Абу дулаф аль‑хазраджи

* * *

Излейтесь, кровавые слезы, закройтесь, усталые веки,

Не кровь потекла по жилам – текучего пламени реки.

Я вкус любви изведал, но всё не найду решенья,

Не знаю – то сладкие муки иль горькие наслажденья.

«Утешься, – твердит мне разум, – любви не узнаешь рая,

Погубит любовь чужбина, тобой, как мечом, играя».

Да, я как сухая ветка, чьи листья уносит ветер,

Я знаю все радости, беды и все чудеса на свете.

К постам меня приучили скитанья и к разговеньям,

Но славу отцов не забуду ни на одно мгновенье.

Хранители доблестей древних, в изгнанье сыны Сасана

Бродягами нищими стали, лишенными чести и сана.

Ведет нас судьбы немилость в чужие дальние страны,

Как ветер горячий гонит в песчаной степи барханы.

Мы души свои закалили и в радостях и в горе,

И мы – венец творенья на суше и на море.

В Египте и в Китае от нас откупиться рады,

До дальнего Танжера проникли наши отряды.

Коль туго придется – не будем мы в том оставаться стане,

Пред нами весь мир склонился, неверные и мусульмане.

Мы летом в горах, где прохлада, а зиму в низинах проводим,

Мы нищие‑попрошайки, но гордостью вас превосходим.

Кто спросит, тому я отвечу: у нас ремесло непростое,

Но хлеба насущного ради ему научиться стоит:

На землю бросаться в корчах средь тех, кто в шелка одеты,

На шее носить вериги и кожаные амулеты,

Выпрашивать миску похлебки и ползать за черствой коркой,

Дрожать нагишом на рынках и клянчить подачки горькой.

По финику с каждой лавчонки и по грошу с динара –

Мы данью купцов облагаем у каждого базара.

Мы лица в зелень красим настойкой чечевичной,

Из‑под повязки гноем течет желток яичный,

Лиловым соком ягод умелый спину метит –

И жалость вызывают рубцы от жгучей плети.

Лопочет безъязыкий – на все ведь нужна сноровка!

Он за щекою левой язык упрятал ловко.

Кричим мы на площади людной: «К оружью, вперед, на границу!»

Но тихо мы будем ночью пожертвованным делиться.

Из братии доблестной нашей – и старец благообразный,

Что мускусом в лавке торгует, душистой водицей разной,

Что бесноватых врачует плодами дикой ююбы,

Умеет читать заклинанья и заговаривать зубы,

И слепые чтецы Корана, рассказчики древней были

О том, как израильтяне море переходили.

Кто по дорогам бродит в монашеском одеянье,

Кто, как паломник смиренный, просит на пропитанье,

Кто мясо вкушает украдкой во время поста Рамадана,

Кто грубою власяницей спину стирает до раны,

Кто, плача, просит на выкуп жены и детишек милых,

Что пленниками у румийцев томятся в краях постылых,

Кто, горб приделав тряпичный, постиг безделья науку,

Кто кажет свою за кражу отрубленную руку,

А кто в пыли и навозе сидит у проезжей дороги

И, видом своим устрашая, хватает прохожих за ноги.

Бесстрашные всадники наши на львов отважных похожи –

С врага на скаку одежду сорвут они вместе с кожей.

У нас проходил науку кто, понаторевши в Торе,

На людях ислам принимает и иудеев позорит,

Кто, будто чудом прозревший, снимает одежду монаха

И громогласно взывает: «Нет бога, кроме Аллаха»,

Из наших – слепец поддельный, что, веки намазав глиной,

На кошельки подающих бросает взгляд соколиный,

Кто утром и после полудня сидит у мечетей соборных

И проповедует слезно о грешниках непокорных,

Кто у дверей возглашает, когда ты сидишь за едою:

«Пророк повелел нам делиться хлебом и водою!»,

Кто, страстно пороки бичуя, у лавок богатых кружит,

Кто молит о горсточке углей, кричит: «Погибаю от стужи!»,

Астрологи и ворожеи, гадатели и гадалки,

Что судьбы людские видят в песке и полете галки.

«Провидец! – вопит сообщник. – Нет равных мудрости этой!»

Оплатит доверчивый дурень обман полновесной монетой.

И плоть от плоти нашей тот рифмоплет бездарный,

Что чернь увеселяет на площади базарной.

Вопит на перекрестке шиит краснобородый:

«Убит Хусейн, о боже! Восплачьте, все народы!»

А рядом суннит правоверный славит халифа Османа,

Они подстрекают на драку и лезут убитым в карманы.

Ловко приводят иснады члены почтенного братства:

Пением громким отметят дом, где таится богатство.

Рыдает бедняк: «Налетела грабителей алчная стая…»

Тряпка, политая маслом, слезы страдальца питает.

Бесчисленны наши ремесла: слепец, поводырь, проповедник

Немой, конокрад, попрошайка, и сейид – пророка наследник

И нищий, владеющий троном ценой унижений безмерных, –

Пленник Муизз ад‑Даула – Муты, халиф правоверных.