Иудея в начале II века до н.э

Прежде чем приступить к реформам Антиоха IV в Иудее, необходимо понять, каково было положение этой провинции и еврейского народа в годы, предшествующие началу реформ. В состав государства Селевкидов Иудея вошла в ходе Пятой Сирийской войны (202-195 гг. до н.э.), около 201 г. до н.э., т.е. в правление Антиоха III Теоса. Если верить Иосифу Флавию, «иудеи покорились ему добровольно, приняли его в свой город, доставили всему его войску и слонам его обильные жизненные припасы и охотно помогли ему в осаде оставленного Скопасом [полководцем Лагидов] в иерусалимской крепости гарнизона» (Jos. Ant. Jud., XII, iii, 3). В благодарность за «блестящий» приём Антиох III в особом письме подтвердил все, данные евреям ещё персами, Александром Македонским и Лагидами, права и даровал новые, как-то: управление по своим собственным законам (Законы Моисея); освобождение всего населения Иерусалима от повинностей на три года; налоговые послабления – снижение налоговых сборов на треть для всех жителей Иерусалима (скорее всего, на тот же срок) и полное освобождение от податей священнослужителей, учёных при Иерусалимском храме и певчих; освобождение из рабства всех пленных в ходе войны. Иноземцам было запрещено вступать в отделение святилища, «которое закрыто и для иудеев, исключая из тех последних, которые посвящены на то и которым это разрешается местными законами». Был обнародован запрет о ввозе в город любых запрещённых иудеям животных, их мясо или шкуры (штраф за нарушение запрета в 1000 драхм выплачивался не в пользу царской казны, а в пользу священнослужителей). Вместе с тем Антиохом III были выданы средства как для завершения постройки Иерусалимского храма, так и для свершения жертвоприношений. Вместе с тем царь принял решение о переселении в крепости Фригии и Лидии, где царили беспорядки, две тысячи иудейских семейств из Месопотамии и Вавилонии (что свидетельствует о широком распространении еврейской диаспоры) с наделением их землёй и освобождением от податей на девять лет. Эти семьи, ввиду их «благочестия», должны были охранять порядок в мятежных областях (Jos. Ant. Jud., XII, iii, 3-4).

Итак, мы видим, что в правление Антиоха III еврейские общины на всей территории государства Селевкидов пользовались почётом и даже уважением, им разрешалось жить по своим законам и они как бы находились под опекой царя. Тем не менее, необходимо учитывать, что на самом деле завоевание Иудеи Антиохом III прошло не так гладко, как это демонстрирует Иосиф Флавий. В Книге Даниила читаем: «В те времена многие восстанут против южного царя, и мятежные из сынов твоего народа поднимутся, чтобы исполнилось видение, и падут. И придёт царь северный, устроит вал и овладеет укреплённым городом… И кто выйдет к нему, будет действовать по воле его, и никто не устоит перед ним; и на славной земле поставит стан свой, и она пострадает от руки его» (Dan., 11:14-16). Как можно видеть из этого отрывка, в самой Иудее с приходом Антиоха III началась едва ли не настоящая гражданская война между сторонниками Селевкидов и Лагидом. И Антиох III одарил различными привилегиями тех, кто поддержал его, а не всех подряд. Как можно видеть, в первую очередь это было священство и служители Храма. Впрочем, «еврейский законодатель [Антиох III] пролив поток благодеяний на священство, забыл, однако, обеспечить поддержание самого Храма и храмовой службы»[68]. Вернее было бы определить сложившееся положением, как невмешательство правительства Селевкидской державы во внутренние дела иудеев.

Каково же было социальное, политическое и религиозное положение в Иудее с момента присоединения её к Сирии и до начала реформ Антиоха IV? Прежде всего, следует отметить, что «в понимании евреев Закон и Страна стали неразделимы»[69], т.е. за всё время от Неемии и Ездры до реформ Антиоха Эпифана (458-170 гг. до н.э.) по Торе было воспитано около восьми поколений евреев, что привело к некоторому обособлению иудеев от представителей других народов. Тем не менее, само расположение Иудеи на пересечении путей из Сирии в Египет, рядом с финикийскими торговыми городами означало создание культурных контактов между иудейским и греческим населением региона. В Палестине существовали крупные греческие города: Акко на севере (Суд., 1:31; Diod., XIX, 93, 7), Дора (Polyb., V, 66), Яффа (Diod., XIX, 59, 2; 93, 7) и другие города, включая Десятиградье в Трансиордании (Plin. H.N., V, 18, 74). Всего в данном районе в эллинистический период существовало около тридцати греческих городов-полисов, бывших крупными торговыми, военными и культурными центрам. Если не все, то большинство из них взаимодействовало с Иерусалимом, с еврейским населением региона, в особенности на социальные верхи еврейского общества[70].

Что же это за верхи? Каким именно было социальное устройство Иудеи, а в особенности её столицы – Иерусалима в те времена? Прежде всего, заметим, что Иерусалим был довольно крупным городов. Иосиф Флавий вслед за Гекатеем Абдерским оценивает его население в 120000 человек, а окружность города в пятьдесят стадий (Jos. Contr. Ap., I, 194; 197). Первое место в нём занимал класс священников. Класс этот невелик: либо 1500 человек (Jos. Contr. Ap., I, 188), либо 4289 (Неем., 7:39-42). Все они являлись служителями Иерусалимского Храма, который был не только центром религиозной жизни евреев, но, как замечает В.Чериковер, и «крупным депозитным банком, чьё объединение с сокровищницей создавало солидную основу для власти класса священников»[71]. Основанием для этого может служить упоминание во Второй Маккавейской книге имущества частных лиц, отданных на время в Храм (II Macc., 10-12). Э.Бикерман предлагает разделить слой священников на две категории: есть «толстые собиратели десятины», которые поддержали греческие идеи во времена Антиоха Эпифана, и ест сельские священники, среди которых были и Маккавеи[72]. Первые-то и являлись держателями тех сокровищ, которые находились в Храме. Одними из наиболее богатых кланов священников были Ониады и Товиды.

Также в Иудее существовала и земельная аристократия, о которой пишет Неемия (Неем., 10:15, 11:1, 3; 13:11, 17). Он называет её представителей horim и segarim – «знатные» и «правители». По-видимому, это высшие чиновники и управители, т.к. они идут в списке классов выше священнослужителей (Неем., 2:16), обладают значительными земельными владениями и имеют право обедать за столом сатрапа. Что касается основной части населения, то это, разумеется, ремесленники, торговцы, сборщики налогов, ростовщики и, конечно, крестьяне. Наконец, необходимо выделить такую специфическую группу, как писцы или толкователи Закона, которые должны были в синагогах разъяснять евреям смысл тех или иных предписаний Закона Моисея, и тем самым они создавали Устный Закон – продолжение, истолкование и дополнение Письменного Закона. Позднее они оформятся как секта хасидеев (I Macc., 2:42).

Как же именно зародилось эллинистическое движение в этом обществе? В.Чериковер в качестве отправной точки использует рассказ Иосифа Флавия об Иосифе, сыне Товии, и его сыне Гиркане (Jos. Ant. Jud., XII, iv). На основании данного рассказа он показал существование двух группировок в иудейском обществе того времени – Товиадов и Ониадов, а также предлагает концепцию эллинизированной личности, появившейся в это время среди иудеев[73]. В целом его понимание данной истории отличается логичностью и стройностью, равно как и основной вывод, к которому он приходит: эллинизм Иосифа и Гиркана был лишь внешним подражанием. Они поддерживали отношения с греками и копировали их поведение, устои, привычки, но вместе с тем не отвергали иудейских традиций и Закона. Можно считать, что история об Иосифе и Гиркане – это отражение тех процессов, которые имели место в верхушке иудейского общество, то, что, по определению П.Левека, можно назвать «реформированный иудаизм»[74] (хотя ни в коей мере нельзя отрицать и того, что это были реальные исторические личности). Несомненно, торговцы, аристократы и часть священнослужителей активно взаимодействовала с греческим миром и перенимали как греческий язык – язык международного общения в державе Селевкидов, так и повадки, обычаи греков и македонян, оставаясь при этом последователями Закона Моисея. Как верно замечает Й.Мелез-Моджеевский, эллинизм для них был не языческой религией, а прежде всего моделью культуры[75]. Это входило в противоречие с традиционным представлением евреев о том, каким собственно должен быть настоящий еврей. Вместе с тем мы можем отметить классические процессы обезземеливания крестьян и попадания их в зависимость от аристократов, с чем боролся ещё Неемия (Неем., 5:1, 7, 11). Наконец, сказалась заинтересованность экономических и политических кругов в тех выгодах, которые они могли получить, став гражданами греческих полисов: расширенное самоуправление (собственно самоуправление у евреев уже существовало, в виде герусии) и дальнейшее развитие торговли как между городами, так и между странами. Лучше всего их позицию отражают следующие слова из Первой Маккавейской книги: «…Пойдём и заключим союз с народами, окружающими нас, ибо с тех пор, как мы отделились от них, постигли нас многие бедствия» (I Macc., 1:11). Данный призыв нашёл отражение в тех эллинистических реформах, которые были проведены в Иудее в царствование Антиоха IV Эпифана.