Социально-экономический и политический строй России

Экономика России медленно возрождалась после «порухи» Смутного времени. Восстановление заняло ни много ни мало три десятилетия - с 20-х по 50-е гг. XVII в. Россия оставалась прежде всего аграрной! страной, причем основная масса крестьянского населения по-прежнему размещалась в малоплодородной зоне Нечерноземья. Низкую урожайность вызывали также неблагоприятные климатически условия, крайне медленный прогресс техники сельскохозяйственного труда: земля обрабатывалась орудиями, которые не изменялись в течение веков.

В Европейской России преобладало трехполье, но на севере сохранялась подсека, а на юге — перелог и двуполье. Больше всего сеяли рожь и овес, в меньших размерах — ячмень, пшеницу, просо, гречиху, горох, коноплю, лен. В Сибири получили распространение те же куль туры. Главный путь роста сельского хозяйства в это время заключал в вовлечении в оборот новых земель. Это был типично экстенсивный путь развития. К концу столетия намечается деление страны на хлеба производящие и потребляющие районы, формируется обширный сель­скохозяйственный район, получивший впоследствии название Черно земного центра. Формируются и льноводческие районы.

То же можно сказать и о животноводстве. Если в наиболее развитых земледельческих районах оно сочеталось с земледелием, то в ряде районов (Печорском и Вятском краях, Пермской земле, Среднем По­волжье) животноводство оказывалось основным занятием населения, Возникают районы, где развитие скотоводства шло наиболее быстры­ми темпами (северные районы, Ярославский уезд).

Россия в XVII в. 151

охота, рыболовство, бортничество все больше носят промысловый рыболовство становится основной отраслью хозяйства в лесных районах, а с присоединением Сибири перемещается за Урал. Бо-

лее четко обозначаются районы промыслового рыболовства (побережье белого моря, Волга, Ока и др.). «Дары природы» были обильны: на ярмарки и привозили целые возы грибов, ягод, меда. для ремесленного производства в это столетие характерны постепенное стихийное районирование и специализация. Выделяются районный железо добывающего и железоделательного ремесла. Это прежде всего районы к югу от Москвы: Серпуховски, Каширский, Тульский, а так же к северо-западу: Устюжна Железно польская, Тихвин, Заонежье. При этом основным сырьем по-прежнему оставались болотные руды, крупным центром металлообработки выступала Москва. широкое распространение получила деревообработка. Плотницкое дело достигло высокого уровня на севере, сложились центры судового дела (Тотьма, Нижний Новгород и др.). Дальнейшее развитие получило промысловое солеварение. Причем если одни центры имели местное значение, то другие снабжали обширные районы Российского государства. К таким районам относились Прикамье, моря.

Постепенно складываются районы переработки сельскохозяйствен­ного сырья. Это районы производства и переработки льна, кожи. Среди Масленников наиболее крупную группу составляли тяглые — ремессленики городских посадов и черносошных волостей. Дворцовые ремесленники обслуживали нужды царского двора.

Опытный ремесленник именовался мастером. Обычно он имел по нескольку учеников. Ремесленники часто сбивались в артели, будь то Бурлаки или строители каменных зданий. Так реализовывалась столь свойственная русскому народу общинность, и называть эти артели «капиталистической кооперацией» нет основания.

В это время получают распространение мануфактуры. Первые казенные мануфактуры возникли еще в XVI в. (Пушкарский двор, Монетный двор). В XVII в. насчитывалось около 30 мануфактур. Они

возникали в основном в металлургии. В 1636 г. в Тульско-Каширском районе голландский купец Андрей Виниус основал вододействующий «завод». Позже подобные «заводы» появляются и на Урале. особенностями мануфактур этого времени было то, что в Россию Переносились готовые формы из Западной Европы; инициатором сознания мануфактур выступило государство, а главное то, что они были, как верно отметил Л. В. Милов, явлением спорадического характерa, «понимая под спорадичностью не столько их численность, сколько изолированность их появления от общего уровня экономике страны».

Гораздо большее развитие получила торговля. Возросло значение купечества, верхний слой которого составляли гости, имевшие право выезд за границу.

Торговые люди гостиной и суконной сотен такой привилегии не имели.

152 История России с древнейших времен до наших дней

В это время возникают постоянно собиравшиеся ярмарки: Макарьевская близ Нижнего Новгорода, Ирбитская в Сибири, Сванская не далеко от Брянска и др.

Наряду с внутренней росла и внешняя торговля. Осуществлялось она в основном через Архангельск, где находились Английский и голландский торговые дворы. Торговали и сухим путем через Новгород Псков, Смоленск. Из России широким потоком шел лес, пенька, а из Европы — промышленные изделия.

С Азией торговля шла через Астрахань, куда привозили восточные товары. Особенностью торговли в России было то, что она требовало огромных затрат и, в отличие от Запада, где преобладала морская торговля, шла по рекам или сухопутным дорогам. Это привело к тому, что крупные торговые капиталы в России, в отличие от Англии и Голландии, не появлялись.

Другой особенностью был достаточно жесткий государственный контроль за торговлей. Главными потребителями импортных товаров были казна и царский двор, а купцы выполняли обременительные поручений являясь торгово-финансовыми агентами правительства. Зато защитить своих купцов от засилья иноземцев государство не торопилось. В первой половине века торговые люди не раз выдвигали требование контроль иностранных купцов с внутреннего рынка. Наконец правительство пошло навстречу купцам, и 25 октября 1653 г. в ответ на челобитную Строя Гайнова был издан Торговый устав. Он устанавливал единую пошлин! с товара, повышая размер пошлины с иностранных купцов.

Еще более протекционистский характер носил Новоторговый устав составленный А. Л. Ордин-Нащокиным и обнародованный в 1667 гСогласно этому уставу иностранец, привозивший товар в Архангельск там продающий, должен был уплатить обычные 5% пошлины, но если он хотел поехать с товаром в другой город, то размер пошлины удваивался, причем разрешалось вести только оптовую торговлю.

Этот краткий обзор экономического развития России показывает что в это время капиталистический уклад в стране не зародился — она продолжала идти по пути развития государственно-крепостнического строя, что подтверждает и ее сословная структура, и ее политической устройство. Все эти вопросы нашли яркое отражение в Соборном уложении 1649 г.

Уложение (первый печатный памятник русского права) — явление в нашей истории уникальное — ничего подобного не возникало ни до ни после. Судебники XV—XVI вв. представляли собой свод постановлений преимущественно процедурного, процессуального свойстве, Уложение же охватывало практически все стороны действительности того времени — экономику, формы землевладения, сословный строй, судопроизводство, материальное и процессуальное право.

Источниками Уложения стали судебники, указные книги приказов, царские указы, думские приговоры, решения Земских соборов, Стоглав, литовское и византийское законодательство. По своим масштабам и глубине содержания Уложение сопоставимо только с Литов

Россия в XVII в. 153

скими статутами, но превосходит их. По сравнению с судебниками Уло­жении показывает более четкий, разработанный понятийный аппарат. Это особенность во многом определяет и другое существенное отличие с труктурное, ведь в Уложении дается довольно определенная систематика норм права по предметам, которые расположены таким образом, что легко могут быть объединены по разновидностям права — государственное, воинское, поместное и т. д.

Еще одно отличие состоит в неизмеримо большем объеме Уложенияи сравнении с другими памятниками и особой его роли в развитии русского права. В этом смысле надо отметить, сколь значительно было время, когда Уложение считалось действующим правом. Уложение не
только «определило характер, формы и состав законодательных актов второй половины века» (А. Г. Маньков), но продолжало оказывать ог­ромное воздействие и в дальнейшем. Не случайно один из разделов курса уголовного права, изданного в 1902 г., назывался «Уложение царя Алексея Михайловича как основа действующего права».

Действительно, все последующее законодательство, как отмечает Н, С. Таганцев, — «постоянный ряд попыток свести в одно целое все эти разнородные законы, согласовать их с Уложением 1649 г.». Все попытки протяжении XVIII в. создать новое Уложение закончились, как известно, неудачей. Это объясняется не «прирожденным недостатком русского юридического мышления». Как раз блистательным опровержении этого служит величайшее творение — Уложение, умевшее «сочетать труды дьяков и чинов земских, объединить разнохарактерные и разновековые источники и сделать из них, как сделал XVI век из лишен­ных видимой симметрии и гармонии куполов Василия Блаженного достойный удивления памятник русского зодчества» (Н. С. Таганцев).

Причину столь долгого действия Уложения 1649 г. можно найти только в том, что в России был живым и действующим тот экономический и политический строй, который был зафиксирован Уложением Творение правительства Алексея Михайловича, в отличие от преж­них законодательств, «ограждает не только права лиц физических, но защищает строй, установленный государством, церковью, нравствен­ным учением и кодексом бытовых приличий» (М. Ф. Владимирский-Булданов).

Постараемся определить, что это за строй. Начнем с самого верха — центральной власти. Она поднята в Уложении на невиданную до тех пор высоту. Глава II называется «О государской чести и как его государское здоровье оберегать». Глава впервые вводила в законодательство наказуемость «голого умысла», а также «скопа и заговора» против царя. Как подметил Г. Г. Тельберг, заговор направлен не против государства, а против государя и должностных лиц. В этих условиях понятия «государев» и «государственный» неизбежно должны были покрывать друг друга и измена государству, юридические признаки которой были разработаны в главе, была одновременно и изменой государю. по мысли И. Д. Беляева, такого рода глава нигде не встречалась в преж­них законодательных памятниках и была вызвана смутами, начавши-

154 История России с древнейших времен до наших дней

мися по смерти царя Ивана Васильевича. Если с первым утвержден знаменитого историка можно согласиться, то со вторым — врядли дело в том, что появление такого рода главы — закономерное завершение достаточно долгого процесса становления феномена политической власти, который мы традиционно и оправданно именуем российским самодержавием.

В полной мере это относится и к главе III, в которой впервые столь детально в русском законодательстве разработаны нормы, направленные на охрану порядка в царском дворе, чести двора и безопасности государя.

Непосредственно с государственными преступлениями связан и глава VI Уложения «О проезжих грамотах в иные государства», которая разрешала ездить в эти самые «иные государства» при непременном условии оформления проезжих грамот. Выезд за рубеж без проезжих грамот запрещался и приравнивался к измене.

Презумпция измены присутствует и в главе VII, которая устанавливала правовой режим службы государю и государству.

Из только что сказанного следует то, что Уложение «является: первым в истории русского законодательства кодексом, в котором дана если не исчерпывающая, то все же относительно полная система государственных преступлений». В Уложении были оформлены в правовом отношении понятия государственного суверенитета, государственной безопасности, подданства, воинского долга. При этом государство отождествлялось с властью и личностью царя.

Уложение впервые формулировало весьма жесткие нормы поведения в связи с государственными преступлениями. Так, извет, донос преступлениях такого рода возводился в норму закона, обязательное для всех.

К государственному праву примыкали и законы, касающиеся прерогатив и регалий царской власти. К их числу относились чеканка монеты, государственная монополия на изготовление и продажу пи меда и вина.

Уложение 1649 г. наглядно и четко определило значение Боярской думы как органа государственной власти. Это была высшая после судебная и апелляционная инстанция. При этом в историографии отмечается, что в Уложении несоизмеримо больше ссылок на указы царя и без приговоров Боярской думы. Характер Боярской думы в данном столетии меняется. Значительно увеличивается ее численность (с 1638 г она выросла с 35 человек до 94) — вот почему Алексею Михайловичу пришлось создавать при ней специальную государеву комнату, а Федору Алексеевичу — Расплавную палату — учреждение из узкого крут лиц, которое обсуждало вопросы перед вынесением их на заседание

В Думе повышается удельный вес думных дворян и дьяков, которые попадали туда благодаря личным способностям. Это позволяет говорить о своего рода бюрократизации Думы.

Уложение дает представление и о приказной системе как одной и основных форм центрального управления. Уложение не только сохранил

Россия в XVII в. 155

Были приказы временные и постоянные, примером нропервого может служить приказ боярина Одоевского, созданный для составления Уложения.

постоянно действующие приказы делились на государственные дворцовые и патриаршие. Очень важно отметить, что число общегосударственных приказов на протяжении столетия оставалось практически неизменным 25 в 1626 г. и 26 — в конце века. Ряд приказов общегосударственного значения занимался финансовыми вопросами: приказ Большого прихода который ведал сбором таможенных пошлин, и приказ Большой казны управлявший казенной промышленностью и торговлей. Военные приказы: Стрелецкий, Рейтарский, Иноземский — занимались соответственно стрельцами, полками нового строя, служилыми иноземцами. Оружейная палата и Пушечный приказ ведали изготовления оружия.

Дворцовые приказы ведали обширным хозяйством царя. Патриаршие приказы были менее разветвленными. Всего на протяжении столетия действовало свыше 80 приказов, из которых к концу века сохра­нюсь более 40. Новые приказы появлялись в связи с присоединение новых территорий или появлением новых отраслей хозяйства либо военного дела. Интересно отметить появление приказа Тайных дел и Устного приказа. Первый должен был осуществлять контроль за деятельностью остальных приказов, второй был органом государственного контроля над финансовыми учреждениями. Уложение фактически зафиксировало отмирание практики Земских соборов в Российском государстве — оно не содержит каких-либо законоположений, касающихся их деятельности. Для нас в данном случае не так важен вопрос о характере Земских соборов: сословно-становительные ли это органы власти или нет. В любом случае их исчезновение свидетельствовало об усилении центральной власти.

В Уложении появилась и еще одна глава, которая в таком в положение прежних русских законодательных памятниках не встречалась. Государство берет на себя борьбу с преступлениями против церкви, так как православная церковь — мощная поддержка идеологической основы самодержавия. Оборотной стороной данной ситуации было все боль­шее включение церкви в государственный механизм, установление приоритета государства над церковью. Уложение в этом процессе ста­новится важнейшим этапом, подводя итог долгой борьбе государства и церкви. В то же время Уложение закладывало основу для дальнейшего наступления государства на церковь. на местах Уложение фиксировало воеводское управление, которое, по единодушному мнению исследователей, означало дальнейшую централизацию последнего и отступление различных форм местного
самоуправления (в частности, губных и земских старост) на задний план.целом Уложение, как писал Н. С. Таганцев,«было выражением того
исторического движения русской жизни, которое началось со времени

156 История России с древнейших времен до наших дней

московских собирателей Русской земли, а в особенности с Иоанна III Государство и верховная власть выдвигаются на первый план, стуши вывеется жизнь земщины, общества». Однако торопить события в этом смысле, наверное, не следует. Участие общины в судебном процессе еще фиксируется Уложением. Так, например, существовал еще обычай поручительства — явный пережиток, идущий от послухов Русской Правды.

В связи с этим важным представляется и вывод А. Г. Манькова, который считает, что государственный аппарат, по крайней мере в своих низовых звеньях, полностью еще не оторван от населения и в какой мере использует институты и обычаи, свойственные общинному строю

Такова была система центрального и местного управления, которая представлена в Уложении. На какой социальной основе зиждилась этасистема? Она опиралась в первую очередь на служилое землевладение поместное и вотчинное. По подсчетам А. Г. Манькова, в 16 главах 175 стать ях и в 15 главах 159 статьях Уложения говорится о поместьях и вотчинах,

Поместная система формировалась начиная с конца XV в. и нашла законченное выражение в Уложении. Источником поместного земле владения всегда служили черные и дворцовые земли. Так было и после Смуты.

При этом основанием получения поместного владения была служ ба государю на всех возможных в ту пору направлениях. В развитии правового статуса поместья в Уложении большую роль играла разработка понятия о наследовании поместий, а также о прожитке, т. е. части поместья, выделяемой после смерти владельца на содержание вдовы, дочерей, престарелых родителей или несовершеннолетних детей,

Заметен в Уложении и принцип «не по службе поместье, а по поместью служба», что свидетельствовало о дальнейшем формировании дворянского сословия. Однако до полного оформления этого сословия было еще далеко, так как по-прежнему был силен принцип чтобы земля из службы не выходила». О том, что правительству важнее были не сословные дела, а служба, свидетельствует и такая архаическая черта Уложения: в обозначении глав отсутствуют основные категории служилого сословия — вотчинники и помещики, но есть тщательно разработанные главы о поместьях и вотчинах.

Одним из важных нововведений Уложения было разрешение не только обмениваться поместьями, но и менять вотчины на поместья, что исследователи справедливо расценивают как крупный шаг на пуги сближения двух форм землевладения.

Вопрос о соотношении поместья и вотчины в нашей истории является, наверное, одним из самых трудных. Когда точно появляется вот чина в Северо-Восточной Руси и какой характер она носит вначале, не скажет, наверное, никто. Вполне вероятно, что с самого начала вотчина носила служилый характер, если службу понимать достаточно широко. А именно к этому располагает наличие в русских землях так называемой служебной системы, идентичной той, которая ранее бытовала у народов Восточной и Центральной Европы (Польша, Чехия,

Россия в XVII в. 157

Венгрия. Впрочем, вотчины были крайне немногочисленны, своего рода островки в море крестьянских общин».

Не менее важно другое — государство постаралось сразу же поставить вотчину под контроль. Согласно Уложению «поместные и вотчинные земли и подвергались строжайшей законодательной регламентации,

свидетельствовало об ограничении частной инициативы в вопросах имя и распоряжения землей», рост права землевладельцев сопрягался с ростом их служебных и тяглых обязанностей перед государством.

елись люди по отечеству являли из себя иерархию чинов и делились начины думные (бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки московские (стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы и городовые (дворяне выборные, дворяне и дети боярские дворовые дворяне и дети боярские городовые).

Что касается крестьян, то, как известно, Уложение установило по наследственную и потомственную крепостную зависимость крестьян. Крестьяне выступают в Уложении 1649 г. как органическая

принадлежность поместья и вотчины независимо от личности владельче рносошные крестьяне прикреплялись к волостным общинам. Те же нормы были распространены и на бобылей. Другими словами, Уложении окончательно закрепостило крестьян. нет никаких оснований выводить закрепощение из времен Киевской Руси. Более того, и введение Юрьева дня не означает каких-либо

закрепостительных тенденций. Крестьяне получали право выходить за неделю до и в течение недели после Филиппова заговенья — Юрьева дне мера была направлена на то, чтобы нормализовать жизнедеятельность крупного землевладения, и не имела закрепостительных тенденций. Впервые в общегосударственных масштабах подобная норма была зафиксирована в Судебнике 1497 г. Практически без изменений она перешла и в Судебник 1550 г.

Начало закрепостительной политики относится к концу XVI сто­летия. Проблему закрепощения историки пытаются решить уже более 200 лет, постоянно споря друг с другом. Одни являются сторонниками так называемого указного закрепощения, т. е. считают, что в конце века был издан специальный закон, отменявший право перехода крестьян в Юрьев день, но закон этот был утерян. Другие считают, что «заповедные годы», т. е. запрет переходить из одного имения в другое в определенные годы, стали результатом развития обычного права, традиции. по предположению Р. Г. Скрынникова, «заповедные лета» возникли не и законодательного акта, а из практических распоряжений властей с целью восстановления финансовой и налоговой систем.

Прикрепление же крестьянского населения связано фактически со писцовыми книгами. Само составление данных книг фиксировало Крестьянскую «крепость». В Уложении о крестьянах, изданном Поместным приказом при Василии Шуйском, говорилось: «При царе Иоанне Васильевиче крестьяне выход имели вольный, а царь Федор Иванович по наговору Бориса Годунова, не слушая совета старейших бояр, вы ход крестьянам заказал, и у кого колики тогда крестьян где было

158 История России с древнейших времен до наших дней

Действительно, указ 1597 г. исходил из того, что нормы вы хода крестьян утратили силу.

Но был институт, который ограничивал действие крестьянской крепости, — урочные лета. «Указы об урочных годах как бы снижали значение писцовых книг», — отметил А. А. Новосельским. Это npoтиворечие и было снято Соборным Уложением, которое признало незыблемой и постоянной крепостную зависимость по писцовым и переписным книгам и в силу этого отменило урочные годы как противоречащие назначению писцовых и переписных книг (А. Г. Маньков).

Говоря об «окончательном» прикреплении крестьян, надо подчеркнуть, что крестьяне были прикреплены еще только к земле, а не к к личности землевладельца, что произойдет уже в следующие столетия. В это время крестьяне обладали еще значительными правомочиями и дееспособностью.

Уложение проводило линию на смягчение и ограничение холопства, которая вполне сочеталась с установкой на консолидацию холопьего сословия. Во всяком случае, холопство занимает вполне определения место в крепостнической системе.

Иной раз современные исследователи, рассуждая о происхождении крепостничества, имеют в виду крестьян. Между тем необходимое помнить о широких рамках закрепостительной политики, о распространении ее и на города.

Глава XIX Уложения «О посадских людях» ликвидировала белые слободы на всей территории государства и прикрепляла их населении к посадам. «А впредь, опричь государевых слобод, ничьим слободам на Москве и в городе не быть», — говорится в Уложении. Значит, устранив зависимость посадского населения от крупных землевладельцев Уложение обложило его тяжелым государственным тяглом и поставило в прямую зависимость от государства, прикрепив к тяглу и посаду, К городскому населению отнесены были, кроме посадских людей, служилые люди по прибору и корпорации торговых людей. Положение последних было более привилегированным. Они обязаны были нести государственное тягло в случае наличия у них торговых и промысловых заведений на посадах, но имели право продать дворы и тем самым освобождались от тягла.

Городовое право в России во второй половине XVII в. не сложи лось, основные направления законодательства относительно городов были проекцией крепостного права, получившего преломление в условиях города.

Строй, который мы постарались изобразить на основе Уложение можно, видимо, нарисовать более красочно и подробно, но основной его костяк ясен: чрезвычайно сильная центральная власть и закрепощение населения. Понятие «самодержавная монархия» определяет её политическую сторону. А как определить ее сущностные социальный и экономический аспекты, учитывая, что в истории человеческого общества, особенно эпохи Средневековья, далеко не было четкого разделения на экономическое, социальное, политическое?

Россия в XVII в. 159

пo мнению Л. В. Даниловой, это государственный феодализм. Правда исследовательница отмечает, что «присущий феодализму синкретизм собственности и власти в России был до такой степени видоизменен за счет усиления государственного начала, что и в прошлом, и в настоящее время некоторые ученые ставят под сомнение, а то и вовсе отрицают самый факт существования феодализма. Но коль скоро и в условиях сильного воздействия государства на общественное развитие сохранялось крупное землевладение с зависимым крестьянством — эта глубинная основа феодализма.., юридически оформившуюся в России в XVII в. общественную систему следует рассматривать в виде особого типа феодализма».

Полагаем, что речь должна идти не о государственном феодализме, о российском государственно-крепостническом строе, который формируется на протяжении XVI—XVII вв. Одной стороной этого строя была сильная монархическая — самодержавная — власть, а другой — закрепощение всего населения, стремление прикрепить его к земле или к тяглу.

В силу данного сформировавшегося строя станет еще виднее, если вспомним образы первых Романовых. Их сила явно не идет в сравнение предшественниками, например Иваном Грозным или Борисом Годуновым.

Царь Михаил Федорович оставил о себе память необычайно мягкого и доброго человека. Он никогда не отличался крепким здоровьем, вторую половину жизни так «скорбел ножками», что часто не мог ходить. Под конец жизни царя врачи отмечали в нем «меланхолию, сиречь кручину». Неудивительно, что он находился под сильнейшим влиянием своего отца — волевого и властолюбивого Филарета — и матери — «великой старицы» Марфы Ивановны. «Не только в государственной, дворцовой, личной его жизни рядом с ним стояли лица, несравненной более энергичные, чем он, руководили его волей, по крайней мере его поступками» (А. Е. Пресняков).

Похож на него и сын — Алексей Михайлович. Историки также подчеркивают слабость его характера и влияние на него различных людей, будь это «дядька» Борис Иванович Морозов, князь Н. И. Одоевский, кон и др. «Добродушный и малосольный, подвижный, но не энергичный и не рабочий, царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором». Но поскольку быть реформатором все-таки пришлось, то Алексей при­нимает участие во всех делах, «но нигде он не сделает ни одного решительного движения, ни одного резкого шага вперед» (А. Е. Пресняков).