Культурная жизнь Парижа в начале XIII в

(Отрывок из сочинения, написанного около 1220 г.)

Почти все парижские школяры [студенты], как туземные, так и иностранные, занимались исключительно только тем, чтобы учиться и исследовать что-нибудь новое.

Одни занимались исключительно для того, чтобы знать, но это одно любопытство; другие, чтобы прославиться, но это тщеславие; наконец, иные учились, чтобы приобретать впоследствии выгоду, но это корыстолюбие и симония. Весьма немногие из них занимались, чтобы получать назидание или назидать других. Они вызывали один другого и спорили между собою не только по поводу различия мнений или для диспута, но даже различие стран возбуждало у них несогласия, ненависть, сильные ссоры, и они бесстыдно преследовали друг друга всякого рода бранью и оскорблениями. Англичан они называли пьяницами и шутами; детей Франции - гордыми, изнеженными и изукрашенными, как женщины; они говорили, что немцы на своих праздниках ведут себя неприлично и по-скотски; нормандцев называли тщеславными самохвалами; жителей Пуату - вероломными и льстецами; бургундцев - грубыми и глупыми, бретонцев - легкомысленными и непостоянными.

Вследствие подобных оскорблений часто дело переходило от слов к потасовке.

Я не буду говорить о тех учителях логики, перед глазами которых постоянно летали «египетские мухи», т. е. всякого рода софистические утонченности; никто не мог понимать их высокопарных речей, в которых, как говорит Исайя, не было никакой мудрости. Что касается до докторов богословия, «восседающих на Моисеевом седалище» (Матф., XXIII, 2), то они были напы-щены наукою, но их жизнь никого не назидала. Проповедуя и не действуя, они сделались подобны «меди звенящей, или кимвалу звучащему» (1-е поел. Коринф.,XIII, 1), или каналу, выложенному камнем, который остается всегда сухим, вместо того, чтобы вести воду в сады ароматов. Они не только ненавидели друг друга, но старались угодливостью привлекать к себе учеников от других, искали славы для себя, но не заботились о душевном благе. Прислушиваясь к известным словам апостола: «если кто епископства желает, доброго дела желает», - они множили свои пребенды[41] и домогались мест; но они желали не доброго дела, а отличия, и заботились особенно о том, чтобы «иметь первые места на пиршествах и в синагогах и чтобы им кланялись в на­родных собраниях» (Матф., XXIII, б, 7).

Между тем как апостол Иаков [Ш, 1] сказал: «Братия мои, не многие делайтесь учителями», - они, напротив, так старались о том, чтобы сделаться учителями, что не могли достать учеников иначе как просьбами и пожертвованиями. Но более безопасно учиться, нежели учить, и скромный слушатель дороже тщеславного и ограниченного учителя. Господь сохранил между ними небольшое число людей честных и богобоязненных, «которые не стояли на пути грешников, не сидели вместе с другими на отравленном седалище».