ОТРОЧЕСТВО 3 страница

дились в разные стороны, а затем по сигналу сходились, и уст­раивалась общая свалка, сопровождавшаяся «боевыми» крика­ми: «Тугту, бери, стреляй, ребята!» В игре появлялись «пленные», «убитые», «раненые». Правилами игры запрещались удары ору­жием в голову, шею, ниже пояса, а также устанавливались места, при попадании в которые человек считался «убитым», «тяжело раненным», «легко раненным». Победители, разбившие войско неприятеля, становились в колонну и маршировали под пение казачьих песен:

Ночи темны, тучи грозны По поднебесью плывут — Наши стройные казаки Под Измаил-город идут, Идут, идут казаченьки Своим тихим маршем, Идут, идут, маршируют, Меж собою говорят: «Трудна служба нам, казакам, — Под Измаил-город поход, Да еще того раструднее Под пушечки подбежать». Под пушечки подбежали, Закричали враз «ура». «Ура, ура! Город взяли, Потрясли мы стены, вал».

Другим вариантом игры «в войну» была игра, во время ко­торой одна партия должна была преследовать другую, которая предварительно пряталась и в ходе игры стремилась запутать противника. Такой типичной игрой были «казаки-разбойники». Эта игра пользовалась известностью во всех русских деревнях. Играющие разделялись по жеребьевке на две партии: казаков и разбойников. Разбойники разбегались в разные стороны, чтобы спрятаться от казаков, а казаки, отмеченные каким-либо знаком на одежде, старались найти убежище разбойников. Разбойник, увидев, что его нашли, старался убежать от казака и спрятаться в другом укромном месте. Казак пытался его поймать, призывая на помощь товарищей. Пойманного разбойника вели в темницу, после чего он превращался в казака и должен был ловить еще не пойманных разбойников.

Большое распространение среди подростков имели игры «в бабки», «камешки», «в свайку», «ножички», которые развивали у ребят меткость, внимание, ловкость, терпение. Игра «в бабки» (или «лодыжки») — одна из самых древних н широко распространенных в России игр. Игравший должен был иметь металлическую плоскую биту и набор бабок или лодыжек. Бабки приготавливались из путового сустава (подкопытной кости) крупного рогатого скота, лодыжки — из суставов овец, свиней и коз. Их очищали от мяса и жира, обваривали в горячей воде и хорошо высушивали. Бабки или лодыжки ставились в определенном порядке на землю, а затем сбивались специальной битой — плоской металлической пластиной или бабкой, залитой свинцом. Игра «в бабки» имела множество вариантов, часто была очень сложной и требовала хорошего глазомера и сноровки. Наиболее простым вариантом была игра, во время которой игрок ставил в один ряд парами-гнездами четное количество бабок, а;| другой игрок старался сбить каждое гнездо битой. Сбитые бабки победитель забирал себе. Усложнение игры шло за счет рас­становки бабок на площадке, компоновки гнезд, количества бабок, включенных в гнездо, расстояния, с которого бросают биту, и т. п.

Столь же широко, как игра «в бабки», были распространены среди подростков игры «в свайку» и «ножички». Для игры «в свайку» было необходимо толстое металлическое кольцо диамет­ром 5 см и железный тяжелый стержень высотой около 15 см с большой граненой или круглой головкой. Игра заключалась ] в том, что игроки, отойдя на заранее оговоренное расстояние, поочередно бросали кольцо на воткнутый в землю стержень, ста­раясь нанизать кольцо на стержень. Игра «в свайку» также имела множество вариантов. Например, в одном из вариантов, называвшемся «сажание репы», на землю кладется кольцо, а игрок должен попасть острым концом стержня рядом с кольцом, в другом варианте — в центр кольца и т. п. Игра «ножички» представляла собой разновидность «свайки». Наиболее простой считалась игра, во время которой ребята, сидевшие «кружком», поочередно вонзали нож в землю. Разнообразие игры достигалось за счет всевозможных способов бросания ножа: с протянутого мизинца, с указательного пальца, с двух согнутых средних паль­цев, со лба, с зубов и т. п.

Игра «в камешки» предполагала наличие у мальчиков боль­шого количества разнообразных шариков, камешков. Вариантов игры было бесчисленное множество. Например, камешки клали в ладонь и, подбросив вверх, ловили наружной стороной кисти, а затем, перевернув кисть, собирали их в горсть; садились на пол, клали на него кучкой пять камешков, а шестой подбра­сывали вверх, стараясь, пока он находится в воздухе, захватить

один из лежащих на полу; кидали в ямку одновременно шесть шариков, попадание четного количества камешков обозначало выигрыш, нечетного — проигрыш. Многие игры сопровождались короткими приговорами, действие которых помогало победить в соревновании:

• Тута глина, тута грязь, Тута камушку упасть. —

а иногда сбить соперника:

Чеколда, чеколда, Чеколдинова жена. Чеколдиха, обронись И камушком подавись.

Нравы мальчишеской компании в играх были довольно су­ровые. Проигравший, а также игрок, замеченный в жульничестве или нарушении правил игры, наказывался. При этом в разных играх проигравший или провинившийся получал разные нака­зания. Так, например, после игры в мяч провинившегося ставили лицом к забору, и каждый из игроков, по очереди, с расстояния в 5—7 м бил его мячом по спине определенное количество раз. Это наказание называлось «женить». Наказание «кормить овсом» заключалось в том, что проигравшего ставили лицом к стене, а каждый из игроков подходил к нему и, подбросив мяч вверх, ударял по спине, стараясь после этого поймать мяч. Как только мяч падал на землю, к наказываемому подходил следующий игрок.

Способ наказания при игре «в шар с палками» был несколько иным. Проигравшего укладывали спиной на две лежащие па­раллельно палки, между которыми находился шар, а затем на­чинали, ухватив за руки и за ноги, катать по палкам и шару, приговаривая: «Катай, катай, не лыняй! Старайся быть насто­ящим катальником». В качестве наказания за провинности было принято также дерганье за нос. Виновного брали за нос и спра­шивали: «Дуб или вяз?» При ответе «дуб» говорили: «Тяни до губ» — и тянули нос книзу; при ответе «вяз» — «Тяни до глаз» — и тянули нос кверху. Наказаний было множество, при­чем они могли быть как довольно простыми, не причинявшим слишком сильной физической и моральной боли подростку, так и довольно жестокими. Подросток, по неписаным законам маль­чишеской компании, должен был принять наказание, ничем не выдав своего страха, боли или возмущения. Убежавшие от ис­пытания или проявившие слабость во время наказания изгоня-лись из мальчишеских игр, подвергались насмешкам. В их адрес летели обидные дразнилки:

Борька — Борис На ниточке повис! Ниточка трещит, А Боречка пищит!

Володя — Володенок, Паршивый поросенок, С горки катился, Соплей подавился.

Плакса, плакса, Три копейки вакса!

Игры девочек были более мягкими и красивыми, чем игры мальчиков. Они отдавали предпочтение играм с сюжетом, хоро­водам, хотя и не избегали игр спортивного типа.

Среди спортивных игр у девочек наибольшей любовью поль­зовались игры, главным элементом которых были скачки и бег. Девочки знали множество игр, где надо было скакать на одной или двух ногах, вприсядку, через веревочку, в кольцо, на доске. Прыганье через веревочку имело два варианта. В одном вари­анте две девочки держали веревочку на определенной высоте, а третья должна была через нее перепрыгнуть. В другом — веревка приводилась во вращательное движение, а прыгавшая девочка должна была перескочить через нее в то время, когда веревка приближалась к земле. Прыганье в кольцо состояло в том, что девочка брала широкий обруч, поднимала его над головой, по счету «раз» опускала его вниз и, не бросая, прыгала в обруч, который после этого оказывался за спиной.

Скаканье на доске представляло собой игру, для которой на деревянную колоду укладывалась длинная толстая доска. Де­вочки по одной становились на концы доски и попеременно под­скакивали вверх. Сначала прыгала одна девочка, при этом про­тивоположный конец доски опускался вниз, когда же она снова попадала на доску, подпрыгивала вторая девочка.

Девочки играли с большим удовольствием, чем мальчики, в драматические игры, представлявшие собой своего рода неболь­шой спектакль с хорошо очерченными персонажами, с твердым или полуимпровизационным текстом. Сюжеты этой своеобразной детской народной драмы довольно просты. Главными действую­щими лицами были родители, пастухи, охотники, домашние и дикие животные, птицы, насекомые, растения, то есть образы, близкие детям, а сюжет отражал мир детских устремлений. Боль-

шинство игр строилось на выяснении взаимоотношений животных друг с другом, а также людей и животных. В некоторых играх люди охотились за животными, в других им помогали: спасали от волков, заботились о том, чтобы животным было хорошо, на­казывали хозяйку за плохой уход. Это такие игры, как «лисички, собачки», «охотники и утки», «курочки», «гуси-гуси» и др. Вот как выстроена, игра «курочки». Играющие девочки становятся в ряд, широко разведя руки. Одна из девочек, по жребию или считалке, становится хозяйкой, другая — матерью-курицей. Хо­зяйка обращается к курице: «Кума, кума, не видала ли мою курочку?» «А какая она?» — спрашивает кума. Хозяйка начинает описывать курочку, разглядывая девочку, стоящую поодаль: ря­бенькая, носок крючком, хвостик торчком. Мать-курица, обра­щаясь к девочке, кричит: «Кыш, кыш!» Девочка убегает, а хо­зяйка старается ее догнать.

Некоторые игры имели более развернутое действие и более сложный диалог. Типичной игрой такого рода является игра «ворон и куры». Действующие лица — хозяйка, ворон, курицы. Игра начиналась с определения при помощи считалки хозяйки и ворона и очерчивания на земле их домов. После этого ворон отправлялся в свой дом, а хозяйка в свой, где укладывалась спать. Курицы гуляли в поле, поклевывая зернышки. Ворон, увидев, что хозяйка спит, выскакивал из своего дома, хватал одну курицу и утаскивал ее в свой дом. Хозяйка, проснувшись, считала куриц и, заметив пропажу, отправлялась к ворону: «Ворон, ворон, Иван Петрович! Не видал ли ты моей курочки?» В ответ ворон говорил: «Какие тебе курочки? Зачем на мое поле пришли?» Расстроенная хозяйка отправлялась домой и снова ложилась спать. Ворон утаскивал еще одну курицу, хо­зяйка опять отправлялась к нему со своим вопросом, причем ответ ворона был более грубым, чем в первый раз. Эти действия повторялись до тех пор, пока ворон не перетаскает всех куриц, отвечая каждый раз хозяйке более грубо, чем в предыдущий раз. В конце игры хозййка приходит к ворону, который отка­зывается с ней говорить и пытается ее прогнать. Тогда хозяйка зовет куриц: «Тю-ткнтю». Они выскакивают из дома ворона и начинают щипать хозяйку за то, что она проспала их, и ворона за то, что утащил. Хозяйка и ворон убегают, а курицы пытаются догнать их и пощипать.

Некоторые сюжетные игры включали в себя не только диа­логи, но и приговорки, песенки, исполнявшиеся как всеми участ­ницами разыгрывавшейся пьески, так и отдельными ее персо­нажами. Это характерно для одного из вариантов игры «серыйволк». Героями игры являются серый волк, мать-овца и ягнята. Мать говорит своим ягнятам, чтобы они гуляли на лужайке около дома, никуда не уходили, пока она будет в доме'укачи­вать маленького ягненочка. Однако дети оказывались непослуш­ными, уходили из дома и встречали волка. Увидев его, они вежливо просили: «Позволь погулять в твоем саду». Волк раз­решал им гулять, но запрещал рвать траву, объясняя свой запрет тем, что он любит спать на мягком. Ягнята и тут, про­демонстрировав свое непослушание, начинали щипать траву, распевая песенку:

Щиплю, щиплю травку,

Зеленую муравку,

Бабке на рукавчик,

Дедке на кафтанчик.

Серому волку грязи на лопату.

При последних словах ягнята забрасывали волка грязью и пытались убежать, но серый волк ловил непослушных ягнят и прятал их в своем доме. Мать-овца, выйдя из дома, обнаружи­вала пропажу своих деточек-ягняточек и пела:

Детки мои, голубятки, На что я вас кормила, На что вас поила, Для серого волчища, Для белого зверища. Волк пришел, дитя украл, А я, молоденька, заснула Над маленьким детенком, Над красненьким яичком.

Затем мать отправлялась искать своих деточек, встречалась с волком и спрашивала у него, не видал ли он ягняток. Во время разговора с волком мать слышала писк своих детей: «Ти-ти-ти» — и спрашивала у него: «Что у вас сипит? — Квас варится! — Дайте мне покушать. — Мышь увалилась: нельзя пить». Дети опять пищат: «Кы-кы-кы». Мать спрашивает: «Что у вас трещит? — Горох пряжется. — Дайте мне покушать. — Сух дюже, зубы поломаешь». Игра кончалась возвращением детей к матери. Такие игры девочки очень любили и могли бесконечно разыгрывать сюжет, внося в него новые детали, слова и песенки.

Наряду с драматическими играми девочки любили и хоро­водные. Характерной их чертой являлось хореографическое дви­жение участниц под пение песни. Хороводная игра включала в

себя также диалог и пантомиму, которая разыгрывала содер­жание песни. Хороводницы могли двигаться цепочкой, по зам­кнутому кругу, разделиться на две партии, наступающие друг на друга, при этом могли держаться за руки или идти обособ­ленно. Иногда хоровод принимал форму креста, жгута, восьмер­ки, ворот, через которые должны были пройти все участники. Хореографический рисунок, диалог, песня каждого из хороводов были утверждены местной традицией и, как правило, не допус­кали импровизации.

Содержание игровых хороводов могло быть различным. В них могла идти речь о сером зайчике, который скакал по лужочку, об оленихе, потерявшей своих детей, о колобках и пирожках, ис­печенных хозяйкой, о роще, в которой гуляют девушки, и т. п. Вот как выглядит хоровод «колобки». Девочки становятся в круг, берутся за руки и двигаются несложным танцевальным шагом под песню:

Прихожу домой —

Печка затопленная,

Чугунка скипяченная,

Самовар поставлен,

Колобы состряпаны:

Эдако ль высоки (поднимают руки вверх),

Эдако ль широки (раздвигают руки в стороны),

Эдако ль низеньки (опускают руки вниз

и приседают), Эдако ль узеньки (встают и сжимают круг).

Среди хороводов, исполнявшихся девочками-подростками, много было перешедших в детский репертуар из репертуара взрослых. При этом содержание песни часто утрачивало перво­начальный смысл. Такую метаморфозу претерпел, например, хо­ровод взрослой молодежи «Заинька», имевший у них любовную подоплеку. Девочки играли в него как в простую игру о зайчике, который скакал по лужку. «Заинька» был круговым хороводом. Девочки двигались танцевальным шагом по кругу, то вправо, то влево. В центре стояла девочка, изображавшая зайчика. Хо­ровод пел:

Заинька,серенький,

Я хожу, гуляю

Вдоль по хороводу.

Заинька, серенький, Некуда заиньке

Выскочит

Заинька,серенький,

Некуда заиньке. _;..

Выпрыгнути.

Заинька,серенький, Семеро ворот Крепко заперты стоят.

Заинька,серенький, У каждыих ворот По три сторожа стоят.

Заинька,серенький. Попляши!

Заинька,серенький, Поскачи!

Заинька,серенький, В ладоши!

Заинька, серенький,

Скоком, боком!

Перед нашим хороводом.

Заинька,серенький,

С боку на бок повернись,

Всем пониже поклонись!

При словах «попляши», «поскачи», «в ладоши» заинька делает то, что его просят. При словах «некуда заиньке выскочити» де­вочка старается выскочить из круга, но играющие стараются ей помешать. Окончив песенку, девочки выбирают другого зайчика, и все начинается с начала.

В детские игры перешли и некоторые хороводы на тему труда, например хорошо известный девичий хоровод «А мы просо сеяли» или «Мак». Девочки брались за руки, образуя круг, в центре которого стояла девочка, выбранная по считалке. Круг двигался то вправо, то влево, девочки пели:

Аи на горе мак, мак! Под горой так, так! Маки, маковочки! Золотые головочки! Станьте вы в ряд, Спросим про мак!

Спев песенку, девочки замирали, а потом спрашивали хором у водящей: «Вспахали ли землю под мак?» Водящая отвечала: «Нет, только пашем!» — и имитировала пахоту. После этого хо­ровод опять приходил в движение, исполняя ту же песню. Затем останавливались и спрашивали: «Посеяли ли мак?» — и далее после песни и пантомимы: «Взошел ли мак?», «Зацвел ли мак?» В конце игры^?-на вопрос: «Поспел ли мак?» — при ответе: «По­спел, собирайтесь отряхать!» — все бросались на водящую, ста­раясь удержать ее в круге. Игра заканчивалась веселой пота­совкой.

В зимнюю пору игры на улице мальчиков и девочек были, естественно, иными. В основном это катание на салазках, конь­ках, игра в снежки, взятие снежных крепостей. Катание на лыжах во многих деревнях не считалось развлечением, так как лыжи в условиях Европейскогр Севера и Сибири воспри­нимались как необходимое средство передвижения между де­ревнями.

Любимым зимним развлечением подростков было катание с гор. Дети катались с естественных снежных гор или с искусст­венных горок, называвшихся «катальными». Катальные горки представляли собой деревянный помост на козлах с деревянным же скатом, засыпанным толстым слоем снега и политым водой для образования толстой ледяной корки. Подножие горки рас­чищалось, утаптывалось и также заливалось водой.

С гор катались на салазках, ледянках, лотках, лодках, ко­былках, скамейках, коньках. Ледянка представляла собой глыбу льда, обточенную таким образом, чтобы на ней было удобно сидеть одному человеку и легко скользить по льду. Некоторые ребята делали ледянки из старого решета, лукои1ка, лубяного короба, дно которого с внешней стороны засыпалось снегом или залеплялось коровьим навозом, а затем обливалось на мо­розе водой. Лотки, по своей форме напоминавшие широкий сан­ный полоз, изготавливались из толстой доски с одним закруг­ленным и слегка приподнятым концом, нижняя сторона доски покрывалась толстым слоем льда. На салазках, ледянках и лотках катались обычно по одному, по два человека. Для ска­тывания с гор нескольких человек в деревнях использовались так называемые лодки. Они представляли собой выдолбленное бревно с заостренными концами и покрытым льдом дном. В нее садилось один за другим двенадцать человек, держащих друг друга за талию. Сидящий последним управлял лодкой с помощью длинного шеста, конец которого волочился по снегу. Любимым приспособлением для катания с гор была кобыла, которая выглядела как маленькая скамейка, поставленная на один широкий полоз.

Подросткам нравилось также кататься с покатых горок на шестах. Для этого на снегу в лежачем положении укреплялись параллельно друг другу два очищенных от коры, гладко вы­струганных бревна диаметром 20—25 см, длиной 10—15 м. На шестах катались обычно парами. Подростки, встав каждый на свой шест лицом друг к другу, скатывались вниз, взявшись за руки.

Мальчики в зимнее время в северных губерниях Европейской России и в Сибири, где зимы были холодные и снежные, любили играть «в крепость», «в башню». Игра «в крепость» состояла в том, что одна партия во главе с вожаком должна была изгнать другую партию, занявшую вершину снежной горки. Занимавшие «крепость» ребята отстреливались снежками, а атакующие, бро­сая снежки, старались забраться на горку и столкнуть с нее противников.

Игра «в башню» — это также сражение между двумя пар­тиями, но с предварительным сооружением каждой партией башни из снега. Ребята скатывали влажный снег в большие комья, укладывали в один ряд, а затем надстраивали несколько «этажей», чтобы образовалась довольно высокая и широкая 1 стена, за которой можно спрятаться отряду игроков. После со­оружения башни начинался обстрел снежками противника и штурм его башни.

Наряду с этими играми у мальчиков были популярны и раз­нообразные игры на льду. Для игры в «прочики» («гилы», «лыжки») расчищался от снега на озере или реке участок льда. Игравшие, вооруженные клюшками — деревянными палками с крючком — и деревянным шаром (или круглой чугунной пулькой весом в 100—200 г), делились на две партии во главе с маткой и делали два кона на расстоянии 40—70 шагов друг от друга. На границе каждого из них выбивали во льду по лунке диа­метром около 20 см и такой же глубины. Игроки каждой партии становились в два ряда, повернувшись лицом друг к другу, в сторону линии, прочерченной на льду от одной лунки до другой. Причем игравшие не имели права покидать свои поля и пере­секать разделявшую их черту. Суть игры состояла в том, чтобы | провести шар клюшкой по льду от лунки до лунки. При этом игроки одной партии вели шар, а другие старались повернуть его назад, к той ямке, из которой его выгнали.

На ледяном поле мальчики играли также в «коровки» и «булки». Для игры в «коровку» использовался или деревянный шар, или шовяк — замерзший конский навоз. Игрок ударял палкой или ногой по шару таким образом, чтобы тот попал под ноги другого игрока. Если это удалось, то все ребята под­бегали к тому, кто получил шар, и били его по спине, приго­варивая: «Продай корову!» Последний старался подтолкнуть шар в сторону другого мальчика, чтобы все тумаки обрушились на него. Игра «в булки» состояла в том, что игроки защищали клюшками свои лунки от водака, который старался загнать в них в шар.

В зимнюю пору подростки «рвведили довольно много вре­мени в избах. Дети могли играть дожа вместе со своими бра­тьями и сестрами, собираться компаниями в той или иной избе. При этом, как и в летнее время, девочки играли с девочками, а мальчики с мальчиками. Домашние игры были более тихие, чем уличные. Из шумных, игр предпочтение отдавалось жмур­кам, так как эта игра не требовала большого пространства. Например, в Вятской губернии подростки любили играть в жмурки, называвшиеся у девочек «слепая Олена», а у маль­чиков «кривой пастух». Одному игроку завязывали глаза, ста­вили его у стенки и называли «слепой Оленой» или «кривым пастухом». Остальные игроки подходили к нему и, ударяя рукой, приговаривали: «Прощай, слепая Олена (кривой пастух)». После этого каждый отбегал от водака, стараясь не шуметь и не выдать своего присутствия. Водящий шел туда, где, по его мнению, расположились ребята, и старался кого-нибудь из них рассмешить. Рассмеявшийся превращался в «слепую Олену» или «кривого пастуха». Однако такие игры вызывали недоволь­ство находившихся в избе старших, и ребятам приходилось при­ниматься за игрушки. Игрушки или изготавливались в самой семье, или приобретались на ярмарках, в лавках, куда их при­возили мастера-игрушечники.

Домашними игрушками детей и подростков могли служить самые различные, незначительные на первый взгляд предметы: обломок сучка, напоминающий фигуру человека или животного, свернутый жгутом пучок соломы, валик из тряпочек, пучок травы и т. п. Характерной их чертой было отсутствие натура­лизма в изображении человека или животного. Игрушка давала лишь самое общее представление о предмете, намек на него. Сходство улавливалось по одному-двум признакам, остальное дорисовывала детская фантазия. Небольшое полешко станови-лось куклой, потому что на него девочка надевала платочек и юбочку; кусочек глины превращался в птичку, потому- что в него вставлялись перышки, изображавшие хвост и хохолок. Все эти предметы становились игрушками только на момент игры.

Игрушки, приобретенные на ярмарках и в лавках, имели в глазах детей большую ценность. Они делались из дерева, глины, гипса, папье-маше народными мастерами, хорошо знавшими, что может понравиться деревенскому мальчику или девочке. Эти иг­рушки доставляли ребенку радость узнавания в них людей, жи­вотных, птиц, а нередко покоряли всякими чудесами.

Большая часть игрушек была предназначена для игры «в крестьянскую жизнь»: телеги, сани, различного рода орудия труда, хозяйственная и домашняя утварь. Собственно говоря, все то, что было в крестьянском обиходе, стояло на дворе, в амбаре, конюшне, избе, горнице, становилось прообразом для изготовле­ния игрушки. Предметы делались настолько точно, что зачастую напоминали больше модель, чем вещь для игры. С такими иг­рушками мальчик мог изображать вспашку поля, боронование, сев, заготовку дров, девочки — приготовление обеда, стирку, сбор ягод и т. п. Естественно, что в детскую игру включались также игрушки, изображавшие домашних и диких животных: коня, ко­рову, барана, волка, медведя, зайца, а также птиц: петуха, ку­рочку, гуся.

Первое место в этом ряду занимал конь — любимая игрушка ] крестьянских детей, особенно мальчиков. Игрушка могла пред-ставлять собой лошадь, запряжённую в сани или телегу, с на­клеенной или надетой на нее упряжью, просто скачущего на про­сторе конька, изредка верховую лошадь с сидящим на ней ка- I заком. В деревнях, расположенных на больших почтовых трактах, § предпочтение отдавалось игрушкам, изображавшим быструю тройку лошадей, запряженную в возок. Игрушечный конь имел всегда один облик: с круто изогнутой* толстой шеей, с густой, завитой кольцами гривой, широкой грудью, крепкими ногами, § длинным пушистым хвостом. Второй по популярности игрушкой был медведь. Медведь наделялся многими свойствами, чуждыми медвежьей природе. Он изображался добродушным, глуповатым, веселым.

Наряду с такими игрушками мастера делали игрушки, отра­жавшие жизнь за пределами деревни — в барских усадьбах и городских домах, в монастырях, в армии и т. п. Барыни и ка­валеры, монахи и монашки, торговцы, миниатюрные изображения барских усадеб, монастырей — все это позволяло играть в от-

личную от крестьянской действительности жизнь, виденную де­ревенскими детьми со стороны.

Барыни были в кринолинах, в ярких платьях, с немыслимыми прическами, в изысканных шляпках, с зонтом, с муфтой или букетом цветов в руках. Кавалеры наряжались в клетчатые брюки, черные»фраки с высокими воротниками или в гусарскую форму, в руках держали подзорную трубу, трость, их головы украшали начесы, на висках взбитые коки. Правда, с этими игрушками нельзя было играть так, как привыкли дети: раз­девать их, одевать, закутывать в тряпочки, но зато можно было бесконечно любоваться, как дама и кавалер церемонно, не по-деревенски, раскланиваются друг с другом. Для этого надо было привести в движение с помощью рукоятки несложный механизм, спрятанный в подставке фигурок.

Излюбленной игрушкой, демонстрировавшей детям «краси­вую жизнь», была игрушка, изображавшая один или несколько барских домиков у голубого пруда с белоснежными лебедями. Лебеди, приводимые в движение рукояткой, плавали по пруду под негромкую музыку — мелодичное треньканье, возникавшее при помощи гусиного перышка, которое при повороте рукоятки задевало натянутые струны.'

Чудесными и замечательными казались детям также наборы игрушек, изображающие библейские сказания, такие, например, как «Ноев ковчег», «Жизнь пророка Ионы», «Жертвоприношение Авраама». Набор игрушек «Троицко-Сергиева лавра» включал в себя множество миниатюрных домиков, точных моделей всех построек знаменитого монастыря. Их надо было собрать в единый комплекс по приложенному плану. «Ноев ковчег» представлял собой широкую лодку с кубом-домом, оклеенным бумагой, с на­рисованными окнами и дверями. Внутри дома были уложен ком­плект вырезанных из дерева зверей: «семь пар чистых и две пары нечистых» и т. д.

У мальчиков и девочек были свои любимые игрушки. Маль­чики играли в солдатиков, ценили различного рода механические игрушки, любили гонять кубарь.

Игра в солдатики занимала большую часть времени, отве­денного на забавы, как у детей, только что вышедших из мла­денческого возраста, так и у подростков. Деревянных солдатиков на ярмарках, торжках, в лавках продавалось огромное множе­ство. Они могли быть пешими и конными, с саблями, ружьями, пушками, барабанами, трубами, знаменами. Можно было купить их целый взвод во главе с генералом на коне, можно было при­обрести домики-казармы, будки часовых. Генералы были значи-тельно больших размеров, чем солдаты, в яркой одежде, лихие, гарцующие на могучем коне. Враги — «турки», «французы», «англичане» — изображались маленькими, съеженными фигур­ками, часто лежащими в жалкой позе: «турки падают, как чурки», говорили продавцы, передавая «врагов» детям. Многих солдатиков можно было приводить в движение с помощью про­стых механизмов: барабанщики с треском били в барабаны, ча­совые около будок брали на караул, пушки стреляли маленькими деревянными пульками на ниточке, лошади под казаками пере­бирали ногами. Подростки устраивали настоящие военные ба­талии, расставляя солдатиков в определенном порядке, разра­батывая технику ведещл боя.

Мальчиков интересовали также механические движущиеся игрушки. Они были довольно разнообразны: медведь и кузнец, по очереди ударяющие молотами по наковальне, два упрямых козлика, встретившихся на мостике и, в конце концов, упавших в реку, пляшущий человечек или медведь, деревянная карусель. Они приводились в движение деревянным маятником или от­весом-шаром. Однако такие игрушки занимали подростков до тех пор, пока они не разбирались в механизме игрушки.

Любимым развлечением мальчиков, сидевших в холодное время дома, была игра с кубарем. Кубарь представлял собой небольшой деревянный шар, цилиндр или конус 5—10 см высо­той, 4—8 см в диаметре, на короткой ножке. Его запускали на полу с помощью тонкой веревочки. Веревочка обматывалась во­круг тулова кубаря. Игравший резко дергал ее, отчего кубарь приходил во вращение и начинал скачками продвигаться по полу. Вращение и связанное с ним движение поддерживалось коротким кнутиком, которым подросток подхлестывал кубарь. В кубарь можно было играть в одиночестве, заставляя его следовать по заранее проложенному пути, преодолевать расставленные пре­пятствия, но можно играть и в большой компании. Игроки, за­пустив свои кубари, внимательно следили за скоростью движе­ния, стараясь пригнать к финишу свой кубарь первым или столк­нуть им кубарь соперника.

Девочки-подростки в зимнюю пору играли, в основном, с кук­лами, сделанными своими руками, так и купленными на ярмар­ках. Куклы, как правило, изображали отвлеченного человека, а не тот или иной конкретный персонаж. Одна и та же кукла в игре становилась то маленьким грудным ребенком, то мальчиком, то девочкой, то крестьянкой, отправлявшейся на жатву, то ба­рыней, пришедшей в деревенский дом, то невестой, то женихом