Альтернатива: «однолинейность или «полилинейность?

Рассматривая развитие взглядов на культурно-исторический процесс за по­следнее столетие, можно заметить, что оно шло — и продолжает идти — под знаком борьбы двух альтернативных подходов к его пониманию.

Первый опирается на философские учения выдающихся мыслителей XIX ве­ка (Сен-Симона, Конта, Гегеля, Мар­кса) и связан с представлением о том, что все страны и народы движутся по одной и той же магистрали культурно­го развития. Одни из них («западные») вырываются в этом движении вперед, достигая более высокой ступени раз­вития культуры; другие («восточные», «южные», «северные») отстают и за­стревают на более низком культурном уровне, но рано или поздно их куль­тура тоже должна подняться на эту ступень.

Второй подход, у истоков которого стоит Н. Данилевский, отстаивает идею полилинейности культурно-историческо­го процесса. В свете этой идеи история человечества предстает как история от­дельных, более или менее изолирован­ных друг от друга обществ (стран, на­родов), существующих в течение како­го-то ограниченного времени; культуры этих обществ рождаются и умирают вместе ними. Никакого универсально­го, охватывающего все общества про­цесса развития не существует. Поэтому бессмыслен вопрос о том, на какой сту­пени этого процесса находится та или иная культура. Культуры разных об­ществ несопоставимы, сравнивать их по уровню развития нельзя. Нет культур более развитых и менее развитых, ибо каждая из них развивается по-своему.

Привлекательность первого подхо­да состоит в том, что он проникнут

гуманистической мыслью о единстве че­ловечества, надеждой на лучшее буду­щее, к которому придут все страны и народы, двигаясь по дороге, проложен­ной наиболее процветающими из них. В уровне развития культуры при этом усматривается критерий, «мера» об­щественного прогресса, направленно­го на реализацию идеалов «подлинно человеческого» существования. Одна­ко прямолинейное сравнение культур по их уровню развития приводит к разделению народов на «культурные» и «некультурные», откуда совсем не­далеко до провозглашения одних из них — «лучшими», а других — «худ­шими». На практике это выливается в проповедь превосходства какого-то одного народа (или группы народов — как это имеет место в европоцентриз­ме) над другими и принятие его куль­туры за образец, приближение к кото­рому определяет оценку развитости всех остальных культур. Но в действи­тельности ни одна из культур (в том числе и западная) не вправе навязы­вать свои достижения в качестве еди­ного образца для всех других куль­тур. В любой культуре существует своя система норм и оценок, которая по­зволяет внутри нее различать куль­турность и бескультурье.

Достоинством второго подхода яв­ляется то, что он подчеркивает само­ценность культур и нацелен на изуче­ние их своеобразия. В нем предпола­гается, что каждый народ в ходе своего исторического развития создает наи­лучшую для себя, наиболее приспособ­ленную к условиям его существования форму культуры. Однако чрезмерное акцентирование самобытности культур затушевывает черты общности между ними. Культуры начинают изображать­ся как некие «загерметизированные» системы, между которыми не может

быть ни согласья, ни взаимопонима­ния. На этой почве рождается непри­язнь ко всему «чужому», враждебное отношение к другим культурам и их носителям. Но отказ от контактов и самоизоляция никогда не идут куль­туре на пользу.

Таким образом, оба подхода стра­дают односторонностью. Но вместе с тем они несут в себе зерна истины, с кото­рыми нельзя не считаться. Несомнен­но, культура любого народа, любой страны или эпохи уникальна и непов­торима. Но столь же не подлежит со­мнению, что уникальность и неповто­римость культур не исключает общно­сти между ними. Поэтому не случайно и Данилевский, и Тойнби, и Сорокин, и Каган ищут возможности соединить указанные альтернативные подходы. Проводя идею полилинейности куль­турно-исторического процесса, они в то же время пытаются в какой-то форме сочетать ее с представлением о суще­ствовании некоего универсального и единого социокультурного прогресса че­ловечества.