Из слов песни. 2 страница

нал доверить самые сокровенные тайны планеты? Конечно же, нет. Но Олимп продолжал делать вид, что сад представ­ляет великую ценность, и водрузил на яблоню в качестве стража стоглавого дракона Ладона, жутко возгордившегося таким особым положением. Ладон серьезно отнесся к на­значению, вроде бы и успокоился. Столь ответственный пост придал ему важности и исключительности: не только в глазах общественности, но и в своих собственных. На Олимпе же боги продолжали смеяться... и шутить дальше.

А о чем вот эта фраза? — «Приняла в свои недра Земля кольца тела Змея-великана...» Речь идет, конечно же, о том, что Ладон не какая-то ординарная личность в единственном числе. Под образом Ладона зашифровано многочисленное общество, происхождением из змей, существующее на пла­нете вот уже несколько циклов. Для проживания им отданы южные широты Квантового мира, совсем впритык к грани­цам нулевого меридиана крайнего запада. И иногда недву­смысленно дается понять, что их владения начинаются сра­зу же, с нулевой отметки Квантового мира, что, фактически, одно и то же. Вполне даже возможно, что их регионом обита­ния служит некая промежность в южных широтах между Квантовым миром и миром Начала Начал. Соплеменники Ла­дона могут считаться жителями того и другого мира. Кольца Ладона говорят о разных уровнях иерархии, о разных широ­тах и поясах. Оно и понятно. Ладон родом из Форкидов, а значит, Сирены, Горгоны, Грайи, Гарпии, Ехидны, Гидры и прочие змеевидные существа — его сверстники и земляки по циклу и возрасту. Это сильно отставшее по эволюции на­селение планеты, передовики же намного ушли вперед и давно ускакали на небо и в космос.

«До заката сторожил чудесное дерево бессмертный стого-ловый дракон, глубоко, до самой преисподней, погруженный в землю кольцами змеиного тела. А в пору вечерней звезды золотые плоды чудесного дерева охраняли Геспериды — ве­черние нимфы, певчие стражи Заката. И тут же, у подножия дерева, питая его корни, бил из недр земли амброзийный ключ — ключ живой воды, воды бессмертия... Многими голо­сами говорил Ладон с миром — звериными и птичьими. И бы­ло у него сто голов: так многоголов был дракон. Одна голова — большая, змеиная — поднималась от змеиного тела, как пестик цветка-исполина, а другие, малые, качались, как ты­чинки, хороводами вокруг нее, и каждая пела и говорила по-своему, как птицы в роще. Поэтому днем тысячи голосов зву­чали в волшебном саду. Но к вечеру голоса умолкали, и раз-

Ключи к тайнам жизни

носилось по саду только пение Гесперид-девоптиц. На закате вечером Геспериды усыпляли дракона...»

Что означают сто голов у Ладона? Головы — это всевоз­можные, самые разные центры, вокруг которых рассредото­чены соплеменники Ладона: по всем его «кольцам змеиного тела», как по виткам иерархии, — до самых глубин и низов Преисподней... И каждая такая общность — поет и говорит по-своему. Но все они вполне самостоятельно тяготеют к од­ной главной, общепризнанной, самой авторитетной и самой могущественной голове — к центру в Гесперидах. Да и как не гордиться этим центром, если в его апартаментах хранятся секреты бессмертия. Правда, их плодами пока не разреше­но пользоваться, наложен запрет на применение... с каждо­го специалиста взята подписка о неразглашении... все стро­го секретно... и чрезвычайно ответственно...

А все оттого, что пуще жизни требовалось охранять чудес­ную яблоню, на которой вызревали молодильные яблоки. Что это был за такой сорт, не знал никто — и меньше всего — сам Ладон. Исследовательские работы в саду в отношении яблок были толи запрещены, толи не по карману, толи не по способностям... Кто знает? Но народ почти волшебного сада фанатично верил в великое предназначение этих яблок, что с их помощью можно будет вернуть власть на земле томя­щимся в тартарах древним титанам Аида. Для них береглась эта яблоня. И, конечно же, это дерево по этой причине не могло иметь аналога в мире белковых тел. До тех пор, пока ее не востребуют титаны преисподней после своей победы над небом Олимпа... А как раньше времени проверить исце­ляющую силу этих яблок? Никак. Все связано запретом. Можно только через мысль... и не иначе... персоналу не раз­решалось производить никаких опытов... только сторо­жить... и сторожить до умопомрачения в мозгах...

Впрочем, не совсем так. При появлении просвета в мозгах с лиц, у которых могли наблюдаться такие непредсказуемые озарения, снимались сторожевые функции. Человеку сразу открывалась дорога на небо, как в свое время Гесперу. Но для этого надо было вначале разумом пройти кое-какой путь. А именно: осознать всю бутафорию игры и снять шиф­ры с основных достопримечательностей таинственного са­да. Прозревший до полного понимания всех загадок и ос­мысливший глубину этого бесконечно длящегося научного эксперимента, должен сойти с испытательного стенда, пре­доставив... всем остальным... самостоятельно... пройти тот же самый путь. И так когда-то сделал Геспер... а до него в

Молодильные яблоки

этом же саду прошли точно такие же экзамены на точно та­кую же сообразительность и разумность Гера и Зевс. Имен­но там они потом отпраздновали день священного брака.

Наверное, все проходят через такие испытания. И они мо­гут выражаться в самых разных формах и-обличьях. Сад Гес-перид — лишь образная модель такого стенда, она помогает выявить уровень готовности сознания, степень его индиви­дуальной зрелости, планку на шкале интеллекта. В сад Гес-перид был вхож и Атлант, более того: они были друзья с Ла­доном, и не раз приходилось им беседовать у этой самой яб­лони и наслаждаться прохладой амброзийного ключа... Но и до Атланта ничего не дошло. Не догадался древний титан, в чем тут дело... Так безрезультатно прошло для него время испытаний на сообразительность, и вот теперь на поле чудес остался один Ладон...

Надеюсь, каждому теперь понятно, что сам по себе Ладон — не животное змеевидного вида, а человек. И, конечно же, это не он обвивает волшебную яблоню, а некая мудреная сигнализация, выполненная для большей выразительности в виде стоглавого змея, называющегося всегда по имени по­следнего стража яблони. Амброзийный ключ, питающий яб­лоню, хорошо снабжается энергетическими соками земли, отчего яблоки обладают лечебными, восстановительными и оздоровительными свойствами. Яблоня и яблоки способны накапливать и аккумулировать большие количества энергии. Но это то, что каждому видно с первого взгляда. Конечно, можно верить, что постоянное употребление этих плодов в пищу навсегда избавит человека от старости, но это было бы наивно. Панацеей от всего они быть не могут. Их эффект вре­менный. Если их постоянно употреблять в пищу, организм наоборот ослабнет, так как привыкнет к потребительству дармовой энергии.

Да и Ладон со своими древними соплеменниками, посто­янно вращающимися вокруг яблони и благоговейно умиляю­щимися ее странному облику со стоголовым змеем в листве кроны, могли бы в конце концов и смекнуть: неужели на Олимпе такие дураки, что отдали под охрану такой важный стратегический объект своим извечным врагам? А ведь Гере с Зевсом, чтобы подобраться к этой тайне, хватило несколь­ких дней... Так скоро снять шифр с этого испытательного стенда, наверное, никому еще не удавалось... Да, с главны­ми богами Олимпа не очень-то потягаешься.

За золотыми яблоками Гесперид всегда была охота. За ни­ми посылался и Геракл. Вот только мифы в этой истории не

Ключи к тайнам жизни

единодушны. Согласно одному из них, Геракл добрался до самого сада и устроил там полный разгром. Он убил стража яблони, насмерть перепугал весь обслуживающий персонал чудодейственного объекта, взял причитающиеся ему три яб­лока и, разгоряченный непочтительным, почти враждебным отношением обитателей сада, отбыл восвояси. После него для восстановления там порядка и справедливости в сад Гес-перид прибыли аргонавты во главе с Ясоном. Более спокой­ному и рассудительному Ясону после грозного вторжения Ге­ракла удалось в саду восстановить мир и понимание. На­смерть перепуганные нимфы Геспериды поначалу, увидев ар­гонавтов, рассыпались в прах. Затем помалу, уступая их до­водам, фактам и аргументам, согласились превратиться в прекрасные деревья; а спустя еще немного все возвратились в свой прежний вид. И даже помогли Ясону и его команде до­быть питьевой воды из амброзийного ключа. О сторожевой системе яблони в виде стоголового дракона, сильно постра­давшей от рук могучего Геракла, ничего больше не говорится.

Согласно другого мифа, Геракл не доходит до сада Геспе-рид, три золотых яблока ему приносит небодержатель Атлант. И Атлант это делает только потому, что испугался за жизнь своего друга Ладона. Не знающий страха и меры в своей си­ле Геракл мог легко разложить Ладона на все лопатки. Он так бы и сделал... Не хотелось Атланту идти за яблоками, ненави­дел он Геракла, считая его виновным в смерти титана Хирона. Казалось ему, что Геракл взял на себя миссию истребителя всех древних титанов, к коим принадлежал и сам Атлант, и его древний друг-змей Ладон. Подозрительным было и то, что Геракл считался сыном Зевса... Вот отрывок из их разговора.

«Ты неправ, Гора-человек. — И уже гнев закипал в груди сы­на Зевса, пришельца. — Я не знаю старинных титанов и в тар­таре не был. Не спускался ниже Аида. Да, ты прав: я — истре­битель, но только чудовищ. Кто их предок? Кем они были? Ка­кой образ скрыт под их кожей? — я не спрашиваю. Я истреб­ляю. Мы, полубоги-герои, очищаем мир и дороги на почве земли, чтобы стала вся земля для смертных открытой. Если б были чудовища на небе, я б и небо очистил. Нет чудовищам места в мире жизни живой — пусть живут в мире мертвых. Здесь, в пределах Атлантовых, где-то сад Гесперид. Дракон охраняет тот сад. Его имя — Ладон. Он — чудовище».

Из слов Геракла видно: герой-полубог принадлежит к поко­лению людей последнего цикла. Он молод, он — отрасль от бога Зевса, он смел и умен... хотя малость и эмоционален... но это от избытка силы и мужества. Как и весь рай, он вышел

Молодильные яблоки

из Аида. Его слова еще раз подтверждают сказанное ранее: большая часть древних титанов, а значит, вождей и лидеров Аида, сосредоточена в преисподней, на дне Аида — в тарта-рах, в нижнем поясе подземной цивилизации: Атлант и Ладон оказались приятным исключением. Почему Геракл называет Ладона чудовищем? Только потому, что борьба древнего ти­тана Ладона против неба на самом деле оборачивалась борь­бой против правды и демократии, мира и справедливости; а в целом — против людей, их счастья и будущего. Это была борьба за власть, а она без подчинения людских масс — ни­что. Власть же древних титанов замешивается не только на людском фанатизме и слепоте, но и на кандалах с плетью, крови и страданиях. Против всего этого борется Геракл.

И снова говорит Геракл Атланту: «Мне нужны три золотых яблока из сада Гесперид. Их сторожит стоголовое чудовище. Оно — зло земли. Кто бы там ни таился под кожей дракона: ти­тан или гигант, или неведомо кто, — для меня он дракон. Не титана — я Змея убью и добуду яблоки Геи. Укажи мне дорогу к саду Гесперид». Вот как велико недовольство Геракла, выра­жающего чувства большинства людей, политикой этих древ­них титанов. И виной тому не происхождение из змей, а про­водимый курс на порабощение и злоупотребление властью. И как недавно у нас рухнул... рабовладельческий строй... Много для этого пришлось потрудиться героям-освободителям.

Но и после этих слов Атлант остался непоколебим. Лишь только после следующего откровения Геракла наступило взаимопонимание: «Прощай. Сам я найду дорогу к Саду. Я нашел и в аид дорогу и обратный путь из айда, не спросясь у владык преисподней. Не почтил ты гостя, титан. Не почтил труд Геракла, освободителя Прометея от мук. Я не враг тебе, древний Небодержатель. Я сменил на земле Прометея. Я — преемник дела его. Труден мой путь по земле. Он не легче, чем тебе держать небо. Я иду, Атлант». И через некоторое время Геракл при продолжении разговора добавил: «Не крив путь Геракла, Атлант. Дал совет Прометей, чтобы ты мне при­нес три золотых яблока из сада Гесперид, чтобы я в Сад не вступал. Принеси. Подожду тебя здесь».

Только после этих слов Атлант ушел за яблоками, а Геракл вместо него стал держать небо. Почему заторопился Атлант услужить с яблоками? Конечно же, древний небодержатель испугался за жизнь своего друга Ладона. И вовсе не ради Прометея, который приходился Атланту братом... Из слов текста видно: Геракл — преемник дела Прометея, у них об­щая дорога... и одно дело.

Ключи к тайнам жизни

Но что бы это означало: держать свод края неба? Что мог­ло под этим подразумеваться? Какие функции и полномо­чия? Скорее всего — ничего серьезного. Это почти то же са­мое, что и в случае с садом Гесперид — стенд испытания на категорию разумности. А уж обстряпать эту службу до вели--кой правдоподобности, так, чтобы комар носа не подточил, мастера, я думаю, нашлись умелые. Шутников на небе хвата­ло всегда. Разумеется, высокое небо никогда бы не довери­ло не раз срывавшемуся Атланту сколь-нибудь серьезного дела. Тем более от которого бы зависело благополучие бо­гов, людей и планеты в целом. Об этом надо было бы по­мнить в первую очередь...

В службе Атланта наверняка были строгие инструкции, же­сткие правила, явно видимые проявления атмосферного ха­рактера при некоторых несоблюдениях, отклонениях и упу­щениях в работе. Шутники-специалисты постарались и за­грузить службу повседневными нелегкими обязанностями, чтобы держать небо не показалось слишком легко и радост­но. Служба, скорее всего, располагала вполне надежной, мо­дерновой, хотя и устаревшей для неба, техникой, приборами слежения, контроля и т.д. И, конечно же, за всеми действия­ми Атланта на высоком небе следила новейшая современная автоматика, всегда подыгрывая гневу и недовольству опаль­ного титана. Нельзя же, чтобы он так необузданно, по причи­не только одного гнева развенчал славу этого надежного ис­пытательного стенда... И Атлант, сверх меры начиненный чи­сто благородными патриотическими чувствами древней ти­тановой правды, оставался верен этой службе и долгу, никог­да не подвергая анализу свои действия и явную нелогичность своего поста. Нисколько не сомневаясь в полезности своего дела, титан даже гордился столь ответственным, не всякому по плечу, заданием. А на небе... на небе продолжали шутить...

И только однажды за время долгой тяжелой службы Атлан­та закачалось небо. Титан-небодержатель узнал, что умер Хирон. Боль резанула по сердцу и он не совладал с тяжелым сводом... Что же за техника была в столь ответственном пункте границы, что могучий титан не совладал с ней в при­ступе горя? Что за рычаги управления такие, которые сдви­гаются лишь при сокращении могучих мышц? Прямо жерно­ва какие-то! Редко кому по силам... Хотя оно и понятно... Не­бо ведь не игрушка... Махина ого-го какая... И техника управ­ления, чтобы держать этакую тяжесть, должна быть соответ­ственной: прочной, надежной, массивной... и слабым лю­дям... физически неподготовленным... с эдакими рычагами

Молодилычые яблоки

не справиться... крепкие руки нужны... Такие были у Атлан­та... И кому, как не ему, еще совсем недавно штурмовавше­му подступы к олимпийскому небу, знать: сколь ответствен­ное это дело — держать небо... А вот тогда, после извещения о смерти Хирона, не устояла его стальная сила... дрогнула...

«До края земли донес Ветер весть о смерти Хирона и опус­тил ее на сердце Горы-Человека. «Умер Хирон!» Дрогнула си­ла титана, пригнулись плечи, подогнулись ноги, и пошатнулся Атлант. И вместе с ним закачалось небо, закачалось впервые за свою небесную уранову жизнь. И закачались на небе золо­тые дома богов-победителей, опрокинулись амфоры и кубки на божественном пировальном столе, и пролился на землю кипящим огнем напиток бессмертия. Смутились боги. При­встали в тревоге с золотых сидений: их мир закачался.

И уже понеслась, втайне ликуя, по радужным мостам вест­ница богов, титанида Ирида, на край света, к Атланту. Разо­стлала перед глазами титана свои цветные одежды, словно сшитые из всех радостей мира, легла посреди них и сказала: «Титан, не хмурь брови, не гляди так гневно на Ириду. Я — го­лос богов. Но я все та же гелиада Ирида, дитя титанов. Ты ко­леблешь не небо богов, а небо мира живого. Оно рухнет, и погибнет земная живая жизнь. Останется только мертвая — за океаном. Пожалей, Атлант, все живое!» И в ответ упали два слова: «Умер Хирон».

Почему всполошились боги на небе от выходки Атланта? Да, могли некоторые подумать и о том, что Атлант разгадал шуточки богов... Кто мог предположить, что древний титан так близко примет к сердцу смерть врачевателя Хирона, и чисто физически в эту минуту не справится с каким-нибудь тяжелым управлением для поддержания небесного свода. Но Атлант всего-навсего был убит этой вестью, и как обяза­тельный человек он быстро справился со своей слабостью: равновесие между небом и землей восстановилось. Боги зря волновались... Вот почему Ирида-радуга нисколько не испугалась за свое небо и, втайне радуясь и ликуя, полетела проведать Атланта. Узнать, в чем там дело, что стряслось с человеком-горой. Атланта успокоили и вернули к повседнев­ным обязанностям...

И уж кто-кто, а специалисты по Атмосфере хорошо знали, что пост Атланта — чистая фикция. Но Ирида и бровью не по­вела, только еще больше утвердила Атланта в важности его работы. Устранив таким образом Атланта и Ладона, всучив им в ведение особо «важные» стратегические объекты, небо избавилось от излишних хлопот. Много времени отнимали

Ключи к тайнам жизни

постоянно рвущиеся к власти древние титаны. Они плохо влияли на поколение последнего цикла, систематически пы­таясь направить людей в неверном направлении или возгла­вить их движение в своих интересах.

Однако, сии посты нисколько не могли повредить опаль­ным титанам. Наоборот, их остановили в подрывной дея­тельности против мира и справедливости, как бы временно законсервировали во враждебных намерениях. К тому же, в случае просветления в мозгах они бы со своих испытатель­ных стендов сошли королями положения. На каком несовер­шенстве их подловили боги Олимпа, на каких качествах души сыграли хитроумные шутники высокого неба? Как ни стран­но, но на самых благородных и добродетельных качествах, свойственных душе, седьмого, самого верхнего пояса Аида. Среднестатистический интеллект этого пояса не лишен жа­лости, сердечности и благородства — всего хватает. Но эти качества сообразуются лишь с правдой этого пояса, но не выше. Людям этого уровня бывает трудно приподняться над действительностью и шире открыть глаза на мир. Они часто становятся игрушкой в руках других, более властных и пред­приимчивых, только потому, что позволяют безгранично иг­рать на благородных чувствах своей души. Они не в состоя­нии на все 100 процентов оценить обстановку и восстано­вить справедливость. Очень часто они становятся тем са­мым добром, которое находится на содержании у зла.

Приведем пример для наглядности. Возьмем семью. Муж пьет, бьет, не работает, пропивает последние деньги. Жена — добрая, умная, красивая, много работает, хорошая хозяйка и пр., пр. Живут тем не менее очень долго, часто доходит до развода... но, как ни странно, проходят десятилетия — и все по-прежнему. Ничего не сдвигается и ничего не меняется. В очередной раз провинившийся муж поваляется в ногах, слез­но попросит прощения, а то и хлеще: в чистосердечном рас­каянии пойдет топиться или вешаться. И так всегда... Все сходит с рук. Жена, когда доходит до такого, сразу же все и прощает. Это пример того, как можно играть на благородных качествах. И такое в нашей жизни, только в разных вариантах, сплошь и рядом.

А потому и резюме: не позволяй играть на отрицательных и положительных качествах своей души! Научившийся этому и не растерявший при этом своих благородных качеств по­дает надежды на вышестоящую ступень иерархии. Вот после этого — можно и в рай. Возьмут, точно... Обратите внимание, как красиво Ирида-радуга расправилась с Атлантом в только

Молодильные яблоки

что приведенном тексте. Она легко сыграла на струнах его души. У седьмого, верхнего пояса Аида этих качеств души достаточно, но чтобы претендовать на более высокую сту­пень — нужна еще прозорливость, бдительность, аналитиче­ское мышление. А этому надо учиться... и очень долго. У од­ного это получается быстрее, у другого — как ни бейся, ни­чего не сдвигается.

В этом отношении очень перспективны были герои-полу­боги, этих на мякине провести было бы невозможно. И уж за­ставить Геракла держать небо вместо Атланта было бы пустой затеей. Полубог вскоре бы поинтересовался истоками сего изобретательного действа. Вполне возможно, что он об этом догадался уже в течение первого же дня, когда вместо отлу­чившегося Атланта остался держать небо. По этой причине его нельзя было пускать и в сад Гесперид. Но полубоги были не только дерзки и смелы, они были еще и хитры. Ясон — так тот был еще и очень осторожен. При появлении в саду арго­навтов, нимфы, как одушевленная суть и одушевленный культ сада, вообще рассыпались в прах. И только потом, с уговора­ми аргонавтов, превратились в прекрасные деревья, а затем и в самих нимф. Намек понятен: аргонавты развенчали венец славы молодильных яблок, доказали, что их яблони — это только прекрасные деревья, и не больше. Отождествив амб-розийный источник с аргументами и фактами, они заполнили ими все емкости для питьевой воды и, водворив спокойствие и порядок, отбыли восвояси... весьма довольные собой...

Скорее всего, обитатели сада так и остались при своем. Но это и неважно. Нельзя разглашать тайные стороны испы­тательных стендов, полагается корректно, под любым пред­логом, выйти из поля действия эксперимента. Что, по всей видимости, и сделали Геракл с Ясоном. Полубоги должны быть мудрыми. А что представляли из себя Атлант и Ладон, герои-полубоги прекрасно знали. Вот фрагмент текста раз­говора между Атлантом и Ладоном в саду Гесперид.

«Дай мне три золотых яблока», — сказал Атлант. И его ка­менные, сложенные ребром друг к другу, ладони протяну­лись ближе к стволу. Заиграло все тело дракона мириадами красок, словно дождь радости брызнул рубинами по всей че­шуе: и глаза, как два горна, — огнем. «О Атлант, почему же ты молчал! Тартар поднялся? Вернулись титаны? Ураниды жаж­дут яблок Геи? Я сберег их, титан. Пришел час?» Но Гора-Че­ловек покачал печально головой: «Пришел ли час? Не знаю. Геракл пришел. Дай мне три золотых яблока. Я за ними к те­бе». Оторвалась от дерева шея великана Змея, разом грозно

Ключи к тайнам жизни

взвилась, раздулся гребень надо лбом, и валами пошли, вздымаясь, разворачиваясь из глуби земли, громады-кольца змеиного тела. «Атлант, Атлант, Атлант! — трижды прохрипел угрожающе Змей. — Кто послал тебя в сад Гесперид? От бо­гов ты, Небодержатель? Ты с Кронидами? С ними? Отойди от дерева, Гора».

Но Гора-Человек остался стоять. Лишь сказал: «Не буди мою тучку. Не с богами Атлант. Я — титан. Усмирись и смири свои кольца. Хочешь ты уберечь этот сад? Что ж, будь Стра­жем! Только дай мне при золотых яблока с дерева». Потуск­нели рубины на сверкающем теле Стража яблони. Посерел он весь — и осел... И тогда показалось Ладону, будто стал Ат­лант ниже ростом, будто сутулее стали его плечи, и глубже морщины, и круче склонилась голова, и будто в мудрых гла­зах титана не могла чего-то понять его большая мудрость.

И тогда показалось Атланту, будто меньше стал Змей-ве­ликан, и уже и мельче стали извивы колец его тела, и слабее обхват их, и будто багрец и пурпур, пролитые на Змея Зарей и Закатом, стали странно землисты, словно червь пожирал в нем титана. И еще показалось Атланту, будто он читает в му­дрых глазах Змея, что не может чего-то разрешить и его зме­иная мудрость...»

Из текста видно, что Атлант и Ладон все также верны нижне­му небу Аида, все также надеются на титанов преисподни, все также верны своей древней титановой правде. Сто раз право было небо Олимпа, устранив их от активного участия в обще­ственной жизни планеты нового поколения. Да, чего-то не могла понять древняя мудрость Атланта, и до чего-то не мог дотянуть мозг змеиной мудрости... Но оба уяснили хорошо: чтобы не пришел Геракл, лучше по-хорошему, добровольно, принести ему эти три яблока... И еще: каждый из них понял, что за их спинами нет уже тех сил, которые бы могли достойно противостоять натиску полубогов молодого поколения. Они на глазах обгоняли древних титанов по всем видам спортив­ного состязания, если его применить к эволюционному шест­вию самого древнего марафона. И бывшие друзья по оружию, да и просто так, впервые по достоинству оценили друг друга.

«Посмотрел Змей и подумал: «Не нужна ты миру, Гора». И то же подумал о титане-драконе Атлант, кинув взгляд на него сверху: «Не нужен ты Саду, Страж яблок. И яблоки — только золотые игрушки богов. Не живой, а мертвой водой поит яб­лоню ключ преисподней».

Как странно, бывшие друзья очень хорошо оценившие друг друга, может быть впервые за все долгие миллионы лет сов-

Молодильные яблоки

местной дружбы, не решились высказать это вслух, боясь ос­корбить самолюбие другого, задеть его самые уязвимые чув­ства. И каждый хорошо понимал ситуацию другого, но не свою собственную... В какой-то степени начинает отдаленно про­зревать и Ладон, но очень и очень смутно. Так, например, он рассказывает Атланту, что его стали посещать сновидения из Ночи, чего раньше никогда не допускалось. Разве можно было дезинформировать древнего титана? «А теперь и мне снятся Обманы, вылетающие из преисподней», — жалуется Ладон.

Проблема, действительно, существует. Сны стал засылать всякий центр крупного масштаба. И все они довольно хоро­шо справляются с качеством посылаемого изображения, с зашифровкой текста, неплохо овладели техникой психоло­гического давления. И фактор сновидения для многих сыг­рал роковую роль. Люди привыкли слепо верить снам, до конца не осознавая, что они могут засылаться не только с не­ба, но и с преисподни. Распознать их адрес очень непросто. Нужен опыт, зоркий глаз и на должном уровне миропонима­ние в имеющемся противостоянии миров.

Интересующийся читатель может спросить: а в нашей зем­ной жизни существуют ли испытательные поля и стенды, куда можно было бы замкнуть и заизолировать человека точно так же, как на испытательных пунктах в Гесперидах и Аркадии? Точно таких, конечно, нет. Но есть похожие. Все религии на земном шаре — тоже испытательные стенды на разумность и самосознание. Ведь богам это поклонение и преклонение не нужно. Этим страдает только население Аида и тартар. Одним хочется, чтобы поклонялись, другим — чтобы поклоняться. Поэтому на тонких планах и существуют всевозможные рели­гиозные центры, объединяющие вокруг себя громадные слои населения. Это тоже испытательные стенды на разумность. Интеллект же любого бога весьма далек от того, чтобы на­слаждаться слепотой идолопоклонства, но коль есть такая по­требность у общества, то она удовлетворяется. «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало» и поменьше стреляло...

И остается невыясненным важный вопрос: почему Атлант, догадывающийся, что «яблоки — только золотые игрушки богов» и что «не живой, а мертвой водой поит яблоню ключ преисподней», ничего не сказал об этом лучшему своему другу, Ладону? Что, у древних титанов не принято травмиро­вать друг друга? Да, это так. Это качество в правилах верхне­го седьмого пояса Аида. Ранимый друг потом может этого никогда не простить, во веки веков не усмирит свое уязвлен­ное самолюбие.

Ключи к тайнам жизни

Но от яблок потом отказывается и сам заказчик. «Отшат­нулся в испуге царь Эврисфей от подарка Геракла. Не коснул­ся рукою яблок. «Унеси! Нет, оставь их себе, — сказал власти­тель Тиринфа. — Ты принес мне запретный плод. Кто коснет­ся этих яблок или вкусит их, тот будет отрешен от мира жиз­ни живой. Это яблоки смерти. Что ты сделал, отважный ге­рой, слуга Эврисфея! Заслужил себе бессмертную смерть».

Да, на яблоки из сада Гесперид, которые сторожил Ладон, в мире живой жизни был наложен запрет. Они даже почита­лись яблоками смерти. Не зная, кому вручить сей подарок, а для себя Геракл не хотел ничего, пошел он бродить по доро­гам. «Так дошел он до перепутья. Здесь предстала перед Ге­раклом Гера. Испытующе-грозно посмотрела богиня в глаза герою. И ей протянул Геракл золотые яблоки Гесперид. «Не для смертных эти золотые плоды, — сказал богине герой. — Это яблоки из Сада богов. Верно, дарят они вкусившим веч­ную юность. Прими их в дар. Отнеси на Олимп».

Отвела свою руку Гера. Отступила на шаг от Геракла. Ска­зала: «Плод запретный яблоки Геи и для бессмертных. Какой бог небес против воли Геи-Земли их коснется или вкусит, тот навеки подвластен Аиду. Не вернется он к небожителям в мир живой жизни. Будет царствовать в мире мертвой жизни. Отнеси их обратно Гесперидам». И исчезла в лазури».

Выходит, и богиня Гера, законная наследница сада Геспе­рид, отказалась от этих яблок. Что-то тут, действительно, не то. Между прочим, за точно такое же яблоко из сада Геспе­рид на пиру богов когда-то крупно между собой поссорились три главные богини Олимпа. И среди их числа была Гера, су­пруга Зевса. Из-за этого даже началась Троянская война. А ссора разгорелась между Герой, Афиной и Афродитой. А тут вдруг Гера сердито отказывается от чистосердечного подар­ка Геракла, состоящего из ее же собственных яблок, от ее собственного наследного сада...