Глава III. Творчество и искупление

Откровение творчества идет не сверху, а снизу, это — антропологическое откровение, не теологическое. Бог ждет от человека антропологического откровения творчества, сокрыв от человека во имя богоподобной свободы его пути творчества и оправдание творчества. Творчество — дело богоподобной свободы человека, раскрытие в нем образа Творца. Творчество не в Отце и не в Сыне, а в Духе и потому выходит из границ Ветхого и Нового Завета.

Актом своей всемогущей и всеведущей воли захотел Творец ограничить свое предвиденье того, что раскроет творческая свобода человека, ибо в этом предвидении было бы уже насилие и ограничение свободы человека в творчестве. Творец не хочет знать, что сотворит человек, ждет от человека откровений о творчестве и потому не знает того, что будет антропологическим откровением. Человек есть прибыльное откровение в Боге.

Закон начинает борьбу со злом и грехом, искупление завершает эту борьбу, в творчестве же свободном и дерзновенном призван человек творить мир новый и небывалый, продолжать творение Божье.

Христианская мистерия искупления на известной ступени развития человечества объективируется, представляется внеположной, трансцендентной человеку и его внутреннему духовному пути. Так обретается Христос в объективно-предметном ряду и снимается с человека бремя внутреннего пути Христа как пути Человека, как антропологического процесса. То было материализацией христианства, его инволюцией. Ныне христианство может стоять лишь под знаком эволюции, духовного восхождения. Мистерия христианства переносится внутрь, Христос становится имманентен человеку, человек на себя возлагает все бремя, всю безмерность свободы. Христос перестает быть единственным в объективном ряду среди других. Он — Всечеловек — становится путем человека, мистерией его духа.