Руководитель новый. А репертуар-то старый. И труппа старая. И порядки пока прежние. С чего начинать? Ру­шить старое или строить новое? И можно ли построить новое, не круша старое?

Тысячи вопросов задает себе новый режиссер. Тысячи планов строит в голове. На какие вопросы можно и нуж­но ответить коллективу сразу, какие планы объявить публично?

Приехал я как-то в новый театр и сразу, через не­сколько дней, посмотрев всего два-три спектакля, высту­пил с большой «тронной» речью. Основательно разобрал виденные спектакли и убедительно показал, что они плохи. Потом нарисовал картину расцвета театра, пообе­щав, что привлеку к работе известных драматургов, ком­позиторов, актеров. Мне казалось, что планы перестройки должны были воодушевить труппу. Все было наоборот. Оказывается, тот режиссер, на смену которому я прибыл, так же точно начал — обругал все, что было сделано до него, и пообещал горы золотые.

А предшественник моего предшественника тоже начал с ругани и окончил обещаниями.

Свою ошибку я могу оправдать только крайней неопытностью и молодостью. Хотя, по сей день, уверен, что критика спектаклей театра была справедливой. И обеща­ния, к счастью, были обоснованны. Многие были выпол­нены. Однако мое первое выступление перед коллективом породило недоверие, которое долго еще мешало работе.

Спектакли были плохи. Поэтому-то коллектив и рас­стался со своим руководителем. Зачем мне нужно было сыпать соль на раны театра? Разве то, что я сказал, было для кого-нибудь новым? Театр ругали все и всюду. И хотя ругали за дело, актеры, любящие свой театр, тяжело пе­реживали критику. Ведь они честно, искренне старались сделать все, чтобы сгладить недостатки слабых пьес, оп­равдать режиссерский произвол и безвкусицу.