Культурологическая концепция Н. Я. Данилевского

Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) – русский философ, социолог, культуролог, автор фундаментального труда "Россия и Европа" (1869). Его теория культурно-исторических типов оказала исключительное влияние на современную культурологию. Его идеи предвосхитили теорию

О. Шпенглера, изложенную в труде "Закат Европы". Первым из исследователей проблем культуры Данилевский высказал мысль о множестве и разнокачественности человеческих культур.

В основе концепции Данилевского лежит идея обособленных, локальных культурно-исторических типов, или цивилизаций, последовательно проходящих в своем развитии стадии рождения, расцвета, упадка и гибели. Культурно-исторические типы выступают "положительными деятелями в истории человечества". Однако "…есть еще временно появляющиеся феномены, смущающие современников, как гунны, монголы, турки, которые, как турки, совершив свой разрушительный подвиг, помогли испустить дух борющимся со смертью цивилизациям и, разнеся их остатки, скрываются в прежнее ничтожество" [5]. Их Данилевский называет "отрицательными деятелями человечества". Кроме того, существуют племена, которым не свойственна ни положительная, ни отрицательная исторические роли. Они составляют этнографический материал, входя в культурно-исторические типы, но сами "не достигают исторической индивидуальности".

Данилевский выделяет 10 культурно-исторических типов (в хронологическом порядке), целиком или частично исчерпавших возможности своего развития: египетская культура, китайская, ассирийско-вавилоно-финикийская, халдейская (древнесемическая), индийская, иранская, еврейская, греческая, римская, аравийская, германо-романская (европейская). Особняком стоят мексиканская и перуанская культуры, погибшие насильственной смертью и не успевшие завершить свое развитие. В свою очередь, вышеназванные 10 типов делятся на "уединенные" и "преемственные". К первым относятся китайская и индийская, они развивались автономно. Ко вторым остальные, передающие свои достижения "по наследству".

Каждый культурно-исторический тип эволюционирует от этнографического состояния к государственному и от него – к цивилизации. Вся история доказывает, что цивилизация не передается от одного типа к другому, хотя некоторое взаимное влияние присутствует. Народы каждого типа создают нечто, "результаты их труда остаются собственностью всех других народов, достигших цивилизационного периода своего развития, и труда этого повторять незачем" [6].

Образование и функционирование культурно-исторических типов, согласно Данилевскому, протекает не спонтанно, а на основе определенных законов. Философ сформулировал пять таких законов. 1) Каждое племя или народ, говорящие на одном или фонетически близких языках составляют самобытный культурно-исторический тип. 2) "Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью" [7]. 3) Каждый культурно-исторический тип вырабатывает свои, только ему присущие черты, которые не передаются по наследству. Возможно лишь частичное заимствование отдельных черт и признаков. 4) Цивилизация достигает вершины своего развития, полноты проявления только тогда, когда разнообразны элементы, ее составляющие. 5) "Ход развития культурно-исторических типов ближе всего уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения – относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу" [8].

Хотя Данилевский провозглашает тезис о том, что базисные черты культурно-исторических типов не передаются, он не отрицает частичной преемственности как эмпирического факта и выделяет пути ее осуществления. Простейший способ передачи ценностей одной культуры другой Данилевский называет пересадкой посредством колонизации. Пример – восприятие Италией черт греческой цивилизации, Северной Америкой – образа жизни Старого Света (Западной Европы). Другой путь передачи ценностей и норм от одного культурно-исторического типа к другому автор называет "прививкой". Эти биологическим термином он обозначает процесс возникновения новой культуры, аккумулирующей достоинства старой и новой. Таким "дичком", привитым на черенке египетской культуры, стала Александрия, сохранившая в себе практически все характерные признаки греческой и римской культур. Третий способ воздействия цивилизаций друг на друга – тот способ, которым Египет и Финикия действовали на Грецию, Греция – на Рим и обе они – на германо-романскую Европу. Данилевский, прибегая к биологической терминологии, пишет: "подобно тому, как на почве, обильно сдабриваемой активными веществами, вырастает новый вид плодоносящего дерева, точно также, когда в культуру какого-либо народа обильно вносятся элементы культуры другого, то возникает новая культура с чертами, не напоминающими своих родителей" [9].

Данилевский создал свою систему культурной типологии, в основании которой лежат "направления культурной деятельности человека". Всю социокультурную деятельность он подразделяет на четыре разряда:

1) религиозная;

2) культурная (в узком смысле), т. е. теоретически-научная, эстетически-художественная, технически-промышленная;

3) политическая;

4) общественно-экономическая.

В соответствии с разрядами ученый выделил следующие классы культур: первичные культуры, не проявившие себя ни в одном разряде и заложившие основы последующего развития для более поздних типов (египетская, китайская, вавилонская, индийская, иранская); одноосновные, проявившие себя достаточно ярко в одном из разрядов, например, греческая – в области искусства и философии, еврейская – в создании первой монотеистической религии, римская – в системе права и государства; двуосновная, а именно европейская, проявившая себя в политической и общекультурной сферах и четырехосновная, гипотетическая культура, только формирующаяся. Этот последний тип должен реализоваться в таких сферах, как религия, политика, наука и искусство, общественно-экономические отношения. Таким типом может стать славянский, если не поддастся соблазну перенимать готовые культурные формы от европейцев. Удел России, писал Данилевский, – "удел счастливый: не покорять и угнетать, а освобождать и восстанавливать".

Вот что пишет философ о возможностях славянского культурно-исторического типа. "На основании анализа существеннейших общих результатов деятельности предшествовавших культурно-исторических типов и сравнения их частью…с теми же задатками, которые лежат в славянской природе, можем питать основательную надежду, что славянский культурно-исторический тип в первый раз представит синтез всех сторон культурной деятельности в обширном значении этого слова, сторон, которые разрабатывались его предшественниками на историческом поприще в отдельности или в весьма неполном соединении. Мы можем надеяться, что славянский тип будет первым полным четырехосновным культурно-историческим типом. Особенно оригинальной чертой его должно быть в первый раз имеющее осуществиться удовлетворение общественно-экономической задачи. Какое взаимное отношение займут в нем три прочие стороны культурной деятельности, которая сообщит ему преобладающую окраску, не будут ли они преемственно занимать эту главную роль? Какой, наконец, качественный характере примет собственно культурная деятельность, до сих пор наименее других сторон деятельности успевшая определиться, – этого, конечно, предвидеть невозможно" [10].

Желая обосновать свой вывод, автор "России и Европы" предпринимает обстоятельный анализ исторических тенденций отечественной культуры. На его взгляд, она всегда зижделась на двух основополагающих началах – народности и государственности. В то же время их разобщенность на протяжении столетий создавала серьезные препятствия для духовного возвышения России. Сначала причиной этой разобщенности явилось, прежде всего, "чужеродное" происхождение русского государства. Данилевский в данном вопросе занимал позиции норманистов. Он полагал, что именно "призвание варягов" послужило "закваскою, дрожжами, побудившими государственное движение в массе славян, живших еще одной этнографическою, племенною жизнью…". Но варяги оказались слишком слабы, чтобы в полной мере "сообщить государственный характер русской жизни", поэтому на Руси вскоре упрочилась удельная система. Положение выправилось только "при татарской власти". Несмотря на опустошительность набегов, она была все же сравнительно "легка". Татары установили простое данничество, никогда не растворяясь в славянстве. "Степень культуры, – писал Данилевский, - образ жизни оседлых русских славян и татарских кочевников были столь различны, что не только смешение между ними, но даже всякая власть последних над первыми не могла глубоко проникать, должна была держаться на одной поверхности". В такой ситуации, естественно, вся выгода власти оказывается на стороне московских князей, получивших от Орды ярлыки на правление. Это позволило им довольно быстро усилиться и сбросить, в конечном счете, монгольское иго.

Народ воспринял освобождение по-своему – как право уклоняться от насилия любой власти. Вместо того, чтобы всеми силами поддержать московских князей в деле устроения государства, простой люд бросился бежать от "зоркого глаза исправников и становых", ища раздолья и свободы в безмерных пространствах своего отечества. Москва вынуждена была прибегнуть к крепостной неволе, которую Данилевский признавал формой феодализма. Благодаря закрепощению крестьян "государство получило возможность платить своим слугам", т. е. дворянству, принявшему на себя главную ношу царского служения. Народ оказался в еще большей изоляции от власти. Но постепенно дворянство утрачивает свое прежнее значение, и крепостное право перестает соответствовать государственным интересам, оно отменяется реформой 1861 г. Тем самым устраняются препоны, мешавшие сближению народа и государства, а стало быть, выходу России на уровень цивилизационного развития. Отныне ничто не мешает ей взять на себя роль предводителя славянства, творца новой культурно-исторической традиции. "Если Россия не поймет своего назначения, – утверждал Данилевский, – ее неминуемо постигнет участь всего устарелого, лишнего, ненужного. Постепенно умаляясь в своей исторической роли, придется склонить голову перед требованиями Европы…". Чтобы избежать последствий бесславного "европейничанья", необходимо осознать, что Запад пришел к своему тупику, за которым скрывается растворение, гибель. Любое сближение с Западом опасно для будущей славянской цивилизации, которая не только снимет односторонность предшествующих культурных типов, но и станет претворением в жизнь "справедливо обеспечивающего народные массы общественно-экономического устройства". Таким образом, в славянской цивилизации совершится слияние народности и государственности в окончательном и всегармонизирующем единстве.

Данилевский отрицает идею единства истории и единого направления прогресса: "Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать, потому что это была бы только невозможная и вовсе нежелательная неполнота". Немаловажное значение имеет вывод философа о том, что "ни одна цивилизация не может гордиться тем, что она представляла высшую точку развития, в сравнении с ее предшественницами или современницами, во всех сторонах развития" [11]. Теоретическое обоснование данного тезиса наносило ощутимый удар по идеям национализма, шовинизма, расизма, которые разделяла определенная часть европейского общества.

В лице первого русского культуролога мы имеем оригинального мыслителя, оказавшего весьма заметное влияние на европейскую и мировую общественно-политическую мысль.