Тогда режиссер начал проводить уроки-беседы. Он хотел договориться об общих художественных критериях, изложить коллективу свое творческое кредо

К урокам-лекциям актеры отнеслись скептически. Они отдавали должное знаниям и педагогическому опыту но­вого руководителя, но учиться им не хотелось. Их можно было понять. Многие из них в свое время получили хо­рошее образование, сами преподавали и учили других.

Следует сказать, что новый руководитель довольно упорно и терпеливо занимался перевоспитанием малоодаренных актеров, засоривших театр в период отсутст­вия художественного руководства. Коллективу же было ясно, что труппу просто надо обновить.

Короче, и этот эксперимент не удался. Почти год был потрачен впустую. Спектакли ставились по-прежнему. Театр не выходил из творческого прорыва. Новый руко­водитель оказался несостоятельным и был снят. Но он уже начал постановку спектакля, и было решено дать ему возможность довести ее до конца. На следующий же день после приказа об освобождении его от должности главрежа репетиции начатой пьесы пошли велико­лепно.

Свободный от обязанности учить и перевоспитывать, режиссер стал работать энергично, без многословных от­ступлений. Слабые исполнители были заменены более сильными. Спектакль обещал быть интересным. К режис­серу стал было возвращаться утерянный им авторитет. К сожалению, было уже поздно. Режиссер кончил тем, с чего надо был означать.

Вновь назначенный, менее опытный главреж начал свою работу иначе. Его «тронная» речь продолжалась менее минуты. Он сказал: «Вы все знаете о своем теат­ре. Кое-что знаю и я. Разговоры делу не помогают. Зав­тра в 11 часов утра репетиция новой пьесы. Прошу не опаздывать».