Исторические знания

В XYI в. во многих памятниках общественно-политической мысли довольно часто встречается разнообразный исторический материал, а сами исторические сочинения продолжают сохранять значение важнейших политических документов, непосредственно связанных с актуальными политическими задачами современности. В связи с этим обстоятельством еще более усилился официальный характер московского летописания, подчиненного основополагающей идее - обоснования законности власти московских Государей. Более того, по мнению академика Д.Лихачева (ст. «Своеобразие исторического пути русской литературы X-XYII вв.» // РЛ, № 2, 1972), летопись XYI в. становится «школой патриотизма и уважения к государственной власти». Она должна была теперь не просто регистрировать отдельные исторические факты и события, а внушать читателям святость государственной власти и ее непогрешимость.

Характерной особенностью московского летописания того периода является широкое использование в нем различных официальных документов, в частности, разрядных записей и посольских книг, которые велись в центральных и местных правительственных канцеляриях, а также публицистических произведений, которые придавали ему особый колорит. Более того, по мнению профессора С.Шмдта («У истоков абсолютизма» 1996), летописи XYI в. являлись не только памятниками русской публицистики, но и зачастую носили характер мемуаров их составителей, что, например, явственно видно при анализе Постниковского или Пескаревского летописцев.

Кроме того, по мнению академика Д.Лихачева, именно в это время в историю властно вторгается политическая легенда, которая нашла свое отражение во многих произведениях той поры, особенно в «Степенной книге» и в «Сказании о князьях Владимирских».

Как и прежде, практически все летописные своды, созданные в тот период, включали в свой состав предшествующие летописи, которые, однако, подвергались очень серьезной политической и идейной обработке в духе времени.

При этом, как справедливо отметили многие специалисты (А.Орлов «Древнерусская литература XI-XYII вв.» 1945, а затем Д.Лихачев) историческая литература XYI в. идет по пути создания грандиозных по своим масштабам произведений, которые отличаются особой пышностью форм и усложнением литературного стиля.

Одним из первых памятников официального московского летописания первой половины XYI в. являлась так называемая «Воскресенская летопись», составленная, вероятнее всего, в 1545-1548 гг., и доведенная до 40-х гг. XYI в.

Затем, в 1553 (Н.Лавров) или 1558 г. (А.Зимин) был составлен знаменитый «Летописец начала царствования Великого князя Ивана Васильевича», составителем или редактором которого, по мнению профессоров А.Зимина («И.С.Пересветов и его современники» 1958) и С.Шмидта («У истоков российского абсолютизма» 1996) был глава правительства Алексей Федорович Адашев. Этот «Летописец» ставил своей задачей описание уже не всей русской истории, а только времени, связанного с деятельностью нового царя. Поэтому он описывает события с 1534 по 1553 гг., и посвящен обоснованию необходимости сохранения сильной «самодержавной власти», что, прежде всего, вытекало из описания времен мрачного боярского правления в малолетство Ивана Грозного.

Тогда же, в первой половине 50-х гг. XYI в., была завершена работа над огромным историческим сводом – так называемой «Никоновской» или «Патриаршей» летописью, которая началась еще в 1526-1530 гг. при митрополите Данииле. Эта «Летопись» представляла собой оригинальную компиляцию различного рода источников, и лишь внешне сохраняла форму летописи, т.е. погодной записи главных исторических событий. В действительности в тексте «Никоновской летописи» содержалось большое количество разнообразных повестей и исторических сказаний, которые были приурочены к определенным историческим событиям и датам. Характерно и то обстоятельство, что «Никоновская летопись» соединила в себе события, как русской, так и византийской истории, которые были почерпнуты из оригинальных (византийских) исторических источников. Такое построение материала, по мнению его авторов, должно было способствовать распространению идеи о Москве как о «третьем Риме».

Примечателен и тот факт, что один из многочисленных списков «Никоновской летописи» составил знаменитый «Лицевой летописный свод» (1568-1578), который насчитывал несколько увесистых томов, украшенных огромным (свыше 16 тысяч) количеством прекрасных миниатюр.

Надо сказать, что известный знаток русской истории XYI в. профессор Д.Альшиц (ст. «Иван Грозный и приписки к лицевым сводам его времени» 1947) в свое время высказал предположение, что царь собственноручно правил и «Летописец начала царствования», и «Патриаршую летопись». Позднее эту точку зрения полностью поддержал профессор С.Шмидт в своей работе «Российское государство в середине XYI столетия» (1976). Однако позднее эти выводы как необоснованные оспорил профессор Б.Клосс («Никоновский свод и русские летописи…» 1980)

В третьей четверти XYI в., при активном участии самого Ивана Грозного была составлена “Царственная книга”, которая представляла собой большой, богато иллюстрированный фолиант, посвященный истории борьбы царской власти с бояро-княжеской аристократией, ее крамолами и мятежами. Если содержание этой книги у историков не вызывает особых дискуссий, то ее датировка до сих пор является предметом давнего научного спора. Например, профессор А.Е.Пресняков («Царственная книга, ее состав и происхождение» 1893) датировал ее началом XYII в. Его оппонент академик Н.П.Лихачев (“Палеографическое значение бумажных водяных знаков» 1898) утверждал, что она была создана на рубеже 1570-1580-х гг. А профессора А.Зимин («Опричнина Ивана Грозного» 1964) и Р.Скрынников («Начало опричнины» 1966) датировали эту «Книгу» 60-ми гг. XYI в.

Новой по форме изложения была и, составленная в 1560-х гг., “Книга степенного царского родословия” или «Степенная книга», автором которой, вероятнее всего, был духовник царя и будущий митрополит Афанасий. В данной книге изложение событий велось уже не по годам, как в летописных сводах, а по «степеням» или «граням», т.е. исторический материал был сгруппирован по периодам правления Великих Московских князей и митрополитов. Такое построение материала, по замыслу его авторов, давало возможность более ярко показать основную идею «Степенной книги» – идею союза Великокняжеской власти с Русской Православной Церковью.

Новый тип исторических сочинений отчетливо проявился и в «Истории о Казанском ханстве» или «Казанском летописце», который был создан в начале 70-х гг. XYI века. Эта «История» была посвящена всего одному сюжету, поэтому здесь также отсутствует традиционная погодная форма изложения исторического материала. Кроме того, по мнению историков, авторы этого опуса не очень-то стремились к документальной точности. Их главная задача состояло в том, чтобы:

1) Во-первых, доказать, что территория завоеванного Казанского ханства была исконной частью Русского государства;

2) Во-вторых, подчеркнуть особые заслуги Ивана Грозного в решении «казанской проблемы».

Ярким произведением русской исторической литературы конца XYI в. явилась «Повесть о прихождении Стефана Батория на град Псков», посвященная одному из самых выдающихся эпизодов Ливонской войны – героической обороне Пскова в 1581 г. князем П.Шуйским и его воинством. Написанная в возвышенно-риторической манере, “Повесть” прославляла героических защитников Пскова и клеймила позором измену князя А.Курбского, перешедшего на сторону врага в 1564 г.

А последней исторической повестью, написанной на исходе уходящего XYI века стала "Повесть о царе Федоре Иоанновиче", автором которой, вероятнее всего, был первый русский патриарх Иов (1698-1605)

Стремление осмыслить русскую историю через призму мировых событий способствовало дальнейшему распространению “Хронографов”. Например, известный «Хронограф» 1512 г. подробно описывал события не только русской, но и византийской и южнославянской истории.

Исторические сочинения выходили не только из официальных правительственных канцелярий и церковных кругов. Наиболее ярким памятником исторической мысли бояро-княжеской оппозиции является знаменитая «История о Великом князе Московском», автором которой был князь Андрей Михайлович Курбский (1528-1583). Вопрос о датировке этого памятника так же является предметом давней научной дискуссии, поскольку сам текст «Истории» сохранился в списках, созданных не ранее середины XYII в. Диапозон же расхождений по данному вопросу варьируется от 1572 до 1581 гг.

В своей «Истории» А.Курбский не только всячески оправдывает свое постыдное бегство из страны в годы Ливонской войны, но и выступает как автор знаменитой концепции «двух Иванов». Суть этой концепции состоит в том, что время правления Ивана Грозного следует четко разделить на два, совершенно разных периода:

1) 1549-1560 гг. – деятельность Избранной Рады, когда были достигнуты впечатляющие успехи во внутренней и внешней политике Русского государства.

2) с 1564 года – время, которое ознаменовалось кровавым террором Опричнины и крупными неудачами на полях сражений Ливонской войны.

Кроме того, ряд историков приписывают А.Курбскому два «жития» Августина Блаженного и «Сказание о Максиме Греке», а также переводы ряда книг известных европейских авторов: «Источник знания» Иоанна Дамаскина, «Диалоги» Геннадия Схолария и «О силлогизме» Иоганна Спангенберга.

Таким образом, оживление общественно-политической жизни и обострение идейной борьбы в эпоху Ивана Грозного привело к разрушению летописной формы исторических сочинений и утверждению новых видов сюжетных исторических повестей.