Dark They Were, and Golden-Eyed

By Ray Bradbury

The rocket metal cooled in the meadow winds. Its lid gave a bulging pop. From its clock interior stepped a man, a woman, and three children. The other passengers whispered away across the Martian meadow, leaving the man alone among his family.

The man felt his hair flutter and the tissues of his body draw tight as if he were standing at the center of a vacuum. His wife, before him, seemed almost to whirl away in smoke. The children, small seeds, might at any instant be sown to all the Martian climes.

The children looked up at him, as people look to the sun to tell what time of their life it is. His face was cold.

"What's wrong?" asked his wife.

"Let's get back on the rocket."

"Go back to Earth?"

"Yes! Listen!"

The wind blew as if to flake away their identities. At any moment the Martian air might draw his soul from him, as marrow comes from a white bone. He felt submerged in a chemical that could dissolve his intellect and bum away his past.

They looked at Martian hills that time had worn with a crushing pressure of years. They saw the old cities, lost in their meadows, lying like children's delicate bones among the blowing lakes of grass.

"Chin up, Harry," said his wife. "It's too late. We've come over sixty million miles."

The children with their yellow hair hollered at the deep dome of Martian sky. There was no answer but the racing hiss of wind through the stiff grass.

He picked up the luggage in his cold hands. "Here we go," he said - a man standing on the edge of a sea, ready to wade in and be drowned.

They walked into town.

1. Были они смуглые и золотоглазые

(пер. Н.Галь)

Ракета остывала, обдуваемая ветром с лугов. Щелкнула и распахнулась дверца. Из люка выступили мужчина, женщина и трое детей. Другие пассажиры уже уходили, перешептываясь, по марсианскому лугу, и этот человек остался один со своей семьей.

Волосы его трепетали на ветру, каждая клеточка в теле напряглась, чувство было такое, словно он очутился под колпаком, откуда выкачивают воздух. Жена стояла на шаг впереди, и ему казалось – сейчас она улетит, рассеется как дым. И детей – пушинки одуванчика – вот-вот разнесет ветрами во все концы Марса.

Дети подняли головы и посмотрели на него – так смотрят люди на солнце, чтоб определить, что за пора настала в их жизни. Лицо его застыло.

– Что-нибудь не так? – спросила жена.

– Идем назад в ракету.

– Ты хочешь вернуться на Землю?

– Да. Слушай!

Дул ветер, будто хотел развеять их в пыль. Кажется, еще миг – и воздух Марса высосет его душу, как высасывают мозг из кости. Он словно погрузился в какой-то химический состав, в котором растворяется разум и сгорает прошлое.

Они смотрели на невысокие марсианские горы, придавленные тяжестью тысячелетий. Смотрели на древние города, затерянные в лугах, будто хрупкие детские косточки, раскиданные в зыбких озерах трав.

– Выше голову, Гарри,– сказала жена.– Отступать поздно. Мы пролетели шестьдесят с лишком миллионов миль.

Светловолосые дети громко закричали, словно бросая вызов высокому марсианскому небу. Но отклика не было, только быстрый ветер свистел в жесткой траве.

Похолодевшими руками человек подхватил чемоданы.

– Пошли.

Он сказал это так, как будто стоял на берегу – и надо было войти в море и утонуть. Они вступили в город.