Аксиология модерна

Столкновение с ней как правило порождает рассуждения об «утрате ценностей» и «крушении норм» – современный субъект видится утратившим почтительность к моральным идеалам. Но подобное вменение оказывается поспешным и не считающимся с взаимоотношением в котором находятся «ценности» и сама структура образования историчности. Чтобы преодолеть критику «забвения ценностей», антрополог и этнограф XX века, Клод Леви-Стросс, ввел понятия «горячих» и «холодных» обществ. Часто этими понятиями пользуются небрежно, так что суть сводится к различию между обществами, которые «эволюционизируют и активно изменяются» и теми, что «остаются в рамках традиции». В этом отношении предполагают, будто некоторые сообщества способны уклониться от течения истории и обустроить в себе оазис традиционности. Часто можно встретиться с умилением по поводу таких сообществ – похвалы удостаивается их видимая основательность и способность позаботиться «о своих ценностях» Но необходимо удерживать пристальность по отношению к этому умилению, замечая, что оно всегда воспроизводится в самих же модернизированных сообществах – то есть является точкой зрения исключительно самой современности.

На деле, критерий различия является мнимым, поскольку сам Леви-Стросс имел в виду нечто иное. Идея заключается не в сравнении неизменности и бурной изменчивости, а в способе реакции на неукоснительное течение времени, в котором все общественные структуры теряют жесткость и утрачивают собственные элементы. «Холодные» общества таким образом вовсе не являются обществами, которых не касаются перемены. Они лишь особым образом реагируют на неизбежное изменение внутренней ситуации. Потому лишь кажется, будто бытие этих сообществ – это действительно спокойное и размеренное бытие. Напротив, Леви-Стросс указывает, что «холодные общества» проявляют высокую, сконцентрированную в их глубине активность, направленную на воспроизведение «того же самого состояния». Сопротивление, которое они оказывают изменяющимся условиям, требует от них массу изобретательности. В этом смысле, если судить по критерию инициативности, они не уступают «горячим обществам» и даже зачастую опережают их в количестве прилагаемых усилий по собственному обустройству.

Предшественник Леви-Стросса, Эмиль Дюркгейм также полагал, что современный мир не может быть обвинен в забвении традиций – так или иначе все они с течением времени забываются сами собой. Напротив, современность как раз отмечена особым интересом в отношении процесса этого исчезновения, притом что прочим эпохам он не доставлял как раз никаких особенных затруднений. Дюркгейм предположил, что современный образ мысли сам по себе появляется из-за обострившейся потребности в наблюдении за тем, как традиции утрачивают свою самобытность и теряют властную многозначительность. Таким образом, Дюркгейм упраздняет обычного представления насчет модернистского забвения ценностей. Критическое отношение не является виновником унижения и падения ценности – напротив, уже произошедшее унижение и начавшееся забвение вызывает появление критического отношения, фиксирующегося на процессе утраты. Критика ценностей не нападает на традиционные ценности напрямую: напротив, она приходит как интересующаяся тем, что с традицией происходит и почему ценности теряют вес.

Последнее означает, что распад ценностей, который видится отличительным признаком модернистской эпохи, как наиболее «горячей» из всех горячих эпох, на самом деле не является пагубным следствием появления модернистского субъекта. То, что действительно делает эпоху модерна уникальной – это определенный способ ставить себя по отношению к факту распада ценностного, общему для всех эпох и сообществ.

Мы можем теперь подкорректировать схему Леви-Стросса, чтобы получить более внятное представление о существе модернистской ситуации. Для нас важно не то, что одни общества блюдут устои, а другие постоянно самообновляются, вводя в свою среду и осваивая новые элементы. Субъект модерна, как уже указывалось, постоянно находится на службе у самосознающего времени – он живет в эпоху, в которую время знает о своей историчности. В этом смысле не имеет значения, как меняются внешние детали. Сколь бы впечатляющими не были изменения, достигнутые модерном в технике, политике, науке и прочих отраслях, неизменным остается то, что субъект модерна видит себя особым образом поставленным при истории. Само время является «горячительным» фактором, побуждающим субъекта соответствовать его призыву. Потому быстрая эволюция современного общества является не следствием «падения традиции» как чтимой неизменности. Напротив, в модерне появляется иная неизменность – неизменность необходимости оправдывать и подтверждать звание «современности» как совершенно уникального времени. Эта обязанность легла на плечи субъекта, особым образом определив его облик.

Бытие в современности для субъекта модерна является первейшей потребностью, из которой вытекают все прочие его потребности. Каким бы этот субъект ни был, он прежде всего обязан быть со-временным – то есть он должен постоянно находиться при времени, демонстрируя собственную сознательность в отношении этого факта. В этом смысле не имеет значения, каковы частные характеристики этого субъекта – в чем состоит его вера и есть ли она, высоки ли его моральные устои с точки зрения традиционной этики, верен ли он заветам истории и предков. Все прошлые обязанности, которые призывали к себе традиционного индивида, лишаются смысла, но не сами по себе, а на фоне еще более настоятельной обязанности. Для ее отправления имеет значение лишь качество способности субъекта находиться в рефлексивной готовности относительно историчного характера своего существования.

В связи с этим новым положением у субъекта появляются совершенно особенные аксиологические наклонности. То, что по привычке называют «ценностью» является для модернистского субъекта не способом жизни на ее основе, но предметом критического обдумывания в качестве феномена. Последнее вызывает беспокойство среди блюстителей морали – можно услышать мнения о «релятивизации» оснований социального существования и забвении устоев. Но постоянная постановка ценностей под вопрос является вовсе не следствием утраты «твердых ориентиров». Оно связано с тем, что субъект модерна воспринимает повеление как исходящее не от ценности, но от историчности, которая предоставила этой ценности определенный срок. Субъект должен бдеть не при ценностях сообщества, но при самой совершающейся истории.

В этом смысле не должны удивлять и тем более повергать в уныние или обличительный гнев изменения настроения современности в отношении ценностей. Та кощунственная (в глазах многих) легкость, с которой современный субъект обращается с традицией, является следствием трансформации самого качестве «ценности». «Ценным» в модерне не могут считаться те явления, об историчности которых уже известно – будет ли это религия или семейный круг. Все подробнее познавая их устройство, модерн не может наслаждаться ими безоговорочно, а значит не может безоговорочно и ценить. Ценным является сама способность усматривать историчное как признак работы времени. Развитие этой способности полностью определено необходимостью удостоверяться в себе как в со-временном субъекте. Именно она определяет все потребности модернистского субъекта, сделавшего себя существом, через которое проявляется историчный характер времени.

Резюме

Данный параграф посвящен ключевой для западноевропейской философии проблеме субъекта и той перспективе исторического самосознания, что под видом модерна как «современности» перед ним открылась. Проанализировано понятие историчного, пришедшее на смену паре «временное-вечное», характерной для досубъектного отношения к бытию. Субъект модерна описан как бодрствующий при со-временном ему развертывании исторического. Последнее ставит его в положение, в котором само историческое самосознание становится насущным делом и открывается в качестве потребности особенного образца, определяющей стиль присутствия субъекта в мире.

Вопросы для повторения и обсуждения материала:

1.В чём состоит проблема периодизации модерна?

2. Назовите характерные черты эпохи модерна.

3.В чём, на ваш взгляд, состояло влияние новоевропейского открытия субъекта на становление модерна?

4. Реконструируйте модернистское понимание историчности.

5. Какие основания лежали у истоков становления модернистской системы ценностей?

Список рекомендуемой литературы:

1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма.М., 2006.
2. Декарт Р. Рассуждение о методе // Декарт Р. Сочинения в 2-х т. М., 1989. Т. 1.
3. Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Ницше Ф. Собрание сочинений в 2-х т. М., 1990. Т.1.
4. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2008.

§ 4.8. Постмодерн: проблематичность человека в контексте современности – европейский вариант