Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Анализ зарубежных данных и обобщение собственных данных, полученных в ходе методических экспериментов, позволили сделать ряд важных для понимания сущности метода интервью выводов. Как оказывается, изменение текста анкетного вопроса, допускаемое интервьюером, может быть связано (1) с проблемами в формулировке анкетного вопроса и (2) со значительным различием между устной речью интервьюера и письменной формой вопроса. Если первую причину изменения формулировки вопроса возможно нивелировать посредством изменения текста анкетного вопроса, то вторая является естественным следствием различия между письменным текстом и устной речью.
Во многих методических исследованиях зафиксированы частые случае изменения интервьюером текста анкетных вопросов при их устном воспроизведении. Проводя различие между текстом и устной речью, следует отметить, что имеется в виду множество отличающихся друг от друга языков, i не письменная и устная версии одного и того же языка. Однако язык, формирующийся в процессе интервью, определяется исключительно традициями устной речи, возникающей в ситуации коммуникативного действия, чтс и позволяет проводить основное различение между устной речью и письменным текстом. Конечно, сравнивая два иностранных языка, исследователь без труда обнаружит, насколько существенно различия между ними превосходят различия между языком, складывающимся в процессе интервью, и языком анкетных вопросов.
Основным приемом адаптации текста к устной речи является добавление семантически незначимых слов или замена вводной конструкции вопроса на синонимичные словосочетания. Поэтому наибольшая частота изменения текста вопроса наблюдается по переменным «добавление незначимых слов», «замена слов» и «пропуск слов» — 38,2; 32,9 и 28,6%.
Внося изменения в конструкцию вопроса, интервьюер преобразует текст в привычную для него речь, что обеспечивает непринужденность в разговоре с респондентом. При этом интервьюер произносит вопрос как бы от себя лично, снимая формализм, присутствующий в любом тексте. Это существенно изменяет характер коммуникации между ним и респондентом. Во-первых, изменяется кинесика интервьюера. Свободно излагаемая речь требует и соответствующих жестов: открытое движение рук при дословном произнесении вопроса наблюдается всего в 45% случаев, в то время как при внесении изменений в текст анкетного вопроса — в 70%. Во-вторых, изменяется характер восприятия интервьюером ответа респондента. Интервьюер в среднем чаще использует речевые акты, направленные на фиксацию одобрения и поддержки ответа: «угу, хорошо, да, действительно и т.д.». При дословном произнесении вопроса поддержка ответа наблюдалась в 44% случаев, при изменении текста вопроса — в 64%. Поддержка ответа определяется речевыми актами одобрения, что выходит за рамки формальной схемы ведения интервью, задаваемой вопросником. Любой речевой акт является индивидуальным действием, поэтому его воспроизведение требует мобилизации дополнительных ресурсов, заложенных в невербальных возможностях коммуникации. Другими словами, речевые акты подтверждаются соответствующими им кинемами. Поддержка интервьюером ответа сопровождается его более раскованным невербальным поведением: движение головой, закрытое и открытое положение рук, прямой взгляд на респондента, смех, рука у лица. Таким образом, форма вопроса не сводится к его лексической структуре. Кинесика, проксемика, эмотивно-фатический компонент речи оказывают значительное влияние на проведение интервью.
Доброжелательность, поддержка ответа и свободный стиль в общении обеспечивают возможность продолжения интервью и сближают его с обычным разговором. X. Грайс выделяет следующую отличительную черту «обычного разговора»: люди руководствуются максимами успешной коммуникации, предписывающими манеру ведения разговора, его продолжительность и качество сообщаемой информации'. Согласно рациональной модели успешной коммуникации, собеседники пытаются определенным образом структурировать собственную речь, добиваясь, чтобы она была понятной, релевантной ситуации, правдивой и информативной.
Основное отличие интервью от разговора заключается в том, что цели коммуникации заданы извне и не зависят от ее участников. С. Садмен и Н. Брэдбери указывают на следующие различия между интервью и разговором: «Интервью — это прежде всего взаимодействие двух людей, связанных особым» нормами поведения: интервьюер не должен высказывать никаких суждений по поводу ответов и обязан обеспечивать их конфиденциальность; респонденты, в свою очередь, должны отвечать на вопросы правдиво и осмысленно. В обычном разговоре мы можем игнорировать неприятные вопросы или давать двусмысленные, не относящиеся к делу ответы, или отвечать вопросом на вопрос. Однако во время интервью сложнее уйти от вопроса подобными способами. Опытный интервьюер либо повторит вопрос, либо попытается подвести респондента к однозначному и уместному ответу»2.
1 GriceH. P. Logic and conversation: The William James lectures. Harvard University, 1967-1968 //Syntax and Semantics, Vol. 3: Speech acts / Ed. by P. Cole, J. Morgan. New York: Academic Press, 1975.
Прямой перенос модели «обычного разговора» в интервью приводит к снижению качества ответов. Поэтому интервьюер вынужден балансировать между необходимостью поддержания приятного тона беседы и принуждения респондента отвечать лишь на поставленные вопросы. Кэннел и Оксенберг интерпретируют интервью, как процесс обучения респондента адекватно отвечать на поставленные вопросы3. В этом случае интервьюер выступает не только человеком, задающим вопросы. Он формирует у респондента стратегию ответа на вопросы и корректирует его вербальное поведение в случае возникновения неадекватных ответов. Тем самым первые вопросы в интервью играют роль буферных, основная задача которых — снятие контекстуальных эффектов и обучение респондента предоставлению релевантных ответов. Помогая респонденту адаптироваться к ситуации опроса, интервьюер использует следующие техники: 1) предварительное инструктирование респондента об интервью; 2) уточнение ответа; 3) вынесение суждений об адекватности ответа. Использование техники вынесения суждений об адекватности ответа построено на двух видах высказываний: 1) одобрительные реплики («угу», «да», хорошо» и т.д.) при адекватном ответе; 2) указание на недостатки ответа при отклонении от поставленного вопроса («наверное, вы ответили слишком быстро на этот вопрос»). Таким образом, одобрительные реплики являются маркером адекватного ответа, позволяя респонденту соотнести собственное суждение с оценкой интервьюера.
Профессионально подготовленный интервьюер интерактивно решает задачу определения собственного стиля поведения. Оставаясь в рамках прагматики опроса — получение адекватных ответов на сформулированные ранее вопросы, — интервьюер вынужден корректировать собственное поведение с целью снятия влияния внешней среды, коммуникативных особенностей респондента и формулировки вопроса.
Айидиа и Макклендон выделяют три основные причины, усиливающие эффект ответа в личном интервью по сравнению с почтовым опросом: 1) время, отпущенное на обдумывание ответа; 2) уровень образования респондентов и 3) заинтересованность в вопросах4. Во-первых, при личном интервью респонденты не расположены долго задумываться над ответом. Хипплер и Шварц также считают, что при личном интервью респонденты скорее говорят то, что непосредственно вспоминается {«top-of-the-head» response), чем действительно обдумывают заданный вопрос5. Прерывание вопроса подчеркивает эту особенность. Во-вторых, в личных интервью участвует больший процент людей с низким уровнем образования, чем в письменных опросах; в письменном опросе от респондента требуется внимательно читать и письменно оформлять собственные ответы, что приводит к отсеву необразованных людей. В-третьих, при личном интервью доля респондентов, для которых задаваемые вопросы не представляют никакого интереса, существенно выше, чем в почтовом опросе. Прерывание вопроса может быть также следствием как адекватного, так и неадекватного восприятия респондентом вопроса; как полного, так и частичного прохождения им четырех шагов когнитивного процесса
budman S., Bradbum N. M. Asking questions: A practical guide to questionnaire design. San Francisco
3 Jossey-Bass Publishers, 1982. P. 5.
/ cine' *~" ^' Oksenberg L. Observation of behavior in telephone interviews // Telephone survey methodology
4 / «i-by Groves. New York: Wiley, 1988. P. 108.
\tf4iya S- A> McClendon M J. Response effects in mail surveys// Public Opinion Quarterly. 1990. Vol. 54 **• 2- P. 230.
Респондент никогда не повторяет вопрос полностью. То, что он артикулирует — это лишь отдельные фразы, которые составляют вопрос. Повторение данного вопроса как раз и выступает вербальным проявлением эффекта, описанного Белсоном: «Если вопрос представляется для респондента слишком трудным, он может модифицировать его таким образом, чтобы ответ был более легким»6. В этом случае респонденту требуется дополнительное время, затрачиваемое на восприятие и перифраза вопроса.
Белсон указывает, что респондент не обязательно слышит каждое слово вопроса и воспринимает все определения, вкладываемые исследователем в используемые слова. В нашем исследовании в 38% случаев, когда наблюдалось повторение вопроса, в процессе ответа следовало его уточнение. Однако дополнительное обращение к семантике вопроса в редком случае может привести к предъявлению в дальнейшем адекватного ответа: менее чем в 34% случаев, в которых наблюдалось уточнение вопроса со стороны респондента, был получен адекватный ответ.
Уточнение вопроса определяется проблемами активизации оперативной памяти и поддержания в ней необходимого уровня информации при ответе на заданный вопрос. Респондент буквально забывает произнесенный ранее вопрос. Отсюда возникает сомнение в адекватности собственного артикулируемого текста и последующее уточнение вопроса. Поэтому уточнение вопроса встречается чаще, когда респондент не может адекватно ответить на поставленный вопрос.
Райсмен и Глейзер утверждают, что отклонения от адекватного ответа в меньшей степени связаны с леностью людей или их стремлением найти более легкие способы ответа. Зачастую люди склонны приписывать определенную значимость отдельным лексическим единицам вопроса, тем самым решая воображаемую задачу того, что является наиболее важным для интервьюера. Ссылаясь на Бергера и Брейдака7, В.И. Карасик называет подобную ситуацию преодолением когнитивной неопределенности — «когнитивная неопределенность (уровень знания) понимается как неопределенность в отношении представлений и установок партнера по коммуникации и/или самого говорящего...»8.
Hippler H., Schwarz N. Response effects in surveys // Social information processing and survey methodology
/ Ed. by H. Hippler, N. Schwarz, S. Sudman. New York: Springer-Verlag, 1987. P. 104.
BelsonW.R. The design and understanding of survey questions. Aldershot: Gower, 1981. P. 371.
Berger C.R., Bradac J.J. Language and social kNwledge: Uncertainty in interpersonal relations. London.
ArNld, 1982.
Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Изд-во Ин-та языкознания РАН, 1992. С. 27.
При проведении нами эксперимента в 60% случаев после окончания интервью респонденты спрашивали интервьюера о том, насколько приемлемы были ответы и способствовали они или нет целям исследования. Более того, одна дама, не сумев адекватно ответить на большинство вопросов, связанных с политикой, отказывалась принимать вознаграждение за участие в интервью. Подобная ситуация становится возможной вследствие того, что в самих вопросах заложено предположение о необходимости ответов. И если респонденту не удается ответить хотя бы на несколько вопросов (респондент выбирает вариант «затрудняюсь ответить» или «не знаю»), он чувствует себя дискомфортно9.
Нами выделено несколько поведенческих типов во время интервью: рефлексивный, рациональный, агрессивный, нейтральный.
Рефлексивный тип определяется сомнением респондента в адекватности восприятия вопроса и желанием понять его смысл. Придерживаясь данного типа, респондент более расположен рассуждать, дополнять, обосновывать собственный ответ, нежели давать четкие и односложные ответы. Выбирая подобный тип поведения, респондент становится восприимчив к логическим аргументам и может изменить собственную точку зрения, если вдруг обнаружит ее нелогичность. При таком типе восприятия увеличиваются вероятность отклонения от семантического задания вопроса и создание собственной темы разговора.
Как агрессивный, так и рефлексивный тип поведения респондента приводят к разрушению стандартизированного интервью. Если же проявление этих признаков в поведении респондента незначительно, то можно говорить о нейтральном типе восприятия вопроса. В этом случае респондент спокойно выслушивает вопрос и зачастую отвечает, используя лишь предложенные альтернативы. Нейтральный тип восприятия вопроса описывает идеальную модель респондента, на которую и ориентируется большинство составителей вопросников, как если бы респондент представлял собой рациональный механизм, полностью удовлетворяющий всем требованиям стандартного проведения опроса и как следствие непосредственно включенный в качестве wet-ware в опросный инструмент.
udman S., Bradburn N.M. Asking questions: A practical guide to questionnaire design. San Francisco: Jossey-Bass Publishers, 1982. P. 38.
Метод интервью построен таким образом, что основное внимание респондента направлено не на вопрос, а на вербальное поведение интервьюера или способы представления вопроса и восприятия возможных ответов10. Отвечая на вопрос, респондент в первую очередь пытается согласовать собственный ответ с оценкой его адекватности интервьюером. Он как бы ищет подтверждения выбранному ответу, поэтому обоснование ответа всегда присутствует в случае ухода респондента от поставленного вопроса. На вопросы с просьбой назвать политиков или события прошедшей недели респонденты никогда не отвечают «я не могу назвать эти события». Их ответ фактически представляет собой обоснование отказа: «Последнее время я не смотрю телевизор...», «сейчас такая пора, что политикой я не интересуюсь...», «вы знаете, я ничегошеньки не могу вспомнить — склероз» и т.д. Чем больше респондент начинает осознавать неадекватность собственного ответа, тем больше объяснений он вынужден представить интервьюеру.
В вербальном поведении респондента обоснование ответа выступает элементом, призванным погасить когнитивный диссонанс, возникающий вследствие несоответствия желаемого и фактического положения дел. С одной стороны, респондент пытается выглядеть компетентным человеком, с другой — он может быть «профаном» по отношению к обсуждаемой теме. СогласноЛ. Фестин-геру, больший когнитивный диссонанс требует мобилизации больших усилий, направленных на его погашение. Косвенное измерение усилий, затраченных респондентом на погашение когнитивного диссонанса, можно получить через сопоставление времени, затраченного респондентом на ответ1': чем больше времени требуется респонденту для ответа на вопрос, помеченный кодировщиком как неадекватный, тем больший уровень когнитивного диссонанса может присутствовать в сознании респондента.
В отличие от обоснования ответа уточнение собственного ответа связано с типом вопросов: при ответе на открытые вопросы уточнение было зафиксировано в 47,2% случаев, а на закрытые — лишь в 26,5%. При уточнении респондентом собственного ответа интервьюер адекватно воспринимает услышанную речь только в 56,7% случаев, тогда как при отсутствии уточнения — в 73,9% случаев. Семантически уточнение ответа может быть представлено не только как расширение предшествующей версии ответа, но и как качественное ее преобразование. В результате интервьюер вынужден либо самостоятельно решать, каким образом интерпретировать дополнительную информацию, полученную от респондента, либо задавать дополнительные вопросы. Какую бы стратегию ни выбрал интервьюер, она оказывается достаточно проблематичной для получения адекватного ответа. Вопросы представляют собой такую лингвистическую (и экстралингвистическую) конструкцию, на которую можно получить адекватный ответ лишь с первой попытки. Любое уточнение совокупного текста как вопроса, так и ответа всегда будет приводить к формулированию нового вопроса. Единственное, что может сделать в этом случае опытный интервьюер, — это удержать респондента в рамках обсуждаемой темы. Респондент начинает размышлять о вопросе в процессе ответа на него. Когда он невнимательно выслушал вопрос (а это является естественным, а не аномальным поведением) и в процессе ответа не уточнил собственное понимание, то с большой вероятностью можно предполагать создание респондентом фалыпответа.
10 Об этом свидетельствует и тот факт, что, уточняя или переспрашивая вопрос, респонденты практически никогда не обращаются с просьбой дословного повторения вопроса, а просят прокомментировать или объяснить прозвучавший ранее вопрос.
11 Обоснование ответа существенно увеличивает среднее время ответа респондента: с 25,4 секунд приотсутствии обоснования до 49,6 секунд при его наличии.
Интервьюер должен смещать внимание респондента с рефлексии по поводу собственных слов на текст самого вопроса. Тем самым респондент будет вовлекаться в процесс интервью, а не в собственные рассуждения на тему, подсказанную вопросом.
Сокращено и адаптировано по источнику: Рогозин Д.М. Когнитивный анализ опросного инструмента //http://www.nir.ru/socio/scipubl/sj7sj3-4-00rog.html
Дата публикования: 2014-10-19; Прочитано: 706 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!