Любительница частного сыска Даша Васильева – 34 17 страница

Лев пообещал Глебу небольшую сумму денег, за них маргинал обязывался сообщать благодетелю о людях, которые могут приехать в Дураково-Бабкино. Катасонов не исключал возможности, что тайник находится в селе. Несколько раз Лев тайком встречался с алкоголиком, передавал ему «зарплату» и выяснял, что гости не появлялись. Узнав о смерти пьянчуги, Катасонов расстроился: дом и участок оставались без присмотра. Но потом Лев поселил там Равилю. Она должна была не только притворяться Корольковой, но и следить: не захочет ли кто пошарить вокруг ее избушки? Почему «художник» не боялся, что лже-Анну вычислят? А кто мог заявить права на избу? Алевтина Глебовна? Она забыла о доме, а те, кто за ней ухаживал, не знали про дачу. В Дураково-Бабкино нынче кукуют одни старики, им документы о покупке участка показывать не надо. Повторяю, после кончины пьяницы дом некоторое время стоял пустым, а потом в нем поселилась Равиля, которую Льву пришлось убить, когда ты слишком активно начала докапываться до правды. Лев хотел, чтобы ты узнала: Королькова умерла, и прекратила поиски своей матери. Ничего особенного, дама была пожилой, естественный конец! Ясно?

Я схватила Дегтярева за плечо.

– Но Анна не впадала в амнезию! Женщина, которая убедила следователя Панина в своей ненормальности, могла обмануть и доктора в больнице!

Дегтярев со вкусом чихнул.

– Думаю, Панина она не обвела вокруг пальца. Но Владимир Олегович не смог сломать Анну, наверное, к ней не применяли особые методы допроса, боялись потерять женщину, ограничивались психологическим давлением. Поверь, его подчас не выносят и крепкие мужики, а Королькова выстояла. Панин не мог признать, что подследственная оказалась морально сильнее его, и отправил Королькову в психушку. Кстати, знаешь, какую деталь выяснил Лев? Игорь не совершал самоубийства, он умер от сердечного приступа после ареста. Следователь ничего не сказал Анне о кончине мужа, держал ее в напряжении, постоянно говорил на допросах:

– Глупо молчать! Игорь давно раскололся. Лучше признайся, муж тебя сдал.

Но Королькова не поддалась на провокацию, и тогда Владимир Олегович приказал графологу написать послание почерком Гарика и показал бумагу Анне. Очередной психологический трюк! Но и он не сработал! У Корольковой оказались не стальные, а прямо-таки титановые нервы! Помнишь легенду о трех мартышках? Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу?… Алла ни на секунду не забывала о роли сумасшедшей женщины, не желавшей ни с кем общаться. Уж не знаю, слышала ли Королькова легенду о трех мартышках, но силы воли ей не занимать.

– Мне эпизод с письмом сразу показался странным, – пробормотала я, – инфантильный Игорь порхал по жизни мотыльком, но избалованный юноша, похоже, был неплохим человеком, он любил Анечку, ждал ребенка. Полагаю, у него был менталитет тринадцатилетнего подростка! Такая личность не полезет в петлю. И неужели в следственном изоляторе КГБ была настолько плохая охрана, что не могла пресечь попытку суицида? Но письмо, написанное рукой Гарика, существовало, и я отмела в сторону сомнения. Хотя, по идее, Игорь мог расколоться на первом же допросе!

Дегтярев крякнул.

– Графолог постарался! До встречи с Паниным дело у Игоря не дошло. Сын Афанасии умер в машине, которая везла его в СИЗО. Владимир Олегович скрыл это от Ани, долго врал, что Гарик сдал жену, но потом понял, что та не ведется на ложь, и предъявил письмо. Ну да я об этом уже говорил!

– Поняла, – протянула я. – Но почему Анна уехала из больницы с чужим мужчиной? Она знала Льва?

– Нет, – ответил полковник, – впервые встретилась с «сыночком» в больнице.

– Анна не удивилась, что он набивается к ней в родственники? Не побоялась отправиться неизвестно с кем?

Дегтярев встал.

– А что ей оставалось делать? Дома сидит Марина, которая жаждет избавиться от матери. Одна попытка доченьке не удалась, но она непременно предпримет вторую. Да, Анна не понимала, по какой причине Лев о ней заботится, но она рискнула, и что из этого вышло? Анна привыкла ко Льву, полюбила его и сейчас считает своим сыном. Вот такой расклад.

– А он? – выдохнула я.

– А он? – повторил полковник. – Говорит, что наконец-то обрел мать, и, если бы не ты, они бы жили счастливо! Лев до сих пор не понимает, каким образом ты догадалась об истине. Анна же уверяет, что отправилась в кафе тайком от «сына», чтобы прекратить твою активность!

Я вскочила.

– Ты дашь мне поговорить с ними?

– Поехали, – кивнул Александр Михайлович.

Когда я вошла в небольшую комнату, мужчина, находившийся в ней, мрачно сказал:

– Давно не виделись!

Я села на жесткий стул и заявила:

– Думаю, ты хотел меня видеть!

– И как только ты догадалась, под чьим именем живет Анна? – воскликнул собеседник.

Я положила руки на пустую столешницу.

– Королькова совершила несколько оплошностей. Первая! Во время разговора в кафе она назвала меня пару раз «девочкой».

– Ну и что? – не понял собеседник.

– Так Дашу Васильеву в последние годы называл только один человек, та, что выдавала себя за твою мать.

– Весьма шаткий аргумент!

– Согласна, поэтому есть и второй. Прощаясь, Анна заявила: «Я пришла на эту встречу из хорошего к тебе отношения». А какие у нас отношения? Видимся вроде впервые. Но, может, мы встречались раньше, просто я не знала, с кем общаюсь? И третье. Анна хорошо загримировалась: парик, черные очки, тонна косметики, изменила фигуру, придала себе несвойственную полноту. Королькова даже голос изменила, думаю, она выпила одну дешевую микстурку, которую можно купить в аптеке. Хлебнешь чайную ложечку, и кашель утихнет, а опрокинешь разом двести миллилитров и будешь хрипеть сутки

[17]

. Вот только про ботинки дама не подумала, а зря, на них осталось пятно от кетчупа.

– Ты о чем? – не понял мой старый знакомый.

Я оперлась локтями о холодный стол.

– Мы с твоей «мамой» случайно столкнулись в магазине. Она приехала за минеральной водой, в целях экономии хотела взять целый ящик, но, вытаскивая его, случайно уронила бутылку с соусом, та разбилась, брызги томатпасты попали ей на обувь. Я увидела пятно и поняла: в кафе сидит Ада Марковна, мать Фимы Пузикова! Кстати, она просила ничего тебе не говорить о той нашей встрече в супермаркете, боялась, что сын заругается. Я помогла Аде Марковне доставить ящик домой и увидела в прихожей твои грязные ботинки и кусочки бело-розового гравия… Потом все сложилось в единое целое. Пятно кетчупа выдало Королькову, а бело-розовые камушки убийцу Равили. Думаю, в рифленой подметке «гриндерсов» остались кусочки, эксперт сравнит их с покрытием дорожек на даче Стефановых и установит идентичность. Ты шел через лес, воспользовался задней калиткой, поэтому остался не замечен соседкой. И теперь понятно, почему Фима Пузиков, которому я рассказала про Водоносова и Анну, попросил меня ничего не сообщать домашним. Я была следующей? Чтобы сохранить тайну, ты решил убить и меня?

– Конечно, нет! – закричал Фима. – Я же тебя давно и искренне люблю!

– Я знаю о вашем давнем договоре с Водоносовым, не надо лгать! Вот только не понимаю, почему он решил впутать меня в это дело, да еще сказал, что ты можешь охарактеризовать его с лучшей стороны.

Фима оперся ладонями о стол и темпераментно заговорил:

– Сергей совсем с ума сошел! Его внучке недавно поставили диагноз – лейкоз, он мне позвонил, еле-еле сдерживал слезы, сказал, что малышке могут помочь только в Германии и нужно очень много денег, умолял поделиться информацией, если я что-то узнал про ценности. Кричал: «Мне негде взять доллары, надо немедленно расколоть Королькову! Любой ценой!»

– А ты?

– Ответил честно: «Дело давно похоронено, не советую вновь его затевать, лучше обойди с шапкой знакомых и коллег по работе». Но Водоносов решил отправить тебя к Анне, нажал сразу на две педали! На твою жадность и желание узнать правду о матери. Я прямо обалдел, когда ты перезвонила и поинтересовалась Сергеем Петровичем!

– Но правды от милого друга Фимы я не услышала!

Пузиков сложил руки на груди.

– Пойми, сначала я поселил у себя Аду Марковну только с одной целью: попытаться-таки найти сокровище. Но потом… так получилось… в это, конечно, трудно поверить… я сирота, Лева Катасонов воспитывался в приюте, связался с дурной компанией, попал в тюрьму. Вообще-то, я благодарен Водоносову, он мне дал шанс на другую жизнь. Чего я так долго на него работал? Боялся опять упасть на дно! Тебе, москвичке из хорошей семьи, не понять парня с помойки. Что же касается Ады Марковны… Меня никогда никто не ждал с ужином, не расспрашивал о прошедшем дне, не покупал мелкие подарки. Понимаешь, она вечером расстилала мне диван, ругала, если я не надевал шарф. Я ее полюбил, я получил маму, забыл про ценности! Я не хотел потерять Аду Марковну! И однажды все ей рассказал!

– Что? – подпрыгнула я.

– Все, – повторил Фима, – а она ответила: не было у меня амнезии, сыночек, я знаю, что мы не родные. Когда ты через день после моего приезда сюда появился с короткой стрижкой, без бороды, усов и сказал: «Вот, решил постричься», я сразу поняла: ты хотел скрыть свою внешность от больничного персонала. И с именем глупо вышло, в клинике ты отзывался на Льва, а дома оказался Ефимом. Поэтому, когда меня к себе домой привез, показал «бабушке с амнезией» паспорт и ласково сказал: «Мама, ты на самом деле Ада Марковна, Анной Корольковой тебя записали в клинике по ошибке. Запомни: ты Ада Марковна». Эх, сыночек, ты поступил крайне нелогично! Если хотел разбудить мою память, то нельзя было другое имя давать! Эдак бабку можно до сумасшествия довести! Она вдруг поймет: «Черт возьми, я же Королькова! Но сын обращается ко мне Ада Марковна. Так кто я?» Покрутятся такие мысли в голове, и свихнется старуха! Ты совершил ошибку! Фима, ты меня совсем за дуру держал? Но я тебя полюбила и счастлива, что на старости лет получила лучшего сына на свете. Я очень рисковала, когда уехала с тобой, но в тот момент это был мой единственный шанс выжить. А теперь, повторяю, ты для меня самый лучший.

– Офигеть, – пробормотала я.

– Она призналась, что понятия не имеет, где лежат ценности, – еле слышно добавил Фима. – Игорь относил украденное Юре, а тот прятал все в укромном месте. Аня с мужем не собирались обогащаться, вещи из хранилища они таскали для того, чтобы осуществить теракт. Но Анна не могла признаться в этом Панину, она осталась жива только благодаря своему молчанию и тому, что Владимир Олегович полагал: она знает о месторасположении тайника.

– Здорово Водоносов меня обдурил, – признала я, – он хорошо изучил мой характер. Понимал, что я моментально заинтересуюсь историей про украденные ценности и смерть иностранца Майкла. Целый роман придумал: кубок, желатиновый шприц. С одной стороны, Водоносов рассчитывал на мою жадность. Мало кто откажется искать уникальные раритеты. С другой стороны, Сергей Петрович нажал на мою самую больную мозоль: естественное желание любого человека знать, кто его родители. Водоносов надеялся, что Анна к старости потеряла твердость характера, обнимет дочь и мигом выдаст ей тайну! Сергею Петровичу не пришла в голову простая мысль: если Королькова до сих пор не встретилась с Дарьей Васильевой и даже после перестройки никому ни словом не обмолвилась о том, что затеяла Светлана Барабас, значит, она абсолютно не интересуется своей дочерью. Водоносов-то не знал про родство Юры и Игоря! Сергей Петрович очень хотел, чтобы я привела его к тайнику, наверное, он бы убил меня и взял экспонаты, чтобы спасти свою внучку. Знаешь, он совершил роковую ошибку! Ему следовало рассказать мне о болезни девочки, я бы просто дала ему денег! А он! Заварил такую кашу! И ведь я сначала во все поверила! Вот только зря он тебя упомянул. Я бы не стала тебе звонить, и Равиля бы осталась жива. Постой! Сергей Петрович! Он…

– Нет, нет, – испуганно замахал руками Фима, – с ним случился инфаркт! Сердце больное, не выдержало!

– Повезло тебе, – не удержалась я, – не пришлось бывшего начальничка убирать. А ведь Афанасия поняла, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь! Раскусила, что Фима не простой студент! Вот почему она тебя терпеть не могла! Конфеты! Жаль, я это слишком поздно поняла. А бабуля догадалась! Мой дед Миша имел отношение к МВД, но и в КГБ, наверное, у него тоже были друзья. Может, и он жене заказы приносил? Не знаю откуда, но она знала!

– Что? – вытаращил глаза Фима.

Я вынула из сумки фото.

– Узнаешь?

– Ну коробка, – изумленно протянул Ефим.

– Ты подарил ее на Восьмое марта нам с Фасей.

– Правда? Не помню!

– Во времена нашего студенчества такие конфеты были редкостью, – напомнила я.

– Я всегда старался доставить тебе радость, – пожал плечами Фима.

– Шоколадки были упакованы в жестяную тару, – вздохнула я, – после того как они закончились, я стала хранить в ней пуговицы. Представляешь, коробушка до сих пор жива. Некоторое время назад я купила на «Горбушке» полудокументальный сериал «Подвалы Лубянки». И там, в частности, показали эту самую коробку конфет, а голос за кадром съехидничал: «Тщательно охраняя тайны и не допуская никого из посторонних в свое управление кадрами, люди из „Большого дома“ подчас совершали комичные ляпы. Сотрудники КГБ могли в своих буфетах и в заказах получать эксклюзивные продукты. Посмотрите на эту упаковку! Таких конфет в городах не было, это уникальная партия для своих, ну-ка, перевернем „Ассорти“ и что видим? Ба! На обратной стороне выдавлено изображение щита и меча. Сразу понятно, из какого ведомства угощенье! Право, смешно. И таких огрехов было много!»

Что скажешь? Откуда у бедного студента из провинции такой эксклюзив?

Ефим открыл рот, но я не дала сказать ему ни слова.

– Не надо! Теперь я понимаю, тебе конфеты для меня купил Водоносов. Фася была очень внимательна, все профессиональные игроки в карты такие. Она приметила знак и сообразила, кто Пузиков. Поэтому просила меня подальше от тебя держаться. Но Афанасия понимала, что есть крохотный шанс на то, что конфеты тебе дал кто-то из приятелей, поэтому не стала раскрывать мне правду. Однако взяла с меня обещание никогда не заводить с тобой романа и прервать дружбу. Жаль, я ее не послушалась.

Эпилог

Я выполнила обещание, данное соседке Равили, могила Ахметшиной оформлена по мусульманским обычаям, и похоронена бывшая кондитерша под своим именем. Ефима Пузикова осудили за убийство, добавили к этому обвинению еще и жизнь под чужим именем и отправили его отбывать срок в колонию. Ада Марковна, у меня не получается называть ее Анной Корольковой, сдала московскую квартиру иностранцам и уехала за сыном в Мордовию, сняла около лагеря домик и изо всех сил старается облегчить участь Фимы. Перед тем как покинуть столицу, она позвонила мне и обвинила во всех бедах, что случились с Пузиковым.

– Если бы ты своим длинным носом не полезла в эту историю и не разворошила чужие тайны, мы бы с сыном жили счастливо, – кричала старуха. – Да, он убил Равилю! Но, во-первых, ей давно уже пора было на тот свет, а во-вторых, Фима оберегал мать!

Я молча выслушала ее истерику и повесила трубку. А что тут скажешь? И можно ли после такого заявления считать Аду Марковну психически здоровой женщиной? Думаю, у нее давно произошел сдвиг психики, еще тогда, когда она уехала из больницы вместе с «сыночком». Впрочем, старуху следует пожалеть, ей досталась тяжелая судьба, и жизнь прошла в страхе.

Внучка Водоносова уехала на лечение в Германию и благополучно выздоровела. Кто-то, пожелавший остаться неизвестным, дал ребенку денег на лечение. Я знаю имя и фамилию женщины, которая решила помочь незнакомой девочке, но называть их не считаю нужным.

Но все, о чем я рассказала, случится только в начале весны. А тем холодным зимним днем я лежала на диване в гостиной и, радуясь тому, что Александра Михайловича, не полковника, а бойкого пса, чемпиона по ловле бобров, наконец-то увезли от нас, читала книгу. Внезапно кто-то позвонил в дверь. Я вздрогнула и испугалась, неужели Чемпа назад возвращают?

– Муся! – закричала из холла Маша. – К тебе пришли!

Я сунула ноги в тапки, вышла в прихожую и увидела соседа – Ивана Сергеевича Самойлова с внучкой Катей.

– Дашенька, простите, мы на минуточку, – улыбнулся ученый.

– Пожалуйста, проходите, – гостеприимно предложила я.

– Нет-нет, – отказался он, – Катюша уверяет, что вы помогли решить ей задачу?

– Верно, – улыбнулась я, – нет, не так! Просто я объяснила девочке задание! Кстати, меня об этом уже спрашивала ваша жена Зинаида.

– Мда, – крякнул Самойлов, – конечно, но теперь еще и мне подтвердите. Значит, так! «Одна конфета весит два грамма, сколько весит килограмм конфет?»

– Два кило, – бойко ответила я, – надо умножить тысячу граммов на два!

– Я же говорила, деда, – заныла Катя, – а ты не поверил ни мне, ни бабушке. Сказал: «Таких дур на свете не бывает, вы врете!»

– Катя, замолчи, – буркнул Иван Сергеевич. – Значит, два кило?

– Конечно, – улыбалась я.

– Спасибо, Дашенька, – кивнул Самойлов. – Пошли, Катерина.

– Деда, ты купишь мне пони? – захныкала внучка. – Я же не врала!

– Обязательно получишь карликовую лошадку, – пообещал ученый.

Когда они ушли, я повернулась к Маше, которая на удивление тихо стояла в холле.

– Не знаешь, зачем приходил Иван Сергеевич?

– Муся, – нежно проворковала Маня, – одна конфета весит два грамма, сколько весит килограмм конфет?

– Два кило, – начала сердиться я.

– Нет, – помотала головой Маруська, – килограмм он и есть килограмм. На сколько бы ни тянула одна конфета – два, три, четыре… сто граммов… кило останется кило! Понимаешь? Это задание на сообразительность.

Пару минут я переваривала информацию, потом растерянно повторила:

– Килограмм – это всегда килограмм.

– Ага, – кивнула Машка и, расхохотавшись во все горло, убежала в столовую.

Я посмотрела вслед девочке. Мда, ну ошиблась! Я плохо разбираюсь в математике и, похоже, никогда не овладею этой наукой. Остается сказать лишь одно: учиться никогда не поздно, но иногда бесполезно.

[1] История Стюры рассказана в книге Дарьи Донцовой «Бассейн с крокодилами», издательство «Эксмо».

[2] См. книгу Дарьи Донцовой «Бассейн с крокодилами», издательство «Эксмо».

[3] См. книгу Дарьи Донцовой «Бассейн с крокодилами», издательство «Эксмо».

[4] Название придумано автором, любые совпадения случайны.

[5] Подробно эта история рассказана в книгах Дарьи Донцовой «Крутые наследнички» и «За всеми зайцами», издательство «Эксмо».

[6] Все названия фильмов выдуманы автором, совпадения случайны.

[7] Название придумано автором.

[8] Бойся своих желаний, они могут исполниться.

[9] Название придумано автором, совпадения случайны.

[10] Название придумано автором.

[11] Невероятно исковерканный английский язык. «Я хочу есть», «Меня зовут Даша», «Я не говорю по-английски», «Я женщина», «Я не хочу пиф-паф» (очевидно, последнее высказывание должно свидетельствовать о миролюбии госпожи Васильевой).

[12] Нескольких сотен – цены даны в деньгах до реформы начала 60-х годов. После нее сто рублей стали десяткой.

[13] Тема – внебрачный сын полковника Дегтярева, история его появления в Ложкино рассказана в книге Дарьи Донцовой «Ромео с большой дороги», издательство «Эксмо».

[14] Дарья перечисляет фамилии великих педагогов.

[15] Гай Муций Сцевола – по преданию, дабы показать врагам презрение к боли, сунул свою руку в огонь и, не моргнув глазом, держал ее в пламени.

[16] См. книгу Дарьи Донцовой «Крутые наследнички», издательство «Эксмо».

[17] Подобная микстура имеется в продаже. Но из этических соображений автор не сообщает название лекарства, которое может нанести вред здоровью и помочь при совершении преступления.

Библиотека VoPoNa.com http://www.vopona.com/