Встреча. Лето. Край июля. Время, когда жара совсем недавно спала, но солнце ещё щедро раздаривало всем желающим частицы себя

Здесь

Лето. Край июля. Время, когда жара совсем недавно спала, но солнце ещё щедро раздаривало всем желающим частицы себя. То же искрящееся озеро, та же весёлая четвёрка. Это второе пришествие.

Всё то же, кроме знакомых – старые знакомые не должны были появляться (по крайней мере, у них были причины, лишавшие такой возможности), жаль. Однообразные дни, похожие на 22 прожитых в прошлый раз. В этот раз их должно было быть столько же. Причины второго прихода – возможность снова отдохнуть, очистить лёгкие от городской грязи, опять поработать. В прошлый раз нормальной работы не вышло. В этот раз программа была продумана заранее: доработать игру в ансамбле, используя известные мелодии и попробовать сыграть материалы Schutz’а, личные наброски TWin’а и Д’Арта.

На осуществление этих идей и были брошены все силы со второго же дня приезда. Все одинаково яро горели за дело, но иногда возникали конфликтные ситуации, противоречия, без которых, в сущности, не проходит ни одна работа, особенно у истоков. Связистом в таких ситуациях служил Биен. Это, наверное, связано с тем, что трое других участников слушали разную музыку и каждый нёс в творчество что-то своё: Д’Арт – металл, TWin – альтер, Schutz – интеллект. Биен же практически одинаково одобрял и слушал все три направления, чуть более сближаясь к интеллекту текстов. Но в это время настроение его было постоянно одним – ностальгическое. Причину этого друзья пытались выяснить уже давно, но и сам Биен не мог понять, что с ним. Вроде никаких обид, неудач, ссор. С другой стороны и никаких побед также не было. Значит всё идёт не снаружи, а изнутри – из подсознания, а его объяснить невозможно, как и понять. Он стал маловосприимчив к окружающим, предпочитал одиночество шумной компании.

Творчество группы он оценивал положительно, оказывал посильную помощь, но своё участие в группе в будущем, как и свои достижения и игру оценивал скептически, даже пессимистически.

Днём все друзья работали, отдыхали, развлекались, играли. Он, разумеется, участвовал во всём происходящем, однако, не выказывая ни наружного, ни внутреннего отношения к этим процессам – ни положительного, ни отрицательного. Он лишь машинально исполнял порученные дела, не внося никаких предложений, не проявляя индивидуальности, но обвинить его в чём-нибудь было тоже нельзя – всю работу он делал на совесть.

Разумеется, друзья пытались оживить Биена – шутили, вытаскивали повеселиться, спрашивали его мнение, обозначая то, что он нужен, видим, слышим. Но всё было впустую – ни они, ни он ничего не могли поделать.

В свободное время он обычно ложился на кровать и включал кассету – больше, чтобы послушать музыку, нежели слова, и, тупо уставившись в потолок, мог пару часов пролежать, поднимаясь лишь, когда нужно было перевернуть или сменить кассету. Иногда мог пролежать в полной тишине, закрыв глаза, подремать. А мог прогуливаться по базе или по лесу.

Ночью он обычно выходил на главную поляну, ложился на остывшую, чуть влажную траву и до полутора часов лежал, глядя в открытое небо, рассматривая миллионы выкатившихся звёзд, замечая мигающие белые и красные сигнальные огни самолётов, мелкие постоянно светящие и равномерно движущиеся точки огней спутников. Самое редкое – падающие звёзды. Редкие, разумеется, по сравнению с самолётами и спутниками. За эти полтора часа их могло быть 3-8 (многие замечались краем глаза, но обмануться было нельзя). Он ни подсчитывал их, ни загадывал желания – просто пытался поймать момент истины, увидеть тот крайний превращения глыбы в светящееся месиво и отождествления её (глыбы) в сознании людей со звездой. Это ли не чудо?

«Не чудо – просто наука!» – ответило бы сознание Биена. Думается, покажи сейчас Биену, как разрушается атом, покажи невидимые частицы и античастицы, заряд и его цвет, то и это бы его не удивило. Ложился спать Биен одним из последних, засыпал сразу, как после тяжёлого трудового дня. Несмотря на это, просыпался очень рано (по сравнению с другими), часов в 6-7 утра. И, поскольку делать было нечего, да и по желанию, он делал пробежки.

Он наметил несколько маршрутов, отличавшихся протяжённостью и характером троп (рельеф, извилистость и т.п.). Общим для всех путей был участок вдоль озера, где можно было умыться и перевести дух.

Он стал недолюбливать утренний дождь, однозначно ломавший идею пробежки. Приходилось возвращаться в постель, уже не надеясь больше уснуть.

2. Снова день, как день…

Биен проснулся в 6:56 утра. Остальные спали. Он спокойно встал с кровати, вышел в столовую, хлебнул воды. Выйдя на крыльцо, он глубоко вдохнул новый день – солнечный, чуть прохладный. Он захлопнул дверь домика, спустился с крыльца и подошёл к умывальнику – воды не было. «Чёрт!» – мелькнуло в голове его. Но будить кого-нибудь было бы нечестно. «Делать нечего. Тогда сначала к озеру».

Биен ещё раз проверил дверь – закрыта. Вышел на тропинку к озеру, пошёл. Калитка тоже закрыта – перелез, пошёл. Побежал. Он бежал, как привык – выше среднего, глядя в дорогу под ногами, не реагируя на окружающие звуки. В таком темпе добежал до озера, сойдя с дороги, перешёл на шаг, спустился к воде. Над гладью сизым дымком стелился пар. Солнце уже не цеплялось за ветки и начинало припекать. Биен умылся, слегка смочил волосы, увлажнил руки до плеч. Потом встал, оглядел место. Пристреленным глазом заметил штук 5-6 поплавков, определил, что рыба идёт хорошо.

«Пора!». Он вернулся на грунтовку, побежал, свернув на узкую тропинку, ведущую к асфальту. По асфальту бежать намного легче и приятней. На себе ощущаешь сцепление старых кроссовок со шкуркой дороги. Хотелось испробовать те же ощущения при ускорении и на больших скоростях.

Мимо пронеслась уже издали услышанная «девятка», но с такой тягаться бесполезно, как, в принципе, и с любым движущимся средством. Приближался более грозный гул. «Либо грузовик, либо автобус» – подумал Биен. Звук всё приближался, пока объект не поравнялся с бегуном на миг и умчался вперёд. «Автобус! Точно, рейс!». Вот он, момент! Мотор начал набирать обороты, хотя заметно уступал автобусу. Прелесть рейсовых была в том, что они шли по расписанию; всегда только прямо и делали редкие остановки. При этом скорость была такой, что можно было ещё минуты 2-3 наблюдать его профиль, пока тот не исчезал за пригорком.

Автобус сделал почти традиционную остановку около магазина, высадив, насколько можно было разглядеть, 3-4 пассажиров. Часть из них зашла в магазин, благо, открытый, а часть перешла дорогу, пошла в сторону дач. Может он и ошибся, ведь до самой этой остановки ему надо было бежать ещё пару минут, да и особого внимания Биен не обращал. Он больше следил за автобусом, который в данный момент служил раздражителем, как быку плащ.

Время истекало, вот-вот автобус исчезнет. Вот уже и магазин… Да какое ему дело до него. Он начал последнее ускорение.

Вдруг… Краем глаза он заметил, что из магазина кто-то вышел. Не ожидая такого момента, он за доли секунды попытался убрать правое плечо назад, дабы уменьшить удар, либо вообще избежать его. Но расстояние было слишком мало, а скорость слишком высокой, и столкновение произошло. Биен успел смягчить его, выставив руки и удачно попав в плечи оппоненту.

На мгновение оглянувшись на встречного, не для того, чтобы увидеть его, сколько обозначить извинение, и сказав: «Извините», получив в ответ: «Ничего», он продолжил движение за автобусом, но, когда взгляд его вернулся вперёд, последний угол автобуса скрылся из вида. Раздражитель исчез. Включился мозг. Мгновенные мысли: «А с кем столкнулся? – С девушкой – Плохо извинился, кто это? – Я же видел лицо – Как она выглядела? – Гало? –!». От этой мысли он внезапно тормознул, встал. Себе шёпотом сказал: «Гало!». Биен обернулся.

Она шла, глядя на впереди идущую дорогу. Он ловил каждое мгновение созерцания её. Она удивлённо остановилась, обернулась, резко, что «дальние» волосы ударили по лицу. Секунду молчала, видимо, вспоминая имя: «Биен?».

Биен, обычно, опустил глаза в землю и подбежал к Гало.

Биен: – Привет.

Гало: – Привет. Ты здесь откуда?

Биен: – Да так, с друзьями приехал снова отдохнуть.

Гало: – С теми самыми?

Биен: – Да, мы всё те же… Тебе куда? (заметил её занятые сумками руки).

Гало: – Мне в лагерь.

Биен: – Помочь?

Гало: – Но ты же вроде спешил.

Биен: – Да нет. Просто пробежка – бегаю за транспортом (засмеялся от своих же слов).

Гало: – Ну, тогда, если не трудно.

Биен: – Конечно, не трудно, я никуда не тороплюсь.

Гало: – Тогда пошли («пошли», т.е. отправились в путь).

Биен: – Поделись, что ли грузом.

Гало: – А… Возьми, пожалуйста (протянула пакет Posty…). Спасибо.

Биен: – Да не за что.

Гало: – Так ты опять здесь. Понравилось?

Биен: – Конечно, в прошлый раз всё было прекрасно. Сейчас как-то не так, уверен, потому что нет прежних знакомых. Но вот ты. Уже веселее (улыбнулся). Ты как?

Гало: – Да как бы тоже отдыхаю. Тоже понравилось (весело усмехнулась).

Биен: – А ты, значит, в лагере. Из прежних кого-нибудь встречала?

Гало: – Нет, ты первый (опять усмехнулась). Лично никого не видела, но переписываюсь с Коралловой. (и повторила) А так никого. Всё новые.

Биен: – И много?

Гало: – Ну, человек шесть действительно достойных.

Биен: – А у меня ни одного за всё это время после отъезда. Тебе как-то проще – ты более общительная, а я более замкнут. С прежними связь потерял. TWin изредка пишет Коку, и тот отвечает. Так узнаём и о делах остальных, а они – о наших.

Так за разговором они дошли сначала до озера, а потом и до лагеря, говоря на разнообразные темы (но не на все). У ворот лагеря остановились.

Гало: – Ну, вот и пришли. Спасибо, что проводил.

Биен: – Да не за что.

Гало: – Может, зайдёшь?

Биен: – Да нет, спасибо, (он смог уловить слабое чувство нежелательности для Гало его положительного ответа; да и всё равно бы он не зашёл), время ещё раннее.

Гало: – Тогда, пока.

Биен: – Пока.

Биен повернул назад и пошёл без желания оглядываться, что-то ему говорило, что и Гало тоже не оборачивалась.

Гало действительно не обернулась. Она зашла в ворота и повернула налево, направилась к своему домику. В нём никто уже не спал, но на улицу выходить не хотелось. Из некоторых построек уже шла музыка. В её домике подруги и соседки Кет и Солнечная готовили завтрак – омлет. Это Гало определила ещё подходя к двери. Как только хлопнула дверь за спиной Гало, её навстречу вышла Кет:

Кет: – Вернулась!

Гало: – Привет! («чмокнулись»).

Кет: – Ну, давай, раздевайся, проходи – позавтракаем.

Гало: – Ага, сумки возьми.

Кет (принимает пакеты, просматривает содержимое): – О-о-о! Погуляем! Это ведь всё на стол?

Гало: – Конечно, ну а по части экономии – ты у нас профессор.

Кет (улыбаясь): – Ладно, давай…

Гало заглянула в свою комнату, посмотрела на часы. Было 8:17. Придя в столовую, она наконец-то поздоровалась с Солнечной, у которой сегодня был не выспавшийся вид. Сели за стол.

Солнечная: – Ну, рассказывай, как там в городе?

Гало: – Да всё так же. Ощущается, что это город – душно, жарко.

Кет: – Как семья?

Гало: – Хорошо. Вот, продукты, гостинцы передали.

Кет: – А как добралась?

Гало: – О! С дорогой повезло – и туда, и обратно не пришлось долго торчать ни на авто, ни на железке. На электричку до Зеленодольска села практически сразу. На обратном пути ночь провела у подруги ещё с прошлого приезда.

Кет: – А с ним виделась?

Гало: – С Картом… (улыбнулась от удовольствия произносить это имя вновь и вновь). Да, он встречал и провожал и так тоже поговорили. Он снова признался в любви, я сказала, что тоже его люблю.

Солнечная: – Целовались?

Гало (зашлась краской): – По-дружески – в щёчку.

Все приятно улыбнулись и почему-то замолчали.

Наконец-то, Гало: – Теперь вы рассказывайте, как у вас тут? За три дня мир не перевернулся?

Солнечная (убирая посуду): – У нас всё тоже самое. Никто не приехал – не сезон. Но уже приехали Бурти и Ферстапен, и с ними ещё кто-то.

Кет: – Ты хотела сказать «и Байрон».

Солнечная: – Да ладно тебе.

Кет: – Ну, признайся, ведь он тебе нравится.

Солнечная: – Да, он очень симпатичный.

Гало: – Кет, ну чего ты наезжаешь. Солнечная и сама знает, что говорить.

Кет: – Ну чего вы, я же по-дружески. Так сказать, между нами, девочками.

Гало: – О! Анекдот вспомнила – услышала в Зелдоле. Слушайте: «Троллейбусному депо №3 требуются бубнильщики для объявления остановок».

Домик залился громким радостным смехом.

Встреча

На следующий день к друзьям пришли девчонки – Гало с подругами. Пришли они, чтобы поговорить о возможности собрания где-нибудь у озера и узнать, придут ли друзья.

Биен: – Конечно, ведь так? [обращаясь к друзьям].

Д’Арт: – Ну, вообще-то я не против. Как другие?

TWin: – Согласен.

Schutz: – Хорошо. Придём.

Кет: – Тогда ждём всех в 17 ч. на озере.

TWin: – Может принести чего-нибудь?

Кет: – Не обязательно, но, если там воду или что-то другое – дубеем только рады.

Д’Арт: – Тогда в пять у озера. Ждите.

Как только девушки вышли, друзья принялись обдумывать, что бы такое принести. Пересчитав имеющийся в расположении капитал и отложив некоторую сумму как неприкосновенную, друзья немного ограничили круг предположений. В магазин отправились всей компанией.

Вечером, в пять часов, они были уже в пункте назначения. Компания отдыхающих расположилась, разумеется, на «лагерной» стороне. «К чаю» друзья принесли 2 бутылки газировки (тоник) и пачки 4 печенья. Разумеется, угадали, но не совсем (печенья и так было почти достаточно). Не хватало воды.

По счастью, кто-то прихватил котелок (наверное, предусмотрительный). Оставалось только развести костёр. Всех парней послали искать дерево. Минут через пять котелок уже был на огне. Пока вскипала вода, сели за импровизированный стол. Запивали газировкой. Некоторые пивом.

Заканчивающие трапезу переходили на разговоры. Можно было отчётливо выделить три кружка общения. Первый объединяли приколы и дурачества. Здесь сходились, в основном, пацаны и бойкие девчонки. Второй круг – девчонки со своими историями и секретами. Третий – музыканты и неформалы. Биен сначала подсел к третьим. Там уже сидели все друзья и знакомые девушки, в том числе и Гало. Он некоторое время сидел и внимательно слушал рассказы, исполняемые песни. Вдруг попросил освободившуюся гитару, испробовал её. На просьбу сыграть что-нибудь, без колебаний исполнил «Дорогая, сядем рядом…». Во время исполнения не отрывал взгляд от горевшего в центре круга костра. После посидел ещё пару минут, поднялся и отошёл к озеру.

Он присел впритык к воде, так что редкие волны докатывались и касались подошв. Он сидел, глядя на воду, рвал травинки, мельчил их и кидал в воду. Нельзя было понять его настроение, о чём он думает.

… Чья-то рука быстро ударила по правому плечу. Биен обернулся направо. Но Кет стояла слева, она засмеялась. Чуть сзади стояла Гало. Они присели рядом.

Кет: – Что делаешь?

Биен: – Смотрю в воду.

Кет: – Интересно?

Биен: – Немного.

Гало: – А что за песню ты спел? Красивая.

Биен: – «Дорогая, сядем рядом…» Сергея Александровича… Есенина. Все благодарности ему.

Гало: – А музыка?

Биен: – Своя.

Кет: – Так ты сочиняешь?!

Биен: – Только музыку.

Кет: – А стихи?

Биен: – Нет, только музыку. Брат сочиняет всё… Schutz.

Гало: – Хорошо получается?

Биен: – Ну, мне нравится. Что-то у него есть.

Кет: – А вы с ним не похожи.

Биен: – Внешне-то, конечно. Мы ж двоюродные.

Кет: – Понятно. А Д’Арт и TWin?

Биен: – Бывшие одноклассники. Теперь вот после школы разошлись.

Кет: – Так вы уже закончили школу?

Биен: – В прошлом году. Но учиться продолжаем. Schutz пока в школе. А вы откуда будете?

Кет: – Я из Нижнекамска, пока в школе.

Гало: – А я из Зеленодольска. Тоже ещё в школе. Так ты любишь Есенина?

Биен: – Да. Это мой любимый поэт классики.

Гало: – А что читаешь из прозы?

Биен: – Можно сказать ничего. Не знаю почему. Не могу найти интересную книгу. Всё бросаю, едва начав. Последнюю прочитал где-то полгода назад. Перечитал Мигачёва.

Кет: – Что за писатель?

Биен: – Он практически неизвестен. По крайней мере не знаю никого, кто бы прочитал его. У него всего две книги. Он успел закончить всего один роман и философские тетради. Помимо этого у него множество стихов и несколько рассказов.

Гало: – Что с ним сейчас?

Биен: – Он погиб 12 мая 1992. Сбит машиной. Ему было всего 20.

Гало: – Ты хорошо его знал?

Биен: – То ли к счастью, то ли к несчастью – нет. Я познакомился с ним год назад, прочитав роман.

Гало: – О чём он писал?

Биен: – Об этом можно долго рассуждать и спорить. Каждый должен определить сам. Я могу предположить лишь, что писал он о том, во что верил и о себе через призму этой веры.

Кет: – А в чём была его вера?

Биен: – Он относил себя к «детям Первого» (сэра Дэвила; дьявола). Мне кажется, он действительно верил до глубины мозга. Это всё, что я могу, должен сказать. Остальное – в романе. О себе и об окружающем подробнее изложено в Философских тетрадях. Для меня это главный его труд. Именно они заставили, то есть помогли мне измениться. Если вас пугают слова «дети дьявола», то следует сказать, что они не сатанисты. Для него «Бог есть Любовь, а Сатана – стремление к этой любви через Ненависть…», «Добро – действие, при котором ты не совершаешь насилия; но от этого кому-то становится лучше», «Зло – насилие во имя добра» – это дьявол. И отнюдь, он не борется с Богом, он борется с извращением – «насилием не во имя добра» и «непротивление этому насилию». Но закончу с религией. Могу ещё процитировать несколько высказываний, заставивших меня задуматься:

«Думай, прежде чем что-либо сделать. Это отличает человека от прочих существ».

«Идеал – в постоянном стремлении к нему».

«Не стремись убивать. В этом мире ещё не до такой степени тесно».

«Помни, что тебя родила женщина. Боль этой жизни ничто перед страданием матери».

«Смерть – это счастье. Но право на это счастье надо заслужить».

«Мир нельзя изменить, его можно только уничтожить. Но не тебе выносить ему смертный приговор».

Остальное – в тетрадях. Всем рекомендую. Противником такой веры, чтобы хотя бы знать позиции её поклонников.

Гало: – Дашь как-нибудь почитать?

Биен: – Хорошо, она всегда в моей сумке. Сейчас в домике.

Кет: – Ну, наверное, пора собираться?

Гало: – Пора.

Все поднялись и пошли в сторону костра. А на волнах качались порванные травинки.

Друзья вернулись в хижину. Schutz долго и часто поглядывал на Биена. Потом не выдержал:

Schutz: – Что такой весёлый? А-а, с ней разговаривал.

Биен: – Да, разговаривал.

Schutz: – Что нового узнал?

Биен: – Ничего. Она мало говорила. Больше слушала.

Schutz: – А ты…, наверное, глупости болтал?

Биен: – Кажется нет. Рассказывал о Мигачёве.

Schutz: – Ты что? Свихнулся?

Биен: – Почему? Он – гений. Он говорил о том, о чём каждый из нас только думал. Он – реалист в его определении: «Реалист не тот, кто видит общепринятое, а тот, кто не боится сказать о том, что видит».

Schutz: – И как она реагировала?

Биен: – Слушала, понимала. В её облике было всё: в глазах, смотрящих в воду – внимание; в спокойных движениях – интерес. Кстати, она попросила книгу, как-нибудь дам прочитать. Мне кажется, она поймёт Мигачёва. Она не глупа.

Schutz: – Что-то ты о ней слишком хорошо отзываешься.

Биен: – Может быть… мне кажется… нет… я уверен… Я люблю её. Я понял это… сейчас.

Schutz: – Или у меня дежа-вю, или я это действительно где-то слышал. Вспомни, ты и о Неизвестной так говорил. То же самое.

Биен: – Я и её любил. Правда, любил. Видимо, ошибался. Либо, всё-таки и любовь можно пережить, внутренне.

Schutz: – Нет, что-то всё слишком похоже. Может ты опять ошибаешься. Посмотри на неё, она же доска.

Биен: – Чисто внешне, каждый решает сам. Но внутренне она загадочно красива, лично для меня.

Schutz: – Нет, брат, ты похоже совсем запутался. Я в ней не увидел ничего – ни капли.

Биен: – Да потому что ты слеп! Ты не хочешь ничего видеть. Мне плевать на её внешность. Я хочу видеть в ней душу, а не коробку… брат.

Schutz: – А что ты орёшь?!

Биен: – Боюсь, что ты ещё плохо слышишь.

Schutz: – Да пошёл ты куда подальше.

Биен: – С удовольствием бы свалил, да, к сожалению, некуда.

Schutz: – Философ…

Повисло молчание. Д’Арт и TWin с удивлением смотрели на братьев.

Д’Арт: – Да ладно вам бушевать. Вы же братья.

Но никто уже не хотел разговаривать. Ещё через пару минут Биен встал с кровати и пошёл на поляну. Небо опять открыло ему своё глубокое лицо.

Так начался внеочередной конфликт между братьями. Кто знает, надолго ли? Сколько их ещё будет?!

Кашель

Биен проснулся от ужасного чувства холода. Открыв глаза, он увидел, что одеяло съехало на пол. Через запотевшие от контраста температур окна было можно разглядеть лишь то, что светило солнце. Биен оделся потеплее и вышел на крыльцо. Дверь нова автоматически захлопнулась. Ему жутко захотелось вдохнуть очищенный влажный воздух. Но с первым глотком сорвалось дыхание. Биен стал сильно, сухо кашлять.

«Чарт! Неужели простудился? Наверное вчера, когда смотрел на звёзды. Нельзя было ложиться на такую холодную землю. Да ещё и влажную. Может с пробежкой станет лучше?». И рванул.

Всё время дышал через нос. Но под конец дыхалки стало не хватать. Перешёл на полный вдох (через рот). И опять сразу же прорвался кашель, ещё более сильный и мокрый. Сильный настолько, что Биен остановился, чтобы прокашляться. И потом продолжил путь уже пешком.

Дома уже проснулся TWin. Биен первым делом попросил горячего чая и что-нибудь от кашля.

TWin: – Что, простыл?

Биен: – Надеюсь, нет. Сегодня ещё надо сходить, отнести Гало книгу. А ты что задумал на сегодня?

TWin: – Точно не знаю. Все проснутся, за завтраком поговорим.

… После завтрака посуду мыть была очередь братьев. Сегодня Schutz мыл посуду, а Биен вытирал. Биен хорошо видел, что Schutz плохо смывал пену, но делать замечание не стал – принципиально не начинал ходить навстречу, когда был уверен в своей правоте. Schutz’у же до посуды дела было никакого.

… Часов в одиннадцать Биен стал собираться в гости к девушкам («снова сильно сказано»). Взяв Мигачёва, он отправился. Придя в лагерь и найдя нужный дом, он постучал. Открыла Солнечная.

Солнечная: – Привет.

Биен: – Привет.

Солнечная: – Ты к Гало?

Биен: – Да, она здесь?

Солнечная: – Да, сейчас позову. Проходи. Чуть подожди.

Биен зашёл, осмотрелся. Не успел заскучать,…

Гало: – Привет.

Биен: – Привет. Вот принёс книгу. Бери, читай.

Гало: – Спасибо. Обязательно прочту. Когда вернуть?

Биен: – Ну, как прочитаешь, тогда и вернёшь.

Гало: – Договорились. Может у тебя есть какие-нибудь рекомендации к прочтению.

Биен: – Так, книга поделена на три части: роман, «Философские тетради» и «Дневник», рассказы и стихи. Роман может резко отталкивать глубоко религиозных людей. Поэтому лично я рекомендую прочитать «Философские тетради» – очень жизнеутверждающая вещь, лично для меня. Далее – роман и рассказы, а потом стихи. Я бы так читал. Добавлю, что я прочитал всё, кроме некоторых стихов. Не знаю почему.

Гало: – Хорошо. Учту твоё мнение. Может тебе дать чего-нибудь почитать? Взамен.

Биен: – Извини и спасибо, но я ничего не читаю. Такой нехороший человек.

Гало: – Ну ладно. Тогда, до встречи. Пока.

Биен: – Пока.

Биен повернулся и ушёл.

5. На пляже…

… друзья были часов в 16.

Пляж – действительно замечательное место. Сложите солнечную энергию, свежесть загородного ветра, чистоту воды, хорошее настроение, и вы получите приблизительно то, что имели обитатели пляжа в тот момент, о котором идёт повествование.

Schutz сразу полез в воду. Он любил плавать т поэтому подолгу не вылезал из воды, заходил несколько раз, пока не замерзал.

Д’Арт обычно окунался лишь пару раз – в начале и в конце. Он сидел недолго – плавал, пока хватало сил и вылезал. Больше загорал.

TWin плавал хорошо и поэтому заходил пару раз, но переплывал озеро и возвращался.

Биен плавал не очень – не хватало сил рук, но и сидел недолго, зато часто окунался, хорошо нырял.

Но сегодня Биен окунался лишь раз. Потом он сразу вылез на берег, обсох, согрелся. Затем перешёл ближе к солнцу. Задолго до отхода, почуяв, что идущие облака не кончатся, Биен оделся и пошёл в круг вдоль озера.

Он брёл по тропинке, распинывая по сторонам шишки. В отдельные моменты бил с размаху, вкладывая в удар толи энергию, толи обиду. Некоторые шишки со свистом ударялись в корни и стволы деревьев, иногда плюхались в воду, пугая лягушек. На противоположном берегу он окинул взглядом пришедших повеселиться, но не нашёл достойных собеседников и поэтому продолжил путь, войдя в поворот тропинки. На своём берегу его не очень-то и ждали, как он считал, им хватало и неполной компании. В ответ на это, он прошёл чуть дальше и сел в тенёк, чуть прилёг на локти. Он закрыл глаза и затянул знакомый мотив…

Очнулся, почувствовав кожей приближение человека. Он открыл глаза, слегка, достаточно для того, чтобы рассмотреть человека. По фигуре он определил, что подошла девушка. Как и во всяком подобном случае он сразу открыл глаза и сел, сложив крест рук на колени. Он увидел – это Гало.

Гало: – Привет.

Биен: – Привет. Но мы сегодня, кажется, виделись.

Гало: – Верно, виделись. Но я увидела, что ты здесь и решила подойти.

Биен: – Тогда присаживайся. О чём хотела поговорить?

Гало: – О книге, что ты дал. Я ещё мало успела прочитать, только «Воду».

Биен: – Замечательная часть, не правда ли? Я, наверное, уже упоминал, что вещь жизнеутверждающая. Именно благодаря ей я смог выйти из жестокого кризиса. Сначала ряд неудач, потом нарастающая идея суицида. В принципе, я постоянно не отвергал мысль о возможном прекращении существования, меня практически ничего не держало, точнее, я не находил ничего, что бы связывало меня с жизнью. Но после этой книги, я поменял свои взгляды, кардинально. И важнейшая заслуга в этом именно «Воды».

Гало: – Я тоже нашла в ней много полезного, применительно к повседневной жизни. Некоторые мысли трудно понять. Например, «Холод – великий источник тепла. Но, чтобы ощутить тепло, надо возлюбить холод». Не понимаю.

Биен: – Боюсь, что мало чем могу тебе помочь. Я сам ещё не до конца осознаю его творчество. Для меня также многое остаётся загадкой. В данном случае могу объяснить лишь на понятом, примитивном уровне – на уровне ощущения. Я заметил, что если в ветреную погоду, особенно зимой, пытаться кутаться сильней, то при каждом сильном порыве холод будет прошибать всё сильнее. А если не сопротивляться и открыть ветру доступ к своему телу, то холод чувствуется значительно слабее. Но это ещё не понимание, поскольку я ещё не чувствую тепла.

Гало: – Хорошее объяснение. Надо попробовать.

Биен: – Ещё одна загадка: «Дуб стоит пенька. Будь ветром». Вот этого я понять никак не могу. Нет даже мыслей. Может, ты подскажешь?

Гало: – К сожалению, нет. Может, ещё не всё видели, не наш уровень?

Биен: – Ничего, будет время, может, поймём. А как насчёт других частей?

Гало: – Пока ещё не начала, но горю желанием.

Биен: – Я уже говорил, что религиозным людям читать будет непросто…

Гало (прерывая): – Я не верующая.

Биен: – Вот как. Ну, тогда одной проблемой меньше… Мне почему-то казалось, что ты верующая. Наверное, цепочка. Ты так её прячешь, видно дорожишь.

Гало: – Угадал, она мне дорога, но на ней не крестик. Только не спрашивай, что – всё равно не отвечу.

Биен: – Ладно, вообще-то это не моё дело. Можно спросить, во что ты веришь?

Гало: – Наверное, это мелко, но я верю в разум человека. Ты, наверное, будешь смеяться, но это правда.

Биен: – Это очень стоящая вера сама по себе. Но вообще, я думаю, любая вера, если она искренна, всё исключающая, достойна уважения хотя бы потому, что она дорога хотя бы одному человеку. Здесь бы подошла цитата из Мигачёва: «… и каждый упавший листок [человек] достоин того, чтобы о нём писали роман всю жизнь».

Гало (после некоторой паузы): – Я бы хотела, чтобы обо мне написали роман.

Биен: – Я бы хотел сам написать хоть что-нибудь.

Гало: – Может, обо мне напишешь? (улыбнулась)

Биен: – Может, и напишу.

Они встретились взглядами, слегка удивлёнными, слегка весёлыми. Смотрели друг на друга, но не выдержали – разобрал смех…

Биен: – Хорошо посидели. Извини, пора идти, друзья уже готовы.

Гало: – Ничего, мне тоже пора. Засиделась. Пока.

Биен: – Пока.

… Биен пришёл домой включил музыку. Ему очень хотелось послушать КМ «Руда». Он нажал Play, лёг на кровать, закрыл глаза и просто слушал. Когда музыка прекратилась, он всё не вставал, не открывал глаза. На его лице застыла едва заметная улыбка.

По ступенькам поднялся Schutz, подошёл.

Schutz: – Что, всю жизнь дуться будешь?

Биен: – Почему же, нет. Только, пожалуйста, сейчас настроение не порть.

Schutz: – Я понимаю, тебе хорошо сейчас… Я видел, как вы разговаривали, как ты смотрел на неё… Я почувствовал, что она тебе действительно понравилась. Ты так смотрел на неё. Редко, но одухотворённо.

Биен (открыл глаза): – Ты так думаешь?

Schutz: – Я это чувствую. Ты, наверное, действительно любишь её. И если это так, то, я думаю, ты не должен медлить. Вспомни, что я говорил тебе про Неизвестную. Чтобы получить уверенность в себе, повторяй своё имя, про себя. Ты сам хорошо придумал – дай себе слово, которым ты дорожишь, ты, кажется, дал себе слово рокера. И ты сделал всё правильно. Уверен? – действуй!

Биен: – Спасибо. Мне, наверное, так необходим толчок и именно сейчас.

Schutz: – Ещё раз всё обдумай и вперёд.

Биен: – Хорош.

Они обменялись рукопожатиями и разошлись.