Великая Ассирийская военная держава в 1-м тыс. до н.э.. 4 страница

27.»Буддийский период».Социально-экономическое развитие в 5-3вв до н.э.и образование общеиндийской державы«Буддийский период» (V-III вв. до х.э.) — время возникновения и распространения буддийской религии. Памятники, связанные с буддизмом, являются наиболее важными историческими источниками. С точки зрения социально-экономической и политической истории данный период отмечен началом урбанизации и появлением крупных государств — вплоть до создания общеиндийской державы Маурьев. II в. до х.э. — V в. х.э. можно рассматривать как «классическую эпоху» древнеиндийской цивилизации, время становления наиболее характерных особенностей социальной организации и культуры Южной Азии[5]. Южная Азия — одна из тех областей древнего мира, для которых особенно характерна преемственность развития. В древности и в средние века здесь не было резкой смены населения, устойчивостью отличались как социальные отношения (кастовый строй), так и культурные традиции. Многие произведения на литературных языках древней Индии (санскрите, пали) до сих пор почитаются как священные книги индуизма или буддизма. Их веками и даже тысячелетиями заботливо сохраняли, переписывали и комментировали.Последствия этого двояки. В отличие от большинства стран Ближнего Востока памятники классической древнеиндийской литературы не были найдены археологами и не требовали для своего прочтения дешифровки забытой письменности и реконструкции мертвого языка. Фонд письменных источников, находящихся в распоряжении соврмененного индолога, поистине необозрим, поскольку значительная часть древних текстов сохранилась. Изучение санскрита основывается на трудах самих древнеиндийских грамматиков, главным образом грамматики Панини IV в. до х.э.Однако, с другой стороны, возникают значительные сложности при исследовании этого обширного материала, уже отобранного многими поколениями в качестве священного наследия. Литература представлена главным образом религиозными гимнами (Ригведа и другие веды) и ритуальными комментариями, эпическими поэмами (Махабхарата и Pa-маяна), сборниками назиданий и притч. Для изучения общественных отношений в качестве основных источников приходится использовать специальные трактаты о религиозно-моральном долге (так называемые Законы Ману), о политическом искусстве (Артхашастра) или о любви (Камасутра). Содержащиеся в них рассуждения нередко имеют отвлеченный, схоластический или тенденциозный характер. К тому же практически все эти произведения многослойны, время и место их составления не может быть определено с достаточной точностью. Колоссальная по объему комментаторская литература средневековья зачастую не столько помогает современному исследователю, сколько тяготеет над его сознанием, препятствуя непредвзятой интерпретации древнего текста.Исторические события упоминаются в литературе довольно редко, и обычно в полулегендарных повествованиях. Хроники составлялись лишь в буддийских монастырях на Цейлоне в первые века христианской эры, и посвящены они были преимущественно распространению учения Будды и взаимоотношениям между монастырями. Не дошло до нашего времени ни государственных, ни частных архивов с политической или хозяйственной документацией. Документы, как правило, записывали на таком непрочном материале, как пальмовые листья, кусочки ткани или бересты, — в жарком и влажном тропическом климате они не могли сохраниться. Вместе с документами пропали, видимо, и многие литературные произведения, не вошедшие в число тех, которые в средние века особо почитали и хранили, постоянно переписывая.

Если не учитывать плохо еще читаемые короткие надписи на печатях Индской цивилизации (III-II тысячелетия до х.э.), то первые эпиграфические памятники относятся лишь к эпохе Маурьев (надписи Ашоки III в. до х.э.). Древнеиндийская эпиграфика не отличается ни богатством, ни разнообразием. Надписи на камне, высеченные по приказу правителей, в основном повествуют об их благочестивых деяниях — дарениях жрецам и монастырям, строительстве водоемов или совершении крупных жертвоприношений. Даже о военных походах и победах в них говорится редко. Монеты в Северной Индии появились в середине I тысячелетия до х.э., но долгое время они оставались простыми клеймеными кусочками меди или серебра. Значительную помощь в восстановлении хронологии политических событий, экономических связей и культуры, нумизматика оказывает для классического периода древнеиндийской истории.Длительное использование в качестве строительного материала дерева (а не кирпича или камня), немногочисленность погребений вследствие распространения обычая кремации и сравнительно позднее появление скульптуры из камня и бронзы существенно ограничивают количество археологических памятников. К тому же систематическое изучение индийских древностей началось сравнительно поздно, в основном лишь в XX столетии. До недавнего времени главной задачей индийской археологии являлось выяснение стратиграфии (последовательности археологических слоев на городищах). Лишь очень немногие городские центры, преимущественно древнейшие, такие, как Мохенджо-Даро и Хараппа, раскапывались большими площадями.Таким образом, несмотря на обширность литературного наследия, изучение экономической и политической истории древних народов Южной Азии основывается пока еще на довольно узкой базе источников. За немногими исключениями, достоверные данные о политических событиях скудны, а социально-экономические отношения можно характеризовать лишь в общих чертах, рассматривая крупные исторические периоды и обширные регионы. Исследователь часто вынужден обращаться к методам исторической аналогии и реконструкциям, исходящим из материала значительно более поздних эпох. Основная масса сведений относится к области религии и культуры, но и они, по указанным особенностям источников, с трудом могут быть рассмотрены в исторической перспективе. 28. «Классическая эпоха». Политическая история Южной Азии Во II в. до н. э. — V в. н. э. общественный строй

Политическая история. В начале II в. до н. э. последний представитель династии Маурьев был убит собственным военачальником. С этого времени начался длительный период политической неустойчивости и постепенного распада державы. В I в. до н. э. власть правителей Магадан уже не распространялась за ее пределы. Между тем Северо-Западная Индия испытывала мощный напор извне — вторжения иноземцев. Первыми появились греко-бактрийцы, прочно обосновавшиеся в Гандхаре. Подробности истории греко-индийских государств неизвестны — лишь в общих чертах удается восстановить последовательность правлений царей по выпускавшимся ими монетам. В индийской литературе о греках сохранилась память как о жестоких завоевателях, походы которых достигали бывшей маурийской столицы Паталипутры. В качестве свидетельства культурной ассимиляции можно рассматривать сведения об их обращении к индийским религиям, главным образом к буддизму. Вслед за греко-бактирйцами в I в. до н. э. в Индию проникли восточноиранские племена — саки (шаки). На северо-западе образовалось несколько мелких индо-сакских государств. Сакские правители, получавшие гегемонию над небольшими соседними царствами, начинали именовать себя «великими» и «царями царей». В более крупных государственных образованиях вводилась система наместничеств — сатрапий. Сатрапы (кшатрапы) пользовались значительной самостоятельностью и довольно быстро добивались полной незави­симости. Анализ изображений и надписей на монетах сакских царей и кшатрапов показывает смешение собственно индийских черт с иранскими и греческими. На рубеже новой эры некоторые области Северо-Западной Индии покорились парфянам. Среди индо-парфянских царьков наибольшей известностью пользовался правивший в Таксиле Гондофар. Позднейшая легенда повествует о том, что он был обращен в христианство апостолом Фомою. Индийские христиане впоследствии относились с особым почтением к святому Фоме. В легенде о его миссионерской деятельности, очевидно, нашли отражение активные связи между Индией и Римской империей. Первые века новой эры характеризуются политическим преобладанием в Центральной Азии Кушанской державы. По настоящему прочно Кушаны обосновались лишь в северо-западной части Индии, но в некоторые периоды распространяли свою власть и на значительные территории в долине Ганга вплоть до Паталипутры. Многочисленные находки кушанских монет свидетельствуют о широте экономических связей в Кушанский период. Существование этой огромной державы способствовало культурному взаимодействию Индии с восточноиранским и эллинистическо-римским миром, а также с ханьским Китаем. Власть кушанских правителей в Западной Индии была в значительной мере номинальной. Сакские кшатрапы этого региона нередко именовали себя царями. К первым векам нсовой эры далеко зашел процес культурной ассимиляции саков — на монетах постепенно перестали помещать н ыадхписи на каких-либо и языках, кроме индийских. В послемаурийский период происходило становление независимых государств в областях к югу от Индо-Гангской равнины. Порою они даже опережали страны Севера в своем социальном и политическом развитии. В истории стран Декана центральное место принадлежало династии Сатаваханов. Основана она была, очевидно, вскоре после распада Маурийской державы, а затем какое-то время соперничала с царями Калинги. Средневековые индийские предания о древности (пураны) позволяют отождествить Сатаваханов с династией Андхры (совр. штат Андхра-прадеш), указывая таким образом на их связь с районом Восточного Декана. Однако находки многочисленных надписей Сатаваханов позволяют говорить, что в период расцвета государства во II в. н. э. его основные центры находились в Западном Декане. Уже в III в. держава распалась. Местная ветвь династии сохраняла власть лишь на небольшой территории, а гегемония в регионе перешла к государствам Вакатаков и Паллавов (которые будут рассмотрены в курсе истории Индии средних веков). Мало что известно о древних странах крайнего юга Индостана. Археологические данные свидетельствуют о том, что уже с середины I тысячелетия до н. э. здесь распространялось железо. Довольно рано были установлены и связи этих областей по морю с эллинистическо-римским миром. Еще в эдиктах Ашоки упоминались три области крайнего юга, не входившие в состав его державы. О бесконечных войнах между пра­ вителями этих трех государств говорится и в классической тамильской поэзии первых веков. Несколько раз предпринимали тамилы вторжения на Ланку. Цейлонские исторические хроники воспроизводят предания об изгнании чужеземцев, захвативших северную часть острова. В IV — V вв. новый подъем переживала Магадха под властью династии Гуптов (все правители этой династии носили имена, оканчивающиеся на -гупта,— очевидно, обозначение всего рода). Один из первых Гуптов в начале IV в. заключил союз с самым могущественным немонархическим объединением Северной Индии (государством личчхавов). Настоящим основателем крупной державы был Самудрагупта, правивший в середине IV в. О его военных подвигах подробно говорится в высеченном на камне панегирике. В нем утверждается, что Самудрагупта «искоренил» в Северной Индии власть девяти правителей, а в Декане — пятнадцати. В своем южном походе царь достиг тамильского города Канчи, на севере зависимость от него признавали пограничные области Непала и Ассама. Следует учитывать, впрочем, что автор составленной по царскому приказу надписи допускает значительные преувеличения. Явно недостоверны, например, сведения о том, что гуптскому царю подчинялись Кушаны и даже Ланка. Видимо, и Декан, несмотря на победоносный поход Самудра-гупты, не вошел в состав его державы. Тем не менее впервые после Маурьев основная территория Северной Индии была объединена, а ядром государства вновь стала Магадха. Расцвет Гуптской державы относится ко времени правления Чандрагупты II (380— 415 гг.), но уже вскоре после смерти этого царя усилилась тенденция к ее распаду. Ослабленное внутренними усобицами государство не могло противостоять внешней опасности. В конце V — начале VI в. страшное разорение было вызвано нашествием так называемых гуннов-эфталитов, пришедших из Центральной Азии. Северная Индия затем распалась на множество мелких государств, в которых правили местные династии (одной из таких династий оставались и Гупты). Описание политической истории большинства древнеиндийских государств основано на случайно сохранившихся источниках, главным образом немногочисленных царских надписях. Запечатленные в них от­дельные яркие эпизоды не всегда могут быть представлены в виде последовательных событий. Да и сама политическая ситуация отличалась крайней нестабильностью. При удачном стечении обстоятельств внезапно возвышался тот или другой царь, обеспечивший себе поддержку. Но затем эти непрочные альянсы столь же быстро распадались, уступая место иным комбинациям политических сил, а потомки основателей обширных держав продолжали править лишь в своих крохотных исконных владениях. Социально-экономические отношения. Конец I тысячелетия до н. э. и первые века новой эры были временем расцвета древнеиндийской экономики. Индийцы научились плавить высококачественную сталь, которая славилась не только в ближайших странах, но и в далеком Средиземноморье. Свидетельством искусства металлургов может служить знаменитая железная колонна с надписью царя Чандры (видимо, Чандра-гупты II) — за полторы тысячи лет на ней практически не появилось ржавчины. Крепости строились уже не из дерева, а из кирпича и камня, для их штурма использо­вались стенобитные машины и другие военные механизмы. К послемаурийской эпохе относятся буддийские пещерные монастыри и храмы и другие монументальные сооружения. Огромное количество памятников скульптуры первых веков новой эры позволяет судить не только о религиозных верованиях и художественных вкусах населения, но и о технике работы, высоком мастерстве ремесленников — резчиков и каменотесов. Произведениями искусства являются и монеты, появившиеся под влиянием эллинистических образцов — с изображениями правителей и надписями на различных языках. Обилие монет — золотых, серебряных и медных — показывает довольно высокую степень развития денежного обращения. Оживленные торговые пути связывали между собою крупнейшие города, такие, как Таксила, Матхура, Уджаин, Варанаси. Наметилась некоторая областная специализация: Варанаси и Матхура, например, славились хлопчатобумажными тканями, северо-западные районы — шерстяными тканями, вином и лошадьми, Уджаин — изделиями из драгоценных камней и слоновой кости, Южная Индия — пряностями. Образование Кушанской державы способствовало оживлению контактов Индии с областями Центральной Азии. Пролегавший через территорию Кушан Великий шелковый путь связывал Китай со странами Средиземноморья, входившими в состав Римской империи. В этой международной торговле индийцы принимали активное участие. Уже во II — I вв. до н. э. в Западной и Южной Индии появились торговцы из эллинистического Египта. Морское сообщение между этими странами значительно расширилось, когда стали использоваться периодические попутные ветры (муссоны и пассаты) для плавания через Индийский океан. На крайнем юге Индии возникла даже римская торговая фактория Арикамеду. Плиний Старший жаловался на то, что товары, привозимые с Востока — из Индии, Китая и Аравии,— ежегодно обходились Римской империи в 100 млн. сестерциев. Это показывает, что баланс торговли с Римом для Индии был активным. Развивалось и собственное судостроение и морское судоходство. В первые века новой эры индийцы не только поддерживали тесные связи по морю с Юго-Восточной Азией и островами Индонезии, но и начали в этом направлении широкую колонизацию. О социальном строе Индии можно составить лишь самое общее представление, анализируя сохранившиеся литературные памятники. Основу социальной организации древнеиндийской деревни составляла соседская община. Вероятна, она имела те или иные особенности в различных районах страны, но источники позволяют представить лишь тот тип общинной организации наиболее развитых районов Северной Индии, который сложился к концу древности. Пахотная земля была разделена между отдельными семьями, силами которых и велось каждое хозяйство. В нераздельной собственности находились лишь некоторые угодья, пустыри и пастбища. Глава семьи мог продать свой участок, но преимущественное право покупки при этом принадлежало родственникам и соседям продавца. Все частные земельные владения входили в состав общинной территории, и, покупая дом и поле, новый хозяин приобретал также членство в общинной организации. Община обеспечивала коллективную помощь своим сочленам, но в свою очередь требовала от них участия в совместных работах на строительстве дорог, каналов, по поддержанию деревенских святилищ, а также в празднествах и обрядах. Полноправные члены общины принимали участие в сходах. Споры между жителями деревни решались обычно родст­венниками и соседями на основе обычного права. Во главе деревни стоял староста, представлявший общину перед государственной властью. Внутри деревни не было равенства ни по имущественному положению, ни по сословному статусу, ни по степени участия в решении деревенских дел. Одну, более или менее замкнутую, группу составляли полноправные общинники-землевладельцы. Далеко не всегда они сами занимались сельскохозяйственным трудом. Распространены были различные формы аренды, использование труда батраков, должников и других зависимых лиц. Безземельные работники принадлежали к более низкому слою населения деревни. Довольно значительный слой составлял и обслуживающий персонал — прачки, уборщики, сторожа, а также деревенские ремесленники — плотники, горшечники и т. п. Статус лиц каждой категории был в принципе наследственным и неизменным, а различные формы социального общения ограничивались главным образом кругом лиц того же положения. В пределах каждой местности семьи одного общественного статуса образовывали замкнутые сообщества — касты. Каждая каста была эндогамна, и потому все ее члены находились между собою в родстве или свойстве (или хотя бы могли рассматривать друг друга как потенциальных свойственников). Членов касты связывали как экономические интересы, так и религиозные обычаи и обряды. Традиционные отношения между жителями деревни оформлялись в виде кастовой иерархии. Деревенские ремесленники, например, были обязаны обслуживать представителей земледельческих каст, но в свою очередь имели право на долю собранного последними урожая. Такая система разделения труда, взаимных прав и обязанностей не только придавала индийской деревне необычайную устойчивость, но и гарантировала господство высших каст. В экономическом отношении каждая деревенская община сама себя обеспечивала и потому не нуждалась в широких внешних контактах. Междеревенские связи имели частично административный характер (несколько крупных поселений составляли территориальное объединение), частично кастовый — члены каждой касты поддерживали тесные отношения друг с другом в пределах порою весьма обширных областей. Сложившиеся и складывавшиеся к концу древности многочисленные местные касты получали оценку в свете старинных представлений об обществе, разделенном на четыре варны. Высшие касты землевладельцев, как правило, причисляли себя к брахманам или кшатриям. Вайшьями часто считались городские торгово-ростовщические касты. Основная масса трудящихся, не только ремесленников, но и крестьян, к концу древности рассматривалась как варна шудр. Еще ниже шудр находились касты неприкасаемых, занятые самыми тяжелыми и ритуально нечистыми работами. Жили они за пределами деревни или на окраине города, чтобы своим присутствием не осквернять представителей высших каст. Городские свободные ремесленники составляли корпорации. Наследственность занятий и положения и здесь способствовала появлению замкнутых профессиональных каст. Ремесленные объединения (порою при­нимавшие форму касты) осуществляли контроль не только за деятельностью, но и за образом жизни своих сочленов. Социальный престиж разных профессий, а также место, занимаемое в обществе той или иной кастой, были не одинаковы — например, золотых дел мастера, некоторые оружейники, изготовители благовоний находились в более привилегированном положении, чем простые каменщики, кузнецы или ткачи. Работали ремесленники, как правило, не на рынок, а на заказ. В качестве заказчика, впрочем, мог фигурировать и богатый торговец, скупавший изделия для продажи в далеких странах. В результате подобных операций купцы не только обогащались, но и приобретали значительное влияние на развитие городского ремесла. Трудно сказать, насколько широкими были экономические связи города с сельской округой. По-видимому, городское ремесло обслуживало прежде всего нужды политической элиты — царского двора, провинциальной знати, чиновников, а товарообмен города и деревни оставался ограниченным. Внешняя торговля была значительно более развитой, нежели внутренняя. Квалифицированные ремесленники пользовались трудом подмастерьев и учеников, а работы особо тяжелые и грязные были уделом рабов. Состоятельные купцы нанимали приказчиков и розничных торговцев, выплачивая им постоянное жалованье или гарантируя долю прибыли, а в домашнем быту также использовали рабов. Сожительство между рабами и рабынями не запрещалось, и естественное воспроизводство было одним из основных источников рабства. Другими важными источниками являлись войны, сопровождавшиеся порабощением части военнопленных и мирного населения, а также самопродажа и продажа детей. Рабов рассматривали как собственность хозяина и потому передавали по наследству, продавали, дарили, закладывали, проигрывали; освобождение рабы могли получить лишь по воле хозяина. Теоретически рабы не должны были иметь никакой собственности, ибо сами принадлежали хозяевам, однако фактически они могли владеть имуществом, и потому в «Артхашастре» содер­жится предписание, чтобы хозяин не присваивал наследство своего раба, если у того остались родственники. Помимо полного рабства были распространены и другие формы эксплуатации. К рабам в широком смысле слова часто причисляли и лиц, отрабатывавших долг в течение определенного срока. В период пребывания в кабале должники работали на хозяина вместе с урожденными рабами, однако их положение несколько отличалось от собственно рабского. Хозяин не мог их продать или заложить, не мог наказывать по своему произволу или заставить выполнять нечистые работы, если выполнение таковых было запрещено их кастой. Семейство такого должника оставалось свободным, а сам он не терял принадлежности к своей касте. В данный период получил распространение и наемный труд. Многие наемники — поденщики, батраки — почти не отличались по своему социально-экономическому положению от кабальных должников и других лиц, выполнявших рабскую службу. Использование их представляло особые выгоды во время сезонных работ. Систематический труд по найму являлся уделом низших каст, не имевших собственных средств производства, и для них это стало не только экономической необходимостью, но и религиозным, кастовым долгом. По договору найма они выполняли те грязные работы, которые нельзя было заставить выполнять кабальных должников, принадлежавших к более высокой касте. Как и в других древних обществах, большую часть населения составляли землевладельцы-налогоплательщики. Традиционный размер налога составлял шестую долю урожая, однако разного рода дополнительные и экстраординарные сборы значительно повышали эту норму. Земли, принадлежавшие ученым брахманам, храмам и монастырям, как правило, от уплаты налогов были освобождены. В источниках данного периода встречаются упоминания о «хозяевах деревень», имевших права на получение податей. Происхождение и оформление таких прав было различным. Порою речь идет о старинном господстве аристократической фамилии в той или иной местности. Известно, что в процессе образования классового общества и государственности племенные вожди и родовая знать сосредоточивали в своих руках распоряжение общественными богатствами. В крупных государствах подобное владение, иногда обширной территорией, требует утверждения со стороны верховного правителя. Последний редко решается полностью уничтожить привилегии знатной семьи или династии — это грозило бы опасным возмущением наиболее влиятельного социального слоя. Однако центральная власть стремится закрепить наследственные права за наиболее лояльными ее представителями, а порою проводит политику перемещения местных правителей, с тем чтобы ослабить их сложившиеся связи с населением определенной области. При таких перемещениях на самые доходные места выдвигаются родичи и сподвижники правителя-гегемона, а предоставленные им земли рассматриваются как временное «кормление», которое всегда может быть отобрано. В то же время действует и противоположная тенденция — земли, полученные лишь на время, под условием несения службы, царские сановники стремятся превратить в свои наследственные владения и в конечном счете укрепить свою власть вплоть до получения полной независимости. Распространенная практика «кормлений» способствовала таким образом политической нестабильности.

Конец эпохи древности характеризуется ростом крупного землевладения. Деревни — путем пожалований или покупки — переходили в собственность монастырей, храмов и отдельных брахманов. Владельцами селений могли стать и разбогатевшие купцы. Сосредоточившие в своих руках землю деревенские старосты из представителей самоуправления превращались в мелких помещиков, в деревне распространялось кабальное должничество и аренда. Эти процессы роста крупного землевладения и расширения крестьянской зависимости в конце периода древности рассматриваются в историографии как главные признаки перехода к новому периоду — средневековью. Послемаурийский период характеризовался расцветом экономики, городского ремесла, торговли, культуры. Самостоятельные государства складывались в отсталых прежде областях Декана, а также на крайнем юге Индостана. Оформившаяся к концу древности общинно-кастовая структура деревни послужила основой социального развития Индии в средние века 29..Религия и культура Древней ИндииАрхеологические и литературные источники свидетельствуют, что культурная традиция Индии насчитывает около пяти тысячелетий. История индийской культуры начинается в III тысячелетии до н.э. В 20-х годах XX столетия в долине реки Инд были обнаружены следы древнейшей цивилизации - современницы Египта, Шумера, Вавилона. Основные центры этой цивилизации - города Мохенджо -Даро и Хараппа (названия современные), отсюда - название: Хараппская цивилизация. Эта древнейшая цивилизация имела письменность, которая представлена надписями на печатях. До настоящего времени письменность остается нерасшифрованной, что не дает возможности составить полного представления об этой цивилизации, событиях ее истории и культуре.Данные археологических исследований показывают, что хараппская культура достигла высокого для того времени уровня. Города имели правильную геометрическую планировку, дома, построенные из обожженного кирпича, поднимались на высоту двух - трех этажей, была разработана система вентиляции и водоснабжения. Получили развитие различные виды ремесла, в том числе и ювелирное. Искусство представлено прекрасными памятниками скульптурной пластики, керамики.Уникальная Хараппская цивилизация погибла в конце П тысячелетия до н.э. по каким-то неясным до сих пор причинам, ученые выдвигают ряд версий - иноземное вторжение, инфекционные болезни и др. Но древнейшая культура Хараппы и Мохеджо-Даро оказала определенное воздействие на позднейшую культуру Индии; ее черты, в частности, можно проследить в классическом индийском искусстве.В XII - XI вв. до н.э. на территорию Индии вторгаются с севера индоиранские племена ариев. Этот период принято называть арийским или ведическим, так как история развития индийского общества находит свое отражение в Ведах - летописях, эпосе, гимнах и жреческих кодексах. Ведические тексты считались и считаются в Индии священными, их изустно передавали из поколения в поколение, бережно сохраняли.Веды являются единственным источником сведений о ранней арийской истории и культуре. Из четырех сборников ведических гимнов (самый древний – Ригведа - датируется XI - Х вв. до н.э.) ученые черпают сведения о хозяйстве, управлении, семье, религии, искусстве и других сторонах жизни древних ариев. Одной из характерных черт ведийской религии является политеизм - в эпоху Ригведы, например, насчитывали 33 божества. Почитались различные силы и явления природы (солнце, луна, небо, гром, ветер и т. д.). Если в раннем периоде не было строгой иерархии богов, храмов, священных изображений, наследственных жрецов, то в следующий за Ригведой период (поздневедический) происходит усложнение религиозных обрядов. На первое место среди божеств все явственнее выдвигается Брахман, формируется жреческое сословие, представители которого наблюдают над строгим исполнением обрядов и ритуалов. И в настоящее время индийскую культуру нельзя понять без учета такого феномена, как кастовая система. Истоки этой системы - в ведическом периоде: в древнеиндийском обществе существовали четыре основные варны (каста - это более поздний португальский термин): брахманы (жрецы); кшатрии (воины, защитники, правители); вайшьи (земледельцы, торговцы, ремесленники); шудры - рабы, слуги. Каждая из варн имела четко сформулированные нормы поведения, жестко регламентировались отношения между ними. Брахманы занимали ведущее положение в обществе: приносили жертвы богам, совершали обряды, служили советниками у царей, держали в своих руках монополию на грамотность, священные тексты, знания. В поздневедический период наряду с новыми сборниками гимнов появляется и другая ведическая литература - прежде всего упанишады. Сам термин «упа-ни-шад» означает «сидеть возле», то есть быть у ног учителя, внимать его поучениям и откровениям. В упанишадах, основная часть которых возникла в VIII - VI вв. до н.э., обнаруживаются первые формы философского мышления. Упанишады содержат новое истолкование явлений мира, согласно которому в качестве первоосновы бытия выступает Брахман. Но это не бог - творец, это высшая абсолютная реальность, абстрактный принцип, предназначенный для постижения вечной, вневременной и надпространственной сущности мира. Каждая индивидуальная душа - Атман - является проявлением, частью Брахмана. В упанишадах было положено начало характерной для всей религиозно-культурной традиции Индии концепции бесконечной цепи перерождений. Суть этой концепции - сансары - в том, что смерть - это не конец, не достижение блаженства или успокоения. Душа человека вновь и вновь возвращается в мир, вселяясь каждый раз в новое тело. С концепцией сансары тесно связано положение о карме. Сумма злых и добрых дел каждого человека (его карма) определяет форму последующего перерождения.