АС‑САНАУБАРИ

* * *

Не будет рад весне светло и безмятежно

Тот, кто осенний день описывает нежно,

Когда спешит зима и нет уже секрета,

Что нам несет она разлуку с теплым летом.

Она спешит в плаще непрочного мгновенья,

В рубашке из ветров нагих, как сновиденья.

И вот уже вода от страха чуть не стонет,

Когда ее рукой холодный ветер тронет.

* * *

Когда октябрьский серп из облака восходит,

В ночи звезда звезду улыбкой превосходит.

И воды Тигра, свет в игру звезды вплетая,

Блистают чешуей, как змейка золотая.

И так глубоко взор всю землю проницает,

Что кажется порой – там небеса мерцают.

* * *

И как судьба неотвратимо, пришла к нам новая весна,

Стал цвет глубок и свет прозрачен, теперь везде царит опа.

В листве – смарагда полыханье, в ручьях – живой хрусталь звенит,

Жемчужный воздух в небе тает, и землю яхонт пламенит.

И вот уже несут по кругу хмельную чашу облака,

Шумит трава, пьянеет зелень, вся – от ствола до стебелька.

Благоуханье томной розы, гвоздика, мята, базилик…

Как расточает ароматы кругом рассыпанный цветник!

И скажет тот, кого пленила цветов и запахов игра,

Что мускус нынче уж не мускус, а камфара – не камфара…

* * *

Спрятала землю надежно зима, но весна на лету,

Сняв покрывало, явила младую ее красоту.

С девушкой, встретившей милого, спорит глазами нарцисс,

Спорит с ней роза румянцем и яркостью губ – барбарис.

И кипарисы подобно красавицам у родника

Полы одежд подобрали и ноги открыли слегка.

Стройными станами южному ветру поклонятся вдруг,

Каждый из них, как невеста, что всех превосходит подруг.

Ах, если б дали мне в руки над всеми лужайками власть,

То недостойные люди сюда не смогли бы попасть.

* * *

Когда заметил розу нарцисс среди цветов,

Бедняжка покраснела, стыдясь нескромных слов.

И, обнажив в улыбке зубов жемчужный ряд,

Кувшинка засмеялась немножко невпопад.

От ревности такого наговорил нарцисс,

Что лилии от страха смотрели только вниз.

Тюльпан, подняв головку, промолвил тихо: «Ах…»

Багровый след пощечин остался на щеках.

По ним катились слезы обильно, как роса,

Сверкали оскорбленно влюбленные глаза.

И тут цветок гвоздики, хоть сам и был он мал,

Честь розы защищая, к другим цветам воззвал.

Собрались на лужайке несметные войска,

Чтоб посрамить навеки в бою клеветника.

Нарцисс, листком махая, все дальше отступал,

Пока пред грозной ратью на землю не упал.

Тогда, ослабив этой ужасной битвы пыл,

О милости к нарциссу я розу попросил.

И все мы, помирившись, среди счастливых лиц

Устроили пирушку под пенье струи и птиц.

* * *

Сказала роза: «Я светла, как утренний рассвет,

Поэт недаром говорил, что краше в мире нет».

От гнева даже побледнел нарцисс, ее сосед,

И, возмущенный, закричал, забыв про этикет:

«На что надеется она, когда в расцвете лет

Одни лишь щеки у нее, а глаз и вовсе нет?

Две красных щечки, тьфу! Ужель их воспевал поэт?

Куда нежней моих очей янтарный полусвет!..»

Но роза, глазом не сморгнув, промолвила в ответ:

«Румянец алый на щеках не зря воспел поэт.

Коль зависть так тебя грызет, что больше мочи нет,

Закрой желтушные глаза – вот мой тебе совет!»

* * *

Вот юноши вокруг жаровни восседают,

И дым ее струю воды напоминает.

Похожа на фонтан она. Приятно взору

Изящество ее причудливых узоров.

Когда ее зажгут, от запахов куренья

Сникает базилик, кипит воображенье.

* * *

Вот кошка возлежит на шелковой подушке,

Недвижен сонный взгляд, лишь вздрагивают ушки.

Но схватит в тот же миг добычу, если встретит,

Хотя бы в облаках она ее заметит.

То нежится она, прильнув на грудь к невесте,

То в зарослях густых кровавой ищет мести.

* * *

Уж голуби, вкусив весну среди дерев,

Из клюва в клюв несут ее хмельной напев.

Прочь воду! Дайте мне хотя б глоток один

Той влаги, что вскормил во тьме земли кувшин!

Пои меня вином пунцовым, как коралл,

Зеленым, как смарагд, и желтым, как сандал,

Пурпурным, как рубин, и алым, как гранат,

И нежно‑золотым, как спелый виноград.