Глава 11. Лишь одна мерцающая лампа где-то в метрах пятнадцати от нас освещает станцию

Лишь одна мерцающая лампа где-то в метрах пятнадцати от нас освещает станцию. Проку от неё не больше, чем от маленькой свечки на девятиэтажное здание. Где-то глубже в темноту слышны капли воды, которые уже начинают действовать на нервы. Я взобрался последним, потому что помогал Джейми забросить свой вес наверх. Джейми и Сэм отправились искать Трэя и Мони, а я пока пытаюсь осмотреться.

Проклятая мигающая лампа не даёт мне покоя, отвлекая своими ежесекундными вспышками. Я боюсь ступить и шага, а то провалиться здесь несложно.

Наконец, я замечаю, что остался один. Мне, конечно, уже прилично подпортили настроение, но всё же перспектива остаться одному по глупой случайности меня не радует.

Возможно, глупая девчонка настояла на своем, и они бросили меня. Всё это замашки колониального воспитания, где избавиться от проблемы можно просто уничтожив её, а не решив. Если у вас плохие взаимоотношения с человеком – прогоните его, сославшись на то, что он болен. Вы должны кому-то большой суммы денег? Напишите донос в службу безопасности! Вы позавидовали кому-то? Выступите на собрании о проблеме с психикой данного персонажа. Всё решается просто и безоговорочно. Всё друг другу верят и все друг друга понимают. Полная идиллия.

А Монель – просто олицетворение самых противных качеств подпортившегося общества. Не говорю, что я лучше неё, напротив, во мне ярко цветёт эгоизм, самолюбие, вспыльчивость, конечно, в ней этого нет, но у неё есть излишняя надменность и избалованность, что гораздо противнее моих качеств. Я бы предпочёл остаться в своём обществе, нежели с писклявой розовой принцессой.

Вдруг резкий свет вспыхивает над моей головой метр за метром. Привыкнув, я вижу, что светильники на потолке загораются один за другим, пока огромное помещение, отделанное приятным кремовым цветом, не освещено полностью.

Я стою у самого края платформы, откуда мы, видимо, пришли. Внизу платформы пути – в другом конце станции, в тоннеле, стоит поезд, накренившийся вправо и застрявший накрепко. На стенке, параллельной платформе, серебряными блестящими буквами написано «Олдстогг-Хилл». С другой стороны станции такая же траншея для поезда, и надпись точь в точь такая же, но пути заполнены водой. На образовавшемся длинном островке через каждые несколько метров расставлены мраморные колонны, некоторые из них повреждены временем, но всё равно вид довольно неплохой. Повсюду полно мусора, сгнившие листья, бумажки, кусочки такни, одежды. Если здесь есть ещё и листья, значит выход на поверхность очень близко. В противоположном конце «прямоугольного островка» есть некое подобие лестницы, но она завалена каким-то хламом, судя по тому, что она весь сырой, то пробраться через нагромождения вполне реально.

- Дарриан! – кричит Джейми из другого конца станции, - пойдём! Или ты хочешь спать на гнилой листве?

Улыбнувшись, я легким бегом направляюсь к концу станции, где расположены несколько массивных дверей. Левая из трёх открыта, в ней горит свет. Зайдя внутрь, я вижу небольшой коридор и четыре комнатки по бокам его стен. Две справа открыты и пусты, а с другой стороны из одной комнаты исходит тусклый свет и одна комната так же погружена в темноту. Я захожу в освещённую комнату, довольно просторную. Она пуста. От людей, бывавших здесь, остались лишь офисные обои и потрёпанный линолеум. Посреди комнаты стоит прямоугольный обогреватель, который горит тусклым желтым светом. Вокруг него расстилает матрасы Джейми, Сэм сидит и греет руки об обогреватель, укутавшись в плед.

- Где вы достали матрасы? – спрашиваю я, указывая на большой, плотный настил, - И пледы…

- Сэм нашла в кладовой за стенкой, - пожимает плечами Джейми, - ничего особенного.

Я слегка озяб и почувствовал это только тогда, когда подошёл ближе к обогревателю. Мои щёки слегка краснеют, я это чувствую, а ноги наливаются свинцом, что хочется лечь и никогда не вставать. Я задумчиво смотрю на свои раскрасневшиеся руки и будто «зависаю» в своих мыслях.

- Они в комнате напротив, спят, - задумчиво произносит Сэм, - сказали, лучше поспят без тепла, чем под одной крышей с идиотом.

Во мне закипает злость. Я слишком устал, чтобы сдерживаться и слишком устал, чтобы идти к ним на разборки. Но у меня внутри разгорается вулкан:

- Да что это такое? Что я сделал-то? – я кричу так громко, чтобы им было слышно отчётливо каждое моё слово, - Объясни мне, раз ты у нас посредник!

- Вот из-за этого они и взъелись, - молча произносит Сэм, уставившись на мягкий свет батареи. Она обнимает свои колени и накидывает сильнее плед.

Я стаю в полной растерянности, потому что это глупо. Всё это глупо, особенно дурацкая ситуация с поведением всех вокруг меня. А, может, всё-таки моими манерами общения с людьми?

Я сажусь на самый большой и объемный настил, лажусь поближе к теплу. Джейми поглядывает на меня, пока складывает наши вещи в угол.

- Что? – спрашиваю я, когда она в сотый раз посмотрела на меня.

Она закатывает глаза, встаёт и усаживается на своём матрасе напротив меня:

- Знаешь в чём твоя проблема? – произносит она, делая плавный жест левой рукой в воздухе. Эта её манера жестикулировать забавляет и раздражает одновременно, - Ты закрыт от всех и ещё ты ничего никому не говоришь о своих намерениях.

- Покажи мне человека, который болтает на каждом шагу о своих намерениях, - буркнул я в ответ.

- Да, но изначально ты принял неформальное лидерство, - Джейми слегка улыбается, - а люди не любят делать то, о чём ничего не знают. Ты надеялся, они молча будут идти за тобой?

- Я не хочу, чтобы они шли за мной, я хочу просто выбраться отсюда.

- А ты подумал, куда ты отправишься, когда выберешься отсюда? – спрашивает Джейми, ставя точку в нашей дискуссии, так как знает, что я не найду ответ на этот вопрос. Она усмехается, одобрительно кивает Сэм, поворачивается на бок и, укрывшись пледом, тяжело выдыхает, готовясь ко сну.

Я действительно не имею ни малейшего понятия о том, куда пойду, что буду делать. Я действительно задался этим вопросом настолько, что мысли о Бэйнс, о моём жутком поступке отступили прочь. Пока что определение моего «завтра» важнее, чем угрызения совести.

Я засыпаю.

***

В моей груди замирает боль. Дикая боль, которая не даёт покоя. Передо мной вырисовывается образ тёти, она в тёмном длинном платье, её волосы распущены и разлетаются от лёгкого ветерка. Она улыбается мне, касается моей щеки, произнося:

- Ты не так далек от меня, как думаешь…

Она улыбается, и пламя позади неё вспыхивает с невероятной силой, жар подступает к моему лицу, и вот я чувствую, как огонь подхватывает меня…

- Дарриан! Дарриан! Что с тобой?

Надо мной склонилось лицо Сэм. Её широко распахнутые карие глаза исполнены тревогой. Она сидит возле меня, сложив руки на коленях. Я ощупываю лоб. Я весь покрыт мелкими капельками пота. Я приподнимаюсь, замечая, что под локтем проступает лёгкий холодок. Под рукой лежит холодное мокрое полотенце.

- У тебя температура, должно быть инфекция, - говорит Сэм, - Джейми сделала тебе компресс, ты очень беспокойно спал. Она ушла за водой. На твоём месте я бы поспала.

Я присаживаюсь на матрас, не реагируя на её слова. Возле батареи чертовски жарко – не удивительно, что я весь мокрый. Я привстаю, оттаскиваю матрас к стенке. Это только ради того, чтобы облокотиться на что-нибудь холодное. Как только моя кожа чувствует холодок, мысли перестают путаться, становится лишь немного легче.

- Легче тебе не станет, если ты будешь мучать себя, - говорит Сэм и подносит мне тёплую воду. Она садится рядом и ждёт, пока я допью.

- Почему ты так печёшься обо мне? – говорю я в перерыве между глотками.

- Всё просто: Трэй и Мони уйдут на Юг, Джейми делает вид, что не понимает намёков о том, чтобы взять меня с собой. Остаёшься ты. У тебя нет ни планов, ни намерений, ничего, чтобы помешало мне присоединиться к тебе. Ты сильный, умный. Я выживу с тобой, всё рассчитано. Нет смысла давать тебе умереть, - поразительно равнодушно отвечает Сэм.

- Так значит простой расчёт, да? – переспрашиваю я.

- Совершенно верно.

- Просто план выживания? – я ставлю стакан на пол.

- Точно…

- Всего лишь манипуляция? – я опираюсь рукой о пол, слегка наклонившись к ней.

- Да…

Когда играешь с чувствами другого человека, ты ощущаешь победу в душе. По крайней мере, я. Мне нравилось играть и с чувствами Саммер, это забавно. Но почему-то на этот раз я нахожу что-то ещё, кроме ощущения победы. Лёгкая дымка удовольствия и притяжения дурманит голову. Какой-то жар становится просто незаметным по сравнению с тем, что сейчас у меня в голове, в душе.

Она целует меня, берёт моё лицо обеими руками и целует. Не потому, что чувствует игру, азарт, как я. Потому, что её притянуло. Это не зависит ни от неё, ни от меня. Это химия, нечто большее, чем просто ситуация или совпадение. Это даже не реакция. Назвать происходящее никак нельзя, ни предметом, ни действием. Можно лишь описать, что воздух стал тяжелее в сотни раз, он будто накалился до своих предельных градусов, весь воздух, что был в помещении ушёл, оставив лишь лёгкое напоминание о себе. Сэм целует меня ещё раз. Я обнимаю её за талию, притягиваю к себе. Поддаваясь движению, её руки соскальзывают мне на шею, хватают меня за воротник рубашки, тянут на себя. Каждая клеточка её кожи как лёд ложиться на мою, я ощущаю её прикосновения к моим плечам. Я прикасаюсь к её спине второй рукой, притягиваю к себе ещё сильнее.

Но вдруг она останавливается. Её руки падают к ней на колени. Я даже не заметил, как Сэм оказалась у меня на коленях, скорее всего потому, что то, что сейчас было – слишком сильно вскружило всё вокруг. Да и не в этом дело. Сам не знаю почему, но мне этого мало. Внутри моего тела, словно тысячи маленьких молоточков заставляют трястись от её прикосновений, миллионы маленьких осколков вонзаются в кожу, всё содрогается внутри меня. Но лицо Сэм приобрело некую серьёзность. Она смотрит на меня с искрой в глазах, на её лице милая ухмылка. Она находит выпавшую прядь своих волос, заправляет её за ухо.

- Так ты возьмёшь меня с собой, - спрашивает она, наклонившись чуть ближе.

Когда её губы находятся на расстоянии меньше дюйма от моих, я с дрожью в голосе выдавливаю из себя шёпот:

- Если я скажу да, обещай, что так будет постоянно.

Сэм смеётся. Её губы расползаются в милой улыбке, она обвивает свои руки вокруг моей шее, касается моей щеки кончиком своего носа; её губы находят мои, она снова целует меня. Я слаб рядом с ней. Бессилен и слаб.