Суд Божий над домом Илия. Пленение и возвращение ковчега (1 Цар. 4-6)

Предсказание скоро совершилось. Филистимляне, после нескольких лет сравнительного покоя, заметив среди израильтян движение к объединению, решили сделать грозное нашествие, чтобы в корне подрезать силы этого народа. Но последний успел уже достаточно окрепнуть для того, чтобы вступить в открытую борьбу со своим врагом.

Войска встретились при Афеке, в северной части колена Иудина. Произошла битва, в которой израильтяне потерпели поражение, потеряв около 4 000 человек. Не надеясь более собственными силами держаться против неприятеля, израильтяне прибегли к помощи Божией и послали в Силом за ковчегом завета, с которым и прибыли в войско Офни и Финеес. Появление народной святыни подняло дух в израильском войске и привело в страх филистимлян, в стане которых раздавались восклицания: «горе нам! кто избавит нас от руки этого сильного Бога? Это тот Бог, который поразил египтян всякими казнями в пустыне». Но уныние не отняло у филистимлян мужества, и в последовавшей битве они нанесли израильтянам такое поражение, что последние обратились в беспорядочное бегство, потеряв тридцать тысяч убитыми.

Ужаснее всего было то, что и сама святыня народа, ковчег завета был взят в плен, а оба сына первосвященника убиты при его защите. Престарелый первосвященник «сидел на седалище при дороге у ворот и смотрел; ибо сердце его трепетало за ковчег Божий». Когда с поля битвы прибежал в город вестник со страшным известием, «громко восстонал весь город». Девяностовосьмилетний первосвященник в тревоге спросил его: «что произошло, сын мой?» «И отвечал вестник и сказал: побежал Израиль пред филистимлянами, и поражение великое произошло в народе, и оба сыновья твои, Офни и Финеес, умерли, и ковчег взят». Последнего известия старец не вынес: «Илий упал с седалища навзничь у ворот; сломал себе хребет и умер; ибо он был стар и тяжел».

Это страшное бедствие грозило не только бесславием, но и полной гибелью народу. Сам Бог оставил его теперь, с ковчегом завета отходила от него не только слава, но и политическое существование, за которым должно было следовать рабство и полное уничтожение.

Но милость Божия беспредельна, и даже это страшное бедствие было лишь новым уроком неверному народу и новым доказательством истины и всемогущества единого Бога Израилева. Израильтяне по прошествии семи месяцев услышали удивительное известие, что филистимляне с необычайным благоговением возвращали ковчег завета.

По взятии ковчега в плен, филистимляне с торжеством повезли его в свой город Азот и в качестве победного трофея поставили в капище своего бога Дагона. Но на следующее утро оказалось, что «Дагон лежит лицом своим к земле пред ковчегом завета». Филистимляне опять поставили его на свое место, но когда жрецы на следующее утро открыли двери храма, то им представилось еще более впечатляющее зрелище: их бог не только свергнут был со своего места, но и голова его, руки и ноги были как бы отсечены от туловища и валялись на полу капища.

Вместе с тем жители города были поражены страшной болезнью (наростами на теле), а внутри страны размножились мыши, поедавшие хлеб и усиливавшие бедствие и отчаяние. Тогда азотяне решили перевести ковчег завета в другой город – Геф, а оттуда – в Аскалон, но те же бедствия повторялись повсюду, где только появлялся ковчег завета. Объятые ужасом филистимляне, наконец, по совету своих прорицателей решили возвратить ковчег израильтянам и, поставив его на колесницу вместе с золотыми изображениями постигавших их бедствий, отправили на двух первородивших коровах в землю израильскую.

Колесница пришла на поле некоего Иисуса вефсамитянина и остановилась там. В это время происходила жатва пшеницы, и народ, увидев свою святыню, возликовал. Левиты сняли ковчег завета, и привезшие его коровы были тут же принесены в жертву всесожжения. Но у жителей Вефсамиса и собравшихся отовсюду масс народа любопытство было сильнее благоговения: они, вопреки строгому запрещению закона, «заглядывали в ковчег Господа», и за это поражено было среди народа пятьдесят тысяч семьдесят человек.

Затем ковчег был перенесен в город Кириафиарим, где он и находился все время, пока Давид не перенес его в Иерусалим, и таким образом скиния, остававшаяся в Силоме, на время лишена была своей главной святыни.

26. Самуил — пророк и судия (1 Цар. 7:3-17)

После ужасного события — пленения ковчега завета прошло еще не менее двадцати лет, в течение которых продолжалось господство филистимлян. Но урок этих печальных лет не остался потерянным для Самуила, который после смерти Илия хотя и не сразу призван был на должность народного судьи, но уже пользовался известностью и большим влиянием в народе. Своим проницательным умом он осознал источник бедствий народа и решил совершить религиозно-общественное преобразование. Он всецело посвятил себя делу религиозного возрождения народа, и, будучи общепризнанным пророком и учителем, то и дело странствовал по уделам колен и повсюду пробуждал ревность к вере отцов. Он увещал отвергнуть всех иноземных богов, которые увлекали непостоянный народ грязными прелестями идолослужения, навлекая вместе с тем всевозможные бедствия.

Народ под давлением пережитых тяжких испытаний не оставался глух к его проповеди. Началось религиозно-нравственное возрождение. Статуи Ваалов и Астарт были повсюду низвергнуты и поломаны, и водворилось поклонение одному Иегове. Чтобы закрепить это доброе настроение внешним актом, Самуил созвал израильтян от всех колен на торжественное собрание в Массифе, горном городе колена Вениаминова, где и совершилось всенародное покаяние и возобновление завета с Богом. Весь народ постился, каясь в своих грехах, и затем как бы вновь воспринял забытую им веру отцов. Самуил горячо молился за кающийся народ, и собрание закончилось торжественным жертвоприношением.

Слухи об этом собрании дошли до филистимлян, и они, предполагая, что израильтяне намерены восстать, двинулись на них с сильным войском. Но Господь теперь уже был со Своим избранным народом, и сильным громом навел на филистимлян такой ужас, что они бежали, и израильтяне преследовали их, низвергнув их долголетнее и тяжелое иго и возвратив города, отвоеванные у них филистимлянами. В воспоминание об этом Самуил воздвиг памятник, назвав его «камнем помощи».

С этого времени Самуил вполне сделался народным судьей, и под его управлением страна наслаждалась миром и благоденствием. Он жил в своем родном городе Раме, который и сделался центром государственной жизни народа, и отсюда он ежегодно обходил Вефиль, Галгал, Массифу и другие города, повсюду исполняя должность народного судьи. Со времени Моисея ни один правитель не пользовался таким огромным влиянием, как Самуил. Будучи одновременно левитом, назореем, пророком и судьей, он сосредоточивал в своей личности и духовную, и гражданскую власть, и как пламенный ревнитель веры отцов, он решил употребить это влияние на благо народа не только в настоящем, но и в будущем.

Он, сам будучи пророком и учителем веры, пришел к мысли основать учреждение, которое могло бы служить источником учительности и просвещения, и из которого могли бы выходить просвещенные ревнители веры. Такое учреждение и явилось в виде пророческих школ или «сонмов пророков». Пророки появлялись и раньше Самуила, но они еще не носили высокого звания «пророков», а назывались просто «прозорливцами», «человеками Божиими». Только Самуил стал называться в собственном смысле пророком («наби»), а после него и все следовавшие за ним. Уже во времена судей, когда религиозно-нравственное падение народа достигло наибольших размеров, по местам являлись люди Божии чтобы пробуждать совесть в народе, возбуждать в нем дух и укорять за нечестие. Ко времени Самуила таких ревнителей появилось уже много, и из них-то Самуил и основал правильные «сонмы пророков», составившие нечто вроде религиозных братств или школ.

Хотя в Св. Писании очень мало сообщается о внешней и внутренней жизни этих братств, но все-таки можно составить некоторое представление о них. Принадлежавшие к ним назывались «сынами» или «учениками», и глава их назывался «отцом». Большинство их были молодые люди — признак того, что молодое поколение, как наиболее чуткое к добрым нравственным влияниям, ближе всего отозвалось на призыв Самуила. Они жили общинами, пользовались общинным содержанием, носили особую отличавшую их мантию с кожаным поясом, ходили целыми сонмами и были так многочисленны, по крайней мере в позднейшее время, что есть упоминания случаев, когда пророки собирались по сто и более человек (3 Цар. 18:4; 22:6). Главные школы находились в Раме, Вефиле и Галгале, но меньшие школы были и в других городах. Старшие пророки или учители заботились о благосостоянии своих «сынов», например, пророк Елисей во время голода кормил не менее ста учеников и по смерти одного из них дал возможность его вдове заплатить оставленные им долги (4 Цар. 4). Источниками содержания братств служили обычные труды по земледелию и скотоводству, а также ремесленные занятия, к каким кто был способен; но вместе с тем они принимали и приношения, которые давались им посторонними, искавшими у них назидания, утешения и просвещения. Прием в братство, по-видимому, был свободный: принимался всякий, кто по своей жизни более или менее был способен для этого служения. Главным предметом изучения в пророческих школах был Закон Божий, и не только в его букве, но и духе. Вместе с тем в них изучалась религиозная обрядность и священная музыка. Последняя была одной из отличительных особенностей сонмов, пророчество которых сопровождалось «псалтирью и тимпаном, свирелью и гуслями». Общинная жизнь под благотворным религиозно-нравственным влиянием старших пророков способна была закалять характеры «сынов» пророческих, и из них выходили те доблестные мужи, которые бесстрашно говорили правду сильным мира сего. Одушевленные самоотверженной ревностью об истинном благе народа, они были бесстрашными поборниками истинной религии. Деятельность их развивалась и крепла по мере хода исторической жизни народа, и с течением времени они сделались грозными мстителями за всякое попрание религии, истины и справедливости.