XXI. Остров Тибулен

Дантес, оглушенный, почти задохшийся, все же догадался сдержать дыха-ние; и так как он в правой руке держал нож наготове, то он быстро вспо-рол мешок, высунул руку, потом голову; но, несмотря на все его усилияприподнять ядро, оно продолжало тянуть его ко дну; тогда он согнулся,нащупал веревку, которой были связаны его ноги, и, сделав последнее уси-лие, перерезал ее в тот самый миг, когда начинал уже задыхаться; оттолк-нувшись ногами, он вынырнул на поверхность, между тем как ядро увлекалов морскую пучину грубый холст, едва не ставший его саваном. Дантес только один раз перевел дыхание и снова нырнул, ибо большевсего боялся, как бы его не заметили. Когда он вторично вынырнул, он был уж по меньшей мере в пятидесятишагах от места падения; он увидел над головой черное грозовое небо, покоторому быстро неслись облака, открывая иногда небольшой уголок лазурис мерцающей звездой; перед ним расстилалась мрачная и бурная ширь, накоторой, предвещая грозу, начинали закипать волны, а позади, чернее мо-ря, чернее неба, подобно грозному призраку, высилась гранитная громада,и ее темный шпиль казался рукой, протянутой за ускользнувшей добычей; насамом высоком утесе мигал свет фонаря, освещая две тени. Дантесу казалось, что обе тени с беспокойством наклоняются к морю.Эти своеобразные могильщики, вероятно, слышали его крик при падении. По-этому Дантес снова пырнул и поплыл под водой. Этот прием был ему некогдахорошо знаком и собирал вокруг него, в бухте Фаро, многочисленных пок-лонников, не раз провозглашавших его самым искусным пловцом в Марселе. Когда он вынырнул на поверхность, фонарь исчез. Он начал осматри-ваться. Из островов, окружающих замок Иф, Ратонно и Помег - ближайшие;но Ратонно и Помег населены, населен и маленький остров Дом, а потомусамыми надежными были острова Тибулен и Лемер; оба они расположены в ми-ле от замка Иф. Дантес тем не менее решил доплыть до одного из этих островов. Но какнайти их во мраке ночи, который с каждым мгновением становится все неп-рогляднее? В эту минуту он увидел сиявший, подобно звезде, маяк Планье. Держа прямо на маяк, он оставлял остров Тибулен немного влево. Следо-вательно, взяв немного левее, он должен был встретить этот остров насвоем пути. Но мы уже сказали, что от замка Иф до этого острова по крайней мерецелая миля. Не раз в тюрьме Фариа говорил Эдмону, видя, что он предается унынию илени: "Дантес, опасайтесь бездействия, вы утонете, пытаясь спастись, ес-ли не будете упражнять свои силы". Теперь, чувствуя на себе смертоносную тяжесть воды, Дантес вспомнилсовет старика; он поспешил вынырнуть и начал рассекать волны, чтобы про-верить, не утратил ли он былую силу; он с радостью убедился, что вынуж-денное бездействие нисколько не убавило его выносливости и ловкости, ипочувствовал, что по-прежнему владеет стихией, к которой привык с мла-денчества. К тому же страх, этот неотступный гонитель, удваивал силы Дантеса.Рассекая волну, он прислушивался, не раздастся ли подозрительный шум.Всякий раз, как его поднимало на гребень, он быстрым взглядом окидывалгоризонт, пытаясь проникнуть в густой мрак. Каждая волна, вздымавшаясявыше других, казалась ему лодкой, высланной в погоню за ним, и тогда онплыл быстрее, что, конечно, сокращало его путь, но вместе с тем истощалоего силы. Но он плыл и плыл, и грозный замок мало-помалу сливался с ночным ту-маном. Он уже не различал его, но все еще чувствовал. Так прошел целый час, в продолжение которого Дантес, воодушевленныйживительным чувством свободы, продолжал рассекать волны в принятом имнаправлении. "Скоро час, как я плыву, - говорил он себе, - но ветер противный, ия, должно быть, потерял четверть моей скорости. Все же, если я не сбилсяс пути, то, вероятно, я уже недалеко от Тибулена. Но что, если я сбил-ся!" Дрожь пробежала по телу пловца. Он хотел для отдыха лечь на спину; номоре становилось все более бурным, и он скоро понял, что передышка, накоторую он надеялся, невозможна. - Ну, что ж, - сказал он, - буду плыть, пока можно, пока руки не ус-танут, пока меня не сведет судорога, а там пойду ко дну! И он поплыл дальше с силою и упорством отчаяния. Вдруг ему показалось, что небо, и без того уже черное, еще более тем-неет, что густая, тяжелая, плотная туча нависает над ним; в ту же минутуон почувствовал сильную боль в колене. Воображение мгновенно подсказалоему, что это удар пули и что он сейчас услышит звук выстрела; но выстре-ла не было. Дантес протянул руку и нащупал что-то твердое. Он подогнулноги и коснулся земли. Тогда он понял, что он принял за тучу. В двадцати шагах от него возвышалась груда причудливых утесов, похо-жая на огромный костер, окаменевший внезапно, в минуту самого яркого го-рения. То был остров Тибулен. Дантес встал, сделал несколько шагов и,возблагодарив бога, растянулся на гранитных скалах, показавшихся ему вэту минуту мягче самой мягкой постели. Потом, невзирая на ветер, на бурю, на начавшийся дождь, он заснулсладостным сном человека, у которого тело цепенеет, но душа бодрствует всознании нежданного счастья. Через час оглушительный раскат грома разбудил Эдмона. Буря разбушева-лась и в своем стремительном полете била крыльями по морю и по небу.Молния сверкала, как огненная змея, освещая волны и тучи, которые кати-лись, перегоняя друг друга, словно валы беспредельного хаоса. Опытный глаз моряка не ошибся. Дантес пристал к первому из двух ост-ровов, - это и был остров Тибулен. Дантес знал, что это голый утес, отк-рытый со всех сторон, не представляющий ни малейшего убежища. Но онпредполагал, когда буря утихнет, опять броситься в море и достигнутьвплавь острова Лемер, такого же дикого, но более пространного и, следо-вательно, более гостеприимного. Нависшая скала доставила Дантесу временный приют; он спрятался поднее, и почти в ту же минуту буря разразилась во всем неистовстве. Эдмон чувствовал, как сотрясается скала, под которой он укрылся.Брызги волн, разбивавшихся о подножие этой огромной глыбы, долетали донего. Хоть он и был в безопасности, но от страшного гула, от ослепи-тельных вспышек у него закружилась голова; ему казалось, что остров дро-жит под ним и вот-вот, словно корабль, сорвется с якоря и унесет его вэтот чудовищный водоворот. Тут он вспомнил, что уже сутки не ел; его мучил голод, томила жажда.Дантес вытянул руки и голову и навился дождевой воды из выемки в скале. В ту минуту как он поднимал голову, молния, которая, казалось, раско-лола небо до самого подножия божьего престола, озарила пространство; вблеске этой молнии между островом Лемер и мысом Круавиль, в четверти ми-ли от Дантеса, словно призрак, возникло маленькое рыболовное судно, уно-симое ветром и волнами. Через секунду этот призрак, приближаясь сострашной быстротой, появился на гребне другой волны. Дантес хотел крик-нуть, хотел найти какой-нибудь лоскут, чтобы подать им сигнал, что ониидут навстречу гибели, но они сами это знали; при блеске новой молнииЭдмон увидел четырех людей, ухватившихся за мачты и штаги, пятый стоял уразбитого руля. Эти люди, вероятно, тоже увидели его, потому что отчаян-ные крики, заглушаемые свистом ветра, долетели до его ушей. Над мачтою,гнувшейся, как тростник, хлопал изодранный в клочья парус; вдруг снасти,на которых он еще держался, лопнули, ветер подхватил его, и он исчез втемных глубинах неба, подобно огромной белой птице, мелькнувшей в черныхоблаках. В тот же миг раздался оглушительный треск; Дантес услышал крики тону-щих. Прижавшись, подобно сфинксу, к своему утесу, Дантес смотрел в морс-кую бездну и при новой вспышке молнии увидел разбитое суденышко и междуобломками отчаянные лица и руки, простертые к небу. Потом все исчезло во мраке ночи; страшное видение Продолжалось недольше вспышки молнии. Дантес бросился вниз по скользким скалам, ежеминутно рискуя свалитьсяв море. Он смотрел, прислушивался, но ничего не было ни слышно, ни вид-но; ни криков, ни людей; одна только буря продолжала реветь вместе светром и пениться вместе с волнами. Мало-помалу ветер улегся; по небу гнало к западу большие серые тучи,словно полинявшие от грозы; снова проступила лазурь с еще более яркимизвездами. Вскоре на востоке широкая красноватая полоса прочертила че-рио-синий горизонт; волны, вздымаясь, вспыхнули внезапным светом, их пе-нистые гребни превратились в золотые гривы. Занялся день. Дантес неподвижно и безмолвно глядел на это величественное зрелище,словно видел его впервые; и в самом деле, за то время, что он пробыл взамке Иф, он успел забыть, как восходит солнце. Он оборотился к крепостии долгим взглядом окинул землю и море. Мрачное здание - страж и властелин - вставало из волн в грозном вели-чии. Было часов пять утра; море постепенно утихало. "Через два-три часа, - сказал себе Эдмон, - тюремщик войдет в мою ка-меру, обнаружит труп моего бедного друга, опознает его, будет тщетно ме-ня искать и поднимет тревогу; тогда найдут отверстие, подземный ход;спросят людей, которые бросили меня в море и, наверное, слышали мойкрик. Тотчас же лодки с вооруженными солдатами пустятся в погоню за нес-частным беглецом, который, очевидно, не мог уйти далеко. Пушечные выст-релы возвестят всему побережью, что нельзя давать убежище голодному ираздетому бродяге. Марсельская полиция будет уведомлена и оцепит берег,между тем как комендант замка Иф начнет обшаривать море. Что тогда? Ок-руженный на воде, затравленный на суше, куда я денусь? Я голоден, озяб,я даже бросил спасительный нож, потому что он мешал мне плыть; я вовласти первого встречною, который захочет заработать двадцать франков,выдав меня. У меня нет больше ни сил, ни мыслей, ни решимости! Боже! Бо-же! Ты видишь мои страдания, помоги мне, ибо сам я не в силах помочь се-бе!" В ту минуту, как Эдмон в полубреду от истощения, потеряв способностьмыслить, шептал эту пламенную молитву, со страхом оглядываясь на замокИф, он увидел близ оконечности острова Помег маленькое судно, подобночайке летящее над самой водой; только глаз моряка мог распознать в этомсудне на еще полутемной полосе моря генуэзскую тартану. Она шла из мар-сельского порта в открытое море, и сверкающая пена расступалась передузким носом, давая дорогу ее округлым бокам. - Через полчаса, - вскричал Эдмон, - я мог бы настигнуть это судно,если бы не опасался, что меня начнут расспрашивать, догадаются, кто я, идоставят обратно в Марсель! Что делать? Что им сказать? Какую басню вы-думать, чтобы обмануть их? Эти люди - контрабандисты, полупираты. Подвидом торговли они занимаются разбоем и скорее продадут меня, чем решат-ся на бескорыстное, доброе дело. Подождем... Но ждать невозможно; я умираю с голоду, через несколько часов послед-ние силы покинут меня; к тому же близится час обхода; тревоги еще неподняли, быть может, меня и не заподозрят; я могу выдать себя за матросас этого суденышка, разбившегося ночью; это будет правдоподобно, опро-вергнуть меня некому, они все утонули. Итак, вперед!.. Дантес поглядел в ту сторону, где разбилось маленькое судно, ивздрогнул. На утесе, зацепившись за выступ, висел фригийский колпак од-ного из утонувших матросов, а поблизости плавали обломки, тяжелые брев-на, которые качались на волнах, ударяясь о подножие острова, словно бес-сильные тараны. Дантес отбросил последние сомнения; он вплавь добрался до колпака,надел его на голову, схватил одно из бревен и поплыл наперерез тартане. - Теперь я спасен, - прошептал он. Эта уверенность возвратила ему силы. Вскоре он увидел тартану, которая, идя почти против ветра, лавироваламежду замком Иф и башней Кланье. Одно время Дантес опасался, что, вместотого чтобы держаться берега, тартана уйдет в открытое море, как онадолжна бы сделать, держи она курс на Корсику или Сардинию; но вскоре поее ходу он убедился, что она готовится пройти, как то обыкновенно делаютсуда, идущие в Италию, между островами Жарос и Каласарень. Между тем тартана и пловец неприметно приближались друг к другу; приодном своем галсе она даже очутилась в какой-нибудь четверти мили отДантеса. Он приподнялся и замахал колпаком, подавая сигнал бедствия; ноникто не приметил его; тартана переложила руль и легла на ровный галс.Дантес хотел крикнуть, но, измерив глазом расстояние, понял, что голосего, относимый ветрам и заглушаемый шумом волн, не долетит до тартаны. Тогда он понял, какое для него счастье, что он прихватил бревно. Онбыл так истощен, что едва ли продержался бы на воде без него до встречис тартаной, а если бы тартана, что весьма легко могло случиться, прошламимо, не заметив его, то он уж наверняка не добрался бы до берега. Хотя Дантес был почти уверен в направлении, которого держалась тарта-на, он все же не без тревоги следил за нею, пока не увидел, что онаопять поворотила и идет к нему. Он поплыл к ней навстречу, но, прежде чем они сошлись, тартана началаложиться на другой галс. Тогда Дантес, собрав все свои силы, поднялся над водой почти во весьрост и, махая колпаком, закричал тем жалобным криком утопающих, которыйзвучит словно вопль морского духа. На этот раз его увидели и услышали. Тартана переменила курс и повер-нула в его сторону; в то же время он увидел, что готовятся спуститьшлюпку. Минуту спустя шлюпка с двумя гребцами направилась к нему. ТогдаДантес выпустил бревно из рук, полагая, что в нем больше нет надобности,и быстро поплыл навстречу гребцам, чтобы сократить им путь. Но пловец нерассчитал своих истощенных сил; он горько пожалел, что расстался с кус-ком дерева, который уже лениво качался на волнах в - ста шагах от него.Руки его немели, ноги потеряли гибкость, движения стали угловаты и поры-висты, дыхание спирало в груди. Он закричал во второй раз; гребцы удвоили усилия, и один из них крик-нул ему по-итальянски: - Держись! Это слово долетело до него в тот самый миг, когда волна, на которуюон уже не имел сил подняться, захлестнула его и покрыла пеной. Он ещераз вынырнул, барахтаясь в воде бессильно и отчаянно, в третий развскрикнул и почувствовал, что погружается в море, словно к его ногам всееще привязано тяжелое ядро. Вода покрыла его, и сквозь нее он увидел бледное небо с черными пят-нами. Он сделал еще одно нечеловеческое усилие и еще раз всплыл на поверх-ность. Ему показалось, что его хватают за волосы; потом он ничего уже невидел, ничего не слышал; сознание покинуло его. Очнувшись и открыв глаза, Дантес увидел себя на палубе тартаны, про-должавшей путь. Первым движением его было взглянуть, по какому направле-нию она идет; она удалялась от замка Иф. Дантес был так слаб, что его радостный возглас прозвучал как стон. Итак Дантес лежал на палубе; один из матросов растирал его шерстянымодеялом; другой, в котором он узнал того, кто крикнул: "Держись!" - со-вал ему в рот горлышко фляги; третий, старый моряк, бывший в одно и тоже время и шкипером и судохозяином, смотрел на него с эгоистическим со-чувствием, обыкновенно испытываемым людьми при виде несчастья, котороевчера миновало их, но может постигнуть завтра. Несколько капель рому из фляги подкрепили Дантеса, а растирание, ко-торое усердно совершал стоявший возле него на коленях матрос, вернулогибкость его онемевшим членам. - Кто вы такой? - спросил на ломаном французское языке хозяин тарта-ны. - Я мальтийский матрос, - отвечал Дантес на ломаном итальянском, - мышли из Сиракуз с грузом вина и полотна. Вчерашняя буря застигла нас умыса Моржион, и мы разбились вон о те утесы. - Откуда вы приплыли? - Мне удалось ухватиться за утес, а наш бедный капитан разбил себеголову. Остальные трое утонули. Должно быть, я один остался в живых; яувидел вашу тартану и, боясь долго оставаться на этом пустом и необитае-мом острове, решил доплыть до вас на обломке нашего судна. Благодарювас, - продолжал Дантес, - вы спасли мне жизнь; я уже тонул, когда одиниз ваших матросов схватил меня за волосы. - Это я, - сказал матрос с открытым и приветливым лицом, обрамленнымчерными бакенбардами, - и пора было: вы шли ко дну. - Да, - сказал Дантес, протягивая ему руку, - да, друг мой, еще разблагодарю вас. - Признаюсь, меня было взяло сомнение, - продолжал матрос, - вы такобросли волосами, что я принял вас за разбойника. Дантес вспомнил, что за все время своего заточения в замке Иф он ниразу не стриг волос и не брил бороды. - Да, - сказал он, - в минуту опасности я дал обет божией матери дельПье де ла Гротта десять лет не стричь волос и не брить бороды. Сегодняистекает срок моему обету, и я чуть не утонул в самую годовщину. - А теперь что нам с вами делать? - спросил хозяин. - Увы! - сказал Дантес. - Что вам будет угодно; фелука, на которой яплавал, погибла, капитан утонул. Как видите, я уцелел, но остался в чеммать родила. К счастью, я неплохой моряк; высадите меня в первом порту,куда вы зайдете, и я найду работу на любом торговом корабле. - Вы знаете Средиземное море? - Я плаваю здесь с детства. - Вы знаете хорошие стоянки? - Не много найдется портов, даже самых трудных, где я не мог бы войтии выйти с закрытыми глазами. - Ну, что ж, хозяин! - сказал матрос, крикнувший Дантесу "держись!",- если товарищ говорит правду, отчего бы ему не остаться с нами? - Да, если он говорит правду, - отвечал хозяин с оттенком недоверия.- Но в таком положении, как этот бедняга, обещаешь много, а исполняешь,что можешь. - Я исполню больше, чем обещал, - сказал Дантес. - Ого! - сказал хозяин, смеясь. - Посмотрим. - Когда вам будет угодно, - отвечал Дантес, вставая. - Вы куда идете? - В Ливорно. - В таком случае, вместо того чтобы лавировать и терять драгоценноевремя, почему бы вам просто не пойти по ветру? - Потому что тогда мы упремся в Рион. - Нет, вы оставите его метрах в сорока. - Ну-ка, возьмитесь за руль, - сказал хозяин, - посмотрим, как высправитесь. Эдмон сел у румпеля, легким нажимом проверил, хорошо ли судно слуша-ется руля, и, видя, что, не будучи особенно чутким, оно все же повинует-ся, скомандовал: - На брасы и булиня! Четверо матросов, составлявших экипаж, бросились по местам, между темкак хозяин следил за ними. - Выбирай брасы втугую! Булиня прихватить! - продолжал Дантес. Матросы исполнили команду довольно проворно. - А теперь завернуть! Эта команда была выполнена, как и обе предыдущие, и тартана, уже нелавируя больше, двинулась к острову Рион, мимо которого и прошла, какпредсказывал Дантес, оставив его справа метрах в сорока. - Браво! - сказал хозяин. - Браво! - повторили матросы. И все с удивлением смотрели на этого человека, в чьем взгляде пробу-дился ум, а в теле - сила, которых они в нем и не подозревали. - Вот видите, - сказал Дантес, оставляя руль, - я вам пригожусь хотябы на время рейса. Если в Ливорно я вам больше не потребуюсь, оставьтеменя там, а я из первого жалованья заплачу вам за пищу и платье, котороевы мне дадите. - Хорошо, - сказал хозяин. - Мы уж как-нибудь поладим, если вы незапросите лишнего. - Один матрос стоит другого, - сказал Дантес. - Что вы платите това-рищам, то заплатите и мне. - Это несправедливо, - сказал матрос, вытащивший Дантеса из воды, -вы знаете больше нас. - А тебе какое дело, Джакопо? - сказал хозяин. - Каждый волен нани-маться за такую плату, за какую ему угодно. - И то правда, - сказал Джакопо, - я просто так сказал. - Ты бы лучше ссудил его штанами и курткой, если только у тебя най-дутся лишние. - Лишней куртки у меня нет, - отвечал Джакопо, - но есть рубашка иштаны. - Это все, что мне надо, - сказал Дантес. - Спасибо, ДРУГ. Джакопо спустился в люк и через минуту возвратился, неся одежду, ко-торую Дантес натянул на себя с неизъяснимым блаженством. - Не нужно ли вам чего-нибудь еще? - спросил хозяин. - Кусок хлеба и еще глоток вашего чудесного рома, который я уже про-бовал; я давно ничего не ел. В самом деле он не ел почти двое суток. Дантесу принесли ломоть хлеба, а Джакопо подал ему флягу. - Лево руля! - крикнул капитан рулевому. Дантес поднес было флягу к губам, но его рука остановилась на полдо-роге. - Смотрите, - сказал хозяин, - что такое творится в замке Иф? Над зубцами южного бастиона замка Иф появилось белое облачко. Секунду спустя до тартаны долетел звук отдаленного пушечного выстре-ла. Матросы подняли головы, переглядываясь. - Что это значит? - спросил хозяин. - Верно, какой-нибудь арестант бежал этой ночью, - сказал Дантес, -вот и подняли тревогу. Хозяин пристально взглянул на молодого человека, который, произнесяэти слова, поднес флягу к губам. Но Дантес потягивал ром с таким невоз-мутимым спокойствием, что если хозяин и заподозрил что-нибудь, то этоподозрение только мелькнуло в его уме и тотчас же исчезло. - Ну и забористый же ром! - сказал Дантес, вытирая рукавом рубашкипот, выступивший у него на лбу. - Если даже это он, - проворчал хозяин, поглядывая на него, - темлучше: мне достался лихой малый. Дантес попросил позволения сесть у руля. Рулевой, обрадовавшись сме-не, взглянул на хозяина, который сделал ему знак, что он может передатьруль своему новому товарищу. Сидя у руля, Дантес мог, не возбуждая подозрений, глядеть в сторонуМарселя. - Какое у нас сегодня число? - спросил Дантес у подсевшего к немуДжакопо, когда замок Иф исчез из виду. - Двадцать восьмое февраля, - отвечал матрос. - Которого года? - спросил Дантес. - Как, которого года! Вы спрашиваете, которого года? - Да, - отвечал Дантес, - я спрашиваю, которого года. - Вы забыли, в котором году мы живем? - Что поделаешь! - сказал Дантес, смеясь. - Я так перепугался сегодняночью, что чуть не лишился рассудка, и у меня совсем отшибло память; апотому я и спрашиваю: которого года у нас сегодня двадцать восьмое фев-раля? - Тысяча восемьсот двадцать девятого года, - сказал Джакопо. Прошло ровно четырнадцать лет со дня заточения Дантеса. Он переступилпорог замка Иф девятнадцати лет от роду, а вышел оттуда тридцати трех. Горестная улыбка мелькнула на его устах; он спрашивал себя, что ста-лось за это время с Мерседес, которая, вероятно, считала его умершим. Потом пламя ненависти вспыхнуло в его глазах, - он вспомнил о трехнегодяях, которым был обязан долгим мучительным заточением. И он снова, как некогда в тюрьме, поклялся страшной клятвой - беспо-щадно отомстить Данглару, Фернану и Вильфору. И теперь эта Клятва была не пустой угрозой, ибо самый быстроходныйпарусник Средиземного моря уже не догнал бы маленькой тартаны, котораяна всех парусах неслась к Ливорно.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *