Untitled

Гало: – … Мы стояли, просто стояли. И мне не хотелось уходить. Мы дарили друг другу тепло. Вскоре я уже не чувствовала разницы температур. Эмульсия… Потом мы ушли. Мы пошли куда-то, но пришли к озеру. Мы сели на берегу. И всё это время никто из нас не обронил ни слова и не задумывались об этом. Знаете, это такое… не знаю, … счастье, наверное, когда тебе не обязательно болтать, достаточно просто находиться рядом и тебе хорошо… Первым заговорил он. И… на сегодня наметили что-то в роде свидания. Вот только где?

Кэтт: – У нас вроде бы 11 домик свободен.

Гало: – И что?

Кэтт: – Ты забыла. У меня ж тётя – комендант лагеря. Я с ней могу договориться.

Гало: – Спасибо, Кэтт.

Кэтт: – Не за что, но за порядок отвечаешь ты.

Гало: – Конечно. Да что случится?

Кэтт: – Договорились.

Солнечная: – Если хочешь, можешь взять магнитолу.

Кэтт: – А… Ну ладно, пусть повеселится.

Гало: – Спасибо вам. За всё. Я это запомню.

Биен готовился к встрече. Он почистил свои белоносые «шанхайки», достал из шкафа новые джинсы и синюю клетчатую летнюю рубашку, которую он надел поверх любимой чёрной футболки и заправил в джинсы, нашёл чистые носки, поправил волосы в хвосте.

Д’Арт: – Как на свидание собираешься.

Биен: – Это и похоже на свидание. Только какое-то неформальное. В городе я бы пригласил девушку в ресторан, wear formal dress, купил бы приятный недорогой букет и пришёл бы на место за час. Здесь же придётся, наверное, довольствоваться тривиальной прогулкой до вечера… Хотя, с ней всё одинаково интересно.

TWin: – Удачи.

Биен: – Спасибо. Перед экзаменом бы сказали «ни пуха, ни пера». Кстати, однокашник Штиль ненавидел, когда ему так говорили. Ему сразу хотелось стукнуть в ответ… Но, не думайте, я так не отношусь.

Schutz: – Тогда «ни пуха…»

Биен: – Так ведь… А в общем ты прав. Это тоже своего рода экзамен. «К чёрту».

Д’Арт: – Когда ждать?

Биен: – Ну, если не убьют, то до одиннадцати вернусь. Пол-двенадцатого уже можно искать.

Биен вышел.

«Тук-тук-тук» – несколько нервный стук в дверь. Солнечная.

Биен: – Солнечная, привет. Гало здесь?

Солнечная: – Нет, она в 11 домике. Она просила, чтобы ты подошёл туда, когда придёшь.

Биен: – Хорош. А это в какую сторону?

Солнечная (слегка жестикулируя): – Сейчас пойдёшь направо до развилки. Там – прямо.

Биен: – Спасибо.

Солнечная: – Послушай, как тебе удалось?

Биен: – Мне кажется, это лучше знает Гало.

Солнечная: – Возможно. Ладно, иди. Не заставляй девушку ждать. Необычно оделся! Приятного вечера.

Биен: – Спасибо. Пока.

Он в миг оказался почти у самого домика № 11. но почему-то остановился. Биен смотрел в прикрытое кружевной занавеской окно в комнату, в которой суетливо передвигалась Гало. Она была прекрасна. Аккуратно прибранные заколкой, гладкие, блестящие чёрные волосы. За занавеской было трудно разглядеть, какой кумир был на её чёрной футболке. Биен стоял так до того момента, когда Гало выглянула в окно и увидела его стоящим. Он очнулся, улыбнулся и приветливо прошептал «Привет». Гало ответила тем же. Биену было неловко от того, что она заметила его в таком глупом положении. Биен почувствовал, что краснеет. Он быстро успокоил себя, чтобы не показаться ещё смущённее (не показаться ей).

Гало: – Привет, Биен. Заходи, проходи в гостиную.

Биен начинает снимать «шанхайки», но Гало останавливает.

Биен: – Нет, я лучше сниму – тут так чисто. Не комфортно чувствую себя в обуви.

Гало: – Тогда ладно. Чувствуй себя, как дома.

Биен: – Постараюсь.

Он прошёл в гостиную. Посреди стоял неширокий стол, который был наполовину украшен салатами и мелкими закусками. Биен не стал садиться ни на диван, ни на стулься. Он подошёл к окну. Светило солнце. По зелёным листьям бегал (изредка пробегал) свежий ветер. Цветы легко покачивались.

Гало вошла в комнату. Теперь уже она следила за ним. А он неподвижно стоял, глядя в окно.

Гало: – Приятный вид.

Биен (не оборачиваясь): – Да. Хорошо релаксирует.

Гало: – Ну, наверное, можно садиться.

Биен поворачивается лицом к Гало, подходит ближе к столу и останавливается у стула. Он смотрел на неё. Она – на него. Он находил необычным в ней вдруг заколотые волосы, чёрная футболка с Бутусовым (она впервые так открыто провозгласила о своём музыкальном векторе), другие, чёрные бархатные брюки и кроссовки. Для неё образ Биена так же был необычен. Но вида она не подавала.

Гало: – Что-то не так?

Биен: – Не знаю… Возможно.

Гало резко изменилась в лице, но Биен этого не увидел, так как в очередной раз отвёл взгляд в сторону.

Гало: – Если не так, скажи… Ну, в чём дело?

Биен: – Не знаю, как сказать… Чёрт…

Гало (совсем поменялась)(шёпотом): – Нет. Не может…

Биен: – Что?

Гало: – Продолжай!

Биен: – Ну, в общем. Мне как-то неудобно, скованно.

Гало: – Почему?

Биен: – Как-то всё очень формально, необычно. Особенно… ты. Я не говорю, что ты мне такой не нравишься, да убей меня, если я так скажу. Ты великолепна. Просто непривычно. Тебе, возможно, тоже.

Гало (вздохнув с облегчением): – Слава богу. Я тоже об этом подумала. Может просто вернёмся к привычному образу?

Биен: – Поддерживаю!

Гало: – Единогласно принято!

Засмеялись.

Гало: – Тогда я пойду к себе – переоденусь.

Биен: – Только просьба: Вячеслава Геннадьевича не прячь.

Гало: – Хорош.

Когда Гало вышла, Биен расстегнул и выправил рубашку, выправил футболку, нащупал под ней на груди амулет или медальон (кто знает?), погладил его кончиками пальцев. Потом вошла она такой, какой он и представлял: распущенные волосы, футболка, брюки.

Биен: – Так ты ещё прекрасней. Теперь всё?

Гало: – Почти. Ты можешь отпустить хвост?

Биен: – Это уже интересно.

Гало: – Интересно!

Биен распускает волосы.

Гало: – Теперь всё в порядке. Прошу к столу.

Сели. Поужинали.

Гало: – Может музыку включить. Извините, выбор небольшой. Nau и Halou. Halou – Солнечной, не мой, поэтому ничего сказать не могу. Но ей нравится.

Биен: – Поставь Nau: любой альбом на твой выбор.

Гало: – «Титаник» (ставит, настраивает звук). Биен, скажи, а ты что предпочитаешь?

Биен: – Я сам точно не могу сформулировать. Наверное, так: я слушаю СашБаша – ради текста, ДДТ – текста и музыки, Калинов Мост – специфических текстов и музыки, Papa Roach – ради выплеска энергии. Иногда слушаю Пилот – хороший отечественный панк, и ранний Дом Кукол – та же энергия. Год назад ушёл от КиШ – разочаровали (улыбнулся, помолчал). А ты, наверное, находишь всё, что нужно в Nau. Это великолепно, я знаю. Брат тоже всё находит в одном – ДДТ. Я так не могу и не смогу. Тексты СашБаша для меня – всё, но музыки и исполнения в нём мне не хватает.

Гало: – Почему?

Биен: – Он по сути играл один с двеннадцатистрункой.

Гало: – Играл? Он…

Биен: – Да, он играл, он творил. Ему было всего 27, когда он покончил с собой.

Минута молчания.

Гало: – А что для меня Nau? Когда я задаю себе этот вопрос, у меня проявляется непонятное чувство тяги к миру, к жизни, ко всему живому, ведь Nau для меня – это жизнь… Почему я люблю Nau? Точно так же можно было спросить «Почему ты любишь свою Родину, родных, друзей». Ведь Nau в моей крови, это – моя плоть, но это не значит, что я какая-нибудь сумасшедшая фанатка, но моя любовь в сердце, в глубине души, где обычно у человека скапливаются все радостные, счастливые, родные воспоминания, где каждый человек может отдохнуть от суеты и проблем, расслабиться и задуматься «для чего мы живём в этой суматохе», а ведь, если бы каждый человек жил в этих участках души, на земле бы давно воцарилась гармония и покой. Но из-за постоянного конфликта внутреннего мира человека с реальностью и случаются войны, ссоры, разлуки.

Биен: – Брат абсолютно то же говорит о ДДТ. И ДДТ – его гордость.

Гало: – Разумеется, я любому могу с гордостью сказать, что я слушаю Nau. Но на самом деле об этом знают немногие, только самые близкие мне люди – те, кому я могу доверить эту святыню.

Биен (как бы продолжает её мысль): – «так как ты не хочешь, чтобы некоторые злые люди касались лапами Святой музыки».

Гало: – Да.

[…]

Биен: – БлагоДарю за доверие.

Гало: – Я всего лишь ответила. Ведь ты первый шагнул. Я чувствую, что и СашБаш, и Мигачёв для тебя святы.

Биен: – Разумеется. Я бы назвал их религионерами, т.е. они верили в то, что делали, о чём думали, и они боролись за свою религию. Для меня то, что они успели сделать, тоже стало религией, и я буду за неё бороться – это то немногое, что я могу сделать, ведь они заслужили большего… Блин, опять… я похоже снова запутался, болтаю абсолютную тупость, то есть говорю, что думаю, но не так, как нужно. Извини.

Гало: – Нет, всё правильно, я всё понимаю. Ты говоришь то, что нужно.

Они продолжали разговор, говорили о музыке, литературе, да вообще жизни. И им было…

Гало: – … Хорошо…

Биен только улыбнулся и опустил глаза. На это он мог ответить только «Да!», но это так банально.

Часов в десять Биен с сожалением напомнил, что пора возвращаться. Они вышли, чтобы прогуляться до озера – Гало попросила.

На берегу она присели на прохладную траву.

Гало: – Знаешь, я … мне нравится, интересно говорить с тобой, мало с кем я так по душам общалась.

Биен: – А я впервые так открыто говорю с девушкой. До этого всегда стоял некий комплекс…неполноценности что ли. Спасибо за прекрасный вечер.

Гало: – Но это так мало. Я чувствую, что ты ещё не весь раскрылся, есть что-то глубже.

Биен: – Возможно. [можно было ответить тем же, но достаточно подумать, ведь она и сама понимала это].

Гало: – Нам нужно ещё раз встретиться.

Биен: – Это будет сложно [Гало посмотрела на него непонимающим взглядом]. Мы завтра уезжаем.

Гало не знала, что сказать. Такой ситуации она не ожидала. Тишина этих минут нарушалась лишь трелями кузнечиков.

Биен: – Почему ты молчишь?

Гало: – Но ведь так не может, не должно кончиться.

Биен: – Нет, конечно, нет. Но… придётся ждать.

Гало: – И ничего не поделать?

Биен: – Я не вижу другого исхода.

Они возвращались в лагерь. Биен заметил слегка испуганное выражение лица Гало. Он и сам опасался за будущее, но боролся с волнением. Он больше переживал сейчас за Гало. Он не заметил, как коснулся её руки, слегка, но одёрнул от неожиданности. Но… почему нет? Он решился, взял её ладонь, та была ледяная. Гало перевела глаза с земли под ногами на Биена, он улыбался в ответ. Она тоже улыбнулась и, ещё крепче сжав руки, сказала: «Мы справимся!».

У порога домика им предстояло попрощаться.

Биен: – К сожалению пора…

Гало: – Я не умею прощаться.

Биен: – А кто умеет? Но, надо. […] Но нам ведь не нужно прощаться. Надо только сказать «Пока».

Гало: – Пока.

Биен: – Пока.

Они опять стояли и молчали, и никто не хотел уходить. И оба знали, что это нужно.

Биен: – Пока…

Он уже повернулся и сделал шаг.

Гало: – Биен!

Биен остановился, обернулся. Она хотела что-то сказать, он хотел что-то услышать. Но…

Гало: – Я тебя люблю.

Биен: – А я люблю тебя. […] Пока.

Он повернул и не этот раз окончательно.

Она его уже не останавливала.

14. Отъезд?

Час пополудни. На поляне перед комендантским «постом» собрался народ, человек тридцать. База работала ещё целую неделю, но это был уже конец августа, да и погода не баловала, поэтому так много отъезжающих. Среди них было трудно найти знакомых, все суетились, кто-то ещё доздавал домики коменданту – большая проблема.

Гало боялась затеряться в это муравейнике и шла всё вперёд, растеряно смотря по сторонам. Понятно, что искала; понятно, что нашла. Он сидел на чистой траве, прислонившись к слегка склонённому стволу дерева. Он сиде; читал книгу, не обращая внимания на окружающий хаос.

Гало: – Привет, Биен.

Биен (поднимаясь): – Привет. Я рад, что ты пришла.

Гало: – Я должна была прийти – надо попрощаться. Хотя нам ещё нужно поговорить. Давай сядем.

Биен: – Можешь сесть на любую сумку.

«Да нет, я так» – сказала она и села прямо на траву в позе лотоса. Биен вернулся в положение, из которого поднялся.

Гало: – Это нужно было сказать ещё вчера, но у меня не хватало духа. Но мне был сон, в котором не было ничего, кроме этой фразы на чёрном фоне. Тут Гало взяла ветку и написала на земле: «Der Krieger und die Kaiserin».

Биен: – «Воин и Принцесса»?

Гало: – Я знаю, откуда это – из фильма.

Биен: – «Принцесса и Воин». Тома Тыквера.

Гало: – Да… И вот… Я подумала, что нужно бороться за всё. И поэтому хочу сказать: «Останься»…

Биен застыл.

Гало: – Конечно же это неожиданно, может нелогично. Но почему нет? До закрытия лагеря ещё целый день, свободный домик есть… Я не могу тебя так отпустить…

Биен: – Ты продолжаешь удивлять… Да что я говорю. Конечно… Я хочу остаться. Я останусь. Всё другое может подождать, но нам нужна досказанность.

Гало: – Значит останешься?

Биен утвердительно кивнул.

Друзья… они всё понимают и им не надо что-то долго объяснять. Но извиниться за такое скорополительное решение было нужно. Особенно перед братом. Ведь ему придётся больше других выкручиваться там, в городе.

Автобус приехал и отъехал по расписанию. В два часа каретка пошла восвояси. Два героя проводили его взглядом.