, в особенности по­тому, что общее убеждение говорило все время за то, что война не может затянуться на слишком продолжительное время, и ее конечный исход будет бесспорно благоприятен для России.

Затем, когда, следом за окончанием войны и, притом крайне неблагоприятным для нас, подошло революционное движение и грозило подорвать нашу финансовую устойчивость боль­ше нежели затронула ее война, когда внутренние явления породи­ли печальные события, которых не знали полтора года войны, и грозили просто разрушить все то, что с таким трудом было cохранено за время войны, — на долю русского финансового управ­ления выпала задача, незаметная для постороннего наблюдателя, но неизмеримо более трудная нежели та, которая выпала на его долю за время вооруженного столкновения с внешним врагом.

Нужно было бороться против взрыва нашей финансовой устой­чивости из внутри страны и — еще, пожалуй, более трудная забота — искать и найти средства на ликвидацию войны, на подго­товку исправления того, что сделала революция, чтобы встретить период умиротворения с исправленными финансами, подгото­вить созидательную работу но развитию производительных сил и приступить к ней, как только позволять внутренние обстоя­тельства.

Этой заботе мною посвящено также немалое количество страниц в изложении моих Воспоминаний за 1905, 1906 и первую {370} половину 1907 года и повторять те же мысли здесь нет ни основания, ни надобности. Я скажу только, что период существования первой и второй Государственной Думы, с апреля 1906 по июнь 1907г., ничем не отличался, в смысле напряженности борь­бы за охранение нашей финансовой устойчивости, от периода революционного движения 1905 года.

То же ослабление в поступлении доходов, то же извлечение средств из сберегательных касс, тот же подрыв в Мировом общественном мнении русского государственного кредита, а следовательно и те же приемы в борьбе с этими явлениями, сводившееся к охранение устой­чивости нашего внутреннего финансового аппарата, который и за это время показал только лишний раз, что наша налоговая си­стема была совершенно здоровая по ее существу и выдержала с честью то небывалое напряжете, которое она вынесла за эти кри­тические годы.

Только этим ее свойством нужно, главным образом, об­ъяснить, почему мы так быстро забыли все тяжелые невзгоды пе­режитой поры, и почему так быстро вернулась Россия на путь здорового своего существования в финансовом и экономическом отношении, как только ей дана была фактическая воз­можность перейти к спокойной внутренней работе.

Иною представляется деятельность финансового управления России и выпавшие на его долю задачи за второй период рассматриваемого времени — с июня 1907 г. по начало 1914 г. Она должна была, естественным образом, направиться по двойному руслу. О русском народном представительстве, как факторе государственного строительства, приходится говорить только с конца 1907 года, когда, приступила к своей законодательной работе Государственная Дума третьего созыва.

Благодаря особенностям нового избирательного закона, со­став Думы изменился, и, она собралась не для атаки правитель­ства и захвата его власти, а для продуктивной работы в пределах, предоставленных ей основными законами. Правительству предстояло сделать, с своей стороны, все возможное, чтобы об­легчить ей исполнение ее долга, так как нельзя было, конечно, предполагать, что Дума соберется во всеоружии подготовленности ее к несомненно обширному и мало известному для большин­ства ее членов ответственному труду. И правительство сделало все, что зависело от него. В частности, на долю Министер­ства Финансов выпал в этом отношении особенно значитель­ный труд. Пришлось коренным образом переработать всю го­сударственную роспись подготовить весь сметный материал {371} таким образом, чтобы новый состав законодательных учреждений нашел в нем ту необходимую ясность изложения и пол­ную возможность разобраться в новом для него деле.

На почве этого переработанного материала и протекала вся сметная работа в Государственной Думе и в преобразованном Государственном Совете с первого дня созыва Думы третьего состава, в течении 7-ми лет, до начала 1914 года, когда я покинул пост Министра Финансов. Как я уж говорил, в основу этой работы было положено правительством и усвоено законодательными учреждениями одно из наиболее существенных оснований, которым обусловливается вся деятельность законодательства и правительства за это время и которое заключа­лось в достижении действительного равновесия русского государственного бюджета.

В этот 7-милетний период русские государственные рас­ходы — как будет показано дальше — выросли в небывалых до того размерах по всем отраслям государственной жизни. Расходы на оборону не могли не быть значительны за эту пору в жизни России. Стоит только припомнить, что наше военное хо­зяйство, сухопутная армия и вся боевая ее организация были расстроены в конец неудачною русско-японскою войною. Наш боевой флот погиб в Цусимском проливе 15-го мая 1905 года. Восстановление того и другого неизбежно отражалось на целом ряде русских бюджетов рассматриваемого времени и по­требовало значительных средств казны. Но в то же время все отрасли государственной жизни, ведающие «культурными» потребностями, получили такое возрастание в предоставленных им средствах, какого не знало все предшествующее время.

Поступление доходов во все рассматриваемые годы шло впереди общей совокупности произведенных расходов и не только покрыло полностью все предусмотренные в бюджете расходы, но давало остатки, которые пошли на образование так называемой свободной наличности государственного казначейства, которая к началу войны достигла внушительной цифры в 518 миллионов рублей. Едва ли многие другие государства могли похвалиться, что они находились в ту же пору в одинаковых с Poccиею условиях.

Таким был первый путь, по которому шли усилия законо­дательных учреждений и правительства за описываемое время.

Второй путь заключался в целом ряде осуществленных за то же время мер по развитию производительных сил Рос­сии. Перечислить их во всей полноте не представляется {372} возможности. Можно сказать, не впадая в какое-либо преувеличение, что не было ни одной из существующих сторон русской государственной жизни, которая не проявила бы за это время такого расцвета, которого не знала предшествующая ему пора. (см. С.Г. Пушкарев «Россия в XIX веке» (1801-1914) на

ldn-knigi)

К концу мирного периода, закончившегося войною l914-1918 г. г., народное образование достигло высоты, о которой мало кто был осведомлен за границей. С 1910 года правительство вступило на путь подготовки введения в России всеобщего обучения, и бюджетные ассигнования на эту потребность имели в ви­ду достигнуть этой цели в самый короткий срок. Не утопиею, представляется это заявление, так как по утвержденному в законодательном порядке плану введения обязательного обучения в России оно должно было быть осуществлено к 1920-му году на всем пространств Империи, если бы разразившаяся война не разрушила всего этого плана.

Также и весьма значительные суммы отпущены за то же вре­мя на дело землеустройства, на переселение, на развитие земледелия, на улучшение методов обработки, земли, на распространение в населении удобрительных туков, сельскохозяйственных машин, не говоря уже о том, какое развитие получило в эту пору русское земледельческое машиностроение.

Наступившее внутреннее успокоение в стране с половины 1907 года, ряд превосходных урожаев, из которых особен­ною интенсивностью отличались урожаи 1909 и 1910 года, в связи с постепенным накоплением в стране сбережений, дали огромный импульс пробуждению в России всех отраслей экономического развития, которое в свою очередь потребовало целого ряда мер, направленных к развитию разнообразных форм кредита, преимущественно так называемого «мелкого», обслуживающего интересы низших классов населения, к организации дела народных сбережений, к созданию особых форм кредита для земств и городов и т. д.

И эти меры выполнены были столько же правительством, сколько и поощряемой им частною инициативою в привели к тем результатам, ко­торые отразились на всей экономической жизни России и были очевидны для всех беспристрастных наблюдателей этой жизни за годы, непосредственно предшествовавшие великой войне.

Ряд официальных сведений, дающий беспристрастную кар­тину этого небывалого расцвета, приводимых ниже, лучше всякого изложения покажет, чем была Россия перед постигшею ее военною и затем революционною катастрофою, и какого {373} блестящего положения достигла бы она, если бы смерч большевизма не смел и не уничтожил все и не вырвал с корнем самую возможность, по крайней мере, на долгие и долгие годы ожидать в будущем появления новых жизненных сил. Что же было достигнуто на самом деле?

1. В области бюджета

Начало десятилетия 1904-13 г. г. протекало, как мы знаем, среди весьма неблагоприятных условий.

В последний перед Русско-японскою войною, 1903 году обыкновенные государственные доходы — о них только и идет речь в настоящем месте — дали, всего 2.032 миллиона рублей. В первый год 10-тилетия, год начала войны с Япониею, те же доходы понизились на 13,5 милл. руб., а в 1905 г. (2.025 милл. р.) все еще не достигали уровня 1903 года. Повышение доходов начинается в 1906 г. Русский финансовый аппарат стал по­степенно выравниваться после потрясений революционной поры 1905—1906 г. г. и в кассы государства стали поступать доходы, задержанные внутренними беспорядками. Общая совокупность всех поступавших обыкновенных доходов дошла, до 2.272 милл. рублей, и затем возрастание в доходах шло непрерывно в течение всего остального времени, без малейших колебаний, в котором бы то ни было году этого периода, и итог их достиг, в 1913 г. 3.415 милл. р. или более предшествующего го­да на 309 милл. р. и более 1903 г. на 1.388 милл. руб.

Если взять две половины рассматриваемого 10-тилетия, а именно первую половину 1904—1908 г. г., то окажется, что эта половина дает повышение в росте поступления доходов всего 386 м. р. (1903 г. — 2.032 м. р., 1908 г. — 2.418 м. p.) тогда как второе пятилетие 1909—1913 г. г. дает повышение в 997 м. р. или в 1 миллиард рублей.

Если же проследить по отчетам Государственного Контро­ля со времени 1867 г. — когда началась правильное составление и публикование отчетности по доходам и расходам государства — и попытаться выяснить в какой срок обыкновенные государ­ственные расходы повысились на 1 миллиард рублей, то ока­жется, что в 1867 году обыкновенные доходы составляли 415 милл. рублей, суммы же в 1.415 м. р. они достигли только в 1897 году, то есть через тридцать лет. Второй миллиард до­стигнут был в обыкновенных доходах в 1908 году или через 11 лет.

{374} Tpeтий миллиард в тех же доходах достигнут в 1913 году или через пять лет, так как в этом году всего обыкновенных доходов поступило 3.415 м. р.

Конечно, такой быстрый рост имеет свое объяснение отча­сти в том, что в 1897 г. русский государственный бюджет вливает в себя две новые и притом весьма крупные статьи дохо­дов — казенные железные дороги и винную монополию, которых не знали бюджеты предшествующего времени. Но, как бы то ни было, явление быстрого нарастания доходов сохраняет все свое значение, как показатель того развития хозяйственной жиз­ни государства, которое, дало возможность покрывать столь же быстрое увеличение расходов государства, покрываемых бюджет­ными ресурсами страны.

На самом деле, для устранения всякой возможности встре­титься с новым повторением упрека, не раз деланного уже русским финансам за то, что все их благополучие строилось, главным образом на постоянном возрастании питейного дохо­да, полезно привести еще одно сравнение, а именно указать на какую сумму выросли обыкновенные доходы России без участия в них как оборотов по казенным железным дорогам так и по виной монополии.

Такое сравнение покажет нам, что все прочие доходы, кроме двух исключаемых статей, возросли в 1913 году сравни­тельно с 1904 годом на 577,8 м. р. и ни одна из статей бюджета не отсутствовала из этого возрастания.

Наконец, последнее замечание:

За весь десятилетний период 1904—1913 г. г. обыкновенные государственные доходы России, как я уже говорил об этом ежегодно и неизменно давали превышения над расходами. Превышения эти достигли в совокупности за все десятилетие внуши­тельной цифры 2.132 милл. рублей, которые и были обращены на покрытие чрезвычайных государственных расходов. Даже годы войны и смуты (1904—1906 г. г.) дали превышение обыкновенных доходов над таковыми же расходами на 418 милл. рублей. Без этого излишка в доходах государство или вовсе не вы­полнило бы тех потребностей, которые по самому закону были отнесены к разряду «чрезвычайных», или было бы вынуждено заключать для их покрытия новые займы, обременяя ими свои последующие бюджеты.

Я говорю о таких расходах последнего характера, кото­рые имеют своим предметом: сооружение железных дорог {375} и портов, помощь населению, пострадавшему от неурожая или стихийных бедствий, и т. п.

Я не имею вовсе в виду расходов, связанных с войною, потому что они были покрыты в их главной части за счет кредитных операций.

Переходя от краткого обозрения государственных доходов к такому же обозрению государственных расходов за тот же период времени, я считаю себя в праве сказать, что такое обозрение не только приводит к столь же благоприятным выводам, но дает право сделать еще более благоприятные заключения.

В своем месте моих Воспоминаний я отвел немало страниц изложению осуждений, которыми оппозиционная часть русского молодого народного представительства характеризовала свое отношение к бюджету, внесенному на его утверждение, неизменно укоряя правительство за то, что оно обращает свое преимущественное внимание на увеличение одних расходов на нужды государственной обороны и на расширение административных ведомств, отводя едва ли не последнее место удовле­творенно культурных потребностей народа, представляя для них лишь сравнительно ничтожные суммы в отличие от других стран, которые отводят для них первенствующее место.

Неоспоримый язык цифр говорить иное.

Не углубляясь в критическое рассмотрение, какие именно расходы должны быть признаны расходами, удовлетворяющими культурные потребности, следует оказать, что в этом вопросе для бюджетов всех вообще государств есть немалая доля условности. Не свободен был от этой условности, конечно, и русский бюджет.

Но в том обзоре цифр, какой и имею в виду в данном случае, следует признать, что государственная отчетность прежней Poссии, насколько это видно из Отчетов Государственного Контроля и представляемых на законодательное утверждение государственных росписей за все годы до великой вой­ны и начиная от 1907 года, если и грешат не абсолютною последовательностью своей классификации расходов культурного и производительного наименования, то скорее преуменьшением в показании расходов называемых «культурными», нежели в сторону их преувеличения. Для примера можно указать хотя бы на то, что в состав культурных и производительных рас­ходов отчетность и объяснение составителей государственной росписи, никогда не относили расходов по эксплоатации {376} железных дорог, как будто эти расходы и по их существу не составляют одного из крупных элементов в жизни страны и одного из наиболее действительных факторов в производи­тельной ее жизни. Точно также и многие другие расходы, разбро­санные по сметам целого ряда ведомств, вовсе не принимаются в расчет при сводках издержек, имеющих характер культурных и производительных, хотя они несомненно относятся к разряду их.

Общая совокупность всех обыкновенных расходов за последний 1913-й год рассматриваемого десятилетия составляет, как приведено, боле 3.070 миллионов. По сравнению с начальным годом десятилетия (1.883 милл.) прирост в расходах равняется 1.187 миллионам рублей или 63%.

Из общего итога расходов в 3.070 миллионов рублей:

1 — Расходы административные равны для 1913 года 503 милл. р. против 327,4 милл. руб. в первый год 10-тилетия, то есть они увеличились всего на 54%

2 — Платежи но государственному долгу составляли в 1913 г. 402,8 м. р. против 327,4 м. р. в 1904 году. Они возросли на 39%

3 — Расходы государственной обороны в 1913 году равня­лись 816,5 м. р. против 466,3 м. р. в 1904 г. Они увеличились на 75%

4 — Расходы культурные и производительные составляли в 1913 году 519,2 м. р. против того же порядка расходов в 1904 г, равных 213,7 м. р., и дали прирост в 143%

5 — Казенные хозяйственные операции (винная монополия и казенные железные дороги) дали в 1913 г. 828,5 м. р. против 586,9 м. р. 1904-го года, то есть увеличились на 41%.

Из этого с несомненностью вытекает, что за 10-тилетие 1904—1913 г. г. культурные расходы дали абсолютное возрастание на 305,4 м. р. в процентном же отношении ассигнование последнего года представляет наибольшее возрастание против всех остальных расходов.

И если по абсолютной цифре своего повышения они ниже, не­жели расходы обороны, получившие в 1913 году на 350,2 м. р. более нежели те расходы в 1904 году, то это повышение на 75% объясняется, как выше указано, тем, что возрастание расходов на оборону было результатом исключительных событий начала десятилетия — утраты Poccиею своего боевого флота 15-го мая 1905-го года и расстройством материальной части армии, как последствия войны.